Просто ты умела ждать. Глава 5

                «Просто ты умела ждать…»

                Часть 2

                Глава пятая


                1

- А что это, братцы, вы все приумолкли.  Спать,  что ли собрались?  Рано ещё. Я понимаю, почему Лёха молчит. Он уже три дня не видел Машу, скучает. Ему не хочется с нами языком чесать. А остальные? Васька, включи хоть магнитофон. Всё не будет так тоскливо. Зря,  что ли его моя Женя принесла.

    Подполковник Дунай отложил в сторону книгу и присел на краешек кровати.  Он уже достаточно легко передвигался по палате.  К этому все привыкли. Но всех поразил Алексей Лисицын, который на третий день  после очередной операции встал на ноги  и продержался несколько секунд. Но встал! 
 
   Даже его лечащий врач подполковник Челомей, узнав об этом, просто поразился. Вот это характер!  Весь день в палате только и вспоминали этот поступок офицера. Конечно, каждый понимал, что Алёша делает это ради  Маши, которая вот-вот должна снова приехать.

-Геннадий Семёнович, расскажите ещё что-нибудь о жизни. Поделитесь своим опытом. Вы так интересно рассказываете. Сразу видно, что живёте с писательницей, от неё, поди, набрались многих  премудростей.- Василий Корбут, наконец, выбрал подходящую кассету, включил небольшой японский магнитофон. 

   Теперь у них в палате редко была тишина. Звучала интересная музыка и песни. Евгения Константиновна постаралась принести побольше кассет на любой вкус.  Она верила в целительную силу музыки. Как она тогда здорово сказала: «Велика сила музыки, всё ей под силу: вернуть человека в прошлое и умчать в будущее, растопить лёд самого бесчувственного сердца и навеять грусть-печаль, развеселить нелюдимого и взбодрить уставшего. Всё отступает перед музыкой».

- Конечно, Васька, ты прав. Моя супруга очень мудрая женщина. Уже издала несколько книг, я с удовольствием их сам читал. Даже открывал для себя неизвестные стороны моей жены. Она размышляет о жизни и смерти, о назначении человека, о любви. Порой, я даже удивляюсь её знанию  этой жизни. Чаще с ней соглашаюсь, но иногда и спорю.  Согласен, что человек редко относится пассивно к своему будущему, обыкновенно, он сам бросается ему навстречу, подталкивает его, искушает и провоцирует!  В одном я убеждён твёрдо, что  «всегда надо определить заранее перед собой и перед людьми своё отношение и к смерти, и к любви, и к жизни. Надо сделать выбор – и идти на риск, и продираться сквозь жизнь, царапаясь, оставляя клочья самого себя на её острых углах, теряя частицы себя, но и находя  новые».

    А опыт. Не всегда твой опыт пригоден для другого.  К тому же бывают подчас такие минуты, когда просто бестактно навязывать кому-то себя и свои чувства.

- Ну, товарищ подполковник, так уж не можете ничем поделиться?  Хотя бы о своей семейной жизни поведайте. Наверняка есть, что можно и другим рассказать.  Наконец, мне подскажите, как это выбрать себе в жёны боевую подругу. Соберусь «окольцовываться», тут и пригодится ваша наука.

- «Кому что, а вшивый о бане». Васька, ты можешь думать о чём-то другом, кроме женщин?

-Могу, но не сейчас. В кои-то веки удалось увидеть идеальную супружескую пару, так и теперь человек не хочет поделиться  опытом.

- Думаю, ты преувеличиваешь, Василёк. Никакая у нас не идеальная пара. Обычная семья со своими недостатками. Я вовсе не идеальный муж.  Бывало,  и ссорились, даже до слёз доходило. Тогда Евгения наказывала меня молчанием. Скажу вам, как на духу: нет ничего тягостнее в доме, как женское молчание. Неприятности на службе  - полбеды, но когда им сопутствуют неурядицы семейные, то вовсе не на кого опереться.  Однако, люди, сведущие в деле любви, советуют  супругам время от времени расставаться на короткие сроки, во избежание того, чтобы скука постоянного взаимного присутствия и ухаживания не сделала их равнодушными друг к другу.
    Впрочем, военным людям такое и не грозит. Разлук хватает с избытком и даже больше. То учения, то командировки, то госпиталя. Вот и есть разлука.  Как я вычитал в книге у своей супруги, что «мужчина никогда не поймёт, что женщине гораздо тяжелее, чем ему, оставаться долго одной.  Муж прячется за своей деятельностью и удивляется, случайно узнав о том, что и жене приходится сталкиваться с трудностями в собственной работе.  Может ли быть счастливым такой союз?»

    После этого откровения я стал гораздо внимательнее к жене.  И   с тех пор, мы  вообще стали гораздо терпимее друг к другу.  Как гласит народная мудрость, «чтобы любить мужчину – его нужно нежно любить  и понимать. Чтобы любить женщину – её нужно очень любить и не пытаться понять».

    Теперь, Васька, навостри уши. Так и быть, дам тебе несколько советов.  До чего обманчивы девичьи «люблю!» И даже «очень люблю». И  даже «совершенно не могу без тебя!»   До чего легко они сменяются таким же горячим «не люблю!», «оказывается, не люблю!», «люблю, но не тебя»… До чего легко! Так что, будь осторожен.  «Ты вступаешь в эпоху женщин. Запомни поэтому: только безнадёжные кретины хотят доказать женщине свою правоту и взывают к её логике». Это я, кажется, ещё у Ремарка вычитал. Мудрый мужик!

   Мужчины 20-30 лет зачастую ведут себя с женщинами подобно праздным зевакам на ярмарке: слоняясь по «торговым рядам», рассматривают витрины, иногда что-то примеряют, но ничего не покупают. Однако, когда «брачная ярмарка» приближается к закрытию, их начинают преследовать галлюцинации в виде надписей «Последние дни!», «Дешёвая распродажа!» - и в лихорадочной спешке они наконец-то начинают выбирать.

    Если, Василий, ты подойдёшь к такому рубежу, то запомни мои советы. Проигнорировав хоть один из них, ты рискуешь связаться «не с той  женщиной».

    «Первое. Женись на красивой женщине. Любая женщина способна выглядеть красавицей – просто кому-то это удаётся легче. Но у любой есть некий удивительный жест или выражение лица, поворот головы, когда она выглядит действительно прекрасной. Именно этот образ и оставь жить в твоём воображении.

    Второе. Женись себе на радость. Избегай женщин, относящихся к жизни со звериной серьёзностью. Чувство юмора не только надёжный и неизменный признак интеллекта, но и тот спасательный круг, который не даст тебе утонуть в омуте скуки.
    Третье. Женись ради секса. Семейный механизм порой скрипит, скрежещет, а секс – идеальный смазочный материал».

- Погодите-погодите, Геннадий Семёнович. О чем это вы говорите? Все ведь знают, что в СССР секса нет. Детей «приносят аисты» или «находят в капусте». Я сам слышал.

- Васька, будешь перебивать, дам по лбу. То-то я думаю, ты со своей женой-поварихой  будешь по ночам в шахматы играть.  Ладно, позубоскалили, продолжаю дальше.

    «Четвёртое. Женись ради денег. Нет не ради её денег, а ради твоих. Любому понятно: брак сложился удачно, если в результате женитьбы финансовые дела пошли лучше. Станешь полковником или даже генералом, тогда и будешь деньги «грести лопатой».

    Пятое. Женись ради детей.  Ты можешь встретить женщину, не желающую быть матерью. Подобные женщины находят удовлетворение в каких-либо других устремлениях, с которыми не могут сравниться никакие радости материнства. С ними отлично ходить на свидание, но не вздумай жениться на одной из них, если у тебя в планах стать папой».

   И, напоследок, перед сном анекдот в тему:

« Вам взвесить?
-Да.
-Три пятьсот. Будете брать?
-Конечно! Заверните, пожалуйста!
- Перевязать?
-Да.
- Возьмите, пожалуйста. Поздравляю вас, папаша, с новорожденным!»



               

                2

         Утром 22 марта в палате появилась Мария. Как только она вошла, как всегда  легко и стремительно,  Алексей сразу  сел на краешек кровати, демонстрируя свои достижения.  Это далось ему с большим трудом, но он гордо смотрел на супругу. 

      Маша даже всплеснула руками:

-Уже сидишь?! Ай-да молодец! 

      Она осторожно обняла мужа и расцеловала его в лицо, всё ещё наполовину скрытое под повязкой.

      Лисицын растянул рот в счастливой улыбке. Приехала! Теперь он сможет видеть любимого человека каждый день.

      Офицеры бурно приветствовали приход Марии.   Баба Зина, которая  часто теперь появлялась в десятой палате, чтобы ухаживать за безруким майором, прекратила кормить с ложечки Сергея Петровича. Она не могла остаться в стороне такого события. Обняла молодую женщину  и многократно её расцеловала.

- Вот кто теперь у нас будет настоящей ласточкой! Я уж совсем не подхожу для этой роли. Ты смотри, как все мужики-то приободрились, тебя увидав. Истинно глаголю тебе: ты приносишь людям свет и радость.  А уж как он тебя ждал, как ждал. Лёшенька-то твой.   Люба ты ему, ой, люба. Ну, ладно-ладно, отпущу тебя к твоему милому. Иди, голубка, посиди с ним.

-Спасибо вам, Зинаида Михайловна! Вы так добры ко всем.    Дай Бог, вам здоровья!

-И-и-и, милая. Какое же теперь мне здоровье? Стара совсем. Давно пора вслед за касатиком, мужем моим ненаглядным, отправляться на погост. Да вот, они не отпускают,- старая женщина обвела руками вдоль кроватей с ранеными.-  Помру я, а кто станет за ними ухаживать? Так и живу без счёту годов.  Пожелай лучше,  чтобы померла я днём.  Ночью-то боязно.  «Почему это человек чаще всего на белый свет приходит ночью и уходит ночью? Неправильно это.  Поэтому я вот мечтаю днём умереть. Люди разговаривают, курицы крыльями хлопают, собаки лают. Ночью все спят, поэтому и страшно.  А тут ребёнок кричит, из матери вышел. В другом месте старик, либо старуха кричит – из них жизнь уходит.  А люди, которые посередине, спят. Вот это и страшно, что спят. Проснутся, а уж кочевье произошло.  А человека успокоить надо, и тогда ему не страшно в домовище ложиться». И я так кумекаю, что по-настоящему умирает только тот, о ком забывают. Так что уж поминайте потом бабу Зину добрым словом. Ладно-ладно, умолкаю. Не слушайте вы глупую старуху.   Я уж сама не знаю, что плету. Пойду лучше Серёженьку покормлю. Трудно теперь касатику без ручек-то.

   Нянечка утёрла крохотным платочком покрасневшие глаза и вернулась к кровати Пальчикова.

   Алексей вынужден был снова лечь – сильно кружилась от слабости голова. Маша присела на краешек его кровати, взяла мужа за руку.  Начала рассказывать свои новости.  В Новосибирске всё было в порядке. Супруги  Нина и Борис Шапиро  заботливо ухаживали за сыном Вовочкой. К тому же ещё они отремонтировали комнату Маши в коммунальной квартире.

    Вместе с мамой Алексея и сыном она проехала в их родной  городок Искитим. Все вместе навестили  Павла Ивановича в больнице. Ему уже лучше.  Как он радовался внуку!  Всё время, пока были у него, не выпускал мальчонку с рук.

    Время летело незаметно.   И вот вчера вечером она  уже вернулась в Ташкент.  Оказалось, что её ждёт сюрприз.  Она позвонила по приезду подполковнику Челомею, как он и просил  по убытию. Тот, оказывается,  обратился к начальнику госпиталя, и полковник лично распорядился  дать ей место в общежитии для сотрудников госпиталя. Вопрос с жильём чудесным образом решился, а, главное, рядом это находится.  Наконец, ещё одна новость. Чтобы не быть обузой в палате, она  устроилась официанткой в столовой. С завтрашнего дня будет развозить еду по палатам для тяжелобольных, мыть посуду, что для неё совсем не сложно. Зато почти всё время сможет быть рядом с мужем. А главная новость – госпиталь подготовил запрос на старшего лейтенанта Лисицына для его  дальнейшего лечения в Новосибирске. Теперь осталось подождать неделю, может, чуть больше, пока бумаги перешлют. Спасибо большое Майе Фёдоровне и её мужу Сергею Викторовичу за эти хлопоты.

    Рассказывая всё это, Мария просто светилась счастьем. Сколько на свете добрых и отзывчивых людей!  Разве они с Алёшей не смогут победить беду? Смогут! Ещё как смогут!

    Весь этот день они не расставались.  И о чём только не переговорили. Алексей, правда, больше молчал и слушал, слушал. Как жила Маша эти месяцы после его отъезда  из отпуска, как тревожилась за него и за сына, как растила их Вовочку, у которого уже начали прорезаться зубки.  Но словами многого не скажешь.  Где найти такие слова, чтобы передать бесконечную гамму овладевших ими чувств?

    «Женская верность… Сколько сказано, написано о ней волнующих стихов, легенд, песен, книг. Живёт в каждом из нас уже веками неутихающий плач Ярославны,  самоотверженность декабристок, бесконечное ожидание матерями, вдовами, невестами не вернувшихся с  Великой Отечественной.  И сколько бы мы ни узнавали новых проявлений женской верности, она не перестаёт поражать. Наверное, потому, что требует не мимолётного поступка, не слов, не заверений, а порой – всей жизни».

    В последующие дни Мария каждую свободную минуту появлялась в десятой палате. Она читала мужу книги, которые с удовольствием слушали и остальные офицеры, мечтала вслух, какая их ждёт с Алексеем счастливая жизнь.  Она помогала ему уверовать в себя, в то, что не всё потеряно, что встанет он со временем в офицерский строй. 

-Ну что ты, Машенька, какая теперь армия.  Сама слышала, что врачи сказали: к службе не годен,- вздыхал Алексей.

- Так то врачи сказали, да мы ведь с тобой ещё не говорили своего слова,-  твёрдо произнесла Мария.

    Нужна была Лисицыну её поддержка, её вера. Ох, как нужна! Стоило Маше переступить порог палаты – всегда весёлой, с красивой причёской – его словно преображало. Жизнь начинала играть всеми своими красками. А если её не было всего лишь час-другой, над ним словно тучи собирались.

   Очень много времени Алексей теперь отдавал тренировкам, лежа на кровати, как посоветовал ему подполковник Дунай.  Уже на третий день после приезда жены он смог сделать по палате свой первый шаг. И тут же упал на кровать: закружилась голова. Но это была победа!
    Глаза Марии наполнились слезами. Она еле-еле сдерживала их. «Ему удалось, удалось то, о чём он, наверняка, думал день и ночь! А ведь никто не верил, что сможет так быстро пойти. Никто!  И она тоже почти не верила, хоть и надеялась». Ей стало стыдно своего малодушия. Теперь  всё будет иначе. Этот его первый шаг придал Маше окончательную решимость.

    Сколько же усилий потребовалось от Марии, чтобы не только самой не потерять веры в полное выздоровление мужа, но и постоянно поддерживать такую веру у Алексея.  В этом у неё был надёжный союзник – подполковник Дунай,  который своим примером вдохновлял старшего лейтенанта.

    В повседневный тяжкий труд всё более втягивался Лисицын. Делал и делал свои упражнения. Потом он потребовал костыли.  Помогала ему Маша. За день делал всего лишь несколько шагов: на большее не хватало сил. Снова и снова начинал он свои «тренировки».


                3

         В одну из последующих ночей всем обитателям десятой палаты, да и всего госпиталя, пришлось поволноваться.  В три часа ночи каждый из них проснулся от сильного толчка в кровать.  Ещё не отойдя от сна, офицеры пытались сообразить, что происходит.

-Землетрясение!- первым пришёл в себя подполковник Дунай.- Спокойно, мужики! Без паники.  У нас такое бывает.

   Он метнулся к выключателю, в палате вспыхнул свет. Лампочка тревожно пульсировала. Подземный толчок повторился. Он был гораздо сильнее предыдущего. Кровати отъехали от стен, почти приблизившись к соседней.  С  прикроватных тумбочек на пол полетели кружки, стаканы, банки.  С сильным грохотом распахнулись дверцы  стенного шкафа, в котором хранилась верхняя одежда.

   Геннадий Семёнович уже принял руководство на себя, отдавая чёткие указания:
- Так, я способен сам выйти из палаты, думаю, майор Пальчиков тоже сможет. О Ваське речи не идёт. Но на него и главная надежда – надо нашего лежачего доктора выносить. Придётся  и Алёшку поддерживать  в движении. Я смогу ему  помочь.  Мы должны покинуть срочно это здание.

- Нет-нет, я пойду сам. Несите вдвоём Невского. Он в первую очередь нуждается в помощи.

   В коридоре тоже слышался шум, топот ног, крики. Дежурный медицинский персонал начинал эвакуацию раненых и больных.   В это время на дворе в ночном мраке бушевал сильный ветер. Под его напором, точно морские волны, глухо шумели деревья, и порывы вихря бросали в окна кучки песка и мелких камней.

    В палату вбежала перепуганная медсестра. Она прокричала: «Ходячие – выходи! За лежачими сейчас прибегут носильщики!» Так же стремительно девушка выбежала из палаты.

    Офицеры, преодолевая боль, двинулись к дверям.  Корбут, Дунай и присоединившийся к ним Лисицын понесли Невского. Майор Пальчиков упал от слабости несколько раз, но каждый раз упорно поднимался.

     Они уже спустились  со второго на первый этаж, когда их сменили санитары, ловко уложив Александра на брезентовые носилки.  Потоки раненых и больных быстро покидали здание.  На улице бушевала непогода. Косой дождь хлестал по лицам людей.  Становилось холодно.

    Пробежала группа врачей в белых халатах.  Наконец, все услышали голос, усиленный мегафоном. Всех просили вернуться в здание. Опасность миновала, толчки больше не будут повторяться. Так заверили специалисты из сейсмоцентра.

    Через несколько минут офицеры вновь оказались в своей десятой палате.  Не только Невского, но и Лисицына занесли санитары, остальные   вернулись своим ходом.
 
    Несмотря на пережитый стресс, на всех вдруг напал смех.  Офицеры вновь и вновь смеялись, припоминая всё новые и новые подробности  своего «бегства». Они вдруг почувствовали себя единой и сильной командой.  Ничто так не сближает людей, как совместно пережитая опасность, и верно говорят  на войне, что  друзья познаются в бою.

   Подполковник распорядился согреть чай, стоило перекусить всем, восстановить силы.  Василий принялся хлопотать, готовя  «ночной перекусон».

- И помни, Васька,  что чай должен быть подобен поцелую:  крепок, горяч и сладок.

-А что, Геннадий Семёнович, признайтесь, что и вы испугались? Я уж не говорю про себя и всех остальных.  Мне показалось обидным, что засыплет меня под  обломками здания, так и не успею пожениться, все ваши советы пропадут понапрасну.

- Запомни, Василий, всякому живому существу свойственно бояться. Такова уж жизнь. «У зайца больше оснований для страха, у льва – меньше. Но и на него есть охотник. На каждого живущего есть охотник. Страх есть страх. И он один. И у человека и у животного.  Но человек потому и человек, что умеет преодолевать свой животный страх, чего не умеют звери. В известном смысле все достижения человечества – преодоление страха в разных областях».  А мужчина вообще должен действовать, а не клясться. Вот мы сегодня всё это и продемонстрировали. И  я горжусь всеми вами, мужики.  Мужчина обязательно должен за что-то уважать себя.  Так что, мы с вами сдали экзамен на право такого уважения. Ладно, Василий, разливай чай. Не будем больше зря «чесать» языком.

    Невский с благодарностью принял стакан, взял бутерброд. Да, он гордился знакомством с такими людьми. Испытывая невероятную боль, они, тем не менее, смогли вытащить его, беспомощного, а этим и  ликвидировали возможную опасность. Безрукий майор, не желая быть другим обузой, самостоятельно вышел из здания. 

    В который раз он восхитился подполковником, его мужеством и самообладанием.  Чем измеряется духовный масштаб человека? Не должностью. Не знаниями.  Очевидно, тем, как влияет он на судьбы других людей. Что делает он для других людей.

   Эта семейная пара, Невский был уверен в этом, смогла влюбить в себя всех обитателей десятой палаты. Вот и  Маша быстро подружилась с Евгенией Константиновной, смотрела на неё и её мужа с обожанием.  У Хемингуэя  есть замечательные слова по этому поводу:
  «Когда два человека любят друг друга, когда они счастливы и веселы, и один или оба создают что-то по-настоящему хорошее, они притягивают людей так же неотразимо, как яркий маяк притягивает ночью прилётных птиц»…

   Тут к ним на «огонёк»  внезапно зашёл  майор Выдрин, дежуривший сегодня в отделении. Он прямо с порога  принялся кричать:

-Что это за ночные «попойки»? Прекратить немедленно. Перетрухали что ли?  Подумаешь, немного тряхнуло, так все уже «в штаны наложили», вояки.

   Подполковник Дунай, тщательно выговаривая слова, произнёс:

- Товарищ майор, пошёл вон! Мало того, что, как дежурный врач, не смог организовать эвакуацию, так ещё смеешь  оскорблять офицеров. Завтра о вашем поведении будет доложено начальнику отделения.

   Майор как-то сразу уменьшился в размере. Он забормотал:

- Я что я такого сказал? Уже и пошутить нельзя.
 
- Почаще читайте классиков. Может быть, они научат вас, что «у офицера  каждое слово должно быть взвешено! Офицер – это  образец корректности». А вы что тут такого наплели?! Вы всегда на виду у больных и раненых, это вас ко многому обязывает, и прежде всего к чистоте мыслей и слов.

   Антон Антонович топтался у двери, как нашкодивший ученик. Наконец, он глухо произнёс:

- Простите меня, пожалуйста!

   Геннадий Семёнович парировал мгновенно:
- Мне вообще отвратительны люди, которые сперва что-то делают или говорят, а потом  быстро извиняются. Вы свободны.

   Майор тихо исчез за дверью.

-Вот это вы правильно, товарищ подполковник, «отбрили» этого Выдрина. Я, думаю, он ещё тот хлюст,- неожиданно заговорил майор Пальчиков, который предпочитал отмалчиваться все предыдущие дни. -  Когда меня привезли  сюда из гарнизонного госпиталя, то именно он встречал меня в  приёмном отделении. Заговорил о каких-то чеках, мол, готов у меня их купить по выгодной цене.  Я ничего понять не могу, что он говорит. Потом только сообразил, что он принял меня за «афганца», которого привезли после ранения из Кабула. Там же всем платят чеками Внешпосылторга. Так что послал я его по-нашенски, подальше.  Видимо, разозлил  этого прощелыгу. Он меня  и  определил в тринадцатую палату.  А там какие-то мужики лежат,  по-русски не говорят или не хотят.  Целыми днями играют в нарды или чай пьют. А чаще вообще где-то болтаются.  Два дня там так промучился, потом уже к вам перевели.

-Ха, так тут отработанная система у этого майора.  Он и меня встречал, когда привезли из Кабула. Первый вопрос, который сей доктор задал мне, мол, есть ли на продажу джинсы или магнитола. Я не могу понять, что он хочет, не отошёл ещё от перелёта, всё болит, – старший лейтенант Невский даже приподнялся на кровати, размахивая здоровой рукой.-  Потом он тоже попросил продать ему эти самые чеки, обещал не обидеть в цене. Тут я просто взбесился. Уж не помню, что наговорил, но в конце предложил ему самому поехать послужить в Афган, там как раз платят чеками за службу.
 
   Он, помню, зло усмехнулся, мол, пожалеешь о своих словах. Тоже меня отправил в палату номер тринадцать. Точно, там какие-то тёмные личности лежат. Как я потом выяснил, они даже не офицеры, а гражданские. Тяжело там мне пришлось. Что у них не попросишь, они отвечают, что не понимают по-русски и усмехаются. Да ещё меня так положили, что раненая рука в гипсе оказалась с краю кровати, сам упакован в большой гипс – «панцирь», не могу пошевелиться. А во время приёма пищи мне тарелки ставили на табуретку  у кровати. Сам я ничего взять больной рукой не могу, так и «пролетал мимо»  все дни с завтраком, обедом и ужином. Солдатик вернётся, молча, заберёт полные тарелки и уходит.  Так и прожил я  там неделю. Но есть и так не хотелось, тут я не переживал, сложнее, когда требовалась «утка». Кричишь-кричишь дневального, он может долго не услышать. А мужики, знай, ржут, глядя на меня.

    Заглядывал ко мне этот Выдрин периодически. Помню, увидел у меня на шее офицерский медальон – в Афгане их все на шнурке на шее носят –  дёрнул меня за него и давай смеяться, мол, сними, здесь уж точно не сгоришь в танке, мол, какие все напуганные из Афгана приезжают, он со смехом не может на это смотреть.

     Попросил я его как-то переложить меня на кровати, чтобы я мог хоть сам есть. Нет, говорит, не положено. Все должны лежать строго головой к окну. В общем, издевался, гад.

- Да, Саша, пришлось тебе там помучиться.  Но теперь, слава Богу, ты среди друзей, лежишь, как тебе удобно, к тому же большой гипс снят. А  про этого майора я и раньше слышал. Бурную деятельность развернул.  Он за деньги кладёт в госпиталь гражданских, вроде не в одну палату даже. А взамен этого периодически помещает  к ним таких вот несговорчивых «афганцев» на перевоспитание.

     Активно наживается на чужой беде. «Кому война – кому мать родна».  Но с ним не хотят связываться. Он сынок какого-то  высокопоставленного «шишки» из Москвы,  чувствует свою безнаказанность. Но, по-моему, он большой трус. Видели, как сразу сменил тон, когда натолкнулся на отпор.  А трусость, как я думаю, это одно из самых отвратительных свойств. «Трусость – это выражение всего самого плохого в человеке: шкурничества, эгоизма, беспринципности, скотства».

- Нет, но вы хорошо ему ответили, Геннадий Семёнович! Я так порадовался, видя его страх.  С такими нельзя быть добрыми. Так ведь?- лейтенант Корбут даже пробежался по палате, кипя от возмущения.

- Всё правильно! Надо вообще отличать понятие «добрый» и «добренький».  «Добреньким легко быть, это всякий может. Добренькое – это не всегда доброе, оно может и худым быть. Доброта – это понятие совсем иное. Истинная доброта не в том, чтобы для всех быть хорошим. С иным надо обойтись помягче, хоть и провинился он, другого следует наказать построже, чтобы не повадно было остальным.

   Нельзя  доброту отделять от долга. А долг, он тем и силён, что не нуждается ни в порицании, ни в отличии. У этой медали нет обратной стороны, тут либо так, либо никак».  Здесь же мы имеем  вообще место с нарушением врачебного долга. Так что этот майор ещё получит по заслугам. Ладно, мужики, давайте спать, ведь уже скоро утро.



                4

    Ранним утром в палате  появилась Мария. Она очень беспокоилась, как её муж перенёс ночное землетрясение. Почти вслед за ней примчалась и Евгения Константиновна – пришлось взять такси, чтобы быстрее приехать к мужу в госпиталь. Обе женщины с видимым облегчением перевели дух, увидев, что всё в порядке. 

   Как сообщили по радио, в Ташкенте ощущались толчки силой до 4-5 баллов, разрушений и жертв не было, эпицентр землетрясения находился примерно в 100 км южнее столицы, там зарегистрированы толчки силой до 6 баллов.  В целом обстановка в городе спокойная – жители города привыкли к подобным природным проявлениям. Старожилы, конечно, помнили разрушительное землетрясение 1966 года, когда были большие жертвы, город пришлось восстанавливать всей страной.

   Офицеры, перебивая друг друга и смеясь, снова начали рассказывать взволнованным женщинам, как  они выбирались на улицу, вынося  старшего лейтенанта Невского, боясь поминутно его уронить.

- Женя, ты только представь картину: три калеки тащат другого калеку, причём я одной рукой опираюсь на тросточку, другой обхватил Сашку за одно плечо, Лёха, опираясь на один костыль (второй бросил сразу), обхватил доктора за другое плечо, а Васька одной рукой без гипса держит его за ноги.  Серёга сам себя рывками выносит из палаты, падает, но снова встаёт.  Но ведь справились! Не уронили Саньку!  Док, скажи, что всё так и было?

   Невский, смеясь, подтвердил, что несли его «нежно», правда, пару раз ударили головой о косяк двери, но это пустяки. Больше всего он, однако, опасался, что его уронят на лестнице. Но всё обошлось. Молодцы, одним словом.

  И Мария, и Евгения стояли в одинаковой позе, прижав руки к груди,  и смотрели широко открытыми глазами на мужей.  Потом, словно по команде, подошли к своим  супругам и крепко расцеловали под  одобрительные выкрики остальных. Потом каждая из женщин по очереди поцеловала остальных мужчин.  Василию это так понравилось, что он попросил «добавки». 
    Между тем жизнь в отделении потекла обычным чередом. Вскоре Мария убежала на работу – пора было развозить завтрак лежачим, вскоре ушла и Евгения Константиновна,  пообещав вечером ещё заглянуть.

  -Счастливые вы всё-таки мужики,- заговорил майор Пальчиков.- Смотрю на ваших жён и завидую белой завистью.  Ошибся я в выборе своей половинки. Увы. Расстались ещё полгода назад, она быстро вышла снова замуж. Думаю, и не знает про моё ранение. Впрочем, даже если и узнает, то вряд ли навестит. Я так думаю.

- А дети у вас есть? – живо откликнулся Алексей Лисицын.

- Нет. В том–то и беда.  Слушал я, как недавно Геннадий Семёнович давал советы Василию, мол, каких следует брать в жёны. Мысленно примерил на свой случай.  Всё у меня подходило, кроме последнего пятого  пункта. «Женись ради детей». Моя мне сразу тогда заявила, что не планирует заводить ребёнка, я особенно и не настаивал. Молодой офицер, целыми днями на службе пропадал. Она сама по себе была.  Потом стал я настаивать на рождении наследника. Но моя Инна несколько раз сама сделала аборт. Ругались мы с ней тогда из-за этого.  А потом, как это и бывает, она уже и не смогла забеременеть, как её предупреждали врачи.

   Так и стали жить, кочуя из одного в другой военный гарнизон.  Нет, скорей всего мы уже не любили друг друга.  И не было между нами дружбы. Просто скучная будничная привычка жить под одной крышей связывала нас. Она надоела, эта привычка, но шли дни, а мы по-прежнему жили вместе, чужие друг другу, далёкие и близкие. А потом Инна Тимофеевна встретила свою школьную любовь, ради него и развелись мы. Он вдовец, остался на руках с дочкой. Теперь вот Инна будет воспитывать чужого ребёнка, а ведь у нас могли быть свои дети.  Вот такая история моя, мужики.  Ну, теперь такого калеку, как я,  даром никому не надо.

-Зря ты так, Серёжа.  Еще повстречается на твоём пути нормальная женщина.  Сделают тебе протезы, знаешь, как сейчас научились делать.  Так что, будет и на твоей улице праздник. Надо бабу Зину тебе подослать. Она умеет поговорить по душам. Кроме того, у неё рука лёгкая. Правда-правда. Сказала Лёшке, что приедет его Маша, она и приехала.  О, на ловца и зверь бежит. Вот и наша баба Зина.

   Подполковник Дунай поднялся с кровати и расцеловал улыбающуюся нянечку.

-  Скажи, Зинаида Михайловна, что наш Сергей ещё найдёт своё счастье в жизни.

- Твоя правда, Семёнович.  И ты, Серёженька, не сомневайся, а верь.  И не ставь на себе крест, – прямо с порога заговорили пожилая женщина, словно знала весь предыдущий разговор.-  Нет такого человека, который бы знал себя до дна. Даже вещий ворон не чует, где сложит свои кости. Где уж простому человеку всё о себе заранее знать.  «Жисть как пятак – с одной стороны орёл, с другой решка, все хотят на орла попасть, а того не знают, что и с той и с другой стороны он пять копеек стоит». Давай-ка, голубчик мой, я тебя со сна умою, а потом и завтракать будем, касатик. Проголодался, чай.

     От этих слов потеплело на душе и не только у Сергея Пальчикова, но и у остальных офицеров…

      Наступил один из последних дней марта.  С утра Невский очень волновался. Сегодня ему предстоял перелёт на самолёте в Свердловск. Лечащий врач  Челомей решил, что старший лейтенант достаточно окреп для подобного путешествия.   Игорь Петрович несколько раз забегал в палату, уточнял разные данные – он писал на раненого переводной эпикриз.

   Александра радовала скорая встреча с женой, с дочерью, с родными и близкими. О том, что они его навестят, он даже не сомневался. Но какой будет реакция при встрече? Это и волновало.

   Все офицеры подбадривали его, успокаивали. Алексей Лисицын недавно получил запрос из Новосибирска, так что ему с Машей предстояло совершить подобное путешествие в первых числах апреля.
 
  Алексей достаточно уверенно ходил на костылях  в сопровождении Маши по коридорам госпиталя, не говоря уже о подполковнике – он с женой совершал прогулки уже по аллеям вокруг госпиталя.  Ждали перемены и майора Пальчикова – ему предстоял перелёт в Москву в госпиталь Бурденко, будет решаться вопрос и  о  его протезировании.

   Совершенно неожиданно вошёл в палату майор Выдрин. Он потоптался у кровати Невского, потом пожелал успешного лечения. Наконец, он произнёс то, ради чего и пришёл:

- Жаловаться на меня, наверное, будешь, товарищ старший лейтенант?

-  Нет, товарищ майор. Никогда не водилась за мной такая привычка.   Никогда ни на кого не жаловался  и не собираюсь. Так что спите спокойно. Если сможете.

-Ладно, пока, старлей. Может, и встретимся когда.

-Не приведи господь,- ответил Невский, но майор стремительно вышел, не дожидаясь ответа.

- Видал, что с майором творится.  Неужели совесть проснулась?

- Сомневаюсь, Васенька, - подполковник брезгливо смотрел вслед ушедшему. Скорее опасается, как бы его карьера не была подмочена.  А-то, Сашка, дай ход этой истории. Ты – живой свидетель, так сказать. Вот и Сергей тоже может всё это подтвердить. Вдвоём вы этого прощелыгу хорошо можете наказать.

- Нет, Геннадий  Семёнович, я не буду.  И не потому, что боюсь. Не хочется пачкаться. Как там  говорится в поговорке: «Не вороши коровью лепёшку – меньше будет запаха». Но может быть, когда-нибудь дам ход этой истории. Не хочется держать в себе такую «тайну». Я вычитал в книге притчу, она довольно забавная, но отражает желание каждого поделиться новостью или тайной.   «У  древнего царя   Траяна были козьи уши, которых он стыдился, а потому убивал каждого, кто узнавал о его уродстве. Он пощадил только своего брадобрея, без которого не мог обойтись, но повелел ему под страхом смерти хранить тайну. И брадобрей страшно мучился, не имея смелости рассказать кому-либо о том, что знал. Тогда однажды он вырыл яму, сунул в неё голову и трижды  прокричал: «У царя Траяна козьи уши!» Брадобрею стало легче».

    Вскоре пришли санитары. Невский попрощался со всеми, находящимися в палате. Мария и Евгения Константиновна даже чмокнули его на дорожку.  Носилки унесли. Впереди был перелёт на Урал…

= Окончание следует =