О единстве и разногласии

Фрагменты из моей книги "Красноречивое безмолвие истины" /Изд."ДИЛЯ", С.Петербург/


Однажды меня и молоденькую преподавательницу в институте назначили кураторами 1-го курса. Нам предстояло познакомиться со своими будущими подопечными, чтобы позже подготовить небольшое выступление студентов-первокурсников на церемонии посвящения.
Набранный курс включал 53 человека. В один из дней всех предупредили о том, что после лекций нужно задержаться ненадолго в институте для знакомства со своими кураторами.
В назначенный день и час мы вошли в аудиторию, где только что закончилась лекция, и данному курсу необходимо было задержаться минут на 20-30.
При первой же возможности несколько человек просочились сквозь толпу и "слиняли". Поэтому после перерыва ряды заметно поредели. Те, кто остался, бурно выражали свое искреннее недовольство по поводу траты драгоценного времени на пустяки и демонстрировали всем своим видом нешуточную озабоченность в связи с возникшими неразрешимыми проблемами из-за того, что они торчат в институте. И, как это происходит в большинстве случаев, одни начали ныть, чтобы их отпустили пораньше, другие стали призывать к более рациональным действиям, что означало —  быстрее начать и быстрее закончить. Третьи включились в какую-то бурную беседу, представляющую для них особый интерес, и попросту уже никого не замечали. И лишь единицы сидели спокойно на своих местах и мирно выжидали, когда все наконец-то начнется.
Мы с грустью взирали на все это вялотекущее броуновское движение, тщетно надеясь на относительную заинтересованность тех, кто никак не был заинтересован нашим явлением. Ведь мы своим присутствием напоминали о том, что их укороченное время, называемое "личным", с сегодняшнего дня укоротится еще больше.
Минут через пятнадцать, вместо положенных пяти, наконец-то все уселись. И тут же большая часть занялась своими неотложными делами. Что касается нас, то мы должны были чувствовать себя счастливчиками от оказанной чести быть выслушанными. Но так как ни в моей душе, ни в душе моей коллеги подобных чувств почему-то не возникало, надо было спешить, пока не сбежала еще добрая половина оставшихся.
Как режиссеру, мне хорошо известно, что знакомство с большой группой людей лучше всего начинать с веселого, короткого зачина. Понимая, что в данный момент никто ничего не будет придумывать, так же как никто пока не будет гореть в творческом экстазе, я решила предложить ребятам простейшее действие минуты на три. Моя напарница одобрила идею, и мы поспешили изложить ее тем, кого в ближайшее время ожидало торжественное посвящение в студенческую жизнь. Реакция была у всех одинаковой — никакой. Мы бодро повторили уже сказанное и услышали тяжкий вздох и прямо-таки бесовское хихиканье. Через минут пять, поругиваясь, брюзжа и нарочито гремя партами, народ начал медленно выползать из своих укрытий.
А задание было таким.
Ребятам давалось 10 минут на то, чтобы отрепетировать и продемонстрировать бесшумное перемещение парт из той позиции, в которой они находились, в позицию в форме буквы "П". Их нужно было переместить по периметру стен и водрузить на них стулья. Главным условием являлась безупречность исполнения: ровно, точно в отведенное место, бесшумно и быстро. Меня можно спросить, почему я выбрала такое странное задание. Во-первых, это давало возможность ребятам размяться после долгого сидения на лекциях. Во-вторых, после выходного в этой аудитории намечалась первая репетиция по подготовке к церемонии посвящения, а парты, расставленные рядами, мешали. Вот я и предложила пустяковое задание, позволяющее совместить приятное с полезным.
Однако кто же думал, что на этот пустяк будет затрачено более трех
часов времени?!
Когда стало очевидным, что задание для них носит невыполнимый характер, если потакать, пришлось пустить в ход драконовские методы: шантаж и угрозы в виде напоминания о деканате и стипендии. Средство, как выяснилось, оказалось эффективным лишь в той степени, что позволило перевести задание из разряда "невыполнимое" в разряд "трудновыполнимое".
И лишь тогда, когда исполнители сообразили, что их кураторы ни на какие уступки не пойдут, будучи готовыми даже к встрече завтрашнего рассвета, они проявили, наконец, полную готовность выполнить задание и соблюсти предъявленные условия игры.
В шестом часу вечера, за одну минуту и пятнадцать секунд, что вдвое быстрее заданного времени, под едва уловимое шарканье ног и тихое сопение, парты плавно переместились из точки "А" в точку "Б", образовав по форме нужную букву "П", а на партах ровными рядами возвышались перевернутые стулья.
Все. Великий подвиг должен навеки запечатлеться в сердцах потомков. А сейчас желательно поспешить с орденами и медалями для лучших из лучших. Хотя стоп! К чему такая поспешность? Ведь эти парты еще предстоит возвращать на место!
По окончании задания я сказала ребятам приблизительно следующее: "Друзья мои, мне очень жаль, что, проживая день за днем, большинство людей склонно жить так, как сегодня вы (конечно, не считая последнего исполнения) переставляли парты. И мне очень сложно понять, зачем вы тратили столько сил и средств, чтобы оказаться в стенах вуза в качестве его студента? Возможно, теперь вы сами себе ответите на вопрос, почему в нашей жизни столько скандалов, страданий по пустякам и почему жизнь будней всегда серая, невзрачная, малоинтересная, а праздники с торжествами в ходе их подготовки нередко круто замешены на солевом растворе из слез и пота".
Ведь от этой встречи всего-то и требовалось, что диалог начать да цель на ближайшее будущее обозначить. В итоге и диалог состоялся, и цель наметили. Но какой ценой!
Тем не менее, те, кто тогда сбежал, очевидно, так и не поняли, почему для тех, кто остался, на долгие годы слово "парта" обрело особый смысл, сохраняя в душе добрую память о первых шагах во взрослость. А ведь если бы мы тогда отступили и не довели начатое до естественного завершения, этот день, пополнив череду серых и невзрачных будней, растаял бы, как прошлогодний снег, не оставив следа, вычеркнув из жизни память о самой жизни.
История поучительная.
Но тогда, когда драма достигла своего апогея, а мы стояли за дверью аудитории, слушая дерзкие "комплименты" в свой адрес и брань, я пыталась понять одно: как случилось, что всего чуть больше месяца назад эти же ребята отчаянно боролись со сверстниками за право стать студентом, проходя через экзаменационный барьер, а теперь, когда еще и учеба-то толком не началась в полной мере, так напористо и нагло выбивают себе право на безделье и безалаберность? И нам не оставалось ничего другого, как принять этот вызов и сделать все, чтобы пробудить юное, но полусонное, полуживое сознание, которое решило, что подвиг свершен, осталось лишь дождаться выдачи диплома.

Тогда к безупречности мы шли более трех часов. И всего минуту и 15 секунд длилась жизнь в безупречном ее проживании. Порой и такого мига хватает, чтобы познать наслаждение от осознанного действия, наполненного красотой, точностью и легкостью исполнения. Но почему бы так не жить подольше и почаще?

Следующий пример, который я хочу предложить, является полной противоположностью предыдущему.
На этот раз я работала с теми, кто пришел ко мне по доброй воле и с кем у нас сохранялись устойчивые дружественно-доверительные отношения. Кстати, среди этих молодых людей, были трое с того самого курса, о котором шла речь выше. Эти молодые люди учились и работали в разных местах, но в отличие от первых, готовы были отдавать в пользу занятий все свое свободное время. Они радостно встречали любое мое предложение, даже тогда, когда оно казалось на первый взгляд "откровенной чепухой". Они уже знали, что за каждой такой чепухой припрятан глубочайший смысл и за любым пустячным заданьицем таится тот секрет, который при разгадке приближает к пониманию самого себя и тех, кто нас окружает.

Обычно в тех аудиториях, где мы занимаемся, ничего кроме паласов, не бывает. Но однажды мы оказались в помещении, где было много стульев. Приняв их наличие за подарок судьбы, я решила использовать их. В начале занятия я предложила ребятам водрузить все стулья на один. Главным условием было не подвергать стулья порче, но действовать быстро, оригинально, находчиво и ловко. Временем не ограничивала. Помещение было невысоким и это намного усложнило задачу. Ребята действовали предельно старательно, но пирамида не желала сохранять устойчивость, разваливаясь еще до того, как дело доходило до последних стульев.
В итоге даже я начала испытывать сомнение по поводу реальности своей затеи. Но что-то мне подсказывало, что невозможное может оказаться возможным, а это означало, что мне не следовало отказываться от идеи преждевременно.
Единственное, что от меня требовалось, так это точно почувствовать тот миг, когда я должна буду остановить процесс и перенаправить его по новому руслу. Расчет должен быть точным, чтобы уложиться в отведенное для занятий время. Так как если мы не успеем довести дело до конца, мы не сможем осуществить то, ради чего все затевалось, понять суть происходящего. В этом случае занятие было бы сведено на нет.
За несколько минут до окончания занятий я остановила ход строительства и повела речь о безупречном действии не одного человека, а группы людей. Ведь до этого ребята действовали старательно, но это не являлось безупречностью. Хотя наша группа была дружной, все равно возникали споры, сутолока, всплески эмоций, скрытые соревновательные мотивы между отдельными людьми. Все это мешало. Но главной бедой являлось ложное чувство в каждом, что именно "он" знает, как нужно делать лучше, а "остальные" в этом ничего не смыслят.

Но стоило мне объяснить моим друзьям-ученикам, как нужно мыслить и действовать, задача была решена в мгновение ока!
Никакой задержки, никакого спора, никакой сутолоки! Словно кто-то, невидимый нашему глазу, исподволь, незаметно руководил всеми мыслями, намерениями и действиями, связанными с вопросами, как делать, что делать, когда и в какой момент.
Но что больше всего нас всех поразило, так это то, что конструкция была не только устойчивой, но и красивой. Такого проекта ни у кого из нас в голове не было. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что мы вынуждены были любоваться собственным творением, как будто оно было создано не нами, а кем-то другим, кто определенно намного талантливее и искуснее нас всех, вместе взятых.
 
Всеобщая старательность, единодушное согласие с выполнением данного задания, дружественные отношения между членами коллектива и преданность педагогу не дали того результата, который был получен в результате нового подхода к идее и ее реализации. Ведь даже если при таком благополучном стечении всех обстоятельств дело не ладилось, что можно сказать о традиционных обстоятельствах, когда люди при совместном труде настроены по отношению друг к другу как соперник к сопернику, когда руководитель, как правило, "всегда дурак", когда и хочется, чтобы дело было сделано, и делать не очень-то охота!

В одном случае труд несет в себе радость, непредсказуемость удивительных открытий, прекрасный результат и неподдельную признательность каждого ко всем остальным и всех к каждому в отдельности.

В другом - труд влечет за собой изматывающую усталость, подозрительность всех и каждого по отношению друг к другу, когда результат, как правило, всегда не дотягивает до полноты воплощения идеи, а дело частенько завершается тем, что все занимаются поиском виновных, то есть тех, кто помешал идее реализоваться в полной мере.

В первом случае равнозначно полезными оказываются и флегматики, и холерики, и "головастики", и те, у кого "золотые руки", и те, кто не слишком сообразителен, но вовремя что-то подал, подхватил, и те, кто пока, еще не сообразив, попросту не мешает, ожидая своего мига, но реплика, тихо брошенная ими кому-то, неожиданно оказывается решающей для получения отличного результата.

В другом случае полезность каждого не равнозначна. То одни мешают, то другие, то кто-то чего-то не доделал, то из-за неловкости одного страдают остальные, то кто-то кого-то не недослышал, недопонял, а в результате, где виноваты все, никто не виноват, но одного-двух наказать-таки удается, как и находятся те, кто заслуживает особой награды. И, конечно, наличие "вредителей" и "доброжелателей" вызывает скрытый или явный конфликт, раковой опухолью уходящий в новое дело, в новые совместные предприятия, когда все вынуждены сотрудничать вместе, но зарплату получать порознь.

Примеры, которые я привела, убедительно показывают и доказывают, как далеки мы в обычной жизни от воплощения принципов гармонии. Всего лишь не те акценты, не те приоритеты. Чуть-чуть не так сфокусирован луч внимания! Но от этого "чуть-чуть" рушится не только пирамида из стульев, но и жизнь. Мало того! Последний пример наглядно показывает, что одного благого желания не всегда достаточно для того, чтобы действовать  в духе безупречности и совершенства. И, несмотря на искренность намерения, именно по этой причине порой не действуют молитвы и установки.

Во втором примере, когда ребята в мгновение ока соорудили из стульев красивую и устойчивую пирамиду, они делали то, что хотелось сделать каждому в какой-то момент, но оказалось, что вместе они сделали то, что хотелось всем: красивую, устойчивую пирамиду из стульев!
Может возникнуть вопрос. Почему же в течение двух с половиной часов у них ничего не получалось? Ведь они единодушно были готовы выполнить данное задание и проявили максимум старания.
А вот почему.
Ребята поняли, осознали свою задачу и дали согласие на ее выполнение. Без такого волеизъявления любое дело даже не стоит затевать. Но если согласие дано, можно начинать. Это условие выполнено верно.

Однако как только они начали действовать, посыпались вопросы по поводу устойчивости сооружения и предположения по поводу того, не окажется ли их труд напрасным. Спрашивается, зачем надо было начинать, если еще не ответили себе на главный вопрос: готовы ли они действовать в случае возможной неудачи? Этот вопрос нужно было задавать до принятия решения действовать, а не тогда, когда действие уже начато. Если еще спрашиваем, начинать не стоит. Но если уже начали, вопросы данного свойства неуместны. Ведь если решение действовать будет принято с учетом всех непредвиденных обстоятельств, с учетом возможного отрицательного результата, но с прицелом на положительный результат, излишних тревог по поводу возможной неудачи не возникнет, что позволит активно и спокойно работать до момента, когда станет понятно, что результата не будет, или, наоборот, до момента, когда дело окажется завершенным, а результат — очевидным. Такого решения ребята не принимали. Поэтому сразу возникли сомнения и вопросы. А это уже ошибка.

Это конечно хорошо, что ребята отвечали мне любовью и признательностью за тот труд, который я в них вкладывала, и за те чувства, которые я проявляла к ним в период нашего сотрудничества. Однако хорошие отношения не могут быть гарантией отличного результата. Ошибаться может и обожаемый нами человек. Ошибаться можем и мы сами, как бы ни хотелось услужить обожаемому нами человеку. А потому, когда дело не ладилось в течение двух с половиной часов, должен был возникнуть вопрос: "В чем же дело?" Конечно, вопрос "Кто виноват?" неуместен для тех, кто ищет ошибку, а не виновного. Тогда не беда, кто в ней повинен: руководитель или исполнители, главное, что ошибка найдена и есть возможность ее исправить.

Но ребята были твердо уверены в том, что их руководитель знает, что делает, а вот они, к сожалению, никак не могут оправдать это доверие. И это было еще одной ошибкой в их действиях. Они, конечно, заподозрили, что что-то происходит не так как надо. Но обсуждали это шепотом, не рискуя высказать свое мнение мне самой. А потому, даже уже тогда, когда сомнения их захлестнули полностью, они продолжали мне угождать, работая, по сути дела, уже вхолостую.
Только уже почти на исходе отведенного им времени они, наконец, спросили меня: "А вы уверены в том, что это возможно?" А ведь этот вопрос они должны были задать мне еще до того, как приступить к делу. Я ответила: "Не знаю" и этим ответом поставила их в тупик.

Если руководитель не знает, к чему приведет его затея, то что можно испытывать по этому поводу подчиненному? Ведь если бы они сразу задали мне этот вопрос, все стало бы на свои места. При варианте моего ответа "Я знаю, поэтому надеюсь и верю, что у нас получится", они бы отмели сомнения и не волновались по поводу исхода дела. Но и при варианте моего ответа "Я не знаю, но хотелось бы попробовать, что из этого выйдет" они бы сосредоточились на действии, не переживая за результат. В итоге сомнения бы были отметены до начала работы, а не в процессе ее выполнения.

Но возможно было бы иначе. Если ребята действительно во мне не сомневались, то как же тогда они могли усомниться в себе? Этого понимания хватило бы, чтобы взяться за дело уверенно, не волнуясь за результат. Но если они сомневались в себе, то, значит, они и во мне сомневались. Тогда зачем было браться за то, в чем уверенности нет? Эти вопросы надо было решать до начала работы. Вот и все. Невозможно, всецело доверяя руководителю, сомневаться в себе или друг в друге. Это одна из самых распространенных ошибок в коллективах.

А сейчас на время вернемся к самым первым заданиям и постараемся понять, что несет в себе сомнение.

(В этой статье этих упражнений нет. Но я надеюсь, что читатель всё же поймёт о чём я веду речь).

Когда человек в своем воображении видит образ круга, готовясь отыскать круглые объекты или круги в окружающем пространстве, а потом спонтанно бросает свой взгляд в любом направлении, он тут же видит круг. И куда бы он ни бросал свой взгляд, он будет убеждаться, что теперь для него круги существуют повсюду. Но стоит ему после постановки задачи и осознания ее начать думать: "А где же его теперь искать?", желание, ответное желание обретает весьма странный характер. То хочется смотреть во все точки пространства, то никуда не хочется смотреть. Что же произошло? Если, представив круг, мы не задаемся вопросом, где он может быть, а просто следуем своему желанию куда-то посмотреть, мы встречаемся глазами с кругами. Но если, представив круг, мы ставим вопрос "Где?", это означает, что мы тут же меняем программу действий.
В первом случае мы в пространстве своим вниманием устанавливаем связь с теми точками в пространстве, где круги есть. Во втором случае, когда добавляем вопрос "Где?", мы также устанавливаем связь с пространством, но теперь не с теми точками, где круги есть, а с теми промежутками, где кругов нет. Ведь если мы спрашиваем "Где?", то это указывает на то, что нам не известно, где они. И в этом случае формируется представление: "Круги не видны, спрятаны, связь не установлена...", что означает, что надо смотреть туда, где кругов нет. Человек осторожно поворачивает голову, смотрит и убеждается в том, что круга в этом месте нет и в этом, и в том.... Другими словами, своим сомнением человек отменяет связь между собой и нужным объектом, что означает смену одной программы на другую.

Когда человек выполняет задания, связанные с поиском красивых мест или лиц, а потом — с поиском плохих мест, мрачных лиц, он выбирает определённую программу. Если выбрал "красоту", то не будет видеть "уродливого". Если выбрал "уродливое", не будет видеть "красоты". В нашем случае случае человек осознанно делает выбор. Однако те люди, которые стремятся доказать, что вокруг только уродливое, не осознают, что сами настроили себя на уродство. Убедить их в обратном будет очень сложно. Их внимание будет пропускать красоты и притягиваться к тому, что уродливо. И тогда, конечно же, такие люди будут восклицать:
-Ну?! Что я говорил? Куда ни глянь, повсюду уроды! Теперь убедились в том, что я прав?!

Сомнение — это и есть отрицание. Причем человек чаще всего сомневается в хорошем. Он, скорее, поверит в то, что он не в состоянии заметить все, что ему необходимо, чем в то, что все, что ему необходимо, он заметит и найдёт.
Тот человек, который понял, как мы способны управлять своим вниманием, вряд ли будет растрачивать силы на сомнения. Он будет действовать в согласии со своими желаниями. Но в то же время он будет доверять возникающим желаниям, зная, что они не искажены сомнениями. Это не означает того, что такой человек не ведает сомнений. Он способен сомневаться. Именно сомнения сохраняют его от бездумных поступков. В момент сомнения он не будет действовать "на авось", но будет терпеливо дожидаться, когда они рассеются от получения дополнительной информации, либо от возникшего  понимания более глубокого уровня. Или же человек дождется, когда импульс мощного желания заставит его действовать, забыв о сомнениях, что чаще всего происходит в момент интуитивного прозрения. Но действовать на фоне сомнений он не станет.

Ребята своим сомнением, конечно же, включили программу невозможности выполнения данного задания, а потом трудились в поте лица, не подозревая о том, что сами себе предрешили плачевный исход дела.

Что же касается меня, то когда я принимала решение придумать такое задание, которое позволило бы продемонстрировать, как кажущаяся сложность превращается в простоту, я знала, что идея во мне и она даст о себе знать. Я знала, что с этой идеей придет и решение вопроса, как ее воплотить. Идея пришла в виде замысла построения необычной конструкции из стульев.
 Однако ребята настолько старались, а дело не ладилось, что даже я уже было начала сомневаться по поводу собственной безупречности. Но, вспомнив момент, когда я дожидалась необходимой информации, я поняла, что на тот момент во мне не было сомнений. А поэтому тут же отринула все сомнения по поводу правильности своего решения, не позволив себе отменить задание и заменить его более простым.

Сомнение запускает сразу все механизмы (причем по всем направлениям), которые будут противодействовать воплощению идеи. И это проявится во всем, что только возможно.
Люди не будут доверять друг другу, тела не будут слушаться, предметы, с которыми приходится иметь дело, будут соприкасаться теми точками, которые заданы для того, чтобы разрушать конструкцию, вместо тех, которые позволяют удерживать равновесие, мысли будут быстро сменять друг друга, но ни одна из них не окажется верной, все будут видеть ошибки друг друга, но не замечать своих. И так можно перечислять еще очень долго. В результате такого труда все, в конце концов, будут измотаны, так и не узнав о том, что задача не только выполнима, но и имеет уникальное решение, и в итоге все признают данную задачу невыполнимой.

Следующей ошибкой большинства коллективов является желание "работать на публику". Проще говоря, стремление демонстрировать себя в лучшем свете, но не только за счет показного умения, но и за счет принижения других. Конечно, уверенный в себе человек вряд ли додумается так себя вести.
Однако неуверенные люди, чаще всего, даже не осознают за собой подобного греха. А распознать его несложно. В этом случае человек не упустит случая сказать другому: "Ну, экий ты недотепа" или "У тебя что? С мозгами не всё в порядке?"
Причем парадокс заключается в том, что такой человек будет одновременно негодовать по поводу несообразительности другого и испытывать неосознанное наслаждение от того, что оплошал не он, а другой.
И если учесть, что этой болезнью заражена большая часть людей, то можно себе представить, как это будет влиять на качество общего дела. Такая группа людей может добиться определенного результата, который, возможно, даже назовут отличным. Но эта группа никогда не узнает, какого уникального результата она могла бы достичь при равнозначном отношении всех друг к другу при отказе от соревнования друг с другом.

Итак!
Основными ошибками являются:

Смутное представление о целях и задачах!
Действия на фоне сомнений!
Недоверие к себе, недоверие к тем или то и другое вместе, с кем эта задача решается!
Слепое подчинение руководителю иди слепое недоверие руководителю!
Соревнование друг с другом!
Соревнование с руководителем!
Незнание основных механизмов нашего восприятия и внимания!
Неумение управлять собственным вниманием и просто невнимательность!

Отсутствие твердого решения осуществить поставленную задачу!
Озабоченность по поводу результата вместо наслаждения ходом процесса!
Недооценка скрытых возможностей в человеке!
Отсутствие признания божественных качеств в любом, а не только в каком-то там, особом, избранном,  человеке!
Участие человека в деятельности при отсутствии желания участвовать в данной деятельности!
Отсутствие знаний о том, что с принятием решения "действовать", приходят все, необходимые для реализации этого решения, силы и возможности!
Отсутствие знаний о том, что при наличии любых совокупных средств и возможностей всегда имеется, невидимый до определенной поры, план самого оптимального и наилучшего решения для данного задания в данный момент и в данном месте!

Думаю, что моему читателю не составит большого труда подсчитать количество пунктов, о которых он либо понятия не имел, либо знал, но не придавал им значения.

И теперь, уверенна в этом, моему читателю несложно будет ответить самому себе на вопрос: почему с таким трудом у нас воплощаются даже самые прекрасные и полезные проекты, и почему так часто мы просто вынуждены трудиться "в поте лица"?

/ТАК-ТАК/