Непридуманные истории?

                Непридуманные истории?

                Вступление 1

     В моей жизни мне часто приходилось стоять в бесконечной очереди к
врачу. То есть не стоять,  конечно, а сидеть. Впрочем, это еще как по-
везет.
     В то  утро седьмого февраля 2001 года я встал рано утром - в семь
часов. Зуб болел не сильно,  но если уж я решил  сходить  к  дантисту,
значит так тому и быть. Из дома я вышел в половину восьмого, предчувс-
твуя, как первым успею на прием,  и лишь когда буду выходить из здания
поликлиники основная толпа мучеников польется мне на встречу. И я буду
с сочувственной улыбкой представлять, как они получат талоны и в тече-
ние нескольких часов будут ждать своей очереди. А я к тому времени уже
буду отдыхать дома за телевизором.
     Конечно, все  мои  мечтания оказались более чем наивными.  Оказа-
лось,  что не один я так умен. Когда я около восьми зашел в зубную по-
ликлинику, там было уже негде сесть. К дантисту выстроилась очередь не
менее  двадцати человек. Кто-то спокойно сидел, явно не испытывая ост-
рой необходимости в лечении, кто-то почти с воем умолял пропустить его
вперед,  так как у него очень нестерпимая боль.  Кто-то терпел  молча,
хотя, возможно, испытывал гораздо более сильную боль. Остальные делали
вид, что ничего этого не замечают.
     Примерно к девяти освободилось одно место среди кресел,  и я смог
присесть.
     На моем талоне стояло время приема - 9.30,  но я отлично понимал,
что раньше одиннадцати к врачу не попаду.  Чтож, как говорится - хотел
как лучше, а получилось как всегда.  "Ничего,  подожду. Не впервой", -
подумал я.
     Когда я  сел на свободное кресло,  мне,  разумеется,  стало более
комфортно, и я смог наконец подумать о чем-нибудь постороннем. Начал я
с осмотра посетителей врача.
     Один лысый и тощий мужчина сидел, задумчиво уставившись через ок-
но  на  асфальтовую дорогу и людей,  стоявших на автобусной остановке.
Они тоже ждали, но их ожидание было, как правило, не таким долгим, как
наше.  Румяный толстяк, сидящий рядом с лысым, заглядывал в то же окно
через плече последнего, при этом периодически откусывая от немаленько-
го бутерброда с ветчиной.  Вообще не было похоже, что у этого жизнера-
достного толстяка проблемы со здоровьем, а в частности - с зубами.
     Пожилая женщина пускала слезы.  Наверно от боли, а может быть для
вида, чтобы ее кто-нибудь пропустил. Я лично склонялся ко второй  вер-
сии.
     Рядом со мной сидел какой-то дедуля.  Ну,  не то чтобы очень ста-
рый. Лет шестьдесят пять. Гладко выбритый, сохранивший цвет почти всех
своих волос, высокий, весьма атлетически сложен... Что в нем привлекло
мое  внимание,  так  это абсолютно равнодушное лицо и полная неподвиж-
ность. Будто он не в больнице сидит, а на собрании депутатов областной
думы.  Он просто смотрел в пол,  и его взгляд ничего не выражал.  Было
даже не похоже, что он о чем-то думает.
     "А не помер-ли он?" - неожиданно подумалось мне. И я решил прове-
рить.
     - Извините, - обратился я к нему, - Вы лечиться или на осмотр?
     Он поднял  голову и посмотрел на меня.  Его взгляд сразу стал жи-
вым, даже цветущим,  будто он обрадовался, что с ним кто-то заговорил,
будто только этого и ждал.
     - Я, видите-ли, не знаю, - ответил он.
     - Но у вас болят зубы или нет?
     - Определенно - нет.
     - Значит вы на осмотр.
     - Да, выходит, что на осмотр.
     - Интересно,  если вы не знаете, зачем сюда пришли, то зачем, из-
вините, было приходить вообще?
     - Надо, - коротко ответил он. - А вы ведь писатель.
     Как это он догадался. Мои бездарные произведения (как я о них от-
зываюсь) лишь  пару  раз печатали в местной газете.  Этого не заметили
даже друзья,  хотя они знают мое имя и им бы хватило лишь увидеть  мою
фамилию в строчке автора,  чтобы догадаться, что это написал я. Фотог-
рафий моих в газете не публиковалось,  поэтому этот человек  никак  не
мог догадаться, что именно я написал те два бездарных рассказа.
     - Откуда вы знаете? - с долей тщеславия спросил я.
     - Писателя я всегда узнаю.
     С одной стороны я огорчился.  Значит он меня вовсе не знает и ни-
чего из моих произведений не читал.  С другой же  стороны  мне  весьма
польстило  его  замечание и мне стало очень интересно,  как это он так
догадался, что я пишу.
     - Вы издатель? - задал я первый пришедший мне на ум вопрос.
     - В какой-то мере.
     - Нет, вы не издатель, - почему-то понял я.
     - Да, я не издатель, я - персонаж.
     - Не понял. Как это?
     - Я... Скажем так: я вынужденный персонаж. Или вот: потенциальный
персонаж.
     Тут я понял,  что со мной рядом сидит обыкновенный псих.  Однако,
он был явно не буйным, а люди со сдвигами меня в определенной мере ин-
тересуют. Из них  получаются  весьма  эксцентричные  персонажи.  Может
именно это он и имел в виду.
     - Объясните, - попросил я.
     - Это будет не так-то легко.  Впрочем...  - он внимательно ко мне
пригляделся. - Вы ведь - фантаст.
     - Да.
     "Псих-не псих, а меня он раскусил быстро", - подумал я.
     - Это хорошо. Вы, быть может и поверите в мои истории. Понимаете,
любой человек,  с кем происходят такие фантастические истории,  как со
мной, рано или поздно становится героем фантастического  произведения.
Вы думаете  к  таким  как  вы идеи приходят сами собой благодаря вашей
фантазии? Ничего подобного.  Все это происходит на самом  деле.  Может
быть даже в далеких галактиках,  но все равно происходит. Просто между
всеми живыми существами во вселенной существует некая связь. Любой че-
ловек подсознательно  знает,  что  происходит  или происходило с любым
другим человеком или даже не человеком.  Только никто не осознает этих
своих знаний,  однако  писатели-фантасты могут описывать такие случаи,
думая, что их истории вымышленны ими же самими. Исключение  составляют
лишь те  писатели,  которые  пишут не от души,  а работают на публику.
Многие романы-продолжения описывают события, которые не имели места, в
то время,  как первый роман серии рассказывает о действительно произо-
шедших событиях. В наших краях наберется от силы три-четыре  фантаста.
Отсюда следует,  что  героем большинства ваших произведений являюсь я.
Вот вы написали... примерно три романа и около тридцати рассказов.
     Это было истинной правдой.  Но этого он никак не мог знать,  ведь
опубликовал я только два мелких рассказика. Даже близкие друзья не чи-
тали многих моих произведений.
     - И вы хотите сказать, что являетесь  главным  героем  всех  моих
произведений?
     - Нет.  Не всех.  Около шестидесяти процентов. Помните вашу серию
рассказов об инопланетянах, которые спешили на Землю,  стараясь успеть
долететь до нее раньше,  чем наступит конец света, но не успели? Я там
был. Они меня не заметили. Все это происходило в одном из параллельных
миров. Я как раз попал туда на некоторое время.  Да,  обо мне у вас не
написано. Вы хотели, но вам показалось это уж слишком через-чур: иноп-
ланетяне, да еще параллельные миры... А ведь так все и было.
     Здесь меня взял страх.  Он знал даже мои мысли. Может он телепат?
Это бы все объясняло.  Он просто залез в  мои  воспоминания  и  теперь
подстраивает их под свой лад как ему взбредет в голову.
     - Вы телепат? - спросил я.
     - Вообще-то, все люди - телепаты. Даже вы знаете то, о чем сейчас
думает вон та девушка, которой следующей идти к врачу. Но все это под-
сознательно. Я  вам  уже  объяснял.  Нет,  я не могу читать ваши мысли
осознанно. В этом плане мы с вами и большинство  людей похожи.
     Но я уже был весь в беспокойных раздумьях на тему "Как неприятно,
когда кто-то читает твои мысли."
     Старик внимательно  на  меня  посмотрел  ("Прочел  очередную  мою
мысль", - подумал я.) и весело улыбнулся.
     - Давайте познакомимся. Меня зовут Алекс Хромов. В ваших произве-
дениях я могу носить любое имя - это не так важно,  - но настоящее мое
имя звучит именно так. А как зовут вас?
     - Егор Квартин, - автоматически представился я.
     - Я вижу вы мне совсем не верите.  Жаль. Теперь я понимаю, что не
стоило вам всего рассказывать.  Но уже поздно.  Теперь я просто обязан
вас убедить. А иначе начавшееся было повествование прервется.
     - Какое повествование? - непонял я.
     - Повествование о нашей встрече.  У меня уже чутье на такие вещи.
Может быть,  это вы напишете об этом случае,  а может и кто-то другой.
Скорее всего - кто-то другой.
     - Вы хотите сказать, что я являюсь героем романа?
     - Ну,  не обязательно романа.  Возможно,  рассказа или повести. А
может - сценария. Кстати, это не очень-то приятно. Бывает, что с тобой
происходит что-то одновременно с тем, как кто-то это описывает. И тог-
да может случиться так, что писатель несколько опередит события. В та-
ких случаях с тобой произойдет все так,  как он это написал.  Механизм
этого  явления - это просто обратный механизм описанного мною процесса
написания романа.  Иногда авторы описывают то, что произошло, а иногда
наоборот - происходит то, что описали авторы.
     Я просто не верил ушам.  Его послушать, так выходит что мои дейс-
твия могут зависеть не от меня самого,  а от какого-то писателя, кото-
рому взбрело в голову написать о нашей встрече. Нет, в телепатию пове-
рить проще.
     - Вы все еще не верите мне?
     - Не знаю,  - честно ответил я.  - Хорошо. Допустим - вы персонаж
многих фантастических  романов.  Но  почему  все эти истории случаются
именно с вами?
     - Это трудный вопрос,  - серьезно ответил он. - Можно назвать это
судьбой или призванием. Немалую роль здесь играет характер героя. Ведь
на самом деле большинство писателей видят своих героев очень похожими.
У них много общих,  обязательных для героя романа черт. Например, сме-
лость, доброта, ум, некоторая причудливость, часто - юмор. Я был таким
человеком,  поэтому,  исходя из сказанного мною ранее, все эти истории
произошли со мной.
     - Но ведь, судя по вашим словам, большинство историй писалось уже
после происшедших событий.
     - Да, но на самом деле задумывались они очень давно. Даже раньше,
чем сам автор осознает идею написания романа.  Часто идея фантастичес-
кого произведения зарождается в годы детства автора, а приходит ему на
ум уже в пожилом возрасте.  Но,  конечно,  не всегда так.  Бывает, что
действительно  событие  произошло  очень давно,  а идея о его описании
пришла гораздо позже. Но все равно между реальным героем этого события
и автором существует связь. Ведь на самом деле время - это очень отно-
сительное понятие.  Это очень сложно даже для меня, повидавшего многие
его проявления.
     - Хорошо. А как же не фантастические произведения?
     - Они  тоже  повествуют о реально происшедших событиях.  Иногда в
них рассказывается о чем-то, происшедшем в параллельном, очень похожем
на наш мире.  Действие могло происходить в глубоком прошлом или наобо-
рот - в будущем,  могло происходить на другой планете.  Автор это тоже
чувствует, но так как он связан рамками правдободобия (не фантастики),
он описывает все эти истории,  как происшедшие в нашем времени  и  без
элементов,  не известных современной науке,  а сегодняшняя наука очень
многого не знает. Если автор специализируется на исторических произве-
дениях,  он описывает это как происшедшее в давние времена. Любому пи-
сателю,  кроме фантаста, приходится укладываться в определенные рамки.
Фантаст же волен описать все,  что угодно,  поэтому в его произведении
больше достоверности.  Поэтому даже многие классики нередко обращались
к жанру фантастики.
     Я посмотрел на часы. Почти половина одиннадцатого.
     - Вы вот спрашивали, что я здесь делаю, а я ответил, что не знаю,
- продолжал Алекс.  - А ведь это явный признак того,  что обо  мне  и,
скорее всего,  о вас в данный момент кто-то пишет. Может даже этот ав-
тор находится в одном из параллельных миров, но это не меняет дела.
     "Неужели он  говорит правду!  - подумалось мне. - Этого просто не
может быть.  Я - персонаж.  Бред.  Если я вот сейчас захочу пошевелить
рукой, то я ею пошевелю."
     Я пошевелил рукой. Ничто не помешало мне это сделать.
     Алекс заметил мои упражнения и улыбнулся.
     - Вы все равно ничего не заметите.  Автор мог и за  вас  захотеть
пошевелить рукой.  Или  он просто не описал этого.  Он может написать,
что вы сидели минут десять и молчали, что не мешает вам самому пошеве-
лить рукой, ведь автор не упоминал, что вы этого не делали.
     - М-да,  - промямлил я.  - Выходит я зря с вами заговорил. Сейчас
бы мной никто не управлял.
     - Вы ошибаетесь. Я не чувствую себя главным героем. Главный герой
- вы.  Так что можно даже сказать,  что это я с вами зря заговорил.  А
вобщем, мы с вами заговорили потому,  что ОН так захотел. Вот вы заме-
чаете, как медленно двигается очередь?  Возможно,  это потому, что нам
еще есть о чем поговорить, и немало. А потом, возможно, сломается бур-
машина у дантиста. Я все эти трюки уже за версту чую.
     Я посмотрел на людей вокруг.  Девушка все сидела,  а ведь ее оче-
редь следующая. "Сидит она возле самой двери кабинета уже давно. Выхо-
дит, тот человек, что сейчас у врача, находится там уже весьма продол-
жительное время. Может быть, полчаса, а возможно -  и того больше."
     - И о чем же мы с вами должны говорить?
     - Не волнуйтесь.  Если мы должны о чем-то поговорить,  то  мы  об
этом обязательно поговорим.  Кстати, а я ведь был героем не только на-
писанных вами произведений.
     - То есть как? Еще и не моих?
     - Это тоже,  но я не о том. Со мной происходило то, что есть лишь
в ваших планах. Раз уж нам надо о чем-то поговорить, давайте я расска-
жу вам парочку ваших будущих историй.  Вы не волнуйтесь,  от этого они
все равно не потеряют вашего стиля,  или, там,  вашего интереса к ним.
Ведь вы уже давно знаете,  о чем вы будете писать, но еще не задумыва-
лись над этим, а задумаетесь лишь тогда, когда непосредственно присту-
пите к написанию.
     - Ну хорошо. Расскажите.
     Я по прежнему ничего не понимал и не знал, чему верить, но разго-
вор во всяком случае свернул в русло, которое в какой-то мере мне было
более привычно.
     - Тогда начнем, - объявил он. - Назовите что-нибудь из своих пла-
нов - что-нибудь не очень большое.  Идею  какого-нибудь  рассказика...
Ну, сами подумайте.
     - А!  Это я должен вам назвать тему,  чтобы вы что-нибудь по  ней
выдумали!
     На какой-то миг мне показалось,  что я его раскусил...  Но только
на миг.
     - Вы все еще сомневаетесь в том,  что я знаю все ваши  произведе-
ния, в том числе еще не написанные?
     М-да. В этом,  похоже, я не сомневался, хоть и пытался все припи-
сать телепатии.
     - Хорошо,  - сказал я. - Сейчас подумаю. Вот! Школьник, не помня-
щий прошлого.
     - Да, об этом я могу рассказать. Это произошло со мной в молодос-
ти.  Тогда мне было лет двенадцать.  Дело было в тысяча девятьсот  во-
семьдесят  седьмом или восьмом году в одном из параллельных миров.  Вы
сразу привыкайте, что все происходит в параллельных мирах. Их на самом
деле очень много - настолько много, насколько вы даже представить себе
не можете.  А историй случается не так-то много, поэтому фантастика во
всех  мирах очень похожа и часто описывает одни и те же события.  Но я
отвлекся.  Значит,  было мне лет шесть.  Шла война.  Это был еще сорок
первый год. Один из боев неожиданно начался прямо в нашей деревне, где
в этот период проживали солдаты красной армии.  В тот день погибла вся
моя родня.  Я это почему-то плохо помню.  Хорошо я помню лишь то,  как
рядом со мной что-то взорвалось,  и я очутился в восьмидесятых  годах.
Тогда я еще не умел определять, в том же я мире или в параллельном. Но
во времени я перенесся - это точно.  Да,  со мной  так  часто  бывало:
просто ни с того-ни с сего раз!  - и переносишься в другой мир,  или в
другое время.  Это, на самом деле, тоже весьма обычное дело. Но только
для меня и таких как я. Кстати, я не сказал? - ведь это было моей пер-
вой фантастической историей,  первым моим скачком сквозь время, прост-
ранство и измерения. Да, я знаю, что вы это планировали как не фантас-
тический роман, но он имел бы фантастическую почву, поэтому его нельзя
отнести  к  простым  произведениям,  которые  скованы  рамками правдо-
подобия.  Да  и  некрасивый бы вышел фантастический  роман:  в  начале
фантастика,  а потом все правдоподобно.  Это все равно,  что сотворить
нефантастический роман страниц на двести, а в конце написать, что нео-
жиданно прилетели инопланетяне.  Так,  я опять отвлекся.  Значит... До
восемьдесят седьмого (или восьмого) года я больше ничего не помню...


                История о суперагенте

     В тот день отец сказал мне,  что я не их с мамой сын. Меня усыно-
вили в  детском доме.  Может быть со стороны это покажется и пустячной
новостью, но мне пришлось не сладко.
     - Ты  просто  не мог бы быть нашим сыном,  - ворчал отец.  Он был
сильно пьян, что в последнее время с ним случалось довольно часто.
     Мать ковырялась на кухне и ничего не слышала.
     Отец любил ругать меня неизвестно за что,  или за то,  чего я еще
не сделал.  Вот и сейчас он начал с того, что я плохо учусь в школе, а
закончил сообщением,  что я  вообще  не  их  сын.  Да  и  закончил-ли?
Вряд-ли. По-моему, он только начинал свою обвинительную речь.
     - Ты думаешь,  что ничего не помнишь после того грузовика? - про-
должал отец.  -  Так  я тебе скажу!  Никакого грузовика не было.  Тебя
просто подобрали на какой-то помойке без памяти. И твоей мамочке, точ-
нее - не твоей мамочке,  так стало тебя жалко, что уже через неделю мы
тебя усыновили. Но эта была идея моей жены. Ты никак не соответствуешь
представителям нашего рода. У меня, как и у жены, все родственники бы-
ли умными и вообще - не дураками.
     "Очень заметно," - захотелось мне сказать, но я промолчал.
     - А ты...  - продолжал отец.  - Ты просто в подметки не  годишься
всем своим бабушкам и дедушкам...
     Так он поливал меня грязью еще минут тридцать.  Я знал, что утром
он,  возможно, извинится за сказанное, а скорее всего сделает вид, что
вообще не помнит этого разговора.  Ему будет совестно,  но я-то  знал,
что он сказал то, что хотел.
     При таких обстоятельствах я и узнал, что родился где-то неизвест-
но-где, и что эти люди - на самом деле не мои родители.

                ***

     На следующий  день в школе я впервые заметил,  что со мной что-то
не так.  Я подрался с довольно большим парнем. Я знал, что он меня от-
колошматит, но отказаться от драки не мог.
     Неожиданно у меня получился очень сложный прием, в результате че-
го я сломал ему руку.  Я этого совсем не хотел,  просто так вышло само
собой. Почему-то все очень развеселились.  Нет, они конечно радовались
не тому,  что я сломал руку тому парню.  Просто их прямо-таки захватил
мой прием. Это был настолько хитрый, быстрый и профессиональный прием,
что на какой-то момент он даже удивил пострадавшего. Но потом ему ста-
ло не до удивлений.
     Я проводил его в мед-пункт.  Он сказал, что просто неудачно упал.
Ему поверили. Разве мог кто-нибудь представить, что кто-то из учеников
мог так изувечить человека.
     После уроков у меня появилась масса друзей.  Всем очень хотелось,
чтобы я научил их этому приему. Я долго отказывался, но в конце концов
они меня уговорили. Я попытался повторить все свои движения, сделанные
во время драки,  но у меня ничего не вышло.  Вобщем, в конце концов мы
решили, что прием получился случайно.

                ***

     Вечером отец снова напился и на этот раз  не  ограничился  одними
разговорами. Он решил выбить из меня дурь. Какую дурь - он сам не смог
толком объяснить. Да и не пытался.
     Вобщем, я ему задал... Я даже и не собирался сопротивляться - все
вышло как-то само собой.  Сломать я ему, конечно, ничего не сломал, но
бока намял основательно.
     Кстати,  в  то  время  я  выглядел весьма хилым. Никто не мог по-
думать, что я способен на такие  "подвиги".  Да и сам я был о себе  не
высокого мнения... До того дня.

                ***

     На следующий день в школу пришел старший брат того парня, которо-
му я сломал руку. Видать, дома последний все-таки проговорился.
     Фигура у брата была крупной,  старше меня он был года  на  три, и
звали его Борисом. Лицо у него было весьма злым - злым не по случаю, а
от природы. Вобщем, ничего хорошего от Бори ждать не было смысла.
     Он даже и говорить-то почти ничего не говорил. Так, подошел, про-
бубнил: "Это ты что-ль здесь - каратист?" - и,  не дождавшись  ответа,
хотел врезать мне по лицу. Хотел, да не вышло.
     За тридцать секунд я этого Борю отделал так,  что  его  увезли  в
больницу.

                ***

     Вечером отец опять напился, но ко мне уже не лез.
     А мать до сих пор не знала,  что он мне все выложил о моем проис-
хождении.
     Я оставил все как есть.

                ***

     В школе,  на другой день,  меня вызвали на  педсовет.  Двенадцать
учителей почти хором позорили меня, называли фашистом и грозились выз-
вать в школу родителей. Я, видите-ли, избиваю безобидных учеников шко-
лы. Как я им не объяснял, что те сами полезли, меня и слушать никто не
стал. Грозили исключить из школы.
     Но, вроде, потом все улеглось.

                ***

     Как-то  раз  я шел из магазина.  Была зима, а зимой рано темнеет.
Время было часов шесть вечера, фонари не работали, и я шел практически
наугад.
     Неожиданно сзади появилась "Волга" черного цвета. Некоторое время
она медленно  ехала  за мной в некотором отдалении,  а потом,  в самом
безлюдном участке пути, стала быстро догонять. Я, понятное дело, испу-
гался и  помчался  сквозь  заросли кустов и глубокие сугробы к старому
пустырю. От него было ближе до дома.  Я бежал такими "огородами",  где
никакая машина не проедет.
     Выбежав на пустырь,  я сначала подумал,  что оторвался. Но неожи-
данно совсем рядом зажглись фары. "Волга" уже ждала меня здесь.
     "Как они узнали о том,  что я побегу сюда!" - пронеслось у меня в
голове и  я снова кинулся бежать.  Позже я понял,  что эти люди скорее
всего уже давно за мной наблюдали и знали все мои пути и потайные тро-
пы.
     Не прошло и двух минут, как меня отловили. Я снова пытался приме-
нить всякие приемы борьбы,  которые мне так нежданно открылись.  Но на
этот раз у меня абсолютно ничего не вышло.  Нет,  приемы-то получились
отлично,  только  вот мои похитители оказались готовы к такой встрече.
Видно,  они тоже неплохо знали всяческие боевые искусства, в том числе
искусство обращения с электрической дубинкой.
     Меня скрутили и погрузили в машину.  Дальше у меня небольшой про-
вал в памяти.

                ***

     Очнулся я  привязанный к стулу,  да так туго,  что мог пошевелить
лишь кончиками пальцев (и верхних,  и нижних),  ну и головой  немного.
Кругом была темнота.  Я находился в каком-то  помещении,  напоминавшем
подвал, которое явно не было ни подвалом, ни чем-либо подвалообразным.
Было тепло и не было даже намека на запах сырости.
     Минут через пять я заснул.
     Когда я проснулся, передо мной стояло два человека.
     - Где я нахожусь? - спросил я.
     Они переглянулись.
     - Там, откуда больше не выйдешь, - ответил один.
     Я подумал,  что это охотники за человеческими органами, но вскоре
понял, что ошибся.
     - Вопрос лишь в том, - начал другой, - Умрешь ты быстро или пому-
чаешься. А здесь, я тебе скажу, оч-чень большая разница.
     - Что вы от меня хотите? - почти спокойно спросил я. Наверно, они
мне что-то вкололи: я был каким-то сонным и безвольным.
     - А ты не догадался еще?
     Я молча на них смотрел, ожидая продолжения.
     - Под склеротика косит. Амнезия, типа, у него, - сказал один дру-
гому.
     - Ничего, мы его быстро вылечим.
     Вроде, мне стало страшно,  но все чувства были  притуплены,  и  я
этого почти  не почувствовал.  Я будто смотрел увлекательный фильм про
агента 007.
     - Я правда ничего не помню, - сказал я.
     - Ну, это мы быстро выясним.
     Совершенно неожиданно  я понял, что могу загипнотизировать одного
из них. Я осознал это лишь тогда, когда второй вышел.
     Я принялся  за  дело.  Через минуту он сам развязал мне все узлы,
снял веревки и отдал пистолет.
     Обращаться с оружием я тоже не умел.  Однако я без каких-либо ко-
лебаний передернул затвор, вышел из комнаты и оказался в длинном белом
коридоре с высоким потолком.  По бокам вдоль прохода стояло много раз-
ного оборудования - от машин для чистки пола до компьютерных  термина-
лов. За  терминалами сидели люди,  но никакого внимания они на меня не
обращали. Коридор был широким,  поэтому терминалы не мешали проходящим
людям, многие  из  которых были в белых халатах.  Конца этого коридора
видно не было: он уходил в даль, как за линию горизонта.
     Тут я увидел второго моего знакомого. Он неспеша шел в мою сторо-
ну, но меня еще не заметил. Вид у него был беззаботный, он посматривал
по сторонам и явно не ожидал никаких сюрпризов.
     Я зашел обратно в комнату и стал его ждать.  Он не замедлил войти
в дверь.
     Не замечая меня,  притаившегося сбоку входа, он непонимающе уста-
вился  на своего напарника,  стоящего среди комнаты с пустым взглядом,
направленным в пол.
     - Ты чего? -  попытался обратиться к нему вошедший.
     - Ничего, - сказал я, приставляя сзади к его голове дуло пистоле-
та.
     Я подумал, что, разобравшись в ситуации, он не испугается и наки-
нется на меня:  разве не смешно бояться двенадцатилетнего парня,  даже
если он и с пистолетом. У него же не хватит воли стрельнуть!
     Однако, похоже мой новый знакомый так не думал. Он застыл на мес-
те, затаил дыхание,  а на его щеках выступили капельки пота.  Он  меня
испугался!
     "Кем же они меня тут считают!" - с ужасом подумал я.
     - Медленно сядь на стул, - приказал я ему.
     Он повиновался.
     - Хорошо, - сказал я, переводя дух. - Кто вы?
     Он молчал.
     И тут я сказал слова, которые мне были совершенно не свойственны:
     - Ты думаешь, я могу тебя лишь убить, а это - ничто, по сравнению
с тем, что тебе будет за разглашение тайны?
     В его взгляде появилась паника. Неужели я напугал его до смерти!
     - Ты не умрешь сразу. Уж можешь мне поверить.
     - Хорошо,  - дрожащим голосом сказал он. - Я отвечу на все вопро-
сы.
     "Боже!  Он  так  быстро  поверил  в  мои угрозы,  будто я работал
начальником Гестапо!"
     - Итак, кто вы?
     - Мы - спецслужба СССР.
     - Контрразведка?
     Сам не знаю, почему я так подумал.
     - Не только.  Здесь сосредоточены силы всей  советской  секретной
деятельности.
     - Где "здесь"?
     - В этом подземном комплексе.
     - Где мы находимся? В каком городе?
     - В том же, где тебя и взяли.
     - В нашем городе находится подземный комплекс?!
     - Он везде. Он подо всем Союзом... Даже не только под Союзом.
     Этот  человек так охотно отвечал на вопросы,  будто боялся одного
моего подозрения в сокрытии информации.
     - Интересно.  Теперь так:  я задам вопрос,  и ты ответишь на него
максимально правдиво.  Я  буду  смотреть  тебе  в глаза и при малейшем
признаке лжи прострелю тебе колено. Наверняка здесь звуконепроницаемые
стены, ведь вы собирались меня здесь пытать... Итак, вопрос: кто я?
     Он вытаращил на меня глаза и даже переглянулся с  товарищем,  за-
быв, что тот "отдыхает".
     - Отвечай! Я не буду ждать до третьей мировой!
     Упоминание о  третьей мировой войне окончательно его добило.  На-
верно, я не зря упомянул о ней.  Вообще, я чувствовал, что за меня го-
ворит кто-то другой. Этот кто-то был мной - несомненно, - но он был не
таким, каким я себя всегда знал.
     - Ты  -  суперагент  Соединенных  Штатов.  Несколько лет назад мы
бросили  на  твою  поимку  все  наши силы и почти поймали,  но в самый
последний момент ты куда-то  исчез.  Почти с двух лет тебя тренировали
лучшие агенты в лучшей развед-школе Америки. Значит, ты и в правду ни-
чего не помнишь!
     - Это не твое дело. Хотя... Ты хочешь сказать, что знаешь причину
моего беспамятства?
     - Наверно,  да.  Это действие вещества, созданного специально для
таких как ты.  Твои знания на столько секретны,  что Америка не  могла
допустить даже частичного их разглашения. И в то же время она не могла
допустить потери такого ценного агента. Это вещество, скорее всего, ты
выпил сам,  когда понял,  что тебе некуда деваться. Однако ты каким-то
образом улизнул.
     Он говорил  с  максимальной серьезностью,  но я не мог во все это
поверить. Я - лучший суперагент США?! Такого просто не могло быть.
     - Хорошо, - сказал я наконец. - Теперь ты меня отсюда выведешь.
     Мне показалось, что он был приятно удивлен моими словами.
     - Я  не буду выбивать из тебя какие-то секреты,  так как я до сих
пор ничего непомню,  и мне они не интересны.  Но, будь спокоен, навыки
боя и выживания я помню отлично.  Вставай.  Сейчас мы вместе пойдем по
коридору как ни в чем не бывало.  Ты проведешь меня к выходу.  Если  я
почувствую, что что-то не ладно,  я успею прострелить тебе оба колена,
а затем выстрельну прямо в живот.  Не сомневайся - я успею это сделать
в любом случае. Я так же успею выстрелить тебе в голову. Итак, пошли.
     И мы пошли.  Мы долго шли по коридору. На руках у меня была курт-
ка,  в которой скрывался пистолет,  готовый в любой момент продырявить
моего проводника... а потом и меня самого.
     Потом мы  ехали  на лифте,  долго шли по другому коридору,  опять
ехали на лифте и так - много раз.  Видно,  подземный комплекс  занимал
поистине гигантские размеры. "Вот куда уходят все советские деньги!" -
подумал я.
     Наконец мы вышли на поверхность. Я сразу узнал это место - старая
церковь.  Это  был неплохой выбор.  Безлюдно, тихо, есть дорога, много
деревьев и зарослей кругом.
     Здесь я не стал отпускать моего провожатого,  чтобы он не  поднял
тревогу раньше времени. Однако, я не знал, куда мне податься. Не поте-
ряй я память,  давно бы уже придумал наилучший план  дальнейших  дейс-
твий. Но,  память  я  потерял,  так-что приходилось соображать не имея
подготовки в такого рода делах.

                ***
     Вобщем, через день мы с ним были уже в Москве. Наверняка нас обо-
их к тому времени уже хватились, но где нас искать - не знал ни кто. В
Москве я  наконец  отпустил своего русского коллегу (перед этим забрав
всю его наличность),  а сам сел на электричку и уехал в какой-то  под-
московный городок.  Не знаю,  зачем меня туда понесло, но за последние
дни я научился слушаться своего внутреннего голоса не особо  размышляя
над резонностью его подсказок.
     Выйдя из электрички,  я сел в автобус под номером 146  и  поехал,
даже не зная, на какой остановке буду выходить.
     Сидя в автобусе я наконец-то начал немного оттаивать после  прои-
зошедших со мной событий.  Я даже стал обращать внимание на природу за
окном.  Потом я рассмотрел пассажиров.  Какой-то средних  лет  мужчина
посмотрел  на меня весьма дружелюбным взглядом и я вдруг подумал,  что
он считает,  что я простой советский мальчик,  который возвращается из
школы домой. Откуда ему знать, каков теперь мир, окружающий меня.
     Я знал,  что наверно скоро вспомню все,  что когда-то забыл.  Это
меня пугало.  Ведь пока еще во мне оставалось что-то от обычного чело-
века, ученика простой средней школы.
     Вышел я на конечной остановке,  зашел в какой-то дом, а через три
дня я был уже Алексом Хромовым - американцем с русским происхождением,
который  вместе  со  своими  родителями  возвращался  на  самолете  от
родственников домой - в Америку.


                Вступление 2

     - Вот такая вот история,  - закончил свое повествование Алекс.  -
Ведь вы это именно так собирались описать?
     - Наверно,  да,  - согласился я. Он был прав: это было именно то,
что я хотел сочинить.  - А вообще получилось как-то неправдоподобно...
Наивно, что-ли.  В  обычной жизни такое не происходит.  Да и задумал я
это еще в молодости.
     - Ну что я могу поделать,  - развел руками Хромов.  - Так уж  все
получилось. Конечно,  приди вам сейчас на ум такая история,  вы бы  ее
тут же забраковали и выкинули. А ведь все так и было, как я рассказал,
на самом деле.
     - Выходит,  что вы - американский шпион?  - вдруг спросил я.  Мне
очень не понравилось,  что герой моих произведений работал против Рос-
сии.
     - Я им был тогда. Потом мне вернули память, я провернул пару мел-
ких заданий в Израиле и Ираке...  А потом я от них ушел. Почти сбежал.
Они меня,  наверно,  потом искали,  но не нашли. Я ведь сам - русский.
Как я могу идти против своей нации?
     "Чтож, он прав", - подумал я.
     - Неужели у нас в России есть такой  гигантский  подземный  комп-
лекс?!
     - Ну, то дело было в параллельном мире. Однако, тот мир был очень
похож на наш, так-что, я думаю, такой комплекс есть и здесь.
     - Да-а, - я представил, как метрах, скажем, в пятидесяти под нами
ходят люди в белых халатах,  делают свои секретные дела, ведут буднич-
ные разговоры и,  возможно,  гордятся тем,  что работают  в  подземном
комплексе, о котором не знает никто из простых людей,  живущих в стра-
не. - А вы знаете других потенциальных героев фантастических  романов,
вроде вас?
     - Да,  приходилось встречаться с десятком-другим.  Ведь в романах
иногда бывает несколько основных действующих лиц.
     - Да,  интересная у вас жизнь, - (неужели я ему завидовал!). - Я,
наверно тоже хотел бы стать таким героем - жить жизнью, полной приклю-
чений, рисковать,  зная,  что автор никогда не допустит, чтобы с тобой
случилось что-нибудь плохое...  Ведь многие фантасты придумывают абсо-
лютно неправдоподобные события - лишь бы спасти своего героя.
     Алекс горько усмехнулся:
     - Очень наивное заблуждение.  Это еще смотря какой автор попадет-
ся.  Например, большинство писателей имеют нехорошую тенденцию убивать
всех второстепенных героев.  Вы не представляете,  сколько  людей  уже
умерло  самыми  разнообразными смертями на моих глазах.  Но это еще не
все.  Даже если ты почти всегда являешься главным персонажем,  как  я,
тебя  с  большой вероятностью могут прибить в конце книги.  Есть такие
сочинялы - напишут очень трагический роман,  где  главное  действующее
лицо гибнет в конце,  и все его оплакивают. Но ведь даже это оплакива-
ние не настоящее.  Автор хочет,  чтобы люди лили слезы, но это не зна-
чит, что все они чувствуют утрату. Часто многие чувствуют лишь то, что
их друг умер абсолютно зря,  глупо и по чужой  тщеславной  прихоти.  А
ведь сейчас вообще пошла мода - чем больше трупов,  тем книга популяр-
ней.  Ладно, чего уж говорить... Ничего не изменить. Я знаю, что вы не
такой.  В  ваших романах почти нет смертей;  я люблю быть героем ваших
книг.  Ну что,  поехали дальше? Какие еще у вас были планы? Вы не вол-
нуйтесь.  Подумайте спокойно,  не спеша. Очередь, наверное, застыла на
всегда... Итак?
     Но я  не мог думать об этом.  Меня поразил рассказ Алекса о смер-
тях.
     - А ведь у меня в планах есть и рассказы с убийствами.  Как я те-
перь смогу их написать, все это выслушав?
     - Ну... Большинство из этих историй уже произошли... Пишите, чего
уж там... Мы привыкли. И на вас уж точно зла никто держать не будет.
     - Конечно. Какое уж там зло, если ты труп!
     - Ладно,  не берите в голову...  Лучше вспомните какой-нибудь  из
своих писательских планов.
     - Снежный человек,  - выдал я первое,  что мне пришло  в  голову.
Просто я как раз думал об этом плане,  как об одном из особенно жесто-
ких.
     - Да-а. Страшная была история... - Алекс ушел в молчаливые и хму-
рые воспоминания.  Впрочем, он быстро опомнился и продолжил: - Да, на-
терпелся я тогда...


                История о снежном человеке

     Было это в девяносто третьем году в Америке.  Жили мы в маленькой
тихой  деревне вдали от цивилизации.  Я как раз прятался от спецслужб,
которые оставил лишь пару месяцев назад. Жил я тем, что играл на гита-
ре в небольшом вечернем клубе, где, собственно и собиралось по вечерам
все население деревни.  У нас еще был басист и ударник. Солиста мы так
и не нашли. Да у нас и без пения неплохо получалось.
     Рядом с деревней был лес,  который распространялся полукругом  от
деревни  на  многие гектары.  В нем водилось множество всяких зверей -
даже были медведи. Гризли - довольно злостное животное.
     Но вот,  что  интересно:  с  давних  пор в деревне ходили слухи о
странных исчезновениях людей, особенно охотников. Кто-то скажет: те же
медведи их и слопали.  Однако,  не так то просто простому медведю сло-
пать охотника;  это ему не простой путник - он знает все его  повадки,
любимые способы охоты,  уязвимые места. Бывало, что медведи уходили от
охотника, но чтоб они его съедали...  Это  происходило  крайне  редко.
Собственно, за всю столетнюю с лишним историю этой деревни, только од-
ного охотника здесь съели дикие звери.
     Но, как я уже говорил, было очень много исчезновений, после кото-
рых не находили даже скелетов.
     Это еще  не все.  Самое главное:  до нашего времени дошло два-три
свидетельства о том,  как  вблизи деревни видели странное прямоходящее
существо больших размеров, похожее на обезьяну.
     Я сразу понял,  что речь идет о снежном человеке,  но, почему-то,
мне  никак  не хотелось верить,  что он так кровожаден,  и что он съел
всех этих пропавших людей.
     В этой  деревушке  у меня было два приятеля - Томми Ривз и Стенли
Экберг. Мы часто разговаривали с ними на эту тему.  Однажды мы  решили
поохотиться на снежного человека.  Не для того,  чтобы убить,  а чтобы
посмотреть на него, заснять на видео и все такое. Мои друзья, по види-
мому, очень хотели прославиться.  Я же согласился идти с ними исключи-
тельно из личного интереса.

                ***

     И вот однажды серый "додж" Томми подкатил к моему домику.  Стенли
уже был в машине. Я быстро прихватил собранные накануне вещи и присое-
динился к приятелям.
     И мы отправились в лес - далеко в лес.
     Весь день мы ходили по самым глухим чащам леса, мы шумели, мы бы-
ли  тише  насекомых,  но ничто не помогало привлечь снежного человека,
если он,  конечно,  существовал и водился тут. Незаметно подошла ночь.
Мы все очень устали и решили немного поспать. Выставили одного челове-
ка дежурить возле палатки и легли спать.  Первым дежурил Экберг. Через
два часа его должен был сменить я, а затем - Томми.
     Спалось нам плохо - мне было очень тревожно,  Томми,  по-моему, -
тоже. Из  леса доносились самые разные звуки,  некоторые из них невоз-
можно было приписать никакому из известных животных.  Конечно,  мы  не
были охотниками и в населении леса разбирались не особо,  но все равно
эти звуки казались какими-то неестественными.
     А потом  примерно  за  полчаса  до смены мной Экберга мы услышали
где-то вдали человеческий крик.  Первым из палатки выбежал  Томми.  На
выходе он остановился и спросил дрожащим голосом:
     - А где Стен?
     - Его там нет? - спросил я, выходя вслед за ним.
     Его там не было.  Костер погас - видно его уже около часа не под-
держивали.
     - Это Стен кричал! - неожиданно понял Томми.
     Мы принесли  из  палатки  ружья и сели возле костра.  Больше в ту
ночь мы не спали.  На протяжение всего ночного времени вплоть до  утра
вокруг нас  блуждали  ужасные звуки.  Некоторые из них звучали прямо у
меня из-за спины,  но я не мог обернуться - меня сковал дикий страх. Я
даже на секунду не предположил,  что все это - шутка Экберга. А ведь в
любом другом случае это было бы первой моей мыслью.
     Вот так  мы  и  сидели возле едва горящего костерка друг напротив
друга. Мы не двигались,  а только слушали все эти  звуки  вокруг  нас.
Каждый обеими руками сжимал ружье.

                ***

     Только когда начало светлеть я понял, что Томми, сидящий напротив
меня, мертв. Его волосы были седыми, а взгляд широко открытых испуган-
ных глаз был устремлен мне за спину.  Он умер от разрыва сердца  -  не
выдержал напряжения ночи.
     Тут уж и я не выдержал - кинулся к "доджу", чтобы побыстрее отсю-
да смыться,  но уже захлопнув за собой дверь вспомнил, что ключи оста-
лись у Экберга.  Пришлось заводить поворовски.  Я рванул с места и  на
бешенной скорости понесся к деревне.  Но вот не задача - я забыл доро-
гу! Это же надо! Меня носило по лесу часа три, пока не кончилось горю-
чее.  Стен  был  принципиальным парнем,  и одним из его принципов была
точность.  Видимо,  он до литра рассчитал требуемое для поездки в  лес
горючее.  Кто же предполагал, что я заплутаю, и буду три часа носиться
неизвестно где.
     Я взял ружье, побольше патрон и отправился пешком. Больше всего я
боялся, что не выберусь из леса до темна.  Еще одна такая  ночка  и  я
кончу как Томми.
     Еще я до смерти боялся увидеть то, что увидел ночью Томми за моей
спиной.
     Вот с такими размышлениями,  а точнее  опасениями,  я  набрел  на
чью-то палатку.  С виду она казалась абсолютно пустой,  но, как оказа-
лось, только с виду.  Даже заглянув внутрь,  я не сразу понял, что так
кто-то есть.  Человек  забился в самый угол палатки и сжался в плотный
комок.
     Лишь подойдя к нему вплотную,  я понял, что это Стен. Однако, моя
радость длилась не долго.  Экберг был совершенно невменяем и совсем не
мог говорить. Он только громко гудел и выл.
     Неожиданно я осознал,  что мне страшно  выйти  наружу.  Это  было
очень плохой новостью,  но ничего поделать я не мог.  Оставалось наде-
яться, что нас кто-нибудь найдет. Иначе, мы бы умерли с голода, но все
равно не вышли бы из палатки.

                ***

     Нам повезло.  Точнее, повезло мне, так как я не знаю, что было бы
лучше для Стена.  Вобщем, нас нашли буквально через полтора часа после
моего прихода.  К тому времени я уже сам почти не мог  говорить.  Меня
сковал дикий животный всепоглощающий страх.
     Как оказалось,  появление спасителя не было случайностью. Это был
один из двух хозяев этой палатки.
     Он зашел и с огромным удивлением посмотрел на нас.
     - Что случилось, Стен? - спросил он.
     Тихий вой был ему ответом.
     - А вы кто? - спросил он меня.
     - Кто ВЫ?  - только и смог вымолвить я.  Ответить на его вопрос я
был не в состоянии.
     - Я Грег Коллинз - исследователь. А где Билли?
     Но больше я ничего из себя выдавить не смог.

                ***

     Наш разговор  возобновился  лишь  через два дня в психиатрической
лечебнице в Сити. Он ко мне пришел как только узнал, что я могу разго-
варивать.
     - Вы меня помните? - спросил он, входя в палату.
     - Да, - ответил я. - Вы Грег Коллинз... Исследователь.
     - Я рад, что вы меня помните.
     Он сел на стул.
     - Расскажите мне, что там случилось, - попросил он меня.
     Я рассказал ему мою историю, а затем попросил его рассказать, что
они там делали, откуда знают Экберга и как он к ним туда попал.
     - С удовольствием расскажу, - согласился Грег. - Мы с Билли также
как и вы выслеживали снежного человека. Мы хотели зарегистрировать его
как вид,  так  как  свидетельства его существования кучами приходят со
всех концов света. Итак, мы прибыли в ваш лес, разбили палатку. Насту-
пила ночь.  И  вот среди ночи появляется этот ваш друг - Стен.  Он ут-
верждает, что идет по пятам снежного человека, но он, мол, забыл виде-
окамеру. Мы быстро взяли свою и пошли за Стеном.  Вскоре мы убедились,
что он нас не обманул.  Впереди пробирался самый настоящий снежный че-
ловек. Подойдя как можно ближе,  мы зажгли прожектор и включили видео-
камеру. Конечно, для аборигена леса это было шоком, но... Наука требу-
ет жертв. Само собой, после нескольких минут растерянности, этот дико-
винный обитатель леса молниеносно сбежал.  Мы все втроем  вернулись  к
нашей палатке и решили отметить это знаменательное событие. Исследова-
ния закончились,  начался праздник. У нас было с собой несколько буты-
лок виски.  Вобщем,  так уж вышло,  что мы изрядно набрались. Я был до
того доволен успехом, что не дождавшись утра пошел в город, что в семи
милях от леса - показать запись сотоварищам исследователям,  что ждали
нас в городской гостинице.  Когда я уходил Стен тоже хотел возвращать-
ся, но так вышло, что он абсолютно не помнил, из какой стороны пришел.
Тогда он начал кричать своим друзьям - то есть вам.  Я не думаю, что в
его пьяном рыке можно было разобрать хотя бы слово. Скорее всего имен-
но этот крик вы слышали,  когда вышли из палатки. Вобщем, своих друзей
он так и не дозвался, поэтому остался в нашей палатке до утра. Я ушел.
Вернулся я только утром и застал там вас двоих со Стеном.  Билли так и
не нашли. Стен так и не пришел в себя, так что никто не знает, что там
в ту ночь произошло.
     - Наверно,  что-то  очень страшное,  - предположил я.
     Да что тут предполагать - не что-то  страшное  там  произошло,  а
что-то  кошмарное.  И не только в палатке ученых,  но и возле нашего с
Томми костра.  Это что-то было за самой моей спиной, а я тогда об этом
и не догадывался. И маловероятно, что это был снежный человек. Он, ко-
нечно,  страшен,  но не настолько,  чтобы довести одного  человека  до
смерти, а другого до сумасшествия.


                Вступление 3

     - Вот такая жуткая история, - закончил Алекс. - Потом, конечно, я
всякого повидал,  и  все  происшедшее той ночью перестало мне казаться
таким уж жутким, но от одной мысли у меня до сих пор мурашки по коже -
ведь тогда  это  что-то  было  прямо  у меня за спиной.  И оно было на
столько ужасно, что у моего друга поседели волосы и не выдержало серд-
це.
     - Неужели это должен был написать я!
     - Конечно, вы! - улыбнулся Алекс. - А что вас так смущает?
     - Уж больно страшная...
     - Вовсе  нет!  Писать  ее  совсем  не  страшно, да и читать тоже.
Страшно быть ее героем. Но вам-то откуда знать, что все было по насто-
ящему. А  теперь история уже случилась и нет никакой разницы, напишете
вы о ней или нет.
     Но у меня до сих пор не укладывалось все это в голове.
     - Неужели я заставил людей испытывать такой дикий страх!
     - На самом деле герои романов живут в постоянном страхе перед пи-
сателем.  Это,  конечно, не относится ко многим второстепенным героям,
которые появляются лишь в одной книге и, неуспев понять, что стали ге-
роями, умирают.  В истории со снежным человеком был как раз такой слу-
чай. Никто  из моих друзей не знал,  что он является героем произведе-
ния. Даже я этого еще не знал. Ведь это была всего-лишь вторая моя ис-
тория. Только потом я начал понимать, что к чему, особенно когда впер-
вые увидел книгу,  в которой описывались события, происшедшие со мной.
Теперь у меня уже феноменальное чутье на новые истории. Я уже говорил,
что сразу понял,  что сегодня мы встретились не спроста.  Это  начало.
Именно такие герои,  которые знают, что живут в книге, испытывают пос-
тоянный страх перед автором.  Вы еще не до конца представили себе, что
такое быть  марионеткой в чужих руках,  которой иногда навязывают даже
мысли. Конечно, автору не резон описывать все эти страхи и переживания
героев. Его герои всегда смелы, веселы, никогда не унывают, сверх-ост-
роумны, умны и находчивы. Почти у каждого героя фантастического романа
есть такие качества. Лишь про постоянный страх героя перед своим буду-
щим писатели умалчивают. Ведь именно от них это будущее и зависит.
     - Вы говорите, что писатель никогда не опишет страха своего героя
перед повествователем, - уточнил я.
     - Ну да. Именно так.
     - А как же сейчас? Ведь мы в явном виде говорим об этом, а вы ут-
верждаете, что  сейчас  о нас пишут роман.  Выходит,  наш с вами автор
все-таки описал этот страх.
     - Да,  похоже описал, - согласился Алекс. - Видно, его произведе-
ние как раз про проблемы персонажей.  Вы ведь заметили, как интенсивно
мы об этом говорим и спорим.
     - Да. Точно.
     - Ну да не будем забивать себе головы этим. О чем вам еще расска-
зать? Что у вас там осталось в планах?
     - Хорошо. Расскажи мне про преступление в идеальном государстве.
     - Ну,  это глупая и очень короткая история.  Я даже не думаю, что
ты ее на самом деле опишешь. Тем более, этот трюк уже изъезжен во мно-
гих детективах.  Правда, действие происходило на другой планете, но от
этого разницы не прибавилось. Что там рассказывать... Могу в двух сло-
вах...


            История о преступлении в идеальном государстве

     Я тогда работал в космической интер-полиции.  Меня вызвали на ка-
кую-то планету расследовать преступление.  Преступлением оказалось са-
мое тривиальное убийство. Я долго не понимал, зачем понадобилось вызы-
вать агента интер-полиции.  Я понял это лишь тогда,  когда прилетел на
планету.
     Оказалось, что на той планете совсем не  было  полиции,  судов  и
всего прочего  для обработки нарушений закона.  На этой планете оказа-
лось идеальное государство.  Когда-то там была огромная  преступность.
Но потом  пришел один человек и люди выбрали его правителем за его ум.
И тогда он выслал с планеты всех преступников и вообще нарушителей за-
кона. Тогда  население  сократилось  в сотни раз.  Но это было давно -
пятьдесят лет назад.
     Теперь в  этом государстве все люди ежемесячно обследовались спе-
циальными психоаналитическими приборами, которые могли с легкостью вы-
явить  преступные  наклонности человека.  Эти приборы не могли опреде-
лить,  совершил-ли человек преступление или нет,  но они могли  быстро
проинформировать,  способен-ли он на это.  Если у какого-либо человека
находились даже самые малые задатки нечестности,  он моментально высы-
лался с планеты.
     И вот кто-то совершил убийство. Я не знал, что мне делать. Гостей
на планете не было уже много лет, так что преступление совершил кто-то
из местных жителей.  Но как, если они все не способны даже промолчать,
когда в магазине им насчитали сдачи больше, чем требуется?!
     Их правитель как-то раз пошутил:
     - Если бы сейчас произошло убийство - не важно где, пусть даже на
другом конце планеты - мы бы сразу обвинили вас,  потому-что вы  здесь
единственный непроверенный человек.
     Не буду вдаваться в подробности убийства и личности убитого. Дело
было вовсе не в этом. Я даже не буду упоминать мотив.
     Это дело я раскрыл через час после моего прилета.  Просто, оказа-
лось, что  на планете есть еще один непроверенный человек - сам прави-
тель. Он-то и оказался преступником.
     Вот и вся история.


                Вступление 4

     - Да,  - согласился я.  - История,  на самом деле,  не такая уж и
красивая.
     - Это точно,  - согласился Алекс.  - Я вообще сомневаюсь,  что ты
стал бы об этом писать. Но ведь был такой план, правда?
     Я и не заметил, как мы перешли на "ты". Чтож, давно было пора это
сделать.
     - Был,  - согласился я. - Кстати, мне еще не совсем все понятно в
твоей жизни. Вот например, как ты можешь присутствовать во многих моих
произведениях,  ведь они все-таки весьма разные по стилистике? Я и де-
тективы иногда пишу. Или просто о жизни.
     - Да, ты пишешь в разных стилях, но в конечном итоге главного ге-
роя ты почти всегда видишь одним и тем же. Разве не так?
     Мне пришлось с ним согласиться,  но отсюда возник противоположный
вопрос:
     - Если ты герой такого типа,  про который я люблю писать,  почему
ты не фигурируешь во всех моих произведениях?
     - Видишь ли,  - Алекс потер переносицу, - Главный герой часто ха-
рактеризуется тем, что не готов к предстоящим событиям, никогда не ви-
дел в своей жизни чудес,  которые ему теперь предстоит увидеть. А ведь
обо мне ничего такого не скажешь.  Я ведь много всякого повидал.  Да и
не в этом дело.  Просто, истории, ведь большинство из них уже произош-
ли. В  них  были  свои герои,  так как они происходили в разнообразных
местах и временах. Просто ты подсознательно выбираешь из них те, кото-
рые хотел бы описать. А историй-то на самом деле дикое множество. Я бы
просто не успел во всех поучавствовать.  Даже в тех, которые относятся
к тому типу историй,  которые чаще происходят именно со мной. Ты пони-
маешь? Историй нашего с тобой "общего" типа множество. Ты выбираешь из
них, но не все произошли со мной, так как их слишком много. Теперь по-
нял?
     Да, я понял, что он имел в виду.
     Я огляделся.  Неужели очередь немного продвинулась,  или мне  это
только показалось.
     Алекс заметил мой взгляд и прокомментировал:
     - Финал нашей истории хоть и медленно,  но приближается... Неотв-
ратимо, - добавил он после нескольких секунд раздумий о чем-то своем.
     - Ах да! - вспомнил я. - Я и забыл. Ведь мы сейчас тоже находимся
в чьей-то истории.
     - К сожалению, - согласился Хромов.
     - Почему  к  сожалению?  Ведь  наша история не остросюжетная.  Мы
просто сидим и разговариваем.  Если смотреть  на  повествование  моими
глазами, то получается неплохой фантастический рассказ. Или повесть.
     - Вот именно. "Если смотреть твоими глазами." Главный герой - ты.
Я как  бы передаю тебе эстафету.  Видно,  про таких как я уже никто не
пишет.
     - Так  ты же должен радоваться.  Наконец-то будешь жить спокойно,
без всяких неожиданностей.
     - Эх... - вздохнул Алекс. - Ты все-таки совсем плохо знаешь прин-
ципы литературы. Впрочем, ты ведь никогда не смотрел на множество раз-
ных произведений  разных авторов с точки зрения одного персонажа.  Все
дело в том,  что такие главные герои как я не уходят на покой.  Их го-
раздо интересней  убить - убить в конце романа или через несколько лет
после окончания истории, описав это в эпилоге.
     Наверно, в  моих глазах отразился некоторый ужас,  так как он тут
же добавил более бодрым тоном:
     - Но что такое смерть для меня?  Я повидал больше чем любой прос-
той человек на этой планете.  Моя жизнь не была скучной.  Я весьма со-
держательно прожил свою жизнь. Теперь я должен уйти. На мое место при-
дешь ты.
     Он говорил это весело,  но в его словах не  чувствовалось  особой
радости.  Что  ни  говори,  а вот так просто умереть не из-за чего, по
чьей-то  глупой  прихоти...  Кому  это понравится! Но я не стал больше
поднимать эту тему. Или наш автор этого не захотел.
     - Почему я теперь должен стать героем?  - спросил я.  - Чем ты не
устраиваешь писателей?
     - Видишь ли, теперь изменились некоторые характеристики героев.
     - Да какие у меня характеристики!  Я же нервный, раздражительный,
и вообще - не склонный к героизму.
     - Вот-вот. На таких героев теперь мода. Ну ладно, не будем о пло-
хом. Мы ведь не для этого здесь сегодня встретились.  Да и то,  что  в
настоящем времени изменилась мода на героев,  еще ни о чем не говорит.
Может, мои будущие приключения опишут через тысячу лет, в другом мире,
а может  уже давным-давно описали там,  где герою модно быть таким как
я. Хотя,  старый я уже. Чувствую, что в ближайшее время со мной покон-
чат.
     Значит он все еще думал о смерти.  Ведь наш разговор был вовсе не
о плохом. Но я решил поддержать его стремление отвлечься и попробовать
подкинуть ему один из своих самых интересных планов.
     - Ну что, Алекс, продолжим?
     - Я смотрю,  ты уже придумал историю,  про которую я должен  тебе
рассказать.
     - Да.  Это история о поиске террориста на потерпевшем аварию кос-
мическом корабле.
     - Ты наверно представлял эту историю как весьма интересную и  ув-
лекательную.
     - Да, - признался я.
     - Я бы ее такой не назвал...  Хотя,  конечно, я повидал мное. Мо-
жет,  для меня это было не очень увлекательно,  а для других покажется
интересным.  Да мне и самому было несколько интересно, кто же все-таки
был этим террористом.  Кстати, в этой истории у меня далеко не главная
роль. Я в ней почти совсем не участвую, так - наблюдаю.


                История о выявлении террориста

     Мы тогда летели на небольшом  пассажирском корабле на Альдебаран.
Полет проходил как обычно,  ничего примечательного в нем не  было.  По
началу. Я  тогда летел на смену нашему послу на одной из тамошних пла-
нет. На этой планете мне предстояло провести пять лет. Меня совершенно
не беспокоило  то,  что  я окажусь далеко от дома на длительное время,
ведь Альдебаран - это центр цивилизации Сообщества Гуманойдов.
     Полет должен  был  длиться  где-то около двух недель.  И вот,  на
одиннадцатый день полета произошло нечто, что положило начало этой ис-
тории - наш корабль взорвался.
     Нет, он не распался на части.  Мы продолжали парить в космосе, но
уже не  могли  целенаправленно  двигаться из-за серьезных разрушений в
машинном отделении.
     На корабле нас было двадцать человек.  То есть сначала было боль-
ше, но вместе с двигателем погибли и два  механика.  Остался  я, (меня
зовут  Саймон  Коул);  капитан  корабля;  связист; полицейский с Марса
вместе   с  сопровождаемым   им  арестантом;  ученый   с  Земли;  пять
парламентеров,  летевших  на какие-то  важные переговоры о вооружении; 
молодая  чета  туристов  с  Венеры;  театральный  актер,  спешивший на
гастроли; мамаша со своим чадом,  стремящимся  попасть на операционный
стол  к  какому-то  известному  во  всей  галактике  хирургу;  генерал
марсианского  космофлота, возвращающийся  домой  на  отдых (в отпуск);
какой-то странный  молодой человек,  о котором никто  ничего не  знал;
футболист, сломавший ногу, из-за чего был вынужден вернуться на Родину
в разгаре сезона и безработная девушка, путешествующая в надежде найти
работу на Альдебаране.
     Сразу после взрыва началась паника.  Кто-то,  по-моему профессор,
мой земляк,  начал орать что-то насчет спасательной шлюпки. Однако ге-
нерал марсианского космофлота быстро успокоил его новостью о том,  что
такие маленькие космические корабли,  как этот, спасательными шлюпками
не снабжаются. И вообще их системы имеют стопроцентную надежность и не
способны выйти из строя, а тем более взорваться, без посторонней помо-
щи.
     Эта речь всех сразу ободрила.  Мамаша усадила рядом свое  чадо  и
заставила вместе с собой читать молитву.  Парламентеры сели на сиденья
у стены,  пристегнулись и нагнулись,  положив головы на колени. Вот уж
кому не откажешь в готовности ко всему, а точнее в покорности судьбе и
отсутствии эмоций.
     Нас трясло  полтора  часа,  потом неожиданно тряска прекратилась.
Сразу после этого в каюту зашел капитан корабля - Рихард О-чу (с  Неп-
туна). Вообще,  у  каждого пассажира была собственная маленькая каютка
(или у двух - одна на двоих),  но все предпочитали  проводить  большее
время полета в кают-компании, которая была снабжена сидениями для каж-
дого участника полета.
     - Не беспокойтесь,  господа,  - сказал капитан О-чу. - Наше судно
постигла катастрофа, но причин для сильного беспокойства нет. Все сис-
темы жизнеобеспечения  работают  удовлетворительно,  взрывов больше не
предвидится. Единственная неприятность заключается в том, что нам при-
дется проторчать в космосе лишнюю недельку,  так как наш корабль белее
не способен самостоятельно передвигаться.
     - Что случилось? - спросил молодой человек-загадка.
     Лицо капитана посуровело.
     - Мы имеем основания предполагать диверсию,  или террористический
акт. На сколько я могу судить,  в двигателе космического корабля такой
модели как наш нет НИЧЕГО,  что могло так сильно взорваться. Тем более
взрыв произошел в очень интересном месте,  как раз там,  где  он  смог
полностью остановить  работу  всех двигательных систем корабля.  Скажу
больше: на месте нашей последней стоянки проводилась  полная  проверка
оборудования и ничего взрывного, само собой, на борту найдено не было.
Отсюда я могу сделать очевидный, уж поверьте моему опыту, вывод: бомбу
заложил один из вас во время полета.  В связи с этим я хочу обратиться
к единственному представителю закона на судне - господину  Молинарису,
полицейскому с Марса,  с просьбой провести предварительное дознание по
этому делу. Вы согласны, господин Молинарис?
     - Да, конечно-конечно, - рассеянно покивал полицейский. - Если уж
я тут единственный... Да, конечно я проведу дознание.
     - Тогда  я  представляю вам полную свободу действий на данном ко-
рабле.
     - Э-э... Капитан О-чу, - обратился к капитану генерал космофлота,
- Я смог бы взять на себя обязанности по поддержанию порядка на борту.
Я генерал  космического флота на Марсе и способен поддерживать порядок
даже в экстримальных ситуациях. У меня опыт в таких делах.
     - Да,  конечно. Вы очень нам этим поможете, так как мы со связис-
том некоторое время не будем здесь появляться. В связи с катастрофой у
нас теперь очень много дел.  К сожалению,  два наших механика погибли.
Мы остались вдвоем. Надо еще наладить связь и вызвать помощь, что тоже
будет нелегким делом, но вполне выполнимым. Итак, хорошо... Вам, гене-
рал Голднис,  предоставляются полные полномочия командования в  пасса-
жирском отсеке корабля.  Не исключено, что нам понадобится ваша помощь
и в рубке.  Так,  теперь прошу меня простить, я должен идти. Все будет
отлично, мы все отсюда выберемся,  положитесь на меня.  Приятного вре-
мяпровождения.
     С этими словами капитан О-чу удалился.
     Вот так все это началось. Как в лучших детективах.
     Полицейский вскоре  раздобыл  у  капитана сведения о пассажирах и
началось расследование.  Сначала все  подозрения  окружающих  пали  на
арестованного, ведь  он был единственным известным преступником на ко-
рабле. Однако,  Молинарис заверил всех,  что данный субъект  находился
все время под его присмотром.  Хотя, он не мог ничего сказать о совер-
шенном этим субъектом преступлении, из-за которого его подвергли арес-
ту.
     - Может он и террорист, - согласился Молинарис. - Об этом я ниче-
го не знаю.  Я обязан только транспортировать этого человека на Альде-
баран и выдать его тамошним властям.  Именно по их просьбе он был  за-
держан на Марсе.  Но этот человек не мог никак предпринять диверсию на
корабле, так как непрерывно находился под моим личным присмотром.
     Затем все подозрения само собой пали на человека-загудку. Однако,
его это нисколько не расстроило.
     - Я  не  обязан  оправдываться или сообщать вам о себе какую-либо
информацию. У вас нет никаких оснований обвинять именно меня.
     Вот так он отмел все вопросы, адресованные в его сторону, даже не
потрудившись развеять ареол таинственности вокруг своей персоны.
     - Вы обязаны помогать следствию, - заявил ему Молинарис.
     - Мне нечем вам помочь,  - отрезал человек-загадка. В списке пас-
сажиров он фигурировал под именем Киопис Франсиск.
     Через пару часов снова появился капитан О-чу с последними  новос-
тями:
     - Хочу вас порадовать,  господа.  Мы наладили связь, и связист  в
данный момент  вызывает  Альдебаран.  Думаю,  что  все  будет  хорошо,
так-что, господин Молинарис,  обращаю ваше внимание на тот  факт,  что
если злоумышленник  задался  целью  остановить  наш корабль,  он может
предпринять повторную попытку выполнить задуманное.  Постарайтесь дер-
жать обстановку под контролем, чтобы ничто не помешало нам связаться с
Альдебараном и без происшествий дождаться помощи.
     Я почему-то не подозревал Франсиска.  Будь он террористом,  он не
стал бы строить вокруг своей персоны столько загадок.
     Кто же тогда?
     Ситуация прояснилась весьма неожиданно. Это случилось тогда, ког-
да снова появился капитан О-чу с сообщением.
     - Господа, я только-что получил сообщение с Альдебарана. Оказыва-
ется, там в курсе,  что на нашем корабле должен лететь террорист. Все-
мирно-известный сыщик Том  Виолли  должен  был  произвести  задержание
преступника по прибытию на Альдебаран. Видимо, преступник догадался об
этом и попытался предотвратить приземление.  Не понимаю, чем ему помо-
жет эта отсрочка. Но дело еще и в том, что самого Тома Виолли пока еще
нет на Альдебаране.  Этот факт вызывает немалые опасения властей. Дело
в том,  что они не имеют информации о том, кто же из пассажиров нашего
корабля - опасный террорист. Это знает лишь Виолли. Также я хочу обра-
титься к вам,  господин Молинарис.  Вы утверждаете, что ваш подопечный
не имел возможности заложить бомбу. Однако мой связист утверждает, что
видел человека,  похожего на вашего арестанта, в том квадрате корабля,
где произошел взрыв через некоторое время после нашего старта.  Он был
один. Как вы это объясните?
     Арестованный тоже присутствовал в кают-компании.  Он и  Молинарис
переглянулись. Арестант кивнул.
     - Он не приступник,  капитан. История с арестантом была придумана
для отвода глаз.  На самом деле мой подопечный - это сыщик Том Виолли.
Он может удостоверить это документально.
     Все взоры обратились на сыщика.
     - Тогда,  если вы Том Виолли, - заметил капитан О-чу, - Вы можете
указать нам на террориста.
     - Не совсем,  - ответил Том. - Дело в том, что я еще сам не знаю,
кто же он. Именно поэтому мне пришлось путишествовать инкогнито.
     - Как же вы собирались его разоблачить на Альдебаране?
     - К тому времени я расчитывал это узнать.
     - Каким же образом, господин Виолли?
     - Я знал, что такой отчаянный парень как он обязательно попытает-
ся остановить корабль,  когда узнает, что на Альдебаране его поджидают
власти. Поэтому я сделал так, чтобы он узнал об этом уже здесь, на ко-
рабле. Я думал, что сумею предотвратить взрыв и арестовать его, но это
мне не удалось.
     - Как же вы дали ему знать о том, что его ждет засада на Альдеба-
ране?
     - Погодите,  кажется я знаю - как,  - с улыбкой сказал  ученый  с
Земли.  - Вы подбросили всем членам экипажа странные записочки,  вроде
той,  что получил я. "Вас уже ждут на Альдебаране. Спасайтесь." И под-
пись:  "друг Виктора".  Я знаю,  что и мой сосед, господин Бернс, тоже
получил подобное послание.  Я слышал, как вчера вечером он пытался уз-
нать у недоумевающего механика, что это за шутки. Думаю, все пассажиры
получили его тоже.
     Патрик Бернс,  театральный  актер,  улыбнулся и кивком подтвердил
правоту ученого.
     - Вы правы, - ответил Виолли.
     - Что же это за Виктор, другу которого так безоглядно поверил наш
террорист? - поинтересовался Киопис Франсис.
     - Это его ближайший соратник.  Мы взяли его буквально перед стар-
том корабля.  Именно от него мы узнали, что среди вас будет находиться
тот, кого мы так давно ищем.
     - Почему  же  этот  Виктор не указал вам,  кто именно здесь - его
бывший соратник?
     - Он не знал этого.  Он,  видите-ли, как и многие другие, никогда
лично не встречался с Сайрусом Беллингом, так зовут нашего террориста.
     - Зачем же вы теперь при всех рассказываете эти факты? Беллинг же
один из находящихся в каюте.
     - Нет. Видите-ли, в начале нашей беседы я сомневался, теперь же я
совершенно уверен в том, что Сайруса Беллинга сейчас нет среди нас.
     - Кто же взорвал бомбу?
     - Сайрус Беллинг.
     - Где же он?
     - Погиб при взрыве.
     - Вы  хотите  сказать,  что он пробрался на корабль тайком,  а не
среди пассажиров?
     - Он  пробрался  на корабль не среди пассажиров.  Но и не тайком.
Просто Сайрус Беллинг - один из ваших погибших механиков.
     - Боже!
     По каюте прокатился оживленный гул удивления и облегчения.
     - Как же вы об этом узнали? - поинтересовался капитан О-чу.
     Все напряженно слушали.
     - Видите-ли,  Сайрус Беллинг - человек действия. Он специализиро-
вался на взрывах,  поэтому я разумно предположил,  что  он  попытается
взорвать двигатели  корабля сразу после старта,  чтобы корабль вернули
обратно. Я его там поджидал.  Записки были  посланы,  оставалось  лишь
ждать. Но его не было. Он, конечно, мог что-то подозревать и опасаться
засады, но не такой он человек,  чтобы ждать.  Он должен был  в  любом
случае что-нибудь  предпринять.  Не взрыв,  так захват корабля или еще
что-либо в этом роде. Но ничего не происходило. Прошел день, два, три,
неделя, а ничего не происходило. Я каждый день караулил предполагаемое
место диверсии,  но так никого и не увидел.  И вот,  когда  я  наконец
окончательно уверился,  что  никаких взрывов не будет,  происходит то,
чему мы все были свидетелями. Бомба все-таки взрывается. Но почему так
поздно! Я долго не мог этого понять,  пока мне не пришла на ум мысль о
механике. Ни одному из них я ведь не посылал своего сообщения. Значит,
только один  из них мог так долго не знать о нависшей опасности и поэ-
тому ничего не предпринимать.  Однако, сначала эта идея мне показалась
бредовой. Тем более,  я не знал, как же Сайрус все-таки узнал об опас-
ности. И вот я услышал о разговоре господина  Бернса  с  механиком  на
счет странного послания,  полученного им. Ведь это случилось буквально
вчера вечером.  И вот,  Беллинг не замедлил принять меры.  Конечно, он
рассчитывал, что  буксировать нас будут не на Альдебаран,  а обратно в
порт, из которого мы стартовали, он же ближе. Сайрус не мог знать, что
на Альдебаране узнают о катастрофе и пошлют свою спасательную бригаду.
Но вышло именно так.  И,  капитан, я не знаю, который из механиков был
Беллингом, поэтому вы нам сейчас должны это прояснить. Один из них на-
верняка поступил служить на ваш корабль за день-два до его отправки.
     - Вы  правы.  Механик Аладди Стой-Йен нанялся перед самой отправ-
кой. Обычно мы не нанимаем на работу так быстро и опрометчиво,  но наш
прежний второй механик вдруг неожиданно заболел, и у нас не оставалось
выбора.
     - Думаю,  что болезнь прежнего второго механика тоже не была слу-
чайностью.
     - А откуда Беллинг заранее мог знать, что ему понадобится бомба в
этом полете? Об опасности он ведь узнал уже на корабле.
     - Ооо! Этому удивляться не стоит. Террористы, особенно такие  как
Беллинг, весьма предусмотрительны и сообразительны. Даже  если он и не
прихватил материал для сборки бомбы с собой, он вполне мог найти необ-
ходимые компоненты здесь, на корабле.
     - Теперь нам все понятно,  - сказал я. - Но одно не понятно: если
этот ваш Беллинг был таким опытным взрывником,  как он допустил  собс-
твенную гибель?
     - Здесь можно только гадать, - ответил Том Виолли. - Хотя я скло-
нен полагать,  что причиной был его напарник.  Первый механик корабля,
возможно, заметил Беллинга во время установки бомбы  и  попытался  ему
помешать. В  результате схватки и сопутствующих ей неосторожных движе-
ний взрывчатка возорвалась,  унеся жизни обоих механиков.  Думаю,  что
все было примерно так, но сказать точнее уже никто не сможет.
     Через пять дней прибыла спасательная бригада с Альдебарана, а еще
через десять дней мы все достигли цели нашего путешествия.

                Вступление 5

     - Чтож, получилось весьма неплохо, - отметил я. - Просто какой-то
космический детектив в стиле Агаты Кристи.
     - Да-а, - согласился Алекс.
     Я прямо-таки  почувствовал его угрюмые мысли о ждущей его смерти.
Видимо, что бы он не говорил,  а будуче героем историй он выработал  в
себе своеобразную манию величия. "Я - главный герой. Значит, я в любом
случае останусь жить." Чувствовал себя любимцем короля,  и вдруг осоз-
нал, что  больше  не нужен,  что появился новый любимец,  а старого...
Старого устранят за ненадобностью.
     Подобные мысли отражались на его лице.
     - Неужели нет никакого способа сделать что-то по-своему,  вопреки
воле автора? - спроисл я.
     - Всякие есть способы.  Но трудно сказать,  какой из них окажется
действенным.  Например,  опередить описание события.  Допустим, сейчас
автор описывает, как мы разговариваем. Можно сказать, что мы с автором
движемся с одинаковой скоростью. Он пишет, мы общаемся так, как он это
описывает. Но за описанием диалогов он меньше контролирует наши движе-
ния. Например, я могу встать и запустить креслом в окно, продолжая при
этом говорить тебе то, что он хочет. Потом мы с тобой можем выпрыгнуть
в это окно, все еще продолжая говорить, сесть в такси, поехать на вок-
зал и так далее.  Эти действия нельзя оставлять  неописанными.  Автору
придется их описывать. Он никуда не денется, ведь все это уже произош-
ло.  А мы можем вытворять все новые и новые финтеля.  Таким образом ОН
от нас отстанет.  Он не будет успевать описывать все то, что мы вытво-
ряем.  Мы опередим его.  Но здесь тоже есть свой немалый риск. Если мы
закрутим историю по-своему, она может надоесть автору, не понравиться.
В итоге он ее "закрутит",  то есть - быстро закончит.  А  ведь  лучший
способ быстро "закрутить" историю - убить всех главных героев. То есть
мы опять приходим туда,  откуда вышли. Только теперь умираем мы оба. А
так умру лишь я.  Да и не совсем верный этот способ.  Мы ведь не можем
двигаться быстрей мысли.  Если автор задумал что-то конкретное в нашей
истории,  оно все-равно случится, как бы мы не гоняли по городу на ав-
тобусах и такси.  Тут все дело, кто дальше опередит повествование - мы
или автор. Чаще всего герой оказывается в проигрыше.
     Боже, какой же это все-таки ужас - быть персонажем.
     - Знаешь,  Алекс.  Я не буду ничего этого описывать. Я больше ни-
когда не буду ничего сочинять.
     - Причем здесь ты?
     - А вдруг нашу историю все-таки должен описать именно я!
     - Очень маловероятно.
     - Все равно я не буду описывать все эти истории,  которые ты  мне
поведал.
     Алекс улыбнулся:
     - У тебя хватит и других планов,  кроме этих. А рассказанные мною
истории не умрут.  Ведь тот, кто о нас пишет, уже описал мои рассказы.
Не зря же я их тебе рассказывал.
     - А он ведь может написать что-нибудь типа "Алекс рассказал Егору
несколько сочиненных Егором же историй".
     - Да нет. Так он не напишет. Скорее всего, мои, то есть наши, ис-
тории - основа повествования о нашей встрече.
     Он задумался. Я тоже молчал.
     Очередь совершенно не продвигалась.
     - Похоже автор совсем забыл про очередь, - заметил я.
     - Раз ты это сказал, значит не забыл.
     - Я мог сказать это и от себя.
     - Верно.  Но  если  б ОН забыл об очереди,  она наоборот пошла бы
быстрей, освободившись от сдерживающей ее силы.
     Верно, об этом я как-то не подумал. Чтож, будем общаться дальше.
     - Хорошо, пожалуй я расскажу тебе последнюю историю.
     При этих словах Алекс жутко побледнел.
     - Боже! - не выдержал я. - Это ОН сказал!
     - Да.  Видимо, это и вправду последняя моя история. Чтож, слушай.
Она как на зло очень короткая, хотя включает в себя большой объем моей
жизни. Просто из этой истории я часто отлучался в другие,  промежуточ-
ные истории, а затем возвращался обратно.

                История о деревенском бедняке

     Я жил в глухой американской деревеньке. Имея семью, я кое-как пе-
ребивался. Отец и мать помогали мне.  Олевали,  кормили. Наверное, они
слишком сильно меня опекали,  потому-что когда они внезапно умерли,  я
понял, что остался ни с чем,  что я ничего не умею, что у меня нет де-
нег на еду, что у меня нет друзей, нет НИЧЕГО.
     Окружающие не любили меня.  А теперь и подавно призерали. Сначала
я попрошайничал. Но в ответ на свои просьбы я получал лишь издеватель-
ства. Как  же зло я тогда вспоминал своих родителей,  воспитавших меня
таким.
     Был на деревне один парень,  который умел не больше меня,  но ему
от родителей досталась куча денег, а еще дом, автомобиль, ферма и мно-
гое другое. Он был одним из самых богатых. Наверно поэтому он относил-
ся ко мне хуже всех. Звали его Эббинс.
     Временами, когда  я  обессиленный валялся на улице возле развалин
моего дома,  который разрушился от времени и отсутствия  ремонта,  он,
проходя мимо, пинал меня ногами.
     Вобщем, не жил я, а доживал.
     Но судьба мне улыбнулась.  Я нашел в себе силы, умение заработать
деньги.
     Прошло лет пятнадцать.
     Я ехал на своем лимузине по городу. Неожиданно я увидел лежащее в
переулке домов тело.
     Я вышел из машины и подошел поближе.
     Это был  Эббинс.  Он  проматал  все свое состояние и теперь лежал
обессиленный от голода также, как я когда-то.
     С каким наслаждением я его пнул!
     Но я - не он,  я - не зверь. Пнув его еще пару раз, вместив в эти
пинки все пережитые мною страдания,  я кинул ему на пузо пачку банкнот
и, сев в машину, поехал дальше по своим делам.
     Я его больше никогда не видел.  Уверен,  что он растратил все мои
деньги и все-равно помер с голода. Судьба его такая, собачья.

                Действие

     - Вот и кончилась моя последняя история, - сказал Алекс. - Пошли.
     - Куда?
     - Выйдем на улицу.
     - Зачем?
     - Подышим воздухом. Мне что-то душно.
     Уходя я заметил,  что очередь к врачу стала двигаться все быстрее
и быстрее.  Некоторые люди вообще ушли,  как бы не дождавшись и плюнув
на все.
     Это заметил и Алекс.
     - Наша история тоже видимо заканичвается, - сказал он. - Значит и
жить мне уже не долго.
     - Да что ты говоришь! Глупости все это!
     Мы шли по коридору поликлиники в направлении выхода.
     - Я-то бывалый персонаж.  Я умею предсказывать,  чем кончится ка-
кая-либо история или ситуация. У меня уже чутье.
     Он достал откуда-то серую кепку и натянул ее на голову.
     Мы вышли на улицу.
     - Брось,  все  нормально,  - успокаивал его я.  - Сейчас подышешь
свежим воздухом и полегчает.
     Почему-то он мне вдруг стал так дорог,  что я начал действительно
за него переживать, будто он был моим отцом.
     Он вдохнул воздуха и закашлялся.
     - Ну-ну, не волнуйся так, дыши равномерно.
     Дул ветер. Он овевал лицо приятной прохладой.
     Неожиданно с головы Алекса сдуло кепку и понесло по тратуару.
     - Этого еще не хватало, - с этими словами он кинулся в догонку.
     И вовсе он не умирал. Бегал, как пацан десятилетний.
     Шапку пронесло  через  газон  и  понесло  через  проезжую  часть.
Здесь-то Алекс ее и нагнал.  Ухватив кепку, он нахлобучил ее на голову
и повернулся ко мне. На губах его играла озорная улыбка.
     И вдруг он исчез под пролетевшим на дикой скорости Камазом. Я да-
же не сразу понял, что произошло.
     Не чувствуя рук и ног я кинулся на  мостовую.  Споткнулся,  упал,
встал, снова побежал.
     Алекс был мертв.  От него мало чего вообще осталось.  Так,  груда
мяса и костей.
     ОН это сделал! ОН все-таки убил Алекса.
     - Подонок! - заорал я. - Где бы ты не был, я обращаюсь к тебе! Ты
подонок!
     - Я не подонок. Я просто писатель.
     - Ты убийца!
     - Я не убийца. Я вас сам же и выдумал. Вы - мои персонажи.
     - Мы живые люди! Может мы и не живем в вашем мире, но мы есть!
     - Ты не прав.  Эту теорию придумал я сам. А на самом деле все это
неправда. Это всего-лишь тема для фантастического рассказа.
     - Да нет же! Все это правда!
     - Нет.  Это не может быть правдой. Вы все - лишь плод моего вооб-
ражения.
     - Но мы ведь живые!  Мы дышим,  слышим, чувствуем запах... Мы жи-
вем!
     - Да, но лишь в моем воображении и на страницах рассказов.
     Обессиленный я побрел обратно к поликлинике, зашел внутрь, прошел
по коридору и сел на свое место,  сидя на котором еще каких-то  десять
минут назад я разговаривал с Алексом.
     - Мы хотим заявить свои права, - снова обратился я к НЕМУ. - Пра-
ва на жизнь, на счастье, на "хэппи-энды"...
     - Глупости.
     Да, вот так в мою жизнь ворвалась Литература с большой буквы. На-
деюсь, в первый и последний раз. Я не хочу больше быть персонажем.
     И вдруг я вспомнил еще об одной влиятельной стороне. Читатель!
     Дорогой читатель,  неужели ты еще не понял, что все мы настоящие,
что мы  не плод воображения этих маньяков,  которые делают с нами все,
что захотят. Помоги же нам хоть ты.

16.05.2001г. - 17.02.2004г.