Просто ты умела ждать. Глава 4

               
                "Просто ты умела ждать…»

               
                Часть 2

                Глава четвертая

                1

   О чём думала Мария, входя в палату, где лежал муж? Она заставляла себя собрать волю в кулак: что бы ни увидела - ни в коем случае не вздрогнуть, даже намёком не выдать себя. И всё же вздрогнула. Правда, на какое-то мгновение. Со стороны вряд ли кто заметил, но себя не обманешь.

   У левой стены на дальней кровати лежал человек с перебинтованной головой. И только по взгляду Маша узнала своего любимого Алёшу.  Бросилась к нему, расцеловала: живой, а это главное.  Любовь трудно объяснить, её не уложишь в рамки  холодной рассудочности.

- Как ты мог подумать? Как мог…- глотая слёзы, говорила Мария.

    А у Алексея откуда-то изнутри надвигался горячий ком, перехватывающий дыхание так, что слова не сказать. Лежал и боялся шевельнуться: вдруг всё это происходит во сне?  Бессонные ночи лишили его всякого мужества. Конечно, он никому не говорил об этих терзавших его муках.

-Машенька, я подожду тебя на лавочке в сквере, хорошо? И помни, что сказал доктор. Не долго.

-Да-да, Майя Фёдоровна, я поняла. Я помню.

    Маша кивнула головой, не переставая покрывать голову мужа торопливыми поцелуями.

    Седая женщина пожелала всем выздоровления и тихо вышла в коридор.

   Обитатели палаты все, как один, следили за этой волнующей сценой встречи. Подполковник Дунай подмигнул Невскому и, кивнув в сторону супругов, показал большой палец в знак одобрения.  Капитан Игорь Колодяжный смотрел на своего счастливого соседа  с грустью, он тоже бы хотел такую встречу со своей женой. Но… Каждому своё.

-Машенька,-  негромко произнёс, наконец, Алексей.- Как я счастлив, что ты приехала. И прости меня за такое письмо. Мне теперь стыдно за него.  А кто это была с тобой?

- Ничего, Алёшенька. Я так и поняла, что не твоё сердце диктовало  тебе эти слова.  А это со мной была Майя Фёдоровна Кочурова, мы познакомились в самолёте. Она прилетела к своей маме, теперь я у неё и остановилась.  Она тоже жена офицера. Он, Сергей Викторович, полковник, занимает какую-то высокую должность в штабе Сибирского военного округа.  Майя Фёдоровна – замечательная женщина. Окружила меня заботой и вниманием, живо откликнулась на нашу с тобой беду. Она же, между прочим, обещала позвонить мужу, чтобы он разузнал, как тебя можно перевести в Новосибирск в Окружной госпиталь. Не знаю, возможно, ли это.

- Простите, что вмешиваюсь, Маша.  Но это вполне решаемый вопрос. Вон у нас на Невского  уже  пришёл вызов из подобного же госпиталя в Свердловске.  Парень поедет поближе к дому. Так что и вы сможете с Алёшей оказаться в родном для вас городе. Это мне хорошо, лечусь, где и живу. Моя жена не знает особых хлопот, навещает регулярно. Я не представился. Подполковник Дунай Геннадий Семёнович, местный, так сказать, абориген.

-Очень приятно познакомиться, Геннадий Семёнович. Вы меня очень порадовали.  Конечно, в Новосибирске бы нам было лучше лечиться. Простите, что я так ворвалась в палату, не поздоровалась.  Меня зовут Мария Викторовна, просто Маша.

   Корбут, Колодяжный и Невский тоже представились, поднимая поочерёдно руки.

  Дверь палаты распахнулась, вошла баба Зина.  Её лицо просто засияло от радости. Ещё бы, она увидела у постели Лисицына его жену.  Словно и не к старшему лейтенанту, а к ней приехал любимый человек.  Чтобы не мешать встрече, она также осторожно  вышла в коридор.   
   Коротким было это первое свидание – лечащий врач подполковник Челомей беспокоился за состояние здоровья Лисицына. Игорь Петрович не знал, как повлияет на раненого встреча с женой. Он заранее предупредил об этом молодую женщину.

    Мария с видимым усилием попрощалась с Алексеем, сославшись на срочные дела.   После её ухода в палате воцарилась тишина. Можно было даже не смотреть на  Лисицына – всем  было понятно, что его лицо освещает радостная улыбка.

                2

     Маша нашла Майю Фёдоровну на скамеечке, укрывшейся  среди деревьев.  Женщина читала книгу и, казалось, не замечает никого вокруг.

    Молодая женщина осторожно присела на краешек скамейки.

- Ну, как твой Алёша? Я верю, что всё у вас будет хорошо.  Главное, что вы любите друг друга. А любовь – это всегда вера в жизнь.  Говорят, женщина не может жить без веры в близкого человека.  И это очень точно сказано.  Поверь мне, я знаю, что говорю.

-Мне казалось, вы меня не заметили. Опять хочу вас поблагодарить за вашу доброту. Одной мне было бы очень тяжело. Но сейчас я полна решимости поднять на ноги моего Алёшу.
 
- Не стоит меня благодарить. Я поступила, как нормальный человек.  Нельзя пройти мимо беды другого.  Я думаю, что нет в мире прекраснее чувства, чем ощущение, что ты сделал людям хоть каплю добра. А вообще, я стараюсь жить по одному  правилу. Суть его в том, что «если удалось, кому помочь, не напоминай об этом. Людям неловко, когда они обязаны». Гордый и честный сам отблагодарить торопится, чтобы избавиться от одолжения. Другому хоть «кол на голове теши» - всё равно, а бездельник тебе же врагом будет. Мне кажется, что нравственное падение начинается с мелочей. Вначале человек не отвечает на заданный ему вопрос, потом избегает нормального общения и, наконец, не откликается на призыв о помощи.  Ой, извини, Маша. Сейчас тебе не до этих моих откровений.

-Нет, почему же. Вы очень интересно говорите.  А что это вы читали? Как я поняла, вы  очень любите книги.
- Да, это верно. Профессия наложила отпечаток. Я ведь работаю учителем русского языка и литературы в школе. Впрочем, читать любила с детства.  Согласна с утверждением  писателя Франса, что «Лучшие из книг – те, которые дают больше размышлений, и при этом на самые различные темы».  Хочется найти ответы в этих книгах на самые разные вопросы. Видно, так уж устроен человек, что какие-то проклятые вопросы мучают его всю жизнь, хотя, казалось бы, давно решены кем-то другим. И каждое новое поколение заново решает эти проклятые вопросы для себя, как бы не доверяя надёжному, выстраданному, очень дорого оплаченному опыту отцов.

  А это я читаю небольшую книжечку «Спокойных не будет», купила её ещё в Новосибирске в киоске аэропорта.  Писатель Андреев Александр.  Вот послушай, как хорошо здесь сказано:

   «Человеческие взаимоотношения были бы мертвы, если бы не было в них страстных ожиданий, волнений, неожиданных встреч, загадочных недомолвок, едва уловимых прикосновений рук, немых, но всепоглощающих, проникающих в грудь взглядов. И как бы было скучно и бедно на земле, если бы всё  кругом было ясно и несложно – ни трагедий, ни разочарований, ни надежд. И выси и бездны – всё должно быть в жизни человеческой».

-Вот и мне снова  выпали на долю такие бездны. Когда я училась во втором классе,  осенью умер мой папа, я очень тяжело переживала его смерть. Я вам ведь об этом рассказывала. Мама, спустя два года, вышла замуж. Дядя Володя, как я его  сначала звала, работал шофёром.  Он был очень добрым человеком, любил мою маму и меня. Владимир Алексеевич смог заменить мне папу. Я так и стала его звать. Из каждого рейса он обязательно привозил нам с мамой подарки. А однажды, когда я училась уже в восьмом классе, в жуткие январские морозы, в сильную метель он не вернулся домой. Его нашли спустя три дня. Сбился с пути, так и замёрз в своей кабине.

   Я ведь и сына своего назвала именно в его честь, а не в честь родного отца Виктора.  Его смерть тяжёлым камнем легла на наши с мамой плечи. Она больше не захотела выходить замуж. А я своего папу, пусть и не родного, очень часто вспоминаю. Чёрт, глупо в жизни это устроено: вырастешь, начнёшь кое-что понимать. Тут бы самое время опять  с папой на рыбалке посидеть (да-да, он несколько раз брал меня с ночёвкой, мне ужасно нравилось рыбачить) или за столом. А его уже нет в живых.

    Мне кажется, что и мама моя больше горевала после смерти моего отчима, а не настоящего отца.  Я где-то вычитала, что «мужчина должен быть скульптором, а женщина – тот благодатный материал, через который наиболее полно проявляется мужчина».  Так что Владимир Алексеевич и был тем самым скульптором.  И вот теперь эта новая беда с моим Алёшенькой.  Но я выдержу. Алёша не услышит от меня ни слова жалобы, я всё выдержу. И мне кажется, что у мужчины не может быть друга надёжнее, чем жена. Это всё равно, что каменная стена. Чему же ещё верить на свете!

-Хорошо ты сказала, Машенька. Дай Бог, пусть в вашей семье так всё и будет. Мне очень жаль, что ты лишилась своих  пап,  первого и второго. Но они смогли воспитать тебя  как надо. «Я думаю, что без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы, институты и пансионы». Это ещё, кажется, Карамзин так сказал. А  давай,  я тебе ещё что-нибудь прочту из этой книги. Я люблю читать с карандашом, отмечая понравившиеся места. Сейчас я найду.

   Майя Фёдоровна с минуту листала странички, потом выбрала:

   «Бывают  минуты, когда никого не хочется видеть, кроме одного человека, который именно в эту минуту необходим».

     А вот ещё: «Для женщины не очень высокая честь, если к ней хорошо относится глупый человек. Это скорее унизительно. Следит. Подкарауливает». Ладно, прочитаю тебе ещё один отрывочек,  и поедем домой:

   «Боже мой, каким бесконечно жалким и беспомощным становится человек, когда его разлюбят! Безвольные в таких случаях становятся заискивающе-угодливыми и, стараясь обратить на себя внимание, пытаются сделать или сказать что-то оригинальное, умное, а выходит натянуто, скучно и глупо. Волевые,  с характером – мстительны и жестоки. И те и другие несчастны».

    Что-то не очень подходящие попались выдержки, но это и есть многообразие  жизни. Ладно, вставай, поедем домой. Завтра ты подольше побудешь у своего мужа. Надеюсь, он переживёт эту ночь разлуки с тобой.
 
   Молодая и пожилая женщина двинулись с территории госпиталя.

                3


   В десятой палате царило оживление.  Пришла мама капитана Колодяжного, принесла бумагу. Теперь Игорь при активной поддержке других офицеров составлял рапорт в управление кадров Сухопутных войск. Письмо министру обороны он решил отложить про запас, когда уже всё будет исчерпано. 

   Рапорт получился по-военному кратким, лаконичным, но отражал все нюансы и особенности состояния офицера. Прочитав вслух окончательный вариант, танкист получил одобрение товарищей по лечению, затем стал аккуратно переписывать его набело.

   Сегодня в палате ощущалось  общее приподнятое настроение. Конечно, сказался приезд Марии Лисицыной. Она словно подарила надежду всем остальным раненым.

    Вот и Анастасия Игоревна, мама капитана, выглядела бодрой, с любовью поглядывала на сына, сидя поодаль у стола.  Ещё бы ей не радоваться. Она давно не видела сына таким деятельным и решительным. Теперь–то она верила, что судьба сына не будет брошена на произвол. Когда сын стал переписывать окончательный вариант рапорта, женщина всё же заплакала очень тихо, без усилий и теперь уже почти без чувства горя, но с той готовностью к слезам, которая свойственна женщинам. Словно устыдившись этих слёз, Анастасия Игоревна поспешно промокнула глаза платочком.

   Получив готовый документ от сына, мать, поцеловав Игоря  на прощание, понесла рапорт подполковнику Челомею. Тот обещал лично  переправить его по назначению. Сама Анастасия Игоревна отправилась укладывать вещи, ведь завтра им предстояло с сыном лететь в Москву.

 -Конечно, ждать всегда трудно. Но я уверен, Игорь, что твой рапорт будет удовлетворён. – Геннадий Семёнович  приподнялся на кровати и даже самостоятельно, без обычной  помощи жены, сел на краешек.  – Я вот тоже намерен вернуться к лётной работе. Без неба я уже себя не мыслю.  А сейчас я вообще намерен пройтись по палате.

  Подполковник Дунай от слов перешёл к делу. Он смог довольно уверенно дойти до стола и обратно, опираясь на тросточку. Василий Корбут всё же подскочил к нему в последний момент и помог снова лечь в постель.
-Ну, вы и даёте. Не могли дождаться своей благоверной. А если упали бы. Кто будет за вас отвечать перед Евгенией Константиновной? Мне же за вас от неё и влетит, мол, не усмотрел.

-А ты как думал! Теперь тебе придётся с меня день и ночь не сводить глаз – вдруг опять «лыжи навострю». Так что, Васька, не будет у тебя свободного времени, чтобы о своей поварихе мечтать.

   Маска боли постепенно сходила с лица подполковника, он уже пытался шутить.

- Где же таких жён, как ваша, Геннадий Семёнович, раздают?  Как вы познакомились? Думаю, всем интересно послушать.

- Ничего интересного. Я и не знакомился с Женей.  Мы ведь с первого  дня в школе учились в одном классе, а одно время даже сидели за одной партой. Городок под Киевом есть такой. Фастов. Оттуда мы оба и родом.  Такая вот банальная история.

- И что? Вы с первого класса «положили на неё глаз»?

-Дурак ты, Васька. Конечно, нет. Но помню хорошо, что часто дёргал её за косы, а она била меня портфелем по голове. Больно, между прочим.

   После школы разъехались мы каждый своей дорогой. Женя поступила в университет в Киеве, а я учился в Черниговском высшем военном авиационном училище лётчиков. Четыре года пролетели незаметно. Окончил, поехал служить в истребительный авиационный  полк в Закавказье.

   Через год приехал в отпуск в Фастов к родителям.  Случайно встретил Евгению на улице, она как раз окончила свою пятилетнюю учёбу. Разговорились, договорились о встрече.  И пошло-поехало.   Короче говоря, после отпуска я вернулся в свою часть уже с молодой женой. Конечно, сразила она меня своей красотой. Как говорится, красота не нуждается в защите. Она говорит о себе сама. Кто бы мог подумать, что из этой «зубрилки» (как я её дразнил в школе) вырастит такая дива. А она ведь знала, что я попадусь в эти  ловко расставленные сети.  Буквально после первого свидания она подарила мне свою фотографию.  Рассмотрел я её внимательно дома и понял, что влюбился «по уши». Хотя я и помнил народную мудрость, что «не влюбиться в красивую женщину – преступление, любить – наказание». Но назад пути уже не было.
 
   Ещё и надпись на фотокарточке  оставила. Я так часто её читал, что выучил наизусть, помню до сих пор.  Это из Александра Грина:

  «Рано или поздно, под старость, или в расцвете лет, несбывшееся зовёт нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и, дорожа каждым днём, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты».

   Думаю, и эти слова сыграли не малую роль в моей вспыхнувшей люби.  Как известно, любовь особые очки надевает. Сквозь них видишь то, что хочешь и как хочешь. Мне сразу захотелось всегда быть рядом с ней или хотя бы по-другому защитить её от всего мира – надёжно, будто панцирем. Но как, как? Ответ один – жениться.

    Конечно, я и раньше встречался с барышнями. Но должен вам сказать, други мои, что в отношении к противоположному полу я был совершеннейшим идеалистом и сам знал за собой эту слабость. Стоило мне только почувствовать в женщине родственную душу, как я с доверчивостью младенца весь раскрывался перед нею и вверял в её руки свою судьбу, равно как и сам с готовностью принимал всю ответственность за её дальнейшую жизнь и благополучие. Как все мечтательные натуры, я наполнял слова женщин своим, угодным мне и приятным смыслом. А потом наступало прозрение.  Приходилось рвать по-живому.

  «Таков уж человек, что он живёт и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Что уж говорить тогда о сердечной привязанности. Наступает разлука или разрыв, нити натягиваются и рвутся, как струны гитары, издавая унылые звуки. И каждый раз, когда нити обрываются у сердца, человек испытывает самую острую боль».

    С моей Женей сразу было иначе. Я это нутром прочувствовал. «Женщину, достойную твоей любви, встречаешь не каждый день». Помните, так было сказано в «Оводе». Одним словом, уже через неделю после встречи я признался Евгении в своих чувствах. Между прочим, оказывается, не так это просто – признаться, если по-настоящему любишь. Через три дня моя избранница дала согласие. Спустя пару недель  мы поженились. Служили мы в Закавказье, в ГСВГ (Группе Советских Войск в Германии).  Потом была служба в отряде космонавтов. Я уже говорил об этом вам. У нас две дочери, невесты на выданье. Вот и всё, что я хотел вам поведать.

- Вы так много  знаете наизусть, цитируете разных авторов. Интересно рассказываете, Геннадий Семёнович.

  Лейтенант Корбут даже принёс табуретку и сидел теперь  рядом с кроватью подполковника, не спуская с него глаз.

-Читай и ты, Василий, больше. А  к книгам меня супруга пристрастила. Она ведь у меня сама теперь  писатель. Да-да, мужики.  А сейчас она работает сценаристом на киностудии «Узбекфильм». Между прочим, много снято фильмов по её сценариям. Она частенько вставляет в сюжет истории из нашей жизни. Я потом смотрю фильм и узнаю эти моменты. Забавно бывает порой.

 -Ладно, кончаем болтать. Мне надо заняться упражнениями. Скоро и моя ненаглядная появится, пойдём на прогулку.

                4

    На следующий день капитан Игорь Колодяжный вместе с мамой улетел в Москву в госпиталь Бурденко, из которого его позднее переведут в институт протезирования.  Каждый из офицеров палаты пожелал ему удачи и положительного решения его вопроса о дальнейшей службе в армии. Сам капитан был настроен весьма оптимистично.

     Место на  освободившейся кровати  вскоре занял майор Пальчиков Сергей Петрович, командир батальона.  Несколько дней назад на одном из учений, прикрывая собой подчинённого от разорвавшейся неожиданно гранаты, офицер потерял обе руки до локтей.  Лечился сначала в одном из гарнизонных госпиталей, а пару дней назад, когда состояние уже позволило, был эвакуирован в 340 Окружной Военный госпиталь в Ташкенте. Сначала лежал в палате с гражданскими, а теперь переведён в эту офицерскую палату.  За весь день от него так и не услышали ни слова, на вопросы майор отвечал лишь невнятным мычанием.  Конечно, всё прекрасно понимали его состояние, поэтому не лезли с расспросами.

    Вскоре после завтрака в палате появилась мама Алексея Лисицына. Это была полная, круглолицая женщина с пышной копной чёрных волос.   Любовь Максимовна ещё вчера во время посещения узнала от сына о приезде невестки.   Она решила обязательно дождаться её прихода. Хотелось, наконец,  поближе познакомиться с избранницей сына.  Она чувствовала уже некоторую неловкость, что до их пор не сделала этого. Видела её несколько лет назад, когда сын привозил знакомить с родителями перед свадьбой. Но тогда никакого разговора у них не получилось.

    Честно говоря, Любовь Максимовна не ожидала, что сын посмеет её ослушаться и женится на этой деревенской простушке.  А у них с мужем были иные расчеты –  сын мог взять в жёны дочку самого второго секретаря райкома партии. Главное, и Иван Кузьмич был не против такого плана. Но сынок  «смешал все карты». Ох, и  сердиты они были на Алёшку. Но делать нечего, теперь приходится мириться с этим.  То, что Маша примчалась к Алёше в госпиталь, уже нравилось матери. Впрочем, надо  самой на неё  внимательно посмотреть.  Сердце матери сразу почувствует ложь, если невестка только для вида приехала сейчас к раненому мужу.
 
   Алексей испытывал сильное волнение. Как-то встретятся две, одинаково дорогие ему женщины.  Он поминутно смотрел на двери палаты, ожидая прихода супруги. Ему показалось, что и мама волнуется.  С детских лет ему казалось, что его решительная и волевая мама не знает  подобного состояния.  Даже отец, крупный партийный работник, старался не затевать дома споров со своей супругой.

    Вот уже и Евгения Константиновна пришла к мужу. Как всегда, она принесла  для всех кастрюльки и баночки с домашней едой, помогла Геннадию Семёновичу подняться с постели. Они ушли на ежедневную прогулку по коридорам отделения. Ушёл по своим делам  и Василий Корбут.
 
   А  Марии всё не было.  «Что-то случилось, - начал волноваться Алексей.  А потом ход мыслей его принял иной оборот.- Она увидела вчера, в каком я состоянии и больше не  захотела здесь появляться».
 
   Лисицын вновь и вновь прокручивал в голове вчерашнюю встречу. Нет, не похоже, что он мог её обидеть. Но что случилось?

    Старший лейтенант даже не заметил, как в палате появилась Мария.  Она присела на краешек кровати и взяла его за руку.

- Извини, что задержалась.  Майя Фёдоровна уговорила меня  зайти в парикмахерскую. Это я для тебя сделала эту прическу. Нравится?

    Алексей заворожено смотрел на жену.   С этой короткой стрижкой она была особенно хороша. Он проглотил комок в горле и хрипло выдавил:

- Ты  у меня просто красавица. А это моя мама. Вы ведь с ней виделись как-то давно, ещё в той жизни.

- Ты что, Алёша, спал что ли? Мы с Машей уже минут десять, как поговорили при встрече, а потом она подошла к тебе. Мне казалось, что ты на нас смотрел.  Ладно, не будем об этом.  Мария предложила очень хороший выход из положения – тебя переведут в госпиталь в Новосибирске, уже запущен механизм. Кто-то из знакомых твоей супруги взялся похлопотать.   Я ведь тоже не смогу долго при тебе здесь быть. Мне надо завтра вечером  возвращаться в наш Искитим. Я уже и билет на самолёт до Новосибирска купила.
 
     Не хотела тебя расстраивать сразу при встрече, сынок. Но папа твой тяжело заболел. Сердце. Лежит сейчас в больнице.  Сестра твоя Оля его приезжает навещать, но она ведь не может постоянно пропускать занятия в институте, да и нет возможности  часто из Новосибирска ездить.  Так что придётся тебя оставить. Надо и Павла Ивановича поддержать. Конечно, его навещают коллеги по работе, но это ведь не то, что родные. Так что, ты, Алешенька,  на меня не обижайся. Ладно?

- Какие могут быть обиды, мама. Жаль отца. Он давно ведь  на сердце жалуется, я ещё помню по детским годам своим. Привет ему от меня большой передавай и пусть за меня не переживает. Я выздоровею обязательно! Теперь Маша со мной будет рядом. Я теперь точно не пропаду.  А там, может, и перевод  в госпиталь состоится. Всем станет легче.

- Милый, я готова находиться  с тобой рядом всегда. Но я тоже пребываю в большом затруднении. Сыночка я нашего оставила вообще у малознакомых людей. Они, несомненно,  замечательные и добрые люди, но неудобно их затруднять.  Я просто в  отчаянии нахожусь. А вдруг он заболел? Тебя увидела и успокоилась, теперь вот сердце матери во мне тревожится.  Может, мне сюда его привезти? Но где нам жить? И смогу ли я одновременно ухаживать за тобой и Вовочкой?

   Мария коротко рассказала историю своего знакомства с супругами, приютившими на время её сына.

- Я думаю, внука ты можешь оставить у нас. Я давно мечтала с ним познакомиться.  У меня хватит сил и умений на эту  крошку. Отвезу его мужу показать в больницу. Надеюсь, он быстрее сам поправится. Всё, так и сделаем. Но тогда тебе придётся завтра вечером лететь вместе со мной. За одним и узнаем друг друга получше. А там,  глядишь, и найдут общий язык свекровь и невестка.

    Любовь Максимовна неожиданно  улыбнулась и обняла Машу за голову.

    Сердце Алексея затрепетало от радости. Кажется, всё получается хорошо.  Но ему придётся прожить ещё несколько дней без Машеньки. Но теперь – то он будет ждать её с нетерпением, не будет больше изводить себя дурацкими мыслями. И, наверное, впервые за несколько дней, сможет хорошо выспаться.

= Продолжение следует =