Наблюдатель. Глава 5

Разбудил меня солнечный луч, проскользнувший в комнату сквозь неплотно закрытые шторы. Я недовольно поморщилась, не открывая глаз, и собралась сладко потянуться, но туго перебинтованное плечо мне помешало. Глаза сами собой резко распахнулись, и первое, что они увидели, был черный сюртук на вешалке в приоткрытом шкафу. Естественно, я сразу же вспомнила, какой у меня вчера был тяжелый день: визит Пазузу, Элеонора, драка с демоном, ранение…и вечер в компании Рикмана. Проведя рукой по телу, я убедилась, что лежу по-прежнему в джинсах и по-прежнему без рубашки. Значит, это все мне не приснилось. Где же Алан? Я точно помнила, что он не уходил, но вся кровать в моем распоряжении. Я повернула голову в сторону окна. По меркам мотеля, комната у меня была просторная, но не настолько, чтобы в ней легко было спрятаться. Более-менее удобно, кроме кровати, на ночь можно было расположиться только в кресле, и Рикман так и поступил. Он спал, пристроив под ноги небольшой пуфик, обычно стоявший у зеркала, одеялом ему служил второй плед. Голова спящего свесилась на плечо, дыхания почти не было слышно. Воспользовавшись моментом, я стала его разглядывать, такого, какой он есть на самом деле: без маски, без игры.
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но нет на свете ничего более невинного, чем спящий человек. Закрытые глаза, по-детски причмокивающие губы, расслабленные мышцы лица и тела делают симпатичным любого злодея, а уж симпатичного злодея делают просто неотразимым. Я поймала себя на мысли, что все еще объединяю профессора Снейпа и Алана Рикмана в одного человека. Похоже, пора избавляться от сложившихся стереотипов.
Мужчина во сне пошевелился, может быть от моего пристального взгляда, плед сполз, открывая моим взорам руки, которые унесли меня с поля боя, рельефные мышцы груди. Дотянувшись, я поправила покрывало, стараясь не разбудить его. Мне хотелось еще раз пережить события минувшего вечера в относительной тишине и одиночестве.
Итак, это произошло. Согласно нашим желаниям или же против их, но кульминация продемонстрированного мной будущего, основной раздражитель последних дней – поцелуй – случился. Когда его губы коснулись моих, я поняла, что не смогу не ответить со всей силой и страстью, на которые способна. Кажется, Рикман не рассчитывал на такую ответную реакцию, но она явно пришлась ему по душе. Это был самый долгий и самый чувственный поцелуй в моей жизни. Именно о таких поцелуях я всегда мечтала. Перебирая в памяти всех своих мужчин и сотни поцелуев, которыми мы обменивались, я могу сказать с уверенностью, что ни один из них я не вспоминала с такой отчетливостью. Первое, еще не до конца сформировавшееся воспоминание о поцелуе Рикмана прокатилось горячей волной вдоль позвоночника и по всему телу. Мы соприкасались только губами, прикосновений рук не было ни с его, ни с моей стороны. И вот Алан отстранился, в его глазах я прочитала,  насколько мало ему одного этого поцелуя, но он пожалел мое уставшее, раненое тело и не потребовал большего. По себе я могу судить, каких усилий ему это стоило. Откинувшись на подушки почти без чувств, я погрузилась в сон мгновенно и даже не ощутила, как Рикман укутал меня пледом.
Я прислушалась к себе. Плечо больше не болело, повязку, наверное, уже можно снять. Откинув плед и усевшись по-турецки, я стала сосредоточенно разматывать бинт, пытаясь одновременно скатать его в трубочку. Вдруг инстинкт Наблюдателя подсказал мне, как в окружающем меня пространстве что-то изменилось. Я оглянулась. Рикман сидел в кресле и так же бесцеремонно рассматривал меня, как я его несколько минут назад.

Рикман проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Однако прежде чем он открыл глаза, это чувство исчезло. Клео сидела спиной к нему, освобождаясь от повязки. Длинные волосы, заплетенные в тугую косу, не скрывали от внимательных глаз безупречные линии ее фигуры, плавные, соблазнительные изгибы, будоражащие фантазию донельзя. Он мог бы еще долго любоваться одной только ее спиной, но та вдруг напряглась, и Наблюдатель обернулась, почувствовав жадный взгляд Алана.
-Не рано ли ты снимаешь бинты? – сказал Рикман просто для того, чтобы что-то сказать.
-Вовсе нет, - ответила Клео и, как ни в чем не бывало, повернулась к мужчине, демонстрируя полностью затянувшееся плечо.
Новая кожа, тонкая, бледно-розовая, четко выделялась на молочной белизне остального тела, но не она намертво приковала взгляд Рикмана. Заметив, куда направлен пристальный взор Алана, Клео, как тому показалось, дразняще медленно опустилась на подушки, укрывшись пледом чуть ли не с головой.
-Не боишься опоздать? – спросила она, - Без тебя и твоего костюма съемки не начнутся.
-Сегодня для нас с тобой съемки вообще не начнутся.
-Хочешь сказать, что вы работаете с выходными? Счастливчики!
-Как ты думаешь, сколько нужно времени, чтобы восстановить декорации, порушенные нашим теперь уже общим знакомым? Крис отвел на это двое суток, а пока будет снимать другие сцены. Без нас. Так что считай, что у тебя отпуск по болезни.
-Ты хочешь сказать, что кто-то все же работает? Я должна быть там!
-Неужели пару дней без тебя не обойдутся? После взбучки, полученной вчера, демоны не скоро оправятся.
-Даже если и так, у меня есть обязанности, которые я должна выполнять без поблажек к состоянию здоровья.
Клео сделала попытку подняться, но Рикман резко пересел с кресла на кровать и движением руки вернул ее в прежнее положение. Затем, сделав сердитое лицо и нацелив на девушку указательный палец, он сказал:
-Ты не сдвинешься с места без моего разрешения. Если уж ты выбрала меня своим лечащим врачом, то, будь добра, исполняй все мои предписания!
Говоря это, Алан постепенно менял расположение в пространстве и к окончанию фразы он уже лежал рядом с Клео, каждой частью своего тела готовый помещать ей подняться. Голос его был максимально строг, но глаза, заметившие замешательство Клео, смеялись. Вдруг девушка сосредоточилась, даже напряглась, было видно, как она пытается что-то воспроизвести, но ей это не удается. Наконец, она оставила бесплотные попытки и рассмеялась:
-Нет, я никогда не смогу так красиво заикаться, как профессор Квиррел!
Бровь Алана приподнялась:
-Ты внимательно читала сценарий?
-И книгу…
-Когда же ты успела?
-Вообще-то для беглого просмотра мне достаточно и одного дня, а у меня было целых три.
-У тебя масса талантов, как я посмотрю.
-Ты еще и половины не видел. Не знаю, радоваться тебе или огорчаться, но за неделю съемок я не успела показать себя во всей красе. А тут еще и ты мне хочешь помешать – не пускаешь на съемочную площадку.
-Я думаю, что и без съемок мы найдем, чем заняться в эти дни вынужденного простоя…

Мне оставалось только поразиться его прыткости. Это был поистине львиный прыжок. Он довольно сильно прижал меня к кровати и принялся распекать, как маленькую девочку. Если он собирается меня с ложечки кормить, я его огорчу. Тут я почувствовала, что он сменил положение и теперь придавливает меня всем своим телом, словно боится, что сил одной его руки недостаточно, чтобы помешать мне вырваться. За исключением некоторых предметов одежды, нас разделяла только мягкая ткань пледа. Он почувствовал мою растерянность, потому что искорки смеха промелькнули в его глазах. Я сама во всей красе продемонстрировала Рикману, что у него больше нет причин щадить мое тело. Я могла понять его внезапно вспыхнувшую страсть: ничто так не сближает мужчину и женщину, как совместно пережитые минуты опасности. Вот уж чего у нас вчера было навалом. Нужно было срочно как-то разрядить обстановку, указующий перст Алана натолкнул меня на мысль. Мне показалось, что если я его рассмешу, то переключу его внимание на что-либо другое. Помнится, он всегда подавлял смех, когда Харт, профессор Квиррел, начинал заикаться в кадре или просто так. Решив сыграть на этой слабости, я добилась того, что Рикман развеселился, но праздновать победу было рано. Он не собирался так просто сворачивать с выбранной дороги.
-Думаю…мы найдем…чем заняться в эти дни…
Нужно быть круглой дурой, чтобы не понять о чем идет речь. Его лицо неумолимо приближалось, но я еще не была готова открыться до конца, взять на себя ответственность за ЭТИ его воспоминания…
И я прибегла к последнему средству:
-Не знаю, как ты, но я жутко хочу есть!
Это подействовало. Нехотя он встал и осмотрел комнату ищущим взглядом.
-Телефона нет, - ответила я, глядя честными глазами и молясь всем богам, чтобы тот некстати не зазвонил.
-Что ж, придется прогуляться, - ответил Рикман, извлекая откуда-то сумку, а из нее – свою обычную одежду.
Зайдя в ванную, он принялся приводить себя в порядок. Я не могла его видеть, но слышать его мне ничто не мешало.
-Если я вернусь и не найду тебя на месте, то очень рассержусь. Вот тогда ты узнаешь, каков он – профессор Снейп в гневе. Страшно? – из ванной показалась всклокоченная голова Алана.
-Страшно, - подтвердила я, - Торжественно клянусь, что ты найдешь меня на том же месте, где и оставил.
Испытывающе посмотрев на меня, Рикман вышел.

Она опять ускользнула, как тогда, когда Алан задал ей вопрос о своих прежних воспоминаниях. Стоит ли это понимать, как окончательный отказ? Вчера, когда они целовались, Рикман мог бы поклясться, что Клео была настроена пойти до конца, однако он сам испугался показаться грубым и эгоистичным, причинить боль раненой девушке, занимаясь с ней любовью. Сегодня же при повторной попытке Алан натолкнулся на стену. Что изменилось со вчерашнего вечера? Он ей симпатичен – это ясно, иначе она не стала бы так откровенно заигрывать с ним утром, но, пойдя в наступление, Алан ощутил, что крепость заперта. Может, он выбрал не тот путь? Рикман решил, что не станет штурмовать неожиданно возникшую на пути преграду, а просто попытается найти в ней проход. Для этого нужно время, но впереди целых два дня. Он использует их с максимальной пользой.

Я сдержала слово. Когда Алан вернулся с объемным пакетом, я по-прежнему полулежала на кровати, только была при этом полностью одета. Кровать была заправлена, пледы убраны. Так беспорядочно сброшенные им рубашка вчера и брюки сегодня висели в шкафу рядом с сюртуком, вещи выглядели свежевыглаженными (магии Наблюдателя пришлось потрудиться на поприще домашнего хозяйства). Он ничего не сказал, но я заметила плохо скрытое сожаление на его лице.
К моему удивлению, повод, придуманный мной, чтобы отсрочить окончательное близкое знакомство с Аланом, оказался более чем правдивым – мы оба здорово проголодались. Однако когда я увидела всю эту прорву принесенных им съестных припасов, то пришла в ужас:
-Боже праведный, мы же никогда не сможем этого съесть!
Алан улыбнулся и ответил со всей непосредственностью:
-После переживаний минувших дней меня это не сильно беспокоит. Кроме того, я рассчитывал на два дня, поэтому не надейся, что тебе еще раз удастся сплавить меня даже ненадолго.
Он сразу стал впихивать в меня лакомые кусочки так, что под конец трапезы я с трудом могла вздохнуть.
-Все, хватит! Я теперь не влезу ни в одну свою вещь.
-Этого тебе можно не бояться, - Рикман скользнул по моей фигуре таким взглядом, что я чуть было не вспыхнула, как школьница.
Он опять пошел в наступление, вот это настойчивость, не говоря уже про темперамент. Ну, как тут устоять? Но я еще не приняла окончательного решения, так что подожду выбрасывать белый флаг.
-Благодарю за комплимент, - я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, - Ты уже второй раз доставляешь мне удовольствие: сначала еда, теперь слова.
-А вот ты, наоборот, лишаешь меня удовольствия!
Я состроила непонимающую физиономию, и Рикман продолжил:
-Удовольствия снова ощутить вкус этих мягких губ…
Он наращивал обороты с невероятной скоростью, и к тому же он мне нравился. Я всерьез засомневалась в собственной стойкости. Хоть бы он позволил мне сойти с этой чертовой кровати!
-Мне бы не хотелось говорить об этом, - промолвила я, с трудом удерживая слова согласия, - Может, для начала ограничимся нейтральными темами для беседы?
-Как хочешь, - он встал и начал убирать оставшуюся еду.
-Тогда расскажи о себе, - попросила я, уже почти добравшись до кресла с твердым намерением устроиться там. Но не тут-то было!
-Оставайся на месте. Я…то есть доктор прописал тебе постельный режим.
-Деспот, - буркнула я, но послушалась.
Рикман тем временем начал рассказывать. Он говорил долго и образно, поведал мне обо всем: о доме, детстве, работе, о своих привычках, своих мечтах, о женщине, которая была с ним рядом уже много лет. Сосредоточенно вслушиваясь в его слова, я не заметила, как Алан растянулся рядом со мной. Между нами было всего несколько сантиметров.
-Я не могу больше здесь оставаться. Мне необходимо встать, - взмолилась я, - У меня все тело затекло от неподвижности.
-Это легко поправимо, - проговорил он и придвинулся вплотную.
Его руки осторожно, но сильно стали разминать мне спину, и их тепло вызвало чувство неги. Захотелось потянуться и замурлыкать, как кошка. Алан был так близко, что я слышала размеренный стук его сердца. Тем временем его пальцы принялись расплетать мне волосы, а я поймала себя на том, что расстегиваю пуговицы его рубашки. Мне надоело раздумывать и отгораживаться, сопротивляться своим желаниям. Я сдаюсь…
И тут на меня словно вылили ведро ледяной воды, я замерла. Мгновенно почувствовав произошедшую перемену, остановился и Рикман, вопросительно глядя на меня. Не было ничего хорошего во внезапно пронзившем меня предчувствии, и я сказала:
-Ты должен отвезти меня на студию. НЕМЕДЛЕННО!

В этот раз Алан ни минуты не сомневался, что высказанное Клео требование не было еще одной банальной отговоркой, чтобы избежать его объятий, уж очень нетерпеливой и взволнованной она стала. Всю дорогу она судорожно сжимала кулаки, и тревожное состояние Наблюдателя, в конце концов, передалось и Рикману. Он так крепко вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели.
Клео выскочила из машины раньше, чем он успел окончательно затормозить, и бегом припустила в павильон. Возраст Алана не позволил ему последовать за ней с той же поспешностью. Уже взявшись за дверную ручку, он услышал голос Клео, выкрикнувший какое-то непонятное слово, звук бьющегося стекла и резкий звук от разом выдохнувших нескольких десятков глоток. Похоже, он опять опоздал. А она – успела.
Дверь резко распахнулась, Рикман еле успел увернуться, и выпустила молодого мужчину в фирменном комбинезоне сборщика декораций. Его пальцы слегка дрожали, когда он пытался закурить.
-Что там случилось? – нетерпеливо спросил Алан.
-Эта девчонка-Наблюдатель только что спасла жизнь Эндрю…
Из рассказа сборщика Рикман понял следующее. Работы по восстановлению декораций шли полным ходом, когда привезли очередной реквизит – огромное зеркало в массивной раме. До особого распоряжения его поставили в зале. Никто толком не знает, что произошло, только проходивший мимо Эндрю вдруг вскрикнул, споткнулся и всей своей массой рухнул на зеркало. Почему-то у него не было задней стенки, и бедняга, естественно, протаранил его насквозь. Нижняя часть зеркала разбилась вдребезги. Лицо и руки Эндрю были сильно порезаны от удара о стекло и падения на осколки. Все бы ничего, но тут оставшаяся невредимой верхняя часть зеркала вначале медленно, затем быстрее, как лезвие гильотины, стало скользить по пазам рамы вниз. Эндрю только приходил в себя, рядом не было никого, кто мог бы ему помочь, а все, стоявшие вдалеке, просто окаменели от неожиданности и страха. Острый неровный нижний край уже почти достиг тела Эндрю, когда влетела Клео, прокричала что-то вроде «КАБАЛА» и стекло вылетело из рамы и разбилось, никому не причинив вреда. Сейчас она там занимается царапинами Эндрю. Конечно, порезы его не убили бы, но покалечить могли здорово.
Алан вошел внутрь. Клео стояла возле коренастого парня, сидевшего на скамье, по виду полной деревенщины, и смазывала его царапины мазью из знакомого Рикману горшочка. Шкатулка и сумка лежали рядом на столе. Странно, что он не заметил, как Наблюдатель взяла ее с собой. Парень усиленно мешал Клео выполнять ее работу, что-то безостановочно говоря и порываясь встать.
-Да сиди ты спокойно, ради бога! – твердила Клео время от времени, но безуспешно.
-Черт, черт, черт! – бормотал пострадавший, - Теперь на меня повесят стоимость испорченного зеркала, а у меня и так грошовый заработок. Если бы я не видел, что никого нет поблизости, то мог бы поклясться, что меня толкнули.
-А может так оно и есть? – ехидно заявила Клео, - Слишком часто ты упоминаешь черта, а он этого не любит!
Парень замолчал на полуслове, широко распахнув глаза, и затих. Клео получила возможность спокойно обработать его порезы.
-Все! Завтра будешь как новенький. А на счет зеркала не беспокойся, - подмигнула девушка увальню и щелкнула пальцами.
-Ты забыла добавить «Вингардиум левиозо», - сказал подошедший Алан с понимающей усмешкой.
-Незачем, - ответила Клео, совершенно не смущаясь уличению во лжи.
Эндрю окончательно впал в ступор, когда увидел зеркало совершенно целым. Он подошел к нему и дотронулся до восстановленной без единого дефекта зеркальной поверхности.

Мне было интересно наблюдать за Эндрю. Искреннее удивление простых людей из деревни или провинции способно вызвать множество чувств от насмешки до умиления. Это веснушчатое лопоухое существо заслуживало последнего.
Во избежание еще каких-либо происшествий, я осталась до конца, пока все не разъехались. Алан остался со мной.
-Как ты почувствовала, что что-то произойдет, когда была так далеко?
-Трудно объяснить. Это как видение, только без зрительного образа. Просто в определенный момент ты понимаешь, что ЗНАЕШЬ и все.
-Пойдем. Больше здесь никого не осталось, можно спокойно отдыхать.
Я была другого мнения. Пострадавший парень, сам того не подозревая, был прав – его и в правду могли толкнуть, и мне нужно было с этим разобраться. Я пристально всматривалась в зеркало, твердо зная, что если я права, мне об этом скажут. И не кто-нибудь, а сами виновники. Когда за зеркальной поверхностью появилось лицо, я, в отличие от Рикмана, не удивилась.
-Зачем ты это сделал? – спросила я пришедшего.
Это был стройный юноша лет восемнадцати, с пронзительными черными глазами и каштановыми волосами до плеч, завивающимися на концах в тугие кольца. Он приложил ладонь к стеклу с той стороны, а я сделала то же самое с этой.
-Иначе ты не пришла бы сюда, - ответил молодой человек голосом, способным очаровать любого, - А мне нужно кое-что сказать.
-Еще не наговорился, Пазузу? – краем глаза я заметила, как вытянулось от удивления лицо Рикмана.
Я его понимала, уж очень не походило ангельски красивое юношеское лицо, явившееся в зеркале, на ту красноглазую морду. Однако объяснения оставим на потом, сначала дело.
-Ты чуть не убила меня, - сказал Пазузу, точно сообщал погоду на завтра.
-Сам виноват. Пора бы понять, что если ты и вырвешься на свободу, то не в мое дежурство.
-Вот я и пришел сказать – живи спокойно. Вас больше не потревожат.
-Ой, ли?
-Клянусь Асмодеем!
-Это страшная клятва, даже для демона.
-Надеюсь, она тебя убедит.
-Меня убедит полгода спокойной работы. Ладно, считай, что я поверила. Уходи.
Пазузу исчез. Я направилась к выходу, Алан потянулся за мной. Только усевшись в автомобиль, он спросил:
-Ты называла его тоже Пазузу…
-…потому что это он и был. Таков его настоящий потусторонний облик.
-Ты веришь его обещаниям?
-Да.
-Почему? Ведь это демон! Он же может обмануть.
-Только не Пазузу и только не меня. Несмотря на наши смертельные противостояния и кровавые битвы, он никогда мне не солжет.
-Но почему?!
-Как бы тебе объяснить… Сообразно нашим земным меркам мы с Пазузу – родственники.