Вакуум

Я сидел на полу в позе лотоса и усиленно пытался сконцентрироваться на Аджне, межбровной чакре, пытаясь открыть свой третий глаз и стать ясновидящим. С детства я пытался научиться чему-нибудь особенному, чему-нибудь такому, что не подвластно обычному человеку. Самой большой мечтой моей жизни была ни семья, ни дом, ни крутая тачка, ни, даже, Памела Андерсон с ее большими губами. Самой большой мечтой моей жизни был телекинез. Но, впрочем, должен признаться, что ничего особенного для этого я не делал, огранчивая себя лишь медитацией и концентрацией. Женщины меня тоже волновали постольку поскольку. Я не умел с ними ни общаться, ни обращаться и был крайне неопытен в постели, так что свое неумение заниматься сексом я трактовал, как банальное нежелание и поиск настоящих чувств. И я в это верил, кстати. В общем, вся моя жизнь проходила бесполезно и мимо меня. Можно сказать, что я в ней не участвовал. За меня в ней участвовали мои коллеги, мои соседи, продавцы в магазинах, случайные прохожие, пешеходы, метро, но не я. Я был словно в вакууме, словно во сне, как-будто что-то невидимое ограничивало меня от этого мира. И если с начала осознания этого мне это льстило, льстила моя особенность, то потом мне стало это надоедать. Я часто плакал дома в подушку, иногда осознавая что вот именно сейчас мне так необходима ласка и любовь, но под рукой оказывалась лишь книга с женским романом или открытка, подаренная мне на день валентина одной девушкой, которая, впрочем и не мне была адресована. Я просто ее выкрал, чтобы она никому не досталась. И не потому, что я был неравнодушен к той девушке, а потому, что я хотел чтобы в тот день у меня тоже была открытка с признанием. Иногда мне хотелось чтобы кто-то подошел ко мне, схватил за волосы и со всей яростью постучал моим лбом о кафель. Я жалел себя и успокаивал, внушал себе, что все, что со мной происходит, только к лучшему и это лучшее непременно настанет, нужно только отдаться времени. Потом я увлекся рисованием, но все, что я ни делал, в тот же день выкидывалось в мусорку. Всё было не то и всё было не так, как я это представлял. Идеальную жизнь. Я часами курил у окна в надежде, что кто-нибудь меня заметит. Я принимал философские позы, сидя на подоконнике и делал вид, что читаю книгу, а сам тем временем поглядывал на проходящих мимо женщин и понимал, что только в фильмах на таких романтиков обращают внимание. Правда, я это не сразу понял, а после того как однажды зимой после одного из таких привлекающих маневров, застудил себе всё что можно и что нельзя. Я попал в больницу с воспалением легких. Не знаю на кого я был похож всю неделю нахождения там, но явно я не был похож на того парня из журнала, который оставила медсестра. Но тем не менее именно тогда я встретил его. Доктора, который словно постоянно находился в забытие. Мы были чем-то похожи. Мы могли разговориться и через несколько минут понять, что говорим на разные темы. Он говорит о своих заботах, я о своих проблемах и наше общение в результате сходилось к взаимному молчанию и его удалению. Доктор вставал и уходил, но я этого не видел. Каждый человек в этом мире находится в своем коконе. Некоторые так привыкли за него держаться, что стенки кокона с течением жизни постепенно уплотняются и становятся практически звукоизолирующими. Люди, которые когда-то было адекватными и отзывчивыми, теперь стали закрытыми и глухими. Люди не слышат ничего дальше своей работы и дальше своего желудка. А может быть слышат, но подсознание не дает им улавливать что-либо, не касающееся чего-то важного. Мы были друг для друга зеркалом. Обратными зеркалами. Он смотрел на меня и ужасался, как можно так себя забросить, а я смотрел на него и ужасался, как можно иметь всё и ничем не пользоваться. Но тем не менее мы общались, потому что было интересно смотреть на себя со стороны, ведь что бы мы ни имели, кто бы нас ни ждал дома, кого бы мы ни видели в зеркале утром, что бы мы ни ели на завтрак - мы были одной стороной медали. Которой прикрепляют к пиджакам.