бездарные барбосы

- У вас абсолютно бездарные барбосы, - услыхал я, проходя мимо одного двора,- они совершенно не умеют петь.
- Та вы шо, - сказали немного удивленно, - таки вы их и научите?
- А я разве сказал, что я буду учить их петь?
- Ну тогда и не заводите разговор про собак.
- Мне стало интересно, и я постучал в калитку.  Разговор смолк и мне открыл седой старичок похожий на Эйнштейна в ботинках на босу ногу,  – Вам чего, молодой человек?
- Понимаете, я проходил мимо, - я здесь проездом…
- Не надо оправдываться, молодой человек, - сказал второй старичок в безупречном фраке и белой дирижерской палочкой под  мышкой, - вы, наверное, пришли послушать этих бездарных собак и то, как они совершенно не умеют петь?
- В некотором роде, - сказал я, - мне ни разу не приходилось видеть поющих собак. Вы мне их покажете?
- Ну разумеется, молодой человек, - сказал Эйнштейн, - вы только представьте себе, в нашем селе всего двадцать семь домов и целых пять композиторов! Вы можете себе такое представить? И Мойша композитор и Абрам композитор и Сара моя жена тоже композитор!
- В этом нет ничего удивительного, - сказал  тот, что с дирижерской палочкой, - пять лет назад нам по ошибке завезли целый музыкальный магазин. Вы только представьте себе, шесть превосходных скрипок, две арфы и весь инструмент малой консерватории!
- А ноты приезти забыли, - посетовал Эйнштейн.
- Зато есть инструмент! – Сказал дирижер и взял палочку в руку, - вот видите, это наш талант, нам не нужны ноты, мы купили эти самые инструменты и стали играть, понимаете?
Я кивнул головой.
- Нет вы не понимаете, - сказал дирижер с жаром, вы наверное думаете, что у нас нет слушателей?! Так это правда! И мы конечно очень страдаем от этого. Вот вы, молодой человек любите музыку?
- Я бы хотел послушать собак, - напомнил я, - если конечно вы не возражаете. А музыку да, люблю.       
- Разве мы можем вам возражать? – Сказал Эйнштейн, - нет, вовсе нет! Ведь вы наш единственный слушатель на сегодняшний день!
- А где же собаки, - сказал я, - вот я вижу только кота.
- Таки кот у нас тоже музыкальный, - сказал дирижер, - вы не представляете себе, как он музыкально мурлычет! Как по нотам.
- Подождите, молодой человек, - сказал Эйнштейн, - я их сейчас приведу.
Вскоре пришли трое барбосов. Два лохматых бобтейла и один дог вороной масти.
- На ровыня пели волки, - сказал дирижер и взмахнул палочкой, - и начали!
Псы расселись кружком вытянули вверх морды и  затянули какую то заунывную песню. И мне вдруг отчетливо показалось, что вокруг ночь и метель и холодно, а серые волки сидят на горе и жалобно воют на желтую луну.       
Когда песня закончилась, и я открыл глаза мне почему то стало холодно, хотя на улице было жаркое лето и цвела яблоня, но вот свежевыпавший снег в углах двора, разве не лучшее тому доказательство?
- Таки вы почувствовали силу искусства, молодой человек? – Спросил меня Эйнштейн. – А вот Абрам считает, что мои барбосы ни на что не годны. Скажите ему, молодой человек!
- Я рассыпался в восклицательных знаках и сказал, что никогда никогда не видывал и не слыхал ничего подобного.
- Вы, конечно же шутите, молодой человек, смущенно сказал дирижер, - это всего лишь генеральная репетиция. А вот когда эти барбосы научатся петь по настоящему, то вокруг наметет целые барханы снега и даже быть может взойдет самая настоящая луна!
 
- Оставайтесь, - сказал Эйнштейн, - сегодня вечером в честь вас мы дадим концерт! И вы будете первый слушатель, который увидит как звучит музыка.

   
И я конечно же остался. И еще я подумал, что село, где живут такие музыкальные барбосы и где целых пять композиторов наверняка стоит целого города простых бездарностей.