Он никогда не любил. Глава 3

4 июня, 2001 год
Бостон

Столица Массачусетс погрузилась во тьму. Трущобы не влекли к себе. Пыль, грязь, возня бродяг в мусорных баках, вопли из открытых окон. Да, здесь не тихий райончик. И нечасто встретишь случайного прохожего. Лайл даже не рассчитывал кого-то повстречать, кроме, разве что, крыс или бродячих собак. Несколько раз он натыкался на лохмотников, что лежали без сознания. То ли тех, чей мозг окончательно заволокли пары алкоголя, то ли просто умерших от голода. Запах здесь стоял невероятный.
  Лайл и сам не знал, как сюда попал. Хотелось поскорее убраться из этого места, ему, привыкшему к роскоши мужчине, было здесь неуютно. Но обострение не выбирает, когда появиться. Оно появляется  и все. Как и теперь. Он уже даже соблазнялся мыслью выпить крови валявшихся по-над ободранными стенами пьянчуг, но тут же представил, с каким омерзением будет вспоминать себе это.
 Мужчина, крупноватый и лысый, вышел на веранду и, недовольно глядя по сторонам, подкурил дешевую сигарету. Из приоткрывшейся двери послышались визгливые женские вопли. Жена, наверное. Он скривился и резким движением ноги захлопнул дверь.  Сплюнул на неубранный асфальт и глубоко затянулся. Как  легко было бы прямо сейчас очутиться за его спиной, заломить руку и вонзиться зубами в его толстую шею…
  Но нет… это не то… не то…
 Лайл промчался мимо, чувствуя между лопаток тяжелый взгляд мужчины. Поворот, поворот, снова поворот и тупик… Черт возьми, как сильно кружится голова! Из-за стиснутых зубов вырвалось глухое рычание. Он оперся о каменную стену спиной и запрокинул голову.
 Десна зудели, кровь, казалось, кипела в нем. Лоб покрылся несвойственной вампирам испариной. Кулаки сжимались и разжимались. И внезапно синие глаза распахнулись, глядя прямо перед собой. В нос ударил запах, который казался ему сейчас самым приятным, из тех, что он чувствовал.
  Словно черная молния он пронесся по грязным закоулкам, и замер перед одним из поворотов. По улице торопливо шла женщина. Полненькая, милая дама не смотря на летнюю жару куталась в пиджак, опасливо оглядываясь по сторонам. От нее веяло свежестью, видимо, она не здешняя. Лайл чувствовал, даже на расстоянии, что кровь ее пропитана кислородом, и у него сжался желудок.
 Недолго думая, он выскользнул из темноты и встал прямо перед незнакомкой. Она резко остановилась. Синие глаза женщины уставились прямо на него.  Взгляд скользнул по пыльной одежде, растрепанным волосам и замер на выглядывающих из-под нижней губы клыках. Глаза наполнились ужасом, и, развернувшись, она быстро побежала по узкой улице.
  Лайл усмехнулся, словно кот, решивший поиграть с попавшим в его лапы мышонком. Дав ей отбежать на некоторое расстояние, он оказался прямо перед ней. Женщина, врезавшись в него, отскочила назад и споткнулась о неровный асфальт.
 Он чувствовал, как бешено стучит ее сердце. Видел страх в распахнутых глазах. Наклонился и протянул к ней руку. Она отпрянула, будто в его пальцах была зажата ядовитая змея.
  - Не подходи… - срывающимся шепотом произнесла она, не отрывая взгляда от его клыков. – Слышишь? Я закричу!
  Его ядовитая ухмылка – было последнее, что она увидела. И она действительно закричала. И крик ее пронесся по грязным улочкам, на секунду заглушив все остальные звуки.

  Чашка все-таки треснула в его руках, что заставило Лайла вернуться в реальное время. Воспоминания пронеслись в голове за какую-то долю секунды. Стряхнув осколки с пальцев, он растерянно моргнул. Бенджамин, охнув, принялся торопливо собирать их в мусорное ведро.
 - Мне очень… жаль.
 - Да что вы… все равно я собирался покупать новый сервиз…
 - Я имел ввиду не чашку, мистер Донтесс. – Лайл серьезно посмотрел в мутные глаза старика и произнес, - мне жаль, что Марго так нелепо погибла.
  Его лицо осветила прежняя улыбка.
 - Жизнь не всегда справедлива. – Философски протянул Бенджамин, - с ее смертью я уже смирился. Ни дай Бог вам когда-нибудь столкнуться с этой костлявой старухой, что забирает чужие жизни. Вы хороший человек, мистер О’Харра, я чувствую это.
  Лайл хмыкнул. Да уж, английский юмор тоже вполне процветает…
  Прошло еще некоторое время, прежде чем Бенджамин наконец-то допил свой чай и встал.
 - В конце мая у нас закончился ремонт комнаты для гостей на втором этаже. Но так как гости у нас бывают очень редко, Келли сделала из комнаты кабинет, где она может спокойно работать. Ее спальня находится прямо через стенку.
 - Кто такая Келли? – спросил наконец мужчина, следуя за мистером Донтессом в гостиную, и по пути прихватывая брошенную в коридоре сумку.
  - Это моя внучка. Единственное, что держит меня в этом мире.
 Бенджамин подошел к лестнице и внезапно развернулся к гостю лицом.  Некоторое время он молчал, глядя куда-то сквозь Лайла, но затем взглянул прямо в его глаза. Не многие так решительно это проделывали.
 - Моя внучка довольно миловидна. Ей девятнадцать. А вам?..
 - Тридцать. – Лайл мог бы прочесть все мысли старика по выражению его лица, которое сейчас являло только обеспокоенность. И никакой улыбки.
 - А вам тридцать. Но она умная девушка, и я думаю, вам будет интересно поговорить. Но я хочу чтоб вы знали, я очень ревностно отношусь к ней.
 - Мм… - Лайл задумчиво покачал головой, раздумывая над тем, сколь комична эта ситуация. Старик, который объясняет, что ему было бы не по нраву, если Лайл начнет приставать к его «довольно миловидной» внучке. Лайл! Тот, который никогда и ни в чем себе не отказывал.
 Хотя все всегда хвалят свое чадо, а на самом деле оно может оказаться страшнее атомной войны.
  Тем более он и не думал о том, чтобы приставать к кому-либо. В Бостоне чуть ли не в каждом доме жили его любовницы, ему их было вполне достаточно. И уж тем более его не будет привлекать девятнадцатилетний ребенок. Она может привлечь его в другом смысле, если учесть, что обострение на самом пике эти дни. Но, слава Богу, до окончания осталась всего неделя.
 - Вы ведь культурный человек?
 - Конееечно! – стараясь скрыть за пылкостью нотки сарказма, заверил его Лайл, - конечно, я настоящий джентльмен!
 Видимо, ответ Бенджамина вполне утроил, и он шустро поднялся по лестнице на второй этаж.
 - Так, здесь у нас пять комнат. Вот эта – ваша. Рядом – спальня Келли, музыкальная, ее мастерская и ванная.
 Лайл кивал, как китайский болванчик, лихорадочно стараясь запомнить расположение комнат.
 - А где спите вы?
 - На первом этаже находится моя спальня. Гостиная, столовая, кухня и рабочий кабинет.  Что-ж, располагайтесь, а я пойду, пороюсь в старых бумагах, что когда-то оставил мне мистер Хэптон.
 И он отправился обратно, на первый этаж,  постукивая тростью по ступеням.
  Комната была обычная. Широкая кровать, зеркало, тумбочка с загнутыми ножками, ковер с витыми узорами, телевизор, стол, стул, книжный шкаф, несколько настенных светильников, люстра… и все в тон, пастельного светло-коричневого цвета под деревянные панели. Единственным минусом было широкое окно под прозрачной гардиной – полуденное солнце заливало светом всю комнату.
 Все это до боли напоминало стиль барокко… даже появилось некое чувство ностальгии.
  Он грубо сдернул с кровати темное покрывало и набросил на крепкий карниз. Тут же комната погрузилась в тень. На глаза попался небольшой вентилятор в углу. «Очень кстати… - подумал Лайл, - по крайней мере, спасение от человеческого запаха найдено»
 Воткнув его в розетку, мужчина направил на себя и щелкнул включателем. Прохладный воздух тут же отогнал от Лайла запахи, витающие здесь. Он водрузил сумку на стул и начал бережно вытаскивать из нее запакованные в специальные мини-холодильники герметичные упаковки с донорской кровью. Интересно, а где здесь ее хранить? Уж не в кухонном ли холодильнике?.. Эту мысль он быстро от себя отогнал, ибо мистер Донтесс, да и его внучка врядли поймут его. Вариант оставить ее в ящичках, в которых она была упакована, ему не понравился – кровь может потерять свой пикантный вкус!
 «Черт, не капризничай, Лай!»
 Отставив ящички в самый угол широкого полированного стола, он принялся за вещи, что аккуратно лежали на дне сумки. Вытащив белые брюки, он направился, было, к шкафу, но внезапно заметил тетрадку, лежащую на туалетном столике. Отложив штаны, мужчина взял тетрадь и открыл на первой же странице. Надпись, венчающая страницу, заставила его удивленно изогнуть брови. «Вампиры». Захлопнув тетрадь, он замер, глядя перед собой. Даже кожа лица перестала чувствовать дуновение прохладного воздуха от вентилятора.
 Что за шутки?.. Кто-то решил поиздеваться над ним? Зачем-то он оглянулся по сторонам, будто ожидал увидеть кого-то в полутемной комнате. Конечно же, никого. Он сел на кровать и снова открыл тетрадь.
  «Рассыпаются на солнце», «Опасаются святой воды», «Не выносят чеснока», «Боятся распятий»… Лайл нахмурился - вспомнился неприятный инцидент с новой рубашкой, и, положив тетрадь на колени, он принялся расстегивать верхние пуговицы. Взгляд же скользил по строкам, написанным ровным, четким почерком. «Смертельный исход от поражения сердца осиновым колом», «…серебряная пуля, пронзившая плоть…»
  М-да.… Расстегнув рубашку, он встал, отбросив тетрадь на стол. Банальные бредни. Видимо, внучка мистера Донтесса, как и все подростки ее возраста, верят в то, что на свете существуют вампиры. Скомканная рубашка полетела в мусорную корзину. Но, черт возьми, если их не существует, то кто же тогда он? Снова взяв в руки брюки, он повесил их в шкаф. Чувство, что он попал в очередной сумасшедший дом, навязчивым червячком грызло его изнутри.
  Он вернулся к сумке и достал оттуда черную льняную рубашку.
 - Рассыпаются на солнце… - пробормотал он и глухо хохотнул. Единственное из написанного, что хоть немного соответствовало действительности, это был пункт про распятие.
 Аккуратно развесив все свои вещи в шкафу, он уселся обратно на кровать и снова взял в руки тетрадь.
«Светлый цвет кожи и губ, глаза красноватые, крупные зубы, выдающиеся вперед клыки. Волосы белые, будто седые»
 Тут Лайл не выдержал и снова рассмеялся. В Лос-Анджелесе у него остался друг по имени Кэртч, вампир-альбинос. Вот уж действительно комичное зрелище.
 «Спят вампиры в склепах или гробах» Тут же в воображении нарисовалась его огромная кровать с черными атласными простынями, которая так нравилась Арманде. Из груди против воли вырвался протяжный стон. Отложив тетрадь, он вздохнул и вытянулся на своем «ложе», заведя руки за голову.
 К роскоши быстро привыкаешь… подумалось ему, а ведь когда-то он начинал с замухрышки, человека без прошлого и будущего, служившего матросом на итальянском корабле капитана Россо Керланьо. Он подался в моряки сразу после смерти горячо любимого отца. Корабль носил название «Морской волк», и потонул после нескольких лет частых плаваний. Каким чудом Лайлу посчастливилось выжить, он и сам не понимал. Около полугода он бродяжничал, после чего его подобрал странствующий торговец в 1820 году. Он спас его от голодной смерти, и Лайл работал его помощником, после чего, как только ему исполнилось тридцать, а торговец умер, он сам начал возить товары.
  Потом ему встретился Дайм, обративший его в вампира. Это было в Бостоне, в 1834. После того он забросил торговлю, осел в столице Массачусетс, и понемногу начал подниматься из низов к самым сливкам общества. Ему хватило ста лет, чтобы стать важной персоной в своих кругах. Вражда же с Даймом началась еще в 40х годах восемнадцатого столетия. Но сейчас об этом не хотелось думать.
 Вспомнился голос Бенджамина, когда он рассказывал о том, как погибла его жена. Неужели возможны такие чувства, что заставляют дрожать голос, бледнеть лицо, даже при одном упоминании человека?.. Какое-то странное, невиданное им ощущение начало постепенно зарождаться в его сознании. От понимания того, что пустивший его в дом и согласившийся предоставить ему жилье, по вине Лайла потерял свою любимую жену, мужчине показалось, что его внутренности сжали холодной рукой. 
 Почему-то значение слова «подлость»  приобрело для него новое значение, но он быстро отмахнулся от этих мыслей. «Подумать только, а ведь еще утром его совесть была до отвращения чиста… Как некоторые люди, сами того не осознавая, заставляют задуматься…»
  Интересно тогда, что будет через три месяца, если получасовой разговор со стариком заставляет вампира пожалеть об убитой когда-то женщине.… Хм, наверное, это все влияние этого дома. Странное чувство ностальгии всегда смягчало его… Но смягчаться нельзя. Не одно столетие он воспитывал в себе силу воли, и какой-то мелкий инцидент не изменит ничего… нужно просто держаться на расстоянии от этой семейки Донтесс…
 Хлопнувшая внизу дверь отвлекла его от собственных мыслей.
 - Я дома!
 Лайл приподнялся на локтях. Внезапное желание пойти и взглянуть на свою соседку быстро исчезло, и он снова опустился на кровать, чувствуя, как приятно гудят ноги. Он без труда мог слышать разговор, что велся внизу. Хотя говорили люди тихо, и человеческим ушам было бы недоступно то, что слышал вампир.
 - Милая, для тебя это будет неожиданностью…
 - Что? Снова звонила мисс Донован по поводу ее матушки? – голос у девушки оказался мелодичным и приятным. Будто отдаленный звон колокольчика. «Совсем не такой, как у Арманды» вдруг подумал Лайл и сам удивился своим мыслям. Он чуть усмехнулся, благодаря Бога, за то, что мощный поток воздуха бьет ему прямо в лицо из-под винтов вентилятора.
 - Нет-нет, это не касается твоих пациентов… - старик, видимо, замялся, потому, что долго молчал, - у тебя теперь есть сосед.
 - Ты сдал-таки комнату! – в голосе слышалась и радость и печаль, - надо же…кому?
 - Эм… это сын… моего товарища  из Бостона.
 Внизу снова повисла тишина. Затем раздались шаги.
 - Господи, чем это здесь воняет? Что-то загорелось?
 - С улицы потянуло, - быстро произнес Бенджамин, - милая, ты же не против того, чтобы некоторое время мы жили не одни?.. Мне важно, чтобы тебе было комфортно…
 - Что ты, дедушка, я понимаю, как нам нужны сейчас деньги, особенно теперь, когда…
  Внезапно зазвонил телефон, и  голос молодой особы прервался.
 - А вот  и мисс Донован… Я не против соседа, если он не такой занудный брюзга, как Чарли. 
 - Не равняй всех под одну планку, милая.
 - По чистой случайности все мои избранники оказываются настоящими кретинами.
 - Сколько их еще будет…
 Их диалог прервался телефонным разговором и Лайл сел на кровати. Деньги. Как он мог забыть о том, что Бенджамин и словом не обмолвился об оплате комнаты. Он встал и быстро извлек из сумки внушительную пачку купюр. Фуух… на месте. Отсчитав сумму, которую, как он прикинул, хватило бы на проживание, он спрятал оставшуюся большую половину зеленых бумажек во внутренний карман сумки.
 Да уж… а не лучше ли было, если бы он остался в Бостоне и встретился с Даймом, чем прозябать в неизвестном городке где-то на пригорках Англии?.. Интересно, что мешало ему поехать на Аляску? Там климат вполне ему подошел бы, с учетом того, что сейчас Лайла раздражает совершенно все, а тем более живые существа.
 Вентилятор внезапно всхрапнул и начал медленно останавливаться.
 - Черт… - протянул Лайл, - ну же, работай!
 Легонький пинок по основанию привел к тому, что винт и вовсе отпал. С губ сорвался сардонический вздох. Внезапно на глаза бросились серебряные настенные часы. Нужно поснимать распятия и все серебряные вещи. Большого вреда последнее не причиняло, но постоянный контакт с серебряными вещами раздражал, как аллергия. Точнее, как старый шрам или сломанная когда-то кость начинали болеть к перемене погоды.
 Такими вещами оказались рамка для фотографии, стаканчик для карандашей на столе, два подсвечника, рукоятка настольной лампы, и, собственно, часы, мерно тикающие на стене. Сунув руки в дорогие кожаные перчатки, купленные его «болонкой» на 201 его день рождения, он принялся сгружать все перечисленные предметы в плотный черный кулек. Торопливо выкручивая ручки ящиков, он до боли прикусил губу, так как серебро почему-то начало сильно жечь руки. Через несколько секунд они задымились. Отдернув руки, он с презрением взглянул на свои пальцы. В перчатках зияли тлеющие дыры.
 «Что за черт!?». Присмотревшись, он заметил на каждой ручке по небольшой гравюре в форме крестика. Замечательно… может, Бенджамин еще и священник?..
  Внезапно разозлившись, взялся за ручку и с силой рванул, выдернув ее чуть ли не с «мясом». Бросив ее в кулек, он терпеливо дождался, пока кожа на руках затянется. Взвыв от боли, он все-таки сжал в руках вторую ручку, а затем третью и четвертую.  Быстро завязав кулек, из которого все так-же тихо тикали часы, он осторожно поставил его за дверью. Сразу стало легче дышать, будто в душном помещении открыли окно.
 Он снова уселся на кровать, глубоко вздохнул, и тут же пожалел об этом. Свежий, немного сладковатый, напоминающий мяту и чайную розу, запах наполнил его легкие. Он отдаленно почувствовал этот запах еще когда Келли только вошла в дом, но теперь вентилятор не подавал мощный поток воздуха прямо ему в лицо. У него зазудели десна над клыками и он закрыл глаза, стараясь делать короткие и быстрые вдохи.
 Нет, однозначно нужно себя чем-то занять на лето! Иначе он сойдет с ума в этой комнате. С четверть часа он пролежал, уткнувшись лицом в подушку, пахнущую свежим стиральным порошком и размышляя о том, что сейчас происходит в Бостоне. Дайм, наверное, уже прибыл. И, наверное, рвет и мечет.
  Внезапно в дверь постучали, и Лайл в мгновение ока оказался рядом, в тайне надеясь, что Бенджамин нашел хоть одну ниточку, которая может привести  к Хэптону.  Но, отворив, он встретился взглядом с ярко-синими глазами. Слова застряли в его горле. Девушка тоже изумленно замерла.
 - Вы!