Я читаю город. Я читаю тебя

26.12.20XX
Скоро Новый год. Самое опасное время. Опасное, потому что никогда не знаешь, что там, за гранью и твои чувства обостряются настолько, что в какой-то момент начинаешь понимать: вот он край. И главное, все настолько заняты собой, своими насущными проблемами, предпраздничной лихорадкой, что начинает казаться, будто вот именно сейчас, когда тебе больше всего нужна поддержка все вдруг взяли и отвернулись, ушли по делам, забыли.
Кто-то когда-то сказал: «Не привязывайся ни к кому, не привязывайся, не привязывайся, не привязывайся… и даже если уже не к кому будет привязаться, не привязывайся ни к кому». Прав был, чертяка. И вот, раз за разом, наступая на одни и те же грабли, невольно думаешь: у всех так или только у меня? Что заставляет снова и снова привязываться? Чего тебе, идиоту, не хватает в жизни? Сыт, здоров, а у других и того нет. И каким же надо быть самовлюблённым истеричным фанатиком, чтобы хотеть большего?

27.12.20XX
Вчера… вчера было хорошо и все те страницы, перелистанные в спешке твоими изящными пальцами, ещё теплы и так заманчивы для меня. И я вновь ловлю себя на мысли, что хочу коснуться губами твоих ладоней, стереть, уничтожить своё прошлое, оставив перед собой белый, чистый лист. И рисовать, рисовать, рисовать… пусть монохромно, убого и не соответствуя канонам, но живо, всё ещё живо. Прости, но, это всё, что у меня осталось. И стоит ли копаться в ненужных объяснениях, когда я знаю, и ты знаешь, что мы слишком одинаковы, и не надо обманывать друг друга иллюзией, надеясь на что-то большее, чем мельком брошенный взгляд. Взгляд полный ненависти, но внутри, внутри… внутри засела тупой иглой нестерпимая боль и рвётся наружу. И сколько ты ещё продержишься, прежде чем захочется задохнуться в своей нелепой гордости, понятной только тебе одной.

28.12.20XX
Расцвеченный, приукрашенный мир, на время дарующий усталым и продрогшим людям ощущение жизни. И опьяняющий запах ёлки, тесно сплетённый с банальными мандаринами – принципы уюта, сотканные ещё советским временем, кстати, не таким уж и безобразно отсталым и плохим, как показывает практика. Я вдыхаю запах свежеубитого дерева, пропитанного смолой, и мне кажется, что ты рядом. Такая же, полуживая, с поминутно иссякающим пульсом. Ты кладёшь свои руки мне на плечи и наклоняешься с самому уху, шепча какую-то бессмыслицу, а я, захватив пальцами твои едва вьющиеся локоны, играюсь, будто бездомный котёнок, которому вдруг выпал шанс оказаться в чьём-то заботливом тёплом доме.

29.12.20XX
Я теперь по-другому смотрю на город. Читаю на мостовых неясные знаки, понятные только нам и с каждым днём, о, горе, эти знаки истлевают под чьими-то чужими ногами. Уже совсем скоро они иссякнут и растворятся, передав полномочия праздникам, да ты и сама обо всём забудешь через  какое-то время. Мы слишком одинаковы, и я невольно вынужден угадывать каждый твой последующий шаг. Каким бы он ни был и чем бы ни был продиктован, обидой ли, разочарованием или глобальным ущемление твоего нездорового самолюбия. Хочешь отгородиться, тогда не смотри, не смотри на меня, не играй со мной, не  верь мне, не люби меня… И, возможно, тогда я смогу уйти, всё бросить и не думать о тебе, и не ждать тебя…

30.12.20XX
Вчера ещё было тепло, а сегодня в город пробрался промозглый норд и улицы тонут в тумане. Однако к вечеру, исчерпав свои силы, туман растворяется в закоулках подворотен, будто и не было его вовсе. Воздух вновь становится кристально прозрачен, хотя и угадываается в нём едва заметная сырость, свойственная портовым северным городам.
Фонари играются бликами, будто мячиками, расплёскиваясь о посеребрённую гладь канала, мерцают на граните. Река, закованная в прочный, неподвластный времени камень, безуспешно топит в себе разноцветные брызги, превращаясь в единый поток строгого холодного огня. И кажется, что вон там, в посеребрённой толще воды скрывается что-то особенное, что-то необходимое и важное. Дотронуться ли рукой, поймать ли череду полихромных отблесков, смешанных с тонкими струнами проводов и плотной паутиной веток, свисающих откуда-то сверху, стонущих, под тяжестью мокрого снега, а потому тяжёлых и сгорбившихся. Раз, два, три… время даже не течёт, оно летит, а рука, застывшая над водами цвета индиго едва подрагивает, нерешительно, нетвёрдо, и спасает лишь то, что принимать решение не ей…

31.12.20XX
Ушёл читать город…