Преодоление бури

                Пусть тема не проста,
                но есть рецепт старинный,
                Как Закалялась Сталь
                и Обжигалась Глина…

      Нас поражает удивительное долголетие романов Николая Островского, вековой Юбилей которого был отмечен в 2004 году.
 
      Не беда, что описываемые в них события охватывают не столь значительный период времени, каких-то два десятка лет в "Как закалялась сталь" и менее года в "Рождённых бурей", обстоятельства, в которых суждено действовать всем персонажам, весьма суровы.

      Как правило, это ситуации на грани жизни и смерти, становления  и деградации личности,  предательства  и героизма...

      Как и в песнях Владимира Высоцкого, не вполне отвечавших принятым нормативам общественного сознания, героям Островского удаётся соответствовать законам нравственным, тем извечным канонам Благоразумия, которые впитываются на Руси с молоком матери, передаются из поколения в поколение вот уже на протяжении тысячелетий нашей истории.

      И пусть нас не смущает прижизненная слава писателя – его произведения входили во все  хрестоматии, учебники и энциклопедии  своего времени.

      Необходимо признать, что Николаю Островскому, как художнику слова, удался образ несомненно Положительного героя – борца, строителя, руководителя.

      Павка Корчагин, соединяющий в себе нравственный максимализм и душевную красоту, стал своеобразным символом Эпохи, образом поведения революционеров многих стран.

   Хочется обратить внимание и на то, что при кажущейся тенденциозности повествований,– а всё, начиная с эпиграфов, говорит о приверженности автора к методу социалистического реализма – Островскому всё же удаётся вырваться за рамки узкой классовой направленности жанра и показать нам  Самою Жизнь во всех её тонкостях и проявлениях...

   Кто-то спросит: "О какой художественности может вообще идти речь, если времена были тяжелые, кровь хлестала рекой, да и вообще – что хорошего может рождаться бурей?"

      Всё так, но в любой ситуации, при всех своих заблуждениях, человек остаётся
Человеком, и вынужден прислушиваться не только голосу своей совести, но учитывать
надежды и упования близких ему по духу людей, так поступают герои Островского.

      Терроризм мерзок в любые времена… Его осудил ещё Лев Толстой в "Кавказском пленнике", да и боролся с ним силою своего искусства.

      Во второй части романа "Рождённые бурей" мы также наблюдаем захват и обмен заложниками, неспокойное было время...

      Островский по-своему решает тупиковую ситуацию с заложниками – в его незавершённом романе явственно звучат призывы к меж классовому Милосердию!

      Но как нынешняя демократия может внимать подобным призывам, если из тех же соображений дешевой политической конъюнктуры, Царизм и поныне считается ею "душителем свобод кавказских народов".

      К чему нас подводит подобные соображения, недавно наглядно показали трагические события в Беслане...

      По странному стечению обстоятельств, с некоторых пор творчество Николая Островского исключёно из школьной программы.

      В соответствии с новым государственным стандартом, обеспечивающем литературное образование в 5-9 классах, учащимся общеобразовательных учебных заведений ныне предложены шедевры всевозможной тарабарщины.

      "Глокая куздра" и "пуськи бятые" оказались милей сердцу русского демократа.

      А ведь ещё Лев Троцкий на заре советской власти утверждал, что лучше Царизм, чем разгул социал-демократии.

      Патриарх Тихон ни красного, ни белого движения не благословил.

      Митрополит Иоанн (Снычев) утверждал, что «если бы белые армии и политики, стоящие у них за спиной, действительно боролись за воссоздание Святой Руси с её Православной соборной государственностью в исконной Самодержавной форме – никакая победа большевиков была бы невозможна.

      По сути, в хаосе гражданской войны противостояли друг другу две равно далеких от Русского идеала, равно бездуховных и враждебных Святой Руси идеологических модели: христоборческий коммунизм с его призывами к "классовой ненависти" и – западноевропейский либерализм  с его безбожным  культом индивидуализма, самодовлеющей гордыни и безудержного потребительства.

      Это были две головы одного дракона, рождённые и вскормленные Западом…

      Безусловно, и на одной и на другой стороне было множество людей лично честных и благонамеренных, искренне заблуждавшихся или не видевших для себя в сложившейся ситуации иного выхода»…

      Всё это нам понятно лишь теперь, по прошествии скольких лет.

      Но, быть может, пришли времена и, как в той задаче с тремя мудрецами и пятью колпаками, стоит, наконец, и нашим политикам оставить столь неблаговидное занятие "бряцать оружьем и меряться своими чёрными поясами", и вспомнить об оставленных было миром белых колпаках соборности, облачиться в чистые ризы благочестия и повести народы к светлым вершинам духа.

      С трибуны произведений, устами своих героев Николай Островский уже тогда пытался переосмыслить извечный мировоззренческий вопрос – как прожить человеку свою жизнь, чтобы избежать последующих осуждений и неминуемых мучений.

      Откуда у Павки Корчагина, выходца из народа, эта неутолимая тяга к проблемам эсхатологическим?

      А секрет тут весьма прост: "по закону Божию поп всегда ставил Павке пять.

      Все тропари, Новый и Ветхий завет знал он назубок"...

      Не будем комментировать взаимоотношения Корчагина с попом, факт налицо – Павел воспитан в Православии.

      Этого нам достаточно, чтоб объяснить многое из его поступков.

      Да ведь он всю жизнь и боролся за соблюдение христианских заповедей!

      У Игоря Северянина есть по этому поводу одно замечательное стихотворение:

                В парке плакала девочка:
                "Посмотри-ка ты, папочка,
                У хорошенькой ласточки
                Переломлена лапочка.
                Я возьму птицу бедную
                И в платочек укутаю".
                И отец призадумался,
                Потрясенный минутою.
                И простил все грядущие
                И обиды, и шалости
                Милой маленькой дочери,
                Зарыдавшей от жалости.

      Вся жизнь Островского – подвиг.

      Трепетное знамя его прозы впоследствии подхватила и пронесла по жизни целая плеяда выдающихся русских писателей, в том числе наших курских земляков В. В. Овечкина и Е. И. Носова.

      И, как знать, не тема ли Милосердия по отношению к классовым врагам, подобная молитве благоразумного разбойника: "Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем", поможет вернуть творчество Островского в лоно Русской Школы?