Тупым мира сего посвящается...

в сатанинской библии сказано, что величайший из грехов – тупость!


1.
Вы когда-нибудь ездили в колхоз? Это такие бараки концлагеря для молодёжи. В них очень весело дёргать морковку, копать картошку, складывать капусту, передавать по цепочке кабачки, кидаться помидорами, а потом стоять под дулом лопаты главного бригадира, не зная, чем спастись от неминуемых штрафных четырёх часов работы.  Александр Потапович, а, Александр Потапович… пошлите меня гавно кидать… простите, навоз… в бараке дождя нет… простите, стойле…. Стоит ли говорить, насколько триумфален выезд  домой после долгих двадцати общественно полезных дней.  В моём случае, этот триумф был омрачён дежурством. Уборка столовой, мойка полов, проверка тумбочек и шкафов…. А ещё с этой природной обязательностью совсем нет покоя.
- Народ, а чей свитер остался в шкафу? Ну да, нашего 7-го В класса. Ничей? Странно…. Очень хороший свитер! С собой взять? Нет, я не могу брать чужоё. Никто не может узнать свой свитер? Ну вы даёте! Оставлю. Спохватитесь – будет поздно. Раньше головой надо думать.
- Вань, а где твой свитер тёплый, что я тебе в колхоз ложила? Ну да, цветочками синими. И с линиями. Чисто случайно забыл? Я так и знала…. Ну хоть бы напомнил кто-нибудь! Что у вас  там, дежурных не было, что ли…? Никому ничего не надо в этой стране!


2.
Специальный урок физкультуры на выезде. Бассейн. 2-й Б выбегает практически по секундомеру на его края после душевых, и замирает в равнении на первого. Мальчики напротив девочек.
- Плохо Ваня, очень плохо! Опять последний?
Я изо всех сил тянусь в стойке «равняйсь», пытаясь искупить собственную вину. Краем глаза замечаю, как наши девчата теряют всякую серьёзность, потешаясь над нами. Всегда достаётся только нам, а им можно всячески хихикать и гримасничать. Их строй окончательно распадается на составляющие, и они откровенно ржут!
- Ваня, ты отличник? – замер возле меня физрук.
- Да, Владимир Денисович! – ещё больше вытягиваю шею.
Девочки, теряя остатки самообладания, начинают падать от смеха в воду… даже не падать, а сыпаться, одна за другой….
- Так вот, отличник…. Бегом марш снова в душ, и одень плавки!!!


3.
Громадная Москва. Шумная, равнодушная. Мне 16, приехал на проповедь Билли Грэма своим ходом. Купил обратный билет четырьмя днями позднее и пошёл искать первый адрес в записной книжке, который, по словам сестры Веры – самый надёжный вариант.  Посёлок Молоково. Ехал очень долго. Оказывается, это где-то за краем. Автобус вырулил на конечную остановку. Вокруг темень. Пол 11-го ночи…. Частные дома, девятиэтажки. Не помню сейчас названия улицы имени кого-то…. Но помню, что это имя никто не знал.
- Извините, а не подскажите…?
Ко мне обернулся шатающийся мужик:
- Знаешь, парень, я и сам не понимаю, где я! Какая толстая сумка, есть чего пожрать?
Она была тяжёлой, но шёл я очень быстро прочь…
- Извините, а не подскажете…? нет…?
- Извините…. А вы не знаете?
После битого часу поисков окончательно устал и отчаялся. Вот оно, ночевать одному, в незнакомом городе. Какой же я наивный. Даже не созвонился…. На лавочке мирно сидели дед с бабой, лускали семечки. Такой вот финал любой сказки: и жили они долго и счастливо.
- Извините, я уже долго не могу найти одну улицу…. У меня записано…. Ну да, имени….
- Внучок, не слыхали. Дед, а ты? Не, внука, нету такой. А номер дома то какой? 24, говоришь…. Ладно. Вон твой дом! Ну да, напротив нашего.
Ничего себе! Я даже не знал, чему удивляться: что нашёл неожиданно адрес, или что старики не хотели сказать. Открыла усталая и мрачная на вид женщина.
- А кто тебя прислал? Сестра Вера? Сказала, что тебя здесь обязательно примут? Да Вера сумасшедшая… - верующая хозяйка пустила, но очень сердито металась по залу… - переночуешь. А завтра у тебя есть куда идти?
- Конечно есть! Я ведь ехал на другой адрес, но не смог его найти в Москве. Поехал на ваш – запасной. А что оставалось делать?
- Ну да ну да…. Вот и хорошо. И что вы все сюда ломитесь? Что вам тут надо в Москве?!
- Так ведь я не жить, просто на проповедь Билли Грэма.
- Ну, это понятно, Билли Грэма…. Каждый говорит своё.
В зал вошла исключительно изысканно одетая девушка моего возраста.
- Жаннета, марш в свою комнату! Это моя дочь. Учится в колледже. Название? Ну, ты вряд ли слышал этот колледж, не будем о ненужном. Она поможет тебе добраться в Москву, подъём в 7 утра. Спокойной ночи. Кстати, можешь попить чай, но только все спят…. Хорошо, настаивать не стану.
Следующим утром я ехал рядом с этой кудрявой красотой, и слово «колледж» становилось волшебным. Жаннета читала книгу.
- Что читаешь?
Она не сразу обернулась, потом мрачно посмотрела, на манер мамы, и… не сказала ничего! Колледж, это так круто, что парень как я – вообще никто. Я достал банку домашнего клубничного варенья.
- Вот! Это вкусно!
- Ты хочешь сказать, что я буду по Москве таскать эту стекляшку? Или здесь с тобой есть руками?
Колледж. Манеры поведения в обществе…. И как в него люди поступают? Я учусь в ПТУ, а про колледж даже не слышал.
- Ну, мне просто нечего подарить тебе….
- А с чего ты взял, что мне что-нибудь нужно дарить? Вот наша остановка. Тебе в метро. А я подожду друзей.
Она мелькнула яркой белизной в толпе, а я остался стоять с потёртой сумкой и вареньем в руках. Новый адрес: Ленинградский Проспект. Похоже, почти центр. Но по карте сложно понять, где чего начинается, где кончается, и сколько всё это в километрах…. Если не примут и здесь, менять билет. И никакого Билли Грэма. Скрипнула дверь. Это была женщина 50-ти лет в очках, на мой возраст показавшаяся мне типичной бабушкой.
- Из Украины? Тебя наверное тётя Вера прислала? Заходи заходи, бедный ребёнок! Ну, не ждала конечно, но рада что ты вообще добрался…. Она ведь не даёт ни телефонов, ни объяснений. У меня квартира трёхкомнатная, но удобств не предложу. Одну комнату снимает мой пастор церкви со своим помощником. Во второй мы спим с сыном. Он сейчас майонезом торгует на улице. К вечеру явится. Сейчас будет и обед…. Варенье, это хорошо. Наверняка домашнее. Спать будешь в зале. А тётя Вера больше никого не приглашала?
- Если ещё кто приедет, я попрошусь в комнату пастора. Да могу и прямо сразу….
- Вряд ли он тебя пустит.
- Но он же пастор! Почему не пустит? Разве ему не интересно будет с братом?
- Хорошо, можешь попробовать?
- Тук тук…. У вас нет места?
- Места для чего? Тебя что, не учили в школе не мешать? Или ты жить просишься, я не пойму?
- Извините, ничего…. Я просто поговорить хотел.
Бабушка улыбнулась, проходя мимо по коридору. Она уже раскладывала лежанку, не дожидаясь результата братских переговоров. В Москве жил каждый за себя. Если не сэкономить денежку, завтра станет нечего есть. Но глаза разбегались от киви и бананов. Позволить такое себе я не мог. Однако купил две аудиокассеты в одном футляре, по цене полутора. Наверное, хорошо выгадал.  Когда на 4-й день было нечего есть, пришлось стать в цепочку у дороги, как делали бабушки, и предлагать кассеты с рук:
- 25 рублей! Всего 25 рублей!
Купил за 30, но надо скинуть…. Такая вот здесь политика, если прижмёт. Из толпы быстро подскочил парень 30-ти лет.
- 25??? Почему так дёшево? Да я у тебя за все 15 куплю!!! Что мне жалко, что ли….
Я так обрадовался, что мне добавляют до реальной стоимости. Ничего и не потеряю…. Мы обменялись, и он так же стремительно убежал. Ну да, не обманул, 15 и есть – думал я, чуть не плача. Что же я за дурак? Но это тоже деньги. Голодным теперь не буду. А завтра уже поезд.
У Боженьки тогда были свои планы, как меня утешить. Я встретил друга в 200-тысячной толпе на стадионе в последний день проповеди. Он был с моего города….
- Ну ты даёшь, Ванька. Мы едем заказным поездом назад. Один пассажир сошёл. Я ответственный за вагон – поедешь с нами. Беги сдавать билет!
Даже без 30-ти процентов, деньгов было на 165 рублей. Я покупал килограммами христианские книги, некоторые дарил случайным встречным, с кем удавалось поговорить хоть несколько минут. О Христе, только о Христе!
В переходе метро, в белых одеждах разгуливало «белое братство»:
- Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!
- Не слушайте их, они всё врут! – кричал я, бегая рядом. Но люди толпились, и слушали только лидера, искусно опоясанного длинным матерчатым поясом.
- Цыц, пацан…. Интересно же, а ты тут мешаешь!
Пришлось успокоиться. Ночью стартуем домой. Вот и последний день.
- Вовка, где ты там застрял?
- Знакомся, Ваня, это пастор Бостонской Церкви Христа, Джордж. Он прилетел специально из Америки сказать, что всё, о чём проповедует Билли Грэм, не совсем правда. Он не договаривает до конца! Он говорит о покаянии, и ничего не говорит о крещении!
Английский я не знал, поэтому мне изредка что то переводил Вова, остальное я пытался догадаться. Живая жестикуляция и решительность с одной стороны, и смиренное понимание с другой! Вот как рождаются секты – думаю!
- Вовка, ты что? Ты это серьёзно?
- Ваня, не боись…. Мне надо кое-что проверить. Вечером мы встретимся у них в гостинице, и поговорим подробнее. А сейчас – давай по чаю ударим, с бутербродами! В вагоне кипела жизнь. Кипяток в котле тоже постоянно кипел.
- У кого два бутерброда, браты? Мы с Ванькой голодные!
В проходе появилось 10 рук, напичканных хлебом, салом, луком и ветчиной. Вовка пробежал вперёд и назад, выбирая чего повкуснее! Спасибо спасибо. Вечером с меня курица!
- Ну что, герой, ты со мной?
Володе было лет 25, и был он на последнем курсе медицинского института. Будучи очень приятным человеком и уверенным христианином, любил перекинуться медицинскими анекдотиками про морги и члены. А здесь какой-то пастор-бластор охмуряет, будь он неладен!
- Ты был когда-нибудь в гостинице? Зайдём – не теряйся.
Я обижено насупился. Однако стремительно открытая швейцаром дверь и ослепительная иллюминация зеркал меня ошарашили. Остановившись на секунду, я стал пытаться обойти исключительной красоты ковёр. То, что обычно у людей на стенах, здесь лежало на полу! Нельзя запачкать – иначе вышвырнут как паршивую кошку!
- Господа, вас ждут?
- Да, конечно. Пастор Джордж.
- Присаживайтесь на диваны, мы позвоним ему в номер!
Если сложно заставить себя сесть, это когда вас пороли розгами, или когда вы это ожидаете за то, что сядете. Володя же непринуждённо бухнулся, и сделал вид что гостиница – его дом родной. Скоро появился Джордж:
- Come with me please!
- Но зачем?
- Как зачем? Вы будете принимать правильное крещение!
- Но где?
- Как где? В моей ванне, в номере? Вас что-то удивляет?
Думаю, именно это остановило Володю от совершенно другого будущего. Он отказался. В поезде, однако, вспыхнул практически бунт на тему крещения. У Володи появились последователи. Все вагоны битые сутки в дороге только и обсуждали, как крещение. Дьякон баптистской церкви города Коммунарска (сейчас Алчевск) публично предал Володю (вместе со мной, за чисто человеческую солидарность) анафеме, пообещав каждому персональное отлучение от церквей по прибытию, и ад. Но ничего этого не было. Мы получили хорошую прививку от многих культов на долгие годы. А настоящий пастор будущего Бостонского движения на Украине, тихо и молча, ехал рядом без всяких анафем, и мотал на ус, чем это пахнет. Впоследствии, он связался с Джорджем, активно ему помогал в Луганске, и, получив приглашение в Америку на учёбу – больше не вернулся назад. Каждому своё.
Я подъезжал к дому на десятом автобусе после поезда.
- Мама, нам сестра из Москвы подарила деликатес – банан! Мы ведь такого не ели!
Я достал пластиковый свёрток. Вместо банана – чёрная каша, пахнущая гнильём. Ну какой же я дурак!


4.
«Пассажирский поезд Санкт-Петербург – Москва, отправляется с пятого пути. Провожающих просим покинуть…». В купе было душно, но вряд ли в таких местах на это обращают внимание. Активно пихались сумки, метилась территория тапочками. Я жил тогда уже в Финляндии, и редкий выезд бросал меня в тысячи подробностей былой жизни. Пиджаки, галстуки, потные рубашки…. Желая как-нибудь проявить уважение и вступить в беседу первым, я обратился к серьёзному господину напротив. «Господин» - так нынче обязана говорить Россия.
- Извините, господин… э… уважаемый.
Он недоумённо застыл взглядом на мне:
- Уууу!
- Вы едете до Москвы?
- В смысле?
- Ну, Вы в Москве встанете?
- Придурок, А ГДЕ ЖЕ ЕЩЁ???
Я искренне смутился:
- Ну, может Вы до Бологово…. или ещё до какой станции…?
«Господин» застыл. Возможно, обдумывал ту степень издевательства, которой его подвергли. Потом резко вскочил, и вышел из купе, яростно хлопнув дверью. Он попросил новое место, и вскоре забрал свои сумки. Ни здрасьте, ни до свидания больше никто не сказал. Другие внимательно на меня поглядывали, но молчали. Я заказал вино. В своих мыслях медленно пил один. Досадно вышло.
- Парень, а пить одному не скучно?
- А с кем ещё?
На верхней полке расхохотались…
- Ну, хотя бы с проводницей. Женщины вино любят.
Через пять минут она и вошла, с бутербродами.
- Мальчики, всё свежее!
- Извините, вы вино любите?
- ?
- Ну, вино, обыкновенное….
- А, это… ну кто же его не любит!
Я взял пустой стакан, и хотел налить, но бутылка оказалась пустой. Только в своём бокале была не допита половина. Его и протянул – берите!
Верхняя полка опять взорвалась со смеху.
- Наверное, не в этот раз  – она выскочила, ловко повернувшись с подносом.
- Слышь, Саня…. Она даже деньги за бутики не взяла с нас! Ну ты даёшь, парень…. Тебе случайно не в Балагом сходить?
Это, возможно, юмор, - думал я…. Как же я отвык понимать Россию.


5.
В Киеве есть два аэропорта. Международный и местный. Борисполь, и Жуляны. Это два «невесть где» места. Но, не бывав в них ни разу, вам всё равно. И мне всё равно. И лечу я, не думая ни о чём печальном, если вообще о чём-либо думая. Рядом симпатичная женщина, деловой костюм. Но я молчу. Не хочется влипнуть, как с Бологое. Летим всего ничего. Сколько ещё – не всё ли равно. Киев Киев….
- Наш самолёт совершит посадку в городе Борисполь. Просьба всем пристегнуть ремни безопасности. Температура в аэропорту Борисполя плюс 22 градуса….
Как странно. Какой ещё Борисполь?
- Извините. А после Борисполя мы двинем на Киев? Сколько ещё там простоим? Знаете, я даже не знал, что с посадкой ещё где то….
Женщина перестала читать. Приобрела вид очень любопытствующей особы:
- С Борисполя самолёт полетит только в Питер, любезный…. А с платформы говорят, это город Ленинград!


6.
Когда вам всего 17, вам тогда уже 17! И всё, что можно было узнать, вы наверняка знаете, а чего не знаете, так не велика беда, догадаетесь же. А если вы баптист, а другие нет, то эти другие – ваша судьба! Бог Сам послал вам каждого встречного, непременно для обращения. Таким встречным был сын моего пожилого друга - Ёлкин Сергей Иванович. Бизнесмен из Сургута. Дело в Сургуте закрыто, но начато в Луганской области. И всё идёт не с нуля, а со знанием дела. Сергей одет в исключительно чёрное,  длинное пальто, из которого виднеется непременно белая рубаха и галстук. Он всегда «под шафе», когда идёт в гости к папе. Здесь мы и пересекаемся. Я беру библию и подхожу проповедовать. Сергей никогда не против. Он задаёт вопросы, всегда слушает. Вопросы сложнеют, но и я не лыком шит! Не на того напал. Мне 17. Я каялся и знаю Бога. Уже 2 года, между прочим! Сергей понимает. В последний раз, после которого мы больше ни разу не встретились, он сказал: «Знаешь, Ваня, что меня в тебе удивляет? Тебе известны ответы на все вопросы! Ну просто на все, надо же…». «Да я вам ещё не то расскажу!» - Улыбался я в ответ. Спустя годы, это комплиментом уже не кажется. Это видится любовью порядочного человека к другу своего папы. Царство Небесное папе, и большое спасибо Сергею!


7.
Иван Никитович Ёлкин – мой друг. Или недостающий папа. Ему 60. Всё чаще и чаще я пропадаю у него в гостях. Он добрый, любящий брат. Жил с модой женой в Луганске, уверовал в Бога, был яростно изгнан. Приехав в Брянку, на старый свой адрес, нашёл застывший котёл и потресканные стены. В руках – лишь маленький чемоданчик. Жизнь потрачена на женщин, а последнее время и на демократическую партию. После путча 91-го она кипела бурной деятельностью. Кто знает, как сложилась бы судьба, не стой он сейчас здесь, один на один с Богом.
- Господи. Вот он я! Весь твой, навсегда твой. Мне немного осталось – всё Твоё! Каждый уголок дома, каждая паутинка! Это мой единственный подарок, который никак не перекроет Твой. Я люблю Тебя, Господи!
Он плакал в ту ночь долго и радостно. Это не всегда легко объяснить, но зная Ивана Никитовича, не сложно представить. В зале стояло пианино. Очень шикарное, немецкое. Видимо, купленный трофей войны. Молясь Богу, Иван Никитович садился играть классику, постепенно переходил на блюз, потом на джаз, потом на попсу…. Однажды, после двух часов игры, он закончил в жёстком «Форте» песню «Великий Бог, когда на мир смотрю я…». Он не пел, просто играл. По щекам катились слёзы, а он улыбался. Ударив со всей силы последний аккорд, пальцы застыли. Струны ныли целых несколько минут, а Иван Никитович улыбался. Губы шептали молитву. Он обернулся совершенно счастливым. Святые на иконах так не выглядят!
- Ваня, ты знаешь…?
Я сидел и не двигался.
- Богу понравилось! Богу очень понравилось!!!
Он пошёл в пляс, взяв аккордеон. Энергия этого дедушки была неиссякаема, он любил Бога так, как никто в моей жизни. К нему приходили толпы молодёжи из соседнего ПТУ. Я ёжился, а он людей поил чаем. Нет ни одной бабушки в церкви, кому бы он не помог чего-нибудь починить. Приходил бесноватый, и как только Иван Никитович начал молиться – упал навзничь, прося пощадить его…. Я жил у него полтора года, и ни разу он не спросил с меня денег, хотя пенсия была очень маленькой.
- Иван Никитович. Знаете что нам нужно в церкви?
- Что? Опять идеи?
- Ага. Грандиозные!
- Давай свои идеи!
- Знаете, почему у нас нет исцелений?
- И почему?
- Веры мало!
- Как мало?
- А вот так. Была бы вера, были бы исцеления!
- И что же делать?
- Как «что»? Верить!
- Как верить? Как это на практике?
- Ну как как…. Приходит в церковь больной. Бог хочет его исцелить? Хочет. Но не может. Мы-то нужны Ему! А у нас веры нет – как Он исцелит?
- Не знаю.
- Вот и я о том же! Выходим мы, и говорим: Бог тебя исцеляет! Ты теперь здоров! Нам ведь страшно такое сказать, Бога подвести. А почему страшно? Мало веры! А если мы это скажем, отступать дальше некуда. Бог нас не подведёт! Всякий раз, когда мы объявим исцеление, Он будет исцелять, по нашей вере. Я так думаю.
- Ну, ты смело взял, не знаю…. А вдруг Бог не захочет?
- Ну как это не захочет, как не захочет?! Он всегда это хочет, а мы бездействуем.
Иван Никитович задумался. А вскоре – заболел раком горла. И как я не молился, он не выздоравливал. Зато, по его молитве Бог поднял с кресла парализованную женщину. Вскоре он умер в жестоких муках. Наверное, это и есть те святые, которые знают тайны веры сердцем, а не умом.


8.
Миссионерство 96-го года в Сибири представлялось в радужном свете. Вот мы, духовные и сильные христиане, десантируемся на необъятные просторы безбожья, и отвоёвываем у дьявола территории кусок за куском! Мы жертвенно отдаём себя на заклание. На месте нашей мученической смерти воздвигают громадные баптистские храмы! Тысячи людей славят Бога и вспоминают своих первых Апостолов. Автобус ковылял по просёлочным дорогам вверх вниз, лениво огибая сопки. Их вершины были плотно затянуты дымом, поскольку в тайге тем летом бушевали пожары. Пожары…. Эта мысль не давала мне покоя. А что если…. Что если мы публично молимся, и пожары прекращаются?! Это же какой резонанс в обществе! «Два миссионера из Питера заставили огонь отступить», «Христиане на страже русских лесов»…. Неплохие заголовки в газетах.
Пастор местной церкви принял нас очень любезно. Он был лесничим района. Прибыв по распределению из Воронежа, первым делом приступил к борьбе против пьянства, однако, безрезультатно.
- Да выгнали бы их, и всё!
- Выгонишь одного, другого, а кто работать будет?
- Пьют все, что ли?
- Ну да. И заменить некем….
Позже я увидел некоторые его офисы на местах. В них были подвалы, но зайти было невозможно.  Вплоть до половых досок – водочные бутылки. На самых верхних – даты выпуска восьмидесятых годов….
- Ладно, ребятки, вы отдыхайте, а я в ночь на работу!
- Вы работаете по ночам?
- Почти никогда, но сейчас горят леса, надо пытаться их тушить.
Леса, леса…. Завтра буду за них молиться, - думал я, засыпая.
Тем временем многие мужчины района подтягивались к посёлку, которому угрожала реальная опасность. Не помню название, к сожалению. Огонь, усиленный ветром, мчался на скорости 20 км в час прямо на него. Мужики прорубили в лесу просеку на пути огня, сколько успели. Метров тридцать. Огонь приближался. Все стояли измотанные и мокрые, включая нашего пастора.
- Где же твои парни миссионеры?
- Спят они, устали с дороги очень…
- Лентяи хреновы! Сидят у себя в столицах, в храмах….
- Да чем бы они смогли помочь? Топора не держали никогда. Самих бы спасать пришлось.
- Ладно уж, может обойдётся….
Но не обошлось. Огонь с ходу перекинулся на ближайшие макушки лиственниц, и двинул к посёлку. Люди бросились выносить оставшиеся вещи с домов к реке. Дед парковал свой старый жигуль подальше от строений. Его бабка ещё была в доме.
- Прокоповна, давай уже!
Прокоповна молилась перед иконами:
- О, всесвятый Николае, угодниче преизрядный… Чего тебе? Здеся родилася, здеся и помру! Иди давай...! О, всесвятый Николае....
- Ну и гибни, старая, что б тебя! Даже помрёшь мне на зло!
Дед сплюнул и подался прочь, без лишних уговоров. Горели первые хаты. Народ молчал. Тушить под таким ветром было бессмысленно. Вскоре всё кончилось. Сгорел и жигуль. Дед же прыгал вокруг своего дома, который в центре посёлка стоял целый и невредимый, ЕДИНСТВЕННЫЙ!
- Ну бабка, ну священная! Да знал бы, коняку своего поближеж оставил!
- Веровати надочи, Авросивич, веровати!
Проснувшись к одиннацати дня, мы сёрбали чай. Лесничий спал. Хотелось попасть на пожар какой-нибудь, помолиться. Придётся подождать. Я открыл дневник, и стал описывать план действий: «21 июня, первый день на месте. Планирую останавливать пожары верой. Пока не знаю где, будем исходить из обстановки.»
Когда проснулся наш хозяин, лил дождь.
- Помиловал нас Господь! Наконец-то!
А я так и не успел помолиться об этом. Ни разу!

9.
- Хочу рабочие штаны!!!
- Господь с тобой! Что мне штанов для рабочего жалко?!
Эдя закручивал проволку вокруг своих латок-перелаток, чтоб держались. Ну и пусть ходит в чём хочет, а я хочу!
- Сейчас хочу!
- Да езжай себе, Господи, как старый ворчун….
Магазин был элитный, всё дорого и красиво. Это – не то, то – тоже не это… А надо вот что, полушорты какие нибудь, с карманАми! И чтобы с поясом…. И с наколенниками!
- Такое есть?
- Есть! А какой у вас размер?
- Да не знаю я….
Обслуживала симпатичная женщина в фирменном комбе. Я внимательно рассмотрел её талию, и попросил показать её размер. Она весьма удивилась, поблагодарила за комплимент, и принесла мне шорты! Влезть в них я влез, но ширинка торчала в стороны на 15 сантиметров, и даже думать нечего было о застёжке…. Я ошибся на 5 размеров!!! С той поры со мной не здороваются!

10
Олег как всегда опаздывал в толпе, деликатно пропуская каждого пассажира справа и слева от себя. Джентльмен. Не забронирую место, будет стоять…. Места стремительно исчезали. Сзади всегда легче вести оборону, я и перекрыл ногой пустое место у окна. Когда уже приползёт…?
- Извините, к Вам можно?
Симпатичная девушка с сумкой пыталась где-нибудь устроиться.
- Я еду с другом!
Нога осталась на месте. Девушка хмыкнула и протиснулась на два ряда ближе к центру. Вскоре с кем-то весело разговорилась.
- Олег, ты знаешь…. Не получается у меня с девушками знакомиться. Работаю на этой стройке, как гнию. Наши миры практически не пересекаются. Не в бар же идти, в конце концов.
- Да не везёт тебе. Ездишь на автобусах часто, может, хоть в транспорте кого встретишь….