И смех, этот особенный, южный смех!!! Фрагмент Вет

Фрагмент повести: "Ветер, Ах, этот Икстлен..."
Полный текст здесь:
http://www.proza.ru/2009/11/24/136


  Книга.
   
   
  - Все, хватит! Надо и на море успеть, так можно без купания остаться! - Вовка с сожалением, но решительно захлопнул книгу.
   Сережка давно советовал почитать Кастанеду. Что Вовка и сделал, как только увидел у хозяйки на полке знакомое имя на зеленом бумажном переплете. На титуле бульварного издания значилось: "Путешествие в Икстлен". Текст, вначале скучный и сухой, через полсотни страниц увлек, втянул в свой ритм повествования. Разве мог Вовка в свои пятнадцать лет предположить, что порой грань между жизнью и написанным настолько тонка...
  Но, обо всем по порядку.
   
   Лето плескало солнцем, щедро разбрасывая блики в самые недоступные, казалось, места. Это обилие света завораживало и дарило радость жизни, простой, бесхитростной, но имеющей определенную наполненность. Вчера увидел пятно солнца в погребе, как же удивился, а оказалось все просто - солнечный зайчик из зеркала на стене прихожей прыгнул в зеркальце на комоде веранды, и, отразившись от люстры, спикировал вниз - в погреб, - Вовка улыбнулся, вспомнив, как искал причину света "... в темном царстве". За эти несколько дней, проведенных у моря, случилось много интересного.
  И вот теперь, книга... захватила, унесла, заставила по иному чувствовать мир, предложила прислушаться к себе и окружающему.
   Главного героя книги зовут Карлос. Он ищет встречи со старым индейцем, о котором молва говорит как о колдуне. При близком знакомстве видно, что это самый заурядный чудаковатый старик. Карлос желает побольше узнать о травах и их свойствах и немного расстроен такой стариковской простоте - он ожидал большего. Старик же усмотрел в нем ученика - стал последовательно вводить в свое мировоззрение, ломая привычный порядок мироощущений у молодого человека и умудряясь не противоречить основным постулатам христианства. А потом в книге вообще началось странное...
   
   
   
  - Ты идешь на море? - неожиданно возникнув спросила с порога Светка, что разом выбило все мысли о Кастанеде.
   Вовка вздрогнул, легко вскочил, улыбнулся и... оробел - солнце за ее спиной пушисто облегало фигуру, искрились золотистые волосы, казалось девушка вся состоит из светоносных частиц, источает, дарит сияние.
   -Ты вся светишься, - восхищенно сказал он.
  - Фу на тебя, - слегка покраснела она, и развернулась уйти.
  - Вечно, Вы... женщины, все не так понимаете, - почти обидевшись, развеселился Вовка. - Ну, солнце, же! Ты словно вся из света!..
   Задумчиво улыбнувшись, Света посмотрела странным, долгим взглядом и... шагнула за порог.
  - Света - вся из света! - поддразнил ее Вовка. Она всегда остро реагировала на эту фразу. Вот и теперь...
  Ох... как она успела - получив хороший подзатыльник, Вовка свалился кулем, с подоконника в траву. Потёр ушибленное место, о котором говорят, что оно мягкое (хотя какое "мягкое", когда падаешь очень даже жесткое...). Вовчик заглянул в проем окна, и получил подушкой по голове. Сел от неожиданности, ойкнул, а с другой стороны уже слышался удаляющийся смех...
   - Ну ладно! - произнес он нарочито громким голосом.
   Вовка стянул стакан из кухни, наполнил дождевой водой из кадки под водостоком летней душевой кабины, и помчался искать обидчика.
   Света с подушкой на перевес ожидала у дерева появления противника. Незаметно зайти со спины к напряженно ожидающему противнику не так просто. Вовке удалось. В последний момент у Вовки предательски хрустнула сухая ветка под ногой. Девушка вздрогнула, обернулась и на долю секунды они вперившись глазами друг в друга застыли в неподвижности. Потом до Светы дошло, что ей грозит и она с громким визгом рванула прочь. Мимо уха девушки под веселый смех Вовки пролетела блестящая струя. Вода накрыла широким языком бетонный пол двора и разлетелась мелким бисером, блеснувшем на солнце всеми цветами радуги - даря радость глазам и прохладу... но этого никто не замечал, разве только чуть-чуть, мимоходом...
  - Не попал, не попал, - донеслось из-за спины. Вовка не оборачивался, ему надо было пополнить боезапас.
   
   
   Они уже минут пять вели активные боевые действия, поливая друг друга, срываясь на возню и оглашая соседей веселыми воплями. Сейчас Вовка стоял на углу одноэтажного частного дома, который они снимали двумя семьями у замечательной хозяйки Ирины Константиновны Московиной. С половником полным воды он поджидал Светлячка (так про себя он звал Свету и не про себя тоже... иногда). В азарте он даже не догадывался, что умная мысль взять посуду повместительней пришла не в одну его светлую голову. Противник в юбке тоже не дремал и нашел в гараже пятилитровое зеленое ведерко - Светка очень обрадовалась, она наверно и в ладоши захлопала, если бы имела такую привычку.
   Вовка выглянул из-за угла и разочарованно спрятался обратно. Светы, что-то подозрительно долго не было. Почему-то в жизни часто так бывает: когда что-то или кого-то с нетерпением ждешь и думаешь, что вот-вот оно случится, то этого можно ждать очень долго и порой абсолютно безнадежно.
   Вовка ковырял носком ботинка асфальт и разглядывал штукатурку на стене. В некоторых местах она отслоилась, и под известкой поселились муравьи. Живой дорожкой двигались они через стену, к табличке над головой " Фонтанная д. 7". Муравьиная тропа исчезала в трещине штукатурки под табличкой. Странное название - на всей улице нет ни одного фонтана.
  Подумалось: "У них там дом", и тут же показалось, что он идет по переходам, лазам и пещерам, а рядом, и навстречу идут по своим делам одного с ним роста муравьи...
  - Вот тебе, - услышал из-за спины Вовка и не раздумывая прыгнул в сторону. Вода оказалась быстрее - догнала его по дороге. Весь мокрый он помчался за звонко визжащей Светланой. На повороте он поскользнулся на мокрой траве. Земля, обильно ими политая, превратилась в грязь, и Вовка с размаху шлепнулся.
  Ощупал колено. Пытаясь понять где болит, Вовка слегка развернул ногу. Стопу пронзила боль. Он скривился.
  - Подвернул? - участливо спросила Света, и тут же добавила, - Надо перевязать.
  - Да ладно, так заживет, - буркнул Вовка, шевельнул ногой и... на миг, будто, застыл, черты лица заострились.
  - Пожалуй, ты... права, - неохотно согласился он, - надо бинтовать, а все равно здорово порезвились! Жаль Рес с нами не поехал.
  - Ты же знаешь что ему с сестрой дома пришлось остался, - девушка с укором взглянула на друга. Вовка не выдержал, отвел взгляд.
   Повязку Света наложила быстро и умело - крест-накрест. Получилась словно косичка на ноге. Повязка лежала на ноге не туго, не мешая крови идти к пальцам ног и обратно, крепко удерживала стопу от излишней подвижности. Это создавало приятный покой в ноге, страх новой боли потихоньку исчезал.
   В калитку вошла Ирина Константиновна. "Так - при параде и в макияже - значит из магазина или из сельсовета", - Безапелляционно решил Вовка, - теперь держись!
   Хозяйка оглядела участок. Взгляд из-под бровей выдавал напряженную работу мысли.
  - Что-то случилось? У нас будто стадо слонов с водопоя прошло, и всю дорогу поливало друг другу на спину, не забывая при этом орошать грядки, стены, и внутреннюю утварь...
   Участники бурных событий переглянулись, и, втянувши голову в плечи, промолчали.
   - А может сегодня день Нептуна? Викентий? - хозяйка говорила строгим голосом, но что-то заставило Вовку посмотреть в ее глаза - там, за внешней строгостью, виднелись веселые искры понимания.
  Он сглотнул, улыбнулся, сказал невпопад:
  - Вы с рынка? Ой..., я хотел сказать... Здравствуйте! Вернее... Да, конечно "День Нептуна", - он огляделся вокруг, виновато посмотрел на Ирину Константиновну, торопливо, решительно выпалил, - мы сейчас все уберем!
  - Эх, Вы, викинги, - улыбнулась Ирина Константиновна, - давайте убирайтесь и будем молоко парное с пряниками пить. Я к Нине Васильевне ходила, сметанки взяла, а молоко еще теплое...
   
   Убирались сообща, весело и быстро. Потом пили молоко, разговаривали о море, рыбаках, вспомнили и любимого Михаила Тарасовича - мужа Ирины Константиновны. Его вообще часто вспоминали - замечательный человек был, неординарный. Прошел войну обычным водителем. После войны работал рыбаком на сейнере, затем бригадиром. Стал председателем рыбколхоза, а на пенсии строил лодки по своим чертежам. Его лодки пользовались успехом. И неудивительно, ведь лодки получались: легкие, прочные, устойчивые и быстрые.
   Михаил Тарасович имел талант рассказчика, видение, и память писателя. Жизнь его виделось нам живо, в красках, а видел он за прожитые годы очень много. Тарасович на все смотрел нестандартно, отчего даже известная информация о политике, истории или мироустройстве представлялась нам в новом ракурсе. Человек был душой этого места. Как замечательно было играть с ним в шахматы, обсуждать проблемы - политика или история, механика или электрика... Казалось у него на все есть ответы. А вот дня своей смерти он не знал. И мы не знали...
  Потому простились со стариками последний раз как обычно - сердечно, с болью в душе и надеждой на встречу, а встретились только через два года с одной Ириной Константиновной. Сходили на кладбище, погрустили, а что сделаешь?
  И лишь один вопрос с тех пор регулярно тревожил Вовку - почему хорошие люди умирают? Для Вовки такие разговоры были очень важны. Он не представлял себе это место без Михаила Тарасовича, а потому когда случилось страшное Вовка стал думать что хозяин рядом, просто у Михаила Тарасовича дела и поэтому его не видно, а порой Вовке и вправду казалось, что хозяин рядом...
   
   
   
  2.
   
   Вечером Вовка лежал в кровати, читал "Икстлен". Он продолжал читать, а мысли убежали в сторону. Вспоминалось утро: доброе, радостное, искристое... Посреди этой разлившейся теплоты что-то сидело противной занозой. Внутри. Омрачало радость. В таких случаях Вовка прокручивал на внутреннем "проекторе" киноленту событий прошедшего дня. Пытался найти причины.
   Может быть... то, что Ирина Константиновна назвала его Викентием? Вовка стеснялся, своего, имени - "Викентий" значит Кеша, ну, как попугай из мультфильма... То ли дело Вовка, но так звали его только друзья...
   
   
  Так звали только друзья...
  (за три года до описываемых событий)
   
   У Вовки во дворе ребята были дружные. Летние каникулы пролетали незаметно в играх придуманных ребятами. Спортивная площадка зажатая между: озером, жилой шестнадцатиэтажкой и детским садом всегда была полна детской многоголосицей. Все друг-друга знали.
   Днем, когда все играли в футбол, у подъезда появился новенький. Весь отутюженный, аккуратно постриженный, он скучающе сидел на скамейке с видом человека который кого-то ждал. Покачивая новыми сандалетами, незнакомец периодически поднимал голову, издалека посматривая за игрой. Потом, словно разрывая барьер и боясь передумать, рывком поднялся и пошел быстрым шагом к играющим. Остановился в центре поля. К нему обернулись, повисла неловкая тишина. Мальчик тоже молчал, будто движение отняло у него все силы, он не знал, что сказать... Вовка прочел в глазах такую муку, что не выдержал и спросил первым:
  - Ты, что-то хотел... спросить?
  - Да... то есть, нет! Я хотел... - он мигнул, и неожиданно решительно продолжил, - меня зовут Рес.
   Мальчик увидел удивленное, вопросительное молчание. Не принято так завязывать отношения в дворовых компаниях. Смяв кепку в руках он спросил:
  - Можно с вами... в футбол? -
  - Ты уверен? - сказал Славка. Он был самым старшим из ребят и являлся негласным заводилой компании. Славка скептически посмотрел на безукоризненно чистые гольфы.
   Рес растерянно уставился на свои гольфы, так некстати белеющие над светлыми, новыми полуботинками.
  - Да, что ты, Славка. Ведь человек спросил, значит ему надо! - заступился Вовка. - Ну, что, мужики?! - И уже самому младшему из ребят, быстрому Сашке, - пойдешь за те ворота?
   Вовка только одними глазами дал понять, - ну, очень надо!!!
  - Делов-то на три копейки, а разговоров... - согласился вечно веселый, курносый Сашка. Сказал деловито, обыденно, просто.
   Новичка, как обычно, поставили на ворота, и почти сразу в проволочную сетку влетел мяч. После второго гола вместо Реса встал Славка. Но и на поле новичку не везло. Умудрился споткнуться на ровном месте и больно стукнуться. Мяч был потерян. Им снова забили. Вконец расстроенный Рес хотел уйти с поля, но Славка ободрил: "У кого не бывает?.. Играем!"
   И пошла игра, а Рес... пусть небыстро бегал, но неплохо обводил, и давал точные пасы, а это согласитесь в футболе одно из главных. Во время игры, как-то незаметно Рес и окрестил Викентия - Вовкой. Для Вовки это было неожиданно и... приятно. Между ними словно ниточка протянулась. А потом, уставшие, все разбрелись по домам, и Рес пил дома у Вовки морс - намешанный из варенья и воды, очень вкусный. Рес сознавал, что это болтушка из варенья, а не морс (мама для морса отжимала ягоду, варила отжимки с сахаром, фильтровала, а затем доливала отжатый сок). Пусть морс ненастоящий. Зато Вовка, вот он, стоит рядом - самый настоящий, живой! Может быть только казалось, что они с Вовкой пьют напиток богов, но и много лет спустя, уже уважаемый на работе человек с брюшком, работая в солидной компании системным программистом Вовка любил залезть украдкой в холодильник, и намешать себе "морс" из варенья с холодной водой...
   Выяснилось, что Рес тоже не любит свое имя и фамилию, потому, что зовут его Лев Федорович Ирискин, "...если опустить отчество совсем несерьезно получается, и вообще ну какой, я, лев!? Да еще Ирискин - какой-то конфетный лев получается!"
   Рес очень любил своего старшего брата - Федора Федоровича Ирискина, названного в честь отца и шутливо прозванного друзьями Федорой, с ударением на второй слог. Так к брату обращался и Рес, а Федора в отмеску подразнивал Реса обращаясь к нему не иначе как Лефыка. Когда Рес был маленьким, не выговаривал букву "В" и все слова с этой буквой у него получались через "Фы". Старший брат обращался к нему ласково "Левушка, Левка", младший повторял: "ЛЕФыКА" и оба смеялись...
   Ребята смотрели фотографии прошлогодней поездки в Санкт-Петербург. Федор собираясь в командировку заметил что Левка как узнал о поездке - стал мрачным и молчаливым. Федор быстро догадался, что Левка не хочет расставаться с братом, да и в Питер братишке отчаянно хочется. Федор был человек действия, а потому на следующий день просто взял на Левку дополнительные и отдал их на руки изумленному брату. Счастью не было предела. Маму оказалось уговорить труднее, чем принять решение и взять билеты, но Федор и с этим справился "...под свою ответственность, беру... Да не волнуйся, мама, все будет нормально, Катюшка моя за ним присмотрит".
   Так и уехали. Фотографий наснимали "море".
   Глядя на фотографию брата Рес загрустил. Федор уже месяц был в командировке на Байкале и писал письма, "... с ума сойти! Рес, это... ну, как море! На горизонте с небом сливается. Вода холодная, чистая, как слеза, пить можно! Есть поверье, что здесь чудища подводные водятся, как в Лох-Несском озере. Глубина то, древность какая! Здесь куча эндемиков - это виды живого мира нигде в мире больше не встречающиеся. Некоторые поговаривают что видели здесь...".
  - Представляешь какая там красота, деревья сплошной стеной подымаются и гладь воды, - заворожено произнес Рес, оборвав на полуслове читающего письмо Вовку .
  - Я видел... по телевизору. - поддержал Вовка и вдруг насупился...
  - Ты чего? - встревожился Рес, глянул заново в письмо, на Вовку - не понимая перемены настроения, - я тебя, что, чем-то обидел?!
  - Люди там пропадают, - сказал тихо Вовка, - я видел передачу. Без следа пропадают...
   
  ***
   
   Вовка перелистнул очередную страницу Икстлана и вдруг понял, что все это время пока мысли бродили в прошлом, он продолжал читать, только не помнит ни слова.
   Нужную строчку он нашел быстро, но читать уже не хотелось... Вспомнилось как классно накладывала бинт Света.
   
  "...где ты так наловчилась?" - спросил тогда Вовка, слегка смущаясь своей неловкости. Света, вдруг замялась, на некоторое время замолчала... И он больше не спрашивал, стараясь не касаться больного вопроса - порой можно сделать больно человеку совершенно безобидными вопросами. Близкий человек почувствует, остановится - чужой не обратит внимания, желая получить информацию. Да!.. Точно! Это и была та заноза, что грызла Вовку весь день подспудно. Что же у нее могло быть?
   Мысли скакали, как кегли, разбитые шаром. Одна цеплялась за другую, тяжело перекатываясь по душе...
  "Надо пойти и спросить" - подумалось ему, - "а если в ответ полные боли глаза?"
   
   
  Рассказ Светы.
   
   
   Светы в спальне не оказалось, не было ее и на кухне, и на улице тоже... Ирина Константиновна подсказала, что видела, как Светлана выходила за калитку.
   До моря идти было около десяти минут. Растрескавшийся асфальт серой лентой ложился под ноги. От дороги веяло теплом. Ровный ветер с моря дул в опаленное за день лицо, успокаивал. Шоссе повернуло в сторону. Вовка сошел на грунтовку, ведущую к берегу. Пока он шел, стемнело, выглянула луна. Пляж был пуст и казался сказочным местом, где вот-вот появятся эльфы и русалки для своих таинств. Идти по щиколотку в воде было приятно. Лунная дорожка обрывалась недалеко от берега. А на берегу сидела Света. Она пристроилась на большом камне, одну ногу согнула, обхватила руками, вторая по щиколотку свешивалась в воду. Волосы пушисто облегали тонкую фигуру.
  - Ну вот, и русалки появились уже, - вполголоса рассмеялся Вовка.
   Света обернулась, подвинулась на камне.
  Сидеть рядом хорошо. Света прислонилась теплым боком, положила голову другу на плечо
  - А ты почему ушла, одна?..
  - К морю захотелось - подумать...
   Они некоторое время молчали, только вдыхали чистейший морской воздух, напоенный запахами трав, разогретого за день камня и солено-пряным ароматом водорослей выброшенных дневной волной на берег. Небо сияло звездами словно большой перевернутый котел. Казалось вот-вот нарушится незримое равновесие и вся масса звезд зависших над головой сверкающим потоком хлынет вниз - отдельные блестяшие капли уже падали оставляя за собой меркнущий шлейф. Вовка впечатленный великолепием природы разглядывал Млечный путь, протянувшийся слева направо через все небо.
   - Света какое-то время молчала. Вовка чувствовал как она напряжена. Потом, словно прорывая плотину, Света сказала, - я всегда крови боялась, до обморочного состояния. А в тот раз шла домой по тротуару... Бензовоз вынесло на встречную полосу и он столкнулся с рейсовым автобусом. Как в замедленном немом кино - смяло кабину, прицеп утащило в бок, автобус, сминаясь, все наползал и наползал на бензовоз... Вовка от неожиданности даже дышать перестал. Света продолжала:
  - Я увидела военного. Он добежал до автобуса, кинул на проем окна шинель и одним прыжком оказался внутри. Потом появилась его голова, мужчина звал на помощь. Я оглянулась, рядом со мной ни кого не было.... Тут внутри меня, что-то сорвалось, я побежала. Я думала, что бегу прочь от этого ужаса, а оказалось, бежала на голос.
  Около автобуса лежал ребенок лет восьми.
  - Оттаскивай быстрей! Тащи его подальше, да шевелись же ты!!! - прикрикнул военный. Блеснули знаки различия, я машинально отметила, что видела такие по телевизору у военных в оркестре...Мы успели вытащить шесть человек, потом рвануло. Меня отбросило взрывом.
  - А военный в автобусе, а люди... остались? - напряженно спросил Вовка.
   Девушка молчала. Так же серебрилась дорожка, ровно шумело море, а вот спокойствия уже не было. Вовка с болью посмотрел на Свету и накрыл ладонью ее холодные пальцы.
  - Ты вся замерзла, дрожишь! - выдохнул он. Скинул ветровку и набросил на плечи девушки. Света благодарно прижалась к теплому боку. Вовка попробовал перевести тему разговора.
  - Давай следующим летом съездим в Питер? Там... обалденно здорово, люди хорошие и, красиво... Представляешь - белые ночи!
  - Давай, - согласилась девушка, некоторое время молчала, а потом продолжила рассказ, может чтоб выпустить невысказанную боль...
  - Ты спрашивал про умение делать перевязки. Взрывом разнесло осколки стекла, многих посекло. Меня тоже, несильно, в руку. Одна из спасенных оказалась медсестрой. Она не могла двигаться и просто объяснила, что и как делать. Когда приехала скорая, мы уже успели остановить кровотечение троим. Все помнится как в тумане, я действовала, наверное, как послушная кукла... Потом мне что-то вкололи, я заснула.
   Вовка молчал, Света устроилась поудобней и тоже затихла. Лунная дорожка неярко мерцала, удерживая на себе взгляд, гипнотизировала. Вовка решил поменять тему:
  - Куда ни пойдешь, а светящаяся дорожка двинется с тобой. Айвазовский в своих картинах имел секрет - его лунная дорожка на огромных полотнах "передвигалась" вместе с идущими, как в жизни.
  - А ты мог бы дотронуться до лунной дорожки рукой? - лукаво спросила Света.
  - Н-нет конечно! А как до нее дотронешься? Вон она как далеко от нас заканчивается.
  - Эх ты, сама наблюдательность! А если приблизить глаза к воде, не пробовал?
  - Так это купаться придется.
  - Купнемся?!
  - Так ты же замерзла!
  - В воде согреемся!
   Светка через голову, одним движением сняла с себя все, и кинула на берег. Повернулась к ошарашенному Вовке.
  - Идешь?
   Вовка стал торопливо стаскивать штаны. На камне это делать неудобно, конечно же он шлепнулся. Это событие окончательно вернуло обоим настроение, и через минуту они уже как дети топали пальцами рук по лунной дорожке. Глубина была по шею, вода теплой, и жизнь прекрасной. А плавать, плескаться, нырять и брызгаться в ночи что-то вообще невообразимое! Не пробовали? Все в искрах планктона. Движение рождает фейерверк блеска. И смех, этот особенный, южный смех!!!
   
   
   
   
  3.
   
   
   
   На пляж пришли после обеда.
  - Пол-дня продрыхли, - сокрушалась Света. Вовка промолчал, и так все ясно.
   Ветра не было. Штиль превращал море в огромное зеркало, обращенное к небу.
  - Знать бы кто "ловит" этот солнечный зайчик.
  - Как минимум космонавты, - улыбнулась Света, - ну, и еще все на побережье...
  - Ха, о тех, кто на побережье я не подумал, - развеселился Вовка, и потянул из спортивной сумки полотенце, чтоб прикрыться от солнца. Нос уже изрядно напекло. Ткань за что-то зацепилась и из сумки вылазить не хотела. Вовка дернул сильнее, и вместе полотенцем выпала книга Карлоса Кастанеды. Из-под черной обложки высунулся уголок тетрадного листа. Вовка заинтересовался, достал вкладыш. На бумаге синели чернила с неровным, быстрым почерком:
   
   
   
   
   
  Выписки из Книги Карлоса Кастанеды.
   
   
  1. Я сел отдохнуть и заснул под высоким эвкалиптовым деревом. Внезапный крик сокола разбудил меня. Я открыл глаза, не сделав никакого другого движения, и увидел беловатую птицу, усевшуюся на самых высоких ветвях эвкалипта.
   
  2. В это время дня, в сумерках, нет ветра. В это время есть только сила.
   
  3. Мы оставались дома в течение всего дня из-за "ветра". Дон Хуан объяснил, что мы побеспокоили ветер намеренно и что лучше не валять с этим дурака. Мне даже пришлось спать, покрытым ветками.
   Внезапный порыв ветра заставил дона Хуана подняться одним невероятно бодрым прыжком.
   - Проклятие, - сказал он, - ветер ищет тебя.
   - На это я не покупаюсь, дон Хуан, - сказал я, смеясь, - действительно, нет.
   Я не был упрям. Я просто считал невозможным принять идею того, что ветер имеет свою собственную волю и ищет меня, или что он действительно замечал нас и бросался к нам на вершину холма. Я сказал, что идея "ветра, имеющего свою волю", была идеей из мира, который был довольно упрощенным.
   
   
  4. Если бы ты жил среди дикой природы, то ты бы знал, что в сумеречное время ветер становится силой. Охотник, который стоит своей воли, знает это и действует соответственно.
   - Как он действует?
   - Он использует сумерки и силу, скрытую в ветре.
   - Как?
   - Если ему это удобно, охотник прячется от силы, накрыв себя и оставаясь неподвижным, пока сумерки не минуют. И сила окутывает его своей защитой.
   Дон Хуан сделал знак, как бы обертывая что-то своими руками.
   - Ее защита похожа на...
   Он сделал паузу, подыскивая слово, и я предложил "кокон".
   - Правильно, - сказал он, - защита силы окутывает тебя как бы в кокон. Охотник может оставаться на открытом месте и никакая пума и никакой койот, и никакой звук не сможет потревожить его. Горный лев может подойти к самому носу охотника и обнюхать его, и если охотник останется неподвижен, горный лев уйдет. Могу тебе это гарантировать.
   Если охотник, с другой стороны, хочет быть замеченным, то все, что он должен делать, заключается в том, чтобы встать на вершине холма в сумерках, и сила будет следовать за ним и искать его всю ночь. Поэтому, если охотник хочет всю ночь путешествовать или если он хочет оставаться бодрствующим, он должен сделать себя доступным ветру.
Продолжение последует...
Полный текст на сайте - "Ветер, Ах, этот Икстлен..."
http://www.proza.ru/2009/11/24/136


Рассказы и повести которые у себя советую:
"Стрелок", Еловый Деда", "Дорога, да... енто Вам не в Петушки топать!", "Ветер, Ах, этот Икстлен...", "Сестра и Мл. брат или зачем меня назвали Крокодилом", "С Юмором до детского сада...", "Заяц с веселой искоркой в глазах ", "Простая Человеческая жизнь", "Славка по прозвищу Самоделкин...", "Детская Непосредственность"