Разговор с дьяволом. Глава четвертая

          Алексей посмотрел на своего командира и подумал, что он, Алексей, никогда не сможет так легко и свободно употреблять те выражения, которые использовал в своей речи капитан, когда хотел выразить свое отношение к чему-либо. За те три года, что Никифоров работал в милиции, от него никто не слышал бранных слов, удивляясь, как тот может выплескивать свои отрицательные эмоции в рамках русского литературного языка. Да и к слову сказать, злился ли он когда-нибудь? На допросах он всегда выступал в роли доброго милиционера, нередко добиваясь положительного эффекта. За глаза его все называли «Интеллигентом», все удивляясь, как он вообще оказался в столь чуждой для него социальной среде.
          Родители его были актерами провинциального театра, они хотели, чтобы их сын пошел по их стопам. Но мальчику с детства нравились мужчины в милицейской форме. Бывая в костюмерной театра, он всегда с обожанием смотрел на костюм дяди Степы из одноименного детского спектакля. Тетя Галя, работавшая костюмером, нередко дозволяла мальчику примерить форму. Напялив на себя огромного размера костюм, предварительно закатав рукава и брюки, он выглядел очень комично. Вот тогда у Алексея по-настоящему разыгрывалась фантазия, и он начинал ходить по коридорам театра в поисках «преступников». Чаще всего, таким закоренелым уголовником становился Сергей Иванович Мерецков, являвшийся осветителем, которого «милиционер Леша» частенько застукивал на месте преступления – во время распития портвейна. «Милиционер Леша» обвинял гражданина Мерецкова в пьянстве на рабочем месте и требовал от того выплаты штрафа в размере одного печенья. Сергей Иванович отдавал требуемое, и сотрудник правопорядка  тут же исчезал, засовывая на ходу штраф в рот.
          Окончив школу, в двухтысячном году, вместо театрального, Алексей подал документы в Академию МВД. Родители были абсолютно обескуражены поступком сына. У матери разыгралось давление, а отец начал кричать на сына, хотя в жизни этого не делал; что, якобы сын сведет их в могилу. Требовал, чтобы Алексей немедленно забрал документы. И, если ему не нравится профессия актера, то пусть выберет любую другую, но только не в милицию.
          К их удивлению, сын остался непреклонен. Это был первый случай в жизни, когда Алексей пошел наперекор мнению родителей. Они просто были не готовы к этому, но со временем все устаканилось, и они поняли, что их мальчик вырос и сам вправе выбирать свою судьбу.
          Академию он окончил с отличием, попутно женившись на последнем курсе. Всю учебу, а потом и служа в УВД этого тихого города, он выделялся из толпы. Но, что самое главное было для Алексея, это общество не отторгнуло его, а наоборот, приняло его и полюбило. Да, он был другим, со своей манерой вести себя, говорить. Но, в то же время, он был своим парнем, как говорится, «в доску», органично вписавшись в этот круг. Хоть он и считался интеллигентом, но абсолютно не прочь был разыграть и подшутить над своими товарищами.
          Вот почему, когда капитан Свидерский услышал в трубке своего мобильного телефона от незнакомого человека, что тот имеет информацию по одному известному всему городу делу, он в первую очередь подумал о розыгрыше, который могли устроить Никифоров и лейтенант Козлов. Свидерский никак не мог им забыть одну жестокую шутку, которую они над ним учудили. Сергей мирно спал в то воскресное утро в своей постели, обнимая свою жену, когда в их квартире зазвонил стационарный телефон, и голос в трубке, от лица майора Пустовалова, объявил, чтобы он немедленно летел в управление. Что, мол, ночью из Москвы прибыла комиссия с проверкой, и все уже на месте, одного его ждут. Он, как угорелый собрался, еле успев почистить зубы. Каково же было его удивление, когда дежуривший в тот день старшина, смотрел на него, как на идиота, когда он спросил его о том, где сейчас комиссия. Капитан, чуть не убил их в тот же день, и только бокал холодного пива, преподнесенный ему этими двумя охламонами, остудил его пыл. После первого же глотка они были прощены.
* * *
          Дождь все усиливался, роняя крупные капли на лобовое стекло. Свидерский включил дворники, они со скрипом заелозили по стеклу. Правая щетка, возвращаясь назад, оставляла за собой грязные борозды, словно скакала по ухабам. Капитан опять выругался, сказав о том, что, скорее всего, в изготовлении этих автомобильных шедевров принимают участие специалисты таких исчезающих профессий, как кузнецы и стеклодувы.
          Старлей начал смеяться, ему всегда нравился юмор капитана.
          - Нет, точно, пройду в декабре тех.осмотр и продам ее нахрен. Хачики, по
любому, купят. Возьму себе какую-нибудь иномарку, они и пятилетние, как новые, - решительно сказал Сергей. – Хватит тебе ржать, не к добру это. Не то высажу.
          - Все, все, Сергей Константинович, перестаю, - Алексей через силу глотал смех, не давая ему вырваться на свободу. Он все представлял какого-нибудь старого деда с прикуривателем между ног, и на него опять находил приступ веселья.
          - Леха, я серьезно, кончай. Не к теще на блины едем. Как бы до слез не дошло.
          Капитан включил левый указатель поворота и нажал на педаль газа. Машина резко стартанула, оставив на асфальте черные полосы от задних колес.
          Они ехали по центральной улице города, название которой было самым банальным – Мира, которая растянулась на пяток километров. Параллельно ей тянулась улица Ленина. Обе они, практически, и составляли весь городской массив. Если посмотреть  сверху, то можно было увидеть, что город являлся как бы гребешком на озерной голове. На восточном берегу расположился цементный завод, который являлся градообразующим предприятием. После развала Союза, завод практически перестал выпускать продукцию. Не имея заказов, он балансировал на грани банкротства. Так продолжалось до двухтысячного года, пока предприятие не купил, какой-то молодой московский нувориш. После этого завод резко пошел в гору. Имевший хорошие связи, новый хозяин заключил договора с крупными строительными подрядчиками региона. Начался строительный бум. Появились рабочие места, люди стали возвращаться в цеха, из которых, не так давно, их выгнала нужда. Город начал расцветать на глазах. Мэр не мог нарадоваться, ведь новый хозяин активно вкладывал свои деньги в инфраструктуру города. Были построены стадион, ледовый дворец, торговые центры, отремонтирован Дом Культуры, где регулярно стали проводиться концерты с заезжими звездами. Население наконец-то вздохнуло свободно.
          Их машина как раз подъезжала к ДК, здесь уже толпились стайки молодежи. Они стояли у входа, ожидая, когда их впустят внутрь. Дождь не добавлял им радости в ожидании своей очереди. Сквозь окна ДК было видно, что внутри вовсю идет дискотека – разноцветные лучи прожекторов скользили по стенам, и даже сквозь толстые стены была слышна музыка.
          - А я никогда не любил дискотеки. Большое количество народа, потные тела, дышать нечем,  все толкаются, по залу слоняются пьяные морды, только ищущие повод подраться. Просто с ума можно сойти. – Алексей пристально следил за происходящим. – Мне больше нравятся тихие кафе, как «У Вахтанга», с живой музыкой, где можно отлично расслабиться душой.
          - Да уж, если еще хороший стол, да с холодной водочкой, - Свидерский мечтательно причмокнул. – Слушай, старлей, а давай завтра под футбол и организуем. Мне сейчас все равно делать нечего, я мужчина свободный. Своих то я в Турцию отправил. Да и ты, пока Светку не выпишут, не занятой. Как раз и с Оленькой наладишь контакт. Как ты на это смотришь?
          - На стол с водочкой – положительно, а вот на счет второго пункта… Да вы и сами знаете. Я неприступен, как скала.
          - Где тебя только Светка откопала такого верного. Видать выращивала где-нибудь в парнике.
          Никифоров улыбнулся.
          «Жигули» проехали границу города. Часы показывали 22:34. Темнота полностью опустилась на окружающий мир. Внутреннее напряжение слегка нарастало. Они замолчали, оставаясь один на один со своими мыслями.

Конец четвертой главы.
продолжение следует...
Жду Ваших рецензий.