Автор заранее приносит свои глубочайшие извинения тем, кого это произведение, отдельные фрагменты, события, описанные в нем или же вся тема в целом, задела за живое и показалась неполиткорректным. Я не призываю никого к расовой ненависти, религиозной нетерпимости или ксенофобии, но, так же как и большинство сознательных граждан на Земле, я абсолютно против терроризма и насилия в любом его проявлении.
Все персонажи, а также события, описанные в повести, являются плодом авторского воображения.
1.
Лил дождь. Пронзительные звуки сирен вгрызались в слух стаей голодных волков. То тут, то там мельтешили люди, якобы, представлявшие, что нужно было делать. На самом деле, они были так же растеряны, как и все, но им не предстояло в самое ближайшее время встретиться один на один со смертью, попытаться победить или окончательно проиграть опасному, коварному и бесчеловечному врагу.
Сергей Матросов, мужчина среднего роста, крепкий, коренастый, сидел на своем кресле в автобусе, закрыв глаза и прислонив голову к холодному запотевающему окну. Дважды герой Российской Федерации, майор спецназа, командир оперативно-тактической группы управления «В», или попросту «Вымпела» ФСБ России, вспоминал. Каждый раз, перед сложной операцией он прокручивал в голове события прожитых дней. Вот он по прошествии восемнадцати лет жизни собирается в военкомат, где его по собственному желанию определяют в армейскую разведку, вот он уже матерый старший сержант, заместитель командира взвода проводит одну из бесчисленных спецопераций в горах Дагестана, а вот после демобилизации он поступает в Рязанское высшее командное училище ВДВ. Сергей всегда мечтал попасть в легендарную «Альфу», но знал, что в это элитное спецподразделение кого попало и как попало не берут, поэтому, стиснув зубы, Матросов приготовил себя к длинному изнуряющему пути к намеченной цели. Спустя пять лет ему удалось, наконец, попасть практически туда, куда он и хотел.
И началось. Сначала было зимнее преследование крупной банды боевиков в горных районах Чеченской республики, где «Вымпелу» удалось раздолбать практически все незаконное вооруженное формирование Черного Дьявола – одиозного полевого командира, однако ему самому с мелкой группкой боевиков удалось оторваться. И тогда Матросов добровольно вызвался настичь и покарать бандита, к которому питал лютую ненависть, впрочем, как и ко всем террористам, экстремистам на этом свете. Он получил добро от командования, и даже не понимая, что его задумка равносильна самоубийству, бросился в погоню. Черного дьявола, удалось нагнать только через двое суток. Тот обнаружил одиноко стоящий в горах домик и без спроса занял его, убив всю семью, однако наказание в лице тогда еще старшего лейтенанта спецназа настигло его спустя три часа. Матросов сначала уничтожил караульных, которые практически не оказали должного сопротивления в такой лютый мороз, а потом застрелил самого Абирхана Гелаева, всадив в него всю восемнадцати зарядную обойму своего пистолета.
За этот подвиг Сергея наградили звездой Героя и повысили в звании до капитана. Но знал ли Матросов тогда, стоя в мраморном зале Кремля и пожимая руку президенту, что в дальнейшем готовит ему судьба?
А судьба приготовила ему кинотеатр «Империал» в Москве и почти семьсот человек заложников. Сергей как раз получил в подчинение оперативно-тактическую группу, и террористы тут же любезно предоставили ему шанс проверить себя в деле. До этого Матросов имел дело с подобными инцидентами вопиющего варварства, но на территории Северного Кавказа, а теперь беда пришла в самое сердце России, и от его правильных, грамотных действий зависели жизни мирных людей и престиж огромной державы.
Переговоры с боевиками, заминировавшими зал кинотеатра, велись трое суток, и когда командование поняло, что мирным способом остановить террористов не получится, в дело вступил спецназ. Подобная операция ни имела аналогов в мировой практике, возможно, именно поэтому удалось спасти не всех. Сергей знал точно – он сделал все что мог, даже больше того. Спецназ уничтожил всех террористов, не допустил взрыва бомб, вынес из заминированного зала изнеможенных заложников, и даже оказал первую медицинскую помощь всем, кому она в тот момент была необходима в первую очередь, но этого оказалось недостаточно – более ста человек так и не удалось вернуть к жизни.
И что стоили потом все ордена и регалии? Побрякушки, за которыми практически всегда стояла чья-то кровь и боль.
А потом случился захват школы-интерната в одной из северокавказских республик. И вновь сценарий повторился. Группа боевиков ворвалась в здание школы, согнала всех в спортивный зал, который тщательно заминировала, и начала выдвигать России требования. Изуверы призывали отделить Кавказ и создать на его основе единое исламское государство. Почти пятьдесят боевиков, прикрываясь телами школьников, чувствовали себя героями и королями. Они всегда поступали таким образом, прикрывались сначала беременными женщинами, потом мирными гражданами – теперь вот дошло и до детей. Верхом цинизма было то, что захват заложников произошел в день знаний. По мнению Сергея, такие твари не должны были существовать на свете, но они существовали и творили свое зло, будучи трусами по натуре. Они называли себя войнами, пасынками джихада, а на деле были самыми настоящими трусами, недостойными носить звания мужчины, воина и просто человека.
На этот раз судьба не захотела жалеть спецназ и подсунула им самую настоящую свинью. Мало того, что пришлось работать в крайне тяжелой морально-психологической обстановке, так еще дикому случаю было угодно учредить вынужденный штурм школы. Что-то там видать у террористов пошло наперекосяк, грохнуло одно из многочисленных взрывных устройств и штурмовая операция, тщательным образом готовившаяся, превратилась в спасательную наивысшей категории сложности.
Эти мгновения впечатались в память Матросова каленым железом. Разлетающийся от пуль и осколков гранат горячий кирпич, крики и стоны раненых, визг детей, обезумевших от страха, кровь, тела убитых и искалеченных. Бойцам пришлось прежде всего выводить из под шквального огня детей, которых боевики расстреливали в упор, за это спецназовцы не досчитались десятерых своих боевых товарищей. Чудом остался жив и Сергей. Он получил девять ранений. Последний раз, когда он выносил семилетнюю девочку, от страха забежавшую в туалет на первом этаже, в нем сидело три пули, он получил серьезную контузию, ну а всяких ссадин, вывихов, растяжений и синяков на его теле было не счесть.
Чудовищный теракт унес жизни двухсот заложников и на плечи уже дважды Героя России, легла тяжелая моральная травма. Матросов и сам не знал, что вновь заставило его взять в руки автомат, а не уйти на пенсию, как того требовали инструкции. Возможно, всему причиной была вина за не спасенные жизни, возможно – лютая ненависть и злоба на всех, кто жил не по человеческим законам. Сергей остался.
- Матрос, - прогудел над ухом голос капитана Устинова. – Матрос, просыпайся, пора.
Сергей открыл глаза, протер запотевшее стекло, тяжело встал.
- Ты в порядке? – поинтересовался Устинов, осматривая своего напарника и непосредственного командира.
- Нормально, - буркнул Сергей, и вышел из душного автобуса. Моросящий дождь ударил по нервам, остро захотелось пить, а еще - поскорее закончить то, ради чего они здесь все собрались.
В двухстах метрах бушевала людская толпа, сновали настырные телевизионщики, существовавшие ради любого рода сенсации и ярких кадров.
- Чертова саранча, - пробормотал Устинов на журналистов и оглянулся в сторону четырех этажного здания.
Сергей последовал его примеру и тоже оглянулся. Центральный дом молодежи - ЦДМ, всплыло в памяти название, еще одно место, где предстояло работать. Еще одно место, где террор пустил свои страшные корни.
2.
В оперативном штабе была обыкновенная рабочая суета. Карты, схемы, таблица позывных, радиоперехват, электронная разведка – сотни людей, десятки часов напряженнейшей, изнурительной работы и всего пять-десять минут активной фазы операции.
- Что с переговорами?- спросил Сергей начальника информационного отдела Соболева.
- Похоже, что уболтать не получится.
- На это особо и не рассчитывали. Какие требования? Что докладывает разведка?
Соболев несколько секунд пялился в экран ноутбука, потом с кем-то общался и, наконец, ответил:
- Требования у них стандартные: признание Чечни и Дагестана независимыми республиками, отделение от России, создание на базе республик единого кавказского исламского государства. А вот насчет разведки сведения пока скудные. Через два часа подвезут новую аппаратуру, опробуете.
- Это интроскопы что ли?
- Ага, они самые,- кивнул Соболев, и вновь ушел с головой в работу.
- Ладно, не буду мешать, - буркнул Матросов, и пошел к своим.
Чудо инженерной техники, предназначенное помочь спецназу в разведке и заметно облегчить им жизнь, подвезли с опозданием. Сергея всегда убивала эта отечественная безалаберность, нежелание делать что-либо в срок и качественно. Даже в такой ситуации, когда каждая секунда была на счету, когда любое промедление было смерти подобно, и то кто-то умудрялся выполнять распоряжения и приказы не вовремя.
- Ни инструкций, ни хрена,- проворчал Устинов, - как работать-то станем? Метод новый, не изученный, а вдруг чего не так наразведуем?
- Не волнуйся, - ответил Матросов, - мы тыкать в кнопки сами не будем. Вместе с оборудованием сейчас доктора наук подъедут, пусть они настройкой и прочей работой занимаются, нас будет интересовать только результат.
Спустя еще пол часа подъехали обещанные «доктора наук» в количестве шести человек. По началу они пытались казаться здесь самыми важными и главными, но спецназовцы быстро сбросили с них всю спесь и заставили работать в поте лица на благо успешного итога операции.
Матросов наблюдал за их суетой в пол глаза, настраиваясь на предстоящий штурм, который с каждой минутой становился все вероятней и вероятней, однако изучить работу хитроумной аппаратуры все же пришлось, поскольку группе научных экспертов понадобилась информация об оперативной обстановке на объекте.
- А зачем вам милейший такая секретная информация? - поинтересовался Матросов у руководителя экспертной группы, высокого пожилого человека в очках с элегантной седой бородкой и яркими зелеными глазами, заводными, живыми и очень молодыми.
- А без нее мы не сможем правильно понять, как надлежит максимально эффективно использовать этот аппарат. Понимаете, мы же люди не военные, в спецоперациях ничего не смыслим, а вам нужны результаты и притом немедленно…
- Хорошо-хорошо, можете не объяснять. Что касается обстановки, то мы не очень о ней осведомлены. Мы, честно сказать, надеялись на ваше изобретение.
- Да? – почесал подбородок эксперт, - а как же быть?
Матросов размышлял не долго.
- Что вам конкретно нужно знать, чтобы эта штука нормально функционировала? Кстати, какой у нее принцип действия?
- О, - оживился научный сотрудник, - все очень просто. Есть специальные штанги ретрансляторы, - профессор указал на полутораметровые стойки, напоминавшие своим внешним видом акустические колонки, - которые просвечивают окружающую среду во всех спектрах электромагнитного излучения, а затем передают информацию на экран монитора, где оператор может наблюдать в реальном времени все, что творится в зоне просвета.
- Полезная вещичка, - хмыкнул Устинов, тоже прислушавшийся к умному разговору.
- Еще какая! - воскликнул профессор. – Польза…
- Подождите со своей рекламой, - перебил научника Сергей. – насколько я понимаю, в этом агрегате вы знаете все до последнего винтика, так?
- Конечно, иначе и …
- Значит вам необходима правильная зона этого самого просвета, но поскольку Вы не понимаете ничего в штурме, а в бой все же идем мы и разведывательная информация нужна, прежде всего, нам, Вы просто не знаете, как и куда лучше эти штанги поставить? Я прав?
- Хм, - удивленно произнес профессор, - пожалуй, что так.
- Вас простите, как зовут?
- Федор Федорович, доктор технических наук, профессор…
- Достаточно, Федор Федорович, в очередной раз перебил профессора Матросов. Скажите, у ваших приборов какие максимальные рабочие горизонтальный и вертикальный углы просвета?
Технический специалист на секунду задумался, потом уверенно ответил:
- Сорок пять по горизонтали и восемьдесят по вертикали.
Матросов спешно прикинул в уме, как лучше поставить штанги вокруг здания, чтобы зацепить излучением максимальный объем ЦДМ. Выходило, что процентов девяносто объема будет прекрасно видно, а это очень даже не плохо.
- Дайте мне карту. Федор Федорович,- подозвал Сергей научника, - идите сюда. Если мы поставим штанги тут, тут и тут, - Сергей восемь раз ткнул указательным пальцем в экран ноутбука, на котором в мельчайших подробностях висела карта местности вокруг здания дворца молодежи, - это получится, что, по крайней мере, концертный зал мы сможем наблюдать в мельчайших подробностях, так?
- И не только. Смотрите сюда, - Федор Федорович нарисовал на мониторе несколько линий, пересекавших здание ЦДМ от точек заложения штанг интраскопов, - видите эту плотность излучения? В зоне гарантированного обхвата попадают вообще весь первый и второй этажи, процентов восемьдесят приходится на третий и пятьдесят на четвертый, то есть на крышу.
- И что, мы будем видеть террористов как на ладони, находясь здесь? – спросил Устинов, все это время внимательно слушая речи профессора.
- Не только! Вы сможете определить, кто и как из них вооружен, где находится взрывчатка, бомбы, ну… и прочие опасные элементы, где находятся заложники. Разрешающая способность прибора достаточно высокая, так что на такую территорию как ЦДМ, он рассчитан с лихвой.
Матросов с Устиновым переглянулись. Оба без слов поняли друг друга – нужно было начинать разведку.
В течение следующего получаса были сформированы четыре разведывательных группы по четыре бойца в каждой, которым надлежало расставить штанги интраскопа по периметру здания. И сделать это было необходимо как можно быстрее и незаметнее. Боевики могли увидеть непонятные перемещения спецназа и открыть огонь. Кроме того, почти наверняка могли пострадать заложники – данные информационно-аналитического отдела говорили однозначно – террористы почти все находились в состоянии наркотического опьянения.
- Ребята, - начал Матросов напутственную речь, - действуем максимально скрытно и осторожно. Используем зелень и листву, благо… - он вспомнил, какой именно был сегодня день и кулаки его сжались до хруста костей.
- Все понятно. Сделаем как обычно, - раздался нестройный хор голосов.
Сергею выпала честь руководить одной из групп. Два бойца в арьергарде тащили штанги, каждый по одной, Сергей и еще один спецназовец, с позывным Хохол, прикрывали их и обеспечивали наблюдение за местностью.
Дождь усилился, переходя из состояния мороси в чувствительный ливень, и Сергей мимолетно подумал, что этот факт им на руку. Словно сама природа помогала спецназовцам оставаться незаметными, вот бы так и дальше?
Все четыре группы справились с заданием на пять балов. Штанги были установлены точно в тех местах, куда указывал предварительный расчет. Командиры оперативно-тактических групп сгрудились в информационном центре за спиной Соболева, рассматривая мониторы, на которых постепенно начала появляться картина того, что происходило внутри.
Тут же мельтешил профессор, утверждая, что аппаратура еще не совершенна, и наблюдаемое изображение выглядит пока еще не в цвете. Его не слушали, завороженные необычной картиной. На экранах мониторов сейчас в мельчайших подробностей вращалось трехмерное изображение всего того, что происходило в здании ЦДМ. Поползли первые цифры. Специальные программы, написанные под данную аппаратуру, автоматически начали отслеживать все перемещения террористов, определять их состояние, вооружение, а также самое важное - системы минирования концертного зала, где содержались больше тысячи заложников.
Можно было справедливо считать, что первый раунд в противостоянии с нелюдью спецназ выиграл вчистую.
3.
Дождь лил не переставая уже третьи сутки подряд. Природа словно сопереживала тем, кто не по своей воле вот уже который час находился в ожидании неминуемой расправы и неизвестности.
- Если так пойдет и дальше, нам нужно будете акваланги не забыть, - мрачно пошутил Устинов, разглядывая улицу перед центральным входом во дворец молодежи из окна соседнего здания, где был организован временный антикризисный штаб.
За последние сутки спецназу стало известно о террористах практически все, и эта информация была не самая радужная. По всему выходило, что договориться мирно не удастся и придется идти на штурм, который неминуемо повлечет за собой жертвы.
Повторить свою оплошность с наркотическим аэрозолем, распыленным в системе вентиляции кинотеатра «Империал», из-за которого у многих заложников случилось либо удушение, либо сердечный приступ, никто не хотел, в том числе и Сергей, который до сих пор помнил в лицо и поименно всех, кого тогда вытаскивал из зала на улицу и самостоятельно откачивал.
- Где этот наш научный сотрудник? - спросил он Соболева, который вот уже третьи сутки бессменно пялился в монитор, играя в безмолвного Большого Брата.
Соболев пожал плечами, пригубил, наверное, уже двадцатую чашку черного крепкого кофе и промолчал.
Пришлось искать Федора Федоровича самостоятельно. Технический специалист обнаружился на первом этаже ведушим о чем-то горячий спор с самим министром внутренних дел. Матросов подошел, козырнул, представился. Министр смерил его грозным взглядом, но все поняв, коротко кивнул и удалился.
- Федор Федорович, - начал Сергей, - удовлетворите мое любопытство, что ваш отдел намерен предложить для удачного исхода штурмовой операции?
- Ну, - промедлил Федор Федорович, - мы, понятное дело, готовились к подобного рода случаям, проанализировали неудачи…
- Покороче, если можно.
- Извольте. Самое лучшее средство это то, что уже удалось опробовать, но усовершенствованное и избавленное от недостатков.
- Опять аэрозоль?
- Теперь это средство гораздо надежней, и безопасней для самих заложников.
- И каково его действие?
- Это избирательный нейротоксин. Понимаете, самым сложным было создать такой препарат, который воздействовал бы на одних, и при этом почти никак не реагировал на других. В случае с захватами заложников мы как раз имеем, если будет угодно, две абсолютно противоположные группы граждан.
- Не называйте эту мразь - гражданами! – прорычал Сергей.
- Конечно-конечно. Так вот, я продолжу. Понимаете, одна группа – террористы в нашем случае – явные хищники, и их психика полностью об этом свидетельствует, другие – заложники – это жертва. Так вот, избирательность действия нейротоксина как раз и зависит от того, к какой группе лиц принадлежит тот или иной человек.
- И что будет чувствовать террорист, обработанный этим самым токсином?
- Головокружение, слабость, полную потерю ориентации, состояние, характерное для сильного алкогольного опьянения. Но самое главное, под действием нейротоксина у человека будет вырабатываться мелатонин – гормон сна.
- Так они все с храпом попадают на пол?
- Вряд ли. Помещение слишком большое, но, уверяю вас, им сильно достанется.
Матросов почесал затылок, обдумывая услышанное. Получалось, что этот самый нейротоксин реагировал на какое-то определенное состояние человека и в зависимости от этого действовал на него или проплывал мимо. Что же это за состояния? Гнев, страх? Жажда убийства?
- А вы уверены, что ваше средство не перепутает террористов и заложников? – полюбопытствовал Сергей.
- До сих пор этого не случалось. Понимаете, мы моделировали ситуации с захватом заложников, и наше средство действовало, как было задумано.
- А что если заложник и террорист будут испытывать схожие эмоции? Скажем сильный страх? – не унимался Матросов.
- А вы думаете, мы этого не учли? Нейротоксин оценивает, если так можно выразиться, целую группу параметров, а не бросается только на один из них, поэтому ему перепутать террориста и заложника практически невозможно.
- Что ж, очень хочется в это верить.
Возможность испытать новейшее техническое средство, созданное в лабораториях ФСБ, а так же крепость духа спецназовцев, их профессионализм и выучку представилась очень скоро. Под вечер стало понятным, что все переговоры зашли в тупик, а дальнейшее отодвижение силового сценария уже не имело смысла. И заложники и террористы находились на пределе психических возможностей и разрядить обстановку мог только штурм.
Сергей проверял свое вооружение, когда до него дошли слухи, что техническими командами по подземным коммуникациям были проложены специальные шланги и хваленый нейротоксин Федора Федоровича уже начал поступать в помещения ЦДМ.
- С Богом, - прошептал Матросов и продолжил проверку амуниции.
С собой Сергей решил взять стреляющий нож, любимый восемнадцати зарядный пистолет системы ГШ, снабженный глушителем, несколько светобарических гранат «Заря», несколько обычных гранат (поровну наступательных и оборонительных), а также бесшумный автомат «Вал». На голову лег ставший уже родным, ни раз спасавший Матросову жизнь, шлем «Сфера», со встроенным микрофонов рации. Осталось еще приладить очки ночного видения и можно было идти в бой. Все бойцы были очень тренированными людьми, поэтому много килограммовая амуниция не доставляла им особых хлопот своим весом
Из рассказов Федора Федоровича Сергей знал, что нейротоксину нужно примерно полчаса, чтобы начать действие, и эти самые пол часа растянулись сейчас для Матроса в целые сутки.
Лично проверив экипировку всех подчиненных, группа выдвинулась на место, откуда ей по плану надлежало начать штурм. Матросов со товарищами должны были занять позиции с запасного входа и по сигналу начать движение, зачищая вверенные им территории первого этажа, расположенные рядом подсобные помещений и лестничные пролеты в подвал, а также на второй этаж.
Спецназовцы не успели еще раз как следует проговорить вслух все то, что им предстояло сделать на своем маршруте, как «Альфе» и «Вымпелу» был дан зеленый свет.
- Тронулись, - произнес Матросов и первым пошел в бой.
Дверь отворили бесшумно, используя отмычки. Постоянная связь с Соболевым, контролирующим поведение террористов в прямом эфире, вселяла дополнительную уверенность и надежду на успешный итог операции. Идти и знать точно, где находится твой противник и идти вслепую – две разные вещи.
До самых лестниц никого не оказалось. Группа прошла тихо спокойно, никого не потревожив. Спустя пол минуты с ней соединились еще две – одна из них отправилась на верх, точно зная, что там уже обойтись без выстрелов не получится, другая проследовала параллельным курсом с группой Сергея и заняла позиции непосредственно рядом с закулисными помещениями концертного зала.
Пока все шло по плану. Сергей знал, что нескольких боевиков уже удалось незаметно уничтожить. Предстоял последний рывок, и сейчас спецназ концентрировал силы вокруг концертного зала, дожидаясь пока последний боец займет свое положенное место.
И в это время эфир затопил содержательный мат Соболева. Несколько офицеров попытались выяснить у него, что произошло, но ничего вразумительного не добились. И не удивительно – когда масса голосов пытается одновременно вопить, в эфире, как правило, стоит неописуемый кордебалет. И все же Сергею удалось из всей этой мешанины голосов и криков вычленить крохи полезной информации. Входило, что Соболев засек какую-то засветку в зале, которая вела себя в высшей степени аномально. Во-первых, она то делилась на части, то образовывала на экране практически единое слепое пятно, во-вторых, зафиксировать ее удавалось лишь в двух узких полосах диапазонов излучения, в так называемой инфра и ультра оптических зонах, да и то, видна она там была очень размыто и слабо. И, наконец, было еще в-третьих: засветка двигалась, перемещалась по залу и от ее воздействия террористы падали на пол.
Не дожидаясь больше ни секунды, Сергей скомандовал своим, и спецназ внесся подобно урагану в закулисные помещения концертного зала. В холл, словно выпущенные из пращи, влетели аж три гранаты разом, чтобы, спустя две секунды, наполнить помещения вихрем смертоносных осколков. «Валы», поставленные заведомо на автоматический огонь, чихнули в едином порыве, добивая тех, кого не прикончили осколки. Специальные пули, выпущенные из автоматов, были настолько мощными, что в некоторых местах прошивали насквозь даже стены. Зеркала примерок, стулья, столы и прочая дорогая мебель, пол и потолок, люстры и лампы разлетались в крошки от свинцового града.
На трупы убитых боевиков даже не смотрели, шли дальше, готовясь к самому страшному. Сергею показалось, что в двух метрах от себя, в проходе, ведущем на сцену, он увидел нечто, колеблющееся в воздухе, но посланная туда очередь из «Вала» убедила Матросова в том, что мираж был лишь видением, призраком, результатом чудовищных напряжений психики.
Он ворвался в концертный зал одним из первых, вскинул автомат, ища подвижные цели, но… То что он увидел, мягко говоря, повергло Сергея в шок. По средине зала на уровне пятого ряда партера, а так же двенадцатого и двадцатого к потолку были подвешены огромные цилиндры со взрывчаткой, начиненные болтами, гвоздями и подшипниками для большего поражающего эффекта. На первых двух рядах партера и амфитеатра на полу совершенно бездвижно валялись шахидки-смертницы. Тоже самое происходило и с вооруженными террористами, которые мирно отдыхали в проходах между рядами, а так же на сцене. Смертоносные игрушки, мины и пояса шахидок, лежали рядом, но первичный осмотр одного из них показал, что взорвать его будет весьма проблематично.
Но самое необычное происходило с заложниками. Они все пребывали в состоянии странного оцепенения. То что все они были живы, не вызывало особых сомнений, но их состояние являло собой толи крайнюю степень нервного напряжения, то ли воздействие на психику нейротоксина, то ли Бог знает чего еще.
Практически не сговариваясь, спецназовцы стали вытаскивать заложников. Командиры групп, в их числе был и Сергей, доложили в штаб, что операция прошла успешно, но с явными отклонениями от намеченного плана: террористы уничтожены, заложники вроде как не пострадали, и все в таком духе.
Матросов подошел к одной из шахидок, ткнул ее автоматом – убедился в том, что девушка (даже сквозь маску, по закатившимся глазам, Сергей определил, что смертница еще очень юна) не представляла опасности, и стянул с нее маску. Вихрь черных длинных волос упал на красное сукно мягкого кресла, черная паранджа-накидка слегка оголила белоснежную шею. Ей было всего лет пятнадцать, от силы семнадцать, и она была красавицей. Что заставило эту милую девушку, с тонкими бровями вразлет пойти на такое чудовищное преступление?
Сергей до хруста в пальцах сжал и вновь разжал кулаки, закинул автомат через плечо, дотронулся до шеи смертницы пальцами, проверяя пульс. Его не было. Горько вздохнув, и сквозь внезапно навалившуюся на глаза пелену, наблюдая за действиями своих подчиненных, Сергей присел на пол, достал нож и несколько раз со всей силы ударил им в спинку кресла.
Как же горько и обидно быть человеком, пришла в голову страшная мысль. Как же гадко от того, что человеческий вид способен делать такое. И ведь почему люди испокон века убивали друг друга? Из-за денег? Власти и богатства? Не только. Сколько крови пролил человек, скольких жизней лишил с именем богов на своих устах. Христиане устраивали крестовые походы, фанатики ислама вели бесконечную войну со всеми подряд, кто не их веры, а ведь любая религия в своей основе вроде как несла добро.
Внезапно что-то заставило Сергея оглянуться. Он даже немного привстал, что бы лучше рассмотреть… но что он пытался рассмотреть? Перед ним ничего не было, точнее, он никого и ничего не видел перед собой, но сознание неумолимо твердило лишь одно – впереди, именно туда, куда он смотрит, что-то есть и это что-то очень опасное.
Сергей вскинул «Вал», однако стрелять не решился, боясь задеть заложников и спецназовцев. Он медленно приблизился к тому месту, где по его ощущениям находилось нечто. Освещение в зале было притушенным, однако, несмотря на это, Сергею удалось увидеть перед собой колышущийся воздух, словно пол под ним был очень сильно нагрет. И веяло от этого призрака не угрозой, но ощутимой опасностью и силой. Матросов за свою богатую военную карьеру очень хорошо научился различать подобное. Несколько мгновений они стояли друг на против друга, и Сергей готов был поклясться, что призрак смотрел на него пристально, оценивающе, но без злобы, как будто знал, что человек в камуфляже с автоматом ему не враг, а настоящие враги все уже давно мертвы.
А потом призрак исчез, растворился в воздухе, оставив Матросова с целым градом вопросов, домыслов и смесью различных противоречивых чувств.
4.
Их опять всех повысили в звании, объявили целую кучу благодарностей и наградили, хотя в целом заслуги спецназа были очень сильно преувеличены, и Сергей понимал почему. Едва последний заложник покинул знание ЦДМ, дело засекретили, с каждого взяли расписку о неразглашении государственной тайны, хотя о какой такой тайне шла речь, Матросов до сих пор не мог понять. Да, изобретение интраскопа и первое его боевое применение очень сильно облегчило спецназу жизнь, но чуяло его сердце, что вся эта суета с секретностью была введена совершенно по другому случаю. В самом деле, после успешного штурма у самого Матросова накопился целый ворох вопросов, главный из которых заключался в следующем: что за таинственного призрака он наблюдал, и что вообще произошло с террористами.
Сергей попытался приоткрыть завесу тайны, используя свои немалые связи, но особо в этом не преуспел. Старые знакомые, которые теоретически могли иметь допуск к секретной информации, вежливо отказывали, ссылаясь на постоянный контроль сверху. И все же упорство Матросова рано или поздно должно было вознаградиться.
Так и произошло. Помог компьютерных дел мастер Соболев, который, оказывается, тоже самостоятельно проводил расследование произошедшего во дворце молодежи. Информации, которую ему удалось почерпнуть, было хоть и кот наплакал, однако ее содержание требовало длительного и тщательного осмысления.
Во-первых, оказалось, что все террористы, которые находились в концертном зале, отнюдь не умерли, а пребывали в особом состоянии полу сна, полу яви. Тоже самое, по всей видимости, произошло и с заложниками, однако люди уже через два часа после своего освобождения были в полном порядке. Поразительно, но у них не наблюдалось характерного посттравматического стресса, нервного срыва, истощения, депрессии и прочих психических и физических расстройств. Объяснить этот феномен пока никто не мог. Как всегда, строились научные и околонаучные гипотезы, но дальше них дело не продвигалось.
Кроме странного случая с людьми, было еще и во-вторых. Оно заключалось в том, что вся взрывчатка, которую пришлось деактивировать саперам и которую потом спешно забрали сверхсекретные эксперты из научных лабораторий, оказалась недееспособна. То есть абсолютно! Ее не возможно было взорвать ни каким из существующих сейчас на земле способов: ни термически, ни электрически, ни путем импульсного воздействия большого давления. Все вещество оказалось инертным, безопасным, а над его молекулярной структурой ученые строили гипотез едва ли не больше, чем существовало мнений об истинном смысле жизни или возникновении Вселенной.
Причем своеобразной переделке подверглись не только большие заряды или противопехотные мины, но и гранаты и даже патроны. Порох, взятый на анализ из автоматов боевиков, оказался совершенно не пригодным к дальнейшему использованию.
На вопрос Сергея, что Соболев думает по этому поводу, тот лишь пожал плечами и сказал, что, скорее всего, он никогда этого не узнает.
И все же Матросов изо всех сил стремился найти истину. Отчего-то его не покидало ощущение того, что он добьется своего, ведь именно ему одному посчастливилось увидеть призрака. Сергей специально расспрашивал своих сослуживцев на предмет того, видели ли они что-нибудь странное во время штурма, но никто не смог ответить ему однозначно.
Как всегда бывало в подобных случаях, помощь пришла от туда, откуда ее меньше всего можно было ждать. Из первоисточника! Сергей сидел, обедал в кафе, когда к нему за столик подсел неприметного вида гражданин. Матросов оторвал взгляд от тарелки, уставился на незнакомца. Мужчина средних лет, с умными, все понимающими глазами, достаточно тонкими чертами лица, правильным носом, прямым подбородком, короткой стрижкой темно-русых волос. Обыкновенный рядовой интеллигент, может быть врач, ученый или учитель, ничего сверхъестественного.
- Ну, как, закончил осмотр? – вдруг совершенно неожиданно произнес незнакомец уверенным голосом.
- Пожалуй, что да, - ответил Сергей. – Кто Вы?
- А как ты думаешь?
- Честно? Понятия не имею.
- А мне кажется, что имеешь. Я в курсе того, что именно ты стремишься узнать и считаю, что ты имеешь право это знать.
- В самом деле? – насторожился Сергей. – А почему Вы взяли на себя такое право решать, кто достоин этой информации, а кто нет? Почему Вы вообще засекретили ее?
Незнакомец улыбнулся. Взгляд его оставался все таким же проницательным и добрым.
- К засекречиванию я не имею совершенно никакого отношения. Что же касается моих прав… я думаю, тот, кто все это устроил, имеет хотя бы какое-то право. Не так ли?
Сергей едва не поперхнулся куском курицы. Обычно он не показывал своих эмоций, но сейчас шок от услышанного был настолько велик, что даже выучка Матросова подкачала. Он вовсю уставился на незнакомца, пытаясь увидеть его в новом свете, но ничего необычного не происходило - человек напротив оставался таким же обыкновенным российским гражданином.
- Я вижу, ты удивлен?- произнес незнакомец, опять же ровно и спокойно. Казалось, что этого человека вообще невозможно было чем-то вывести из себя. – Давай для начала познакомимся. Меня зовут Генрихом Петровичем.
Сергей вместо ответа мелко и еле заметно закивал головой. Дар речи пропал. Появилось ощущение разворачивающейся под ногами бездны.
- Так вот, - продолжил Генрих Петрович, - я, и не только я один, считаю, что тебе не повредит знать немножко больше о недавнем инциденте. Я знаю, у тебя накопилась целая куча вопросов, поэтому мне кажется, что нашу с тобой беседу лучше провести в другом, более подходящем для этого месте.
- Это в каком же?- спросил Сергей, начисто забыв про еду и вообще про все на свете.
- Ты сам все увидишь. Пойдем.
Генрих Петрович встал, вышел из-за стола, посмотрел на Матросова, до сих пор пребывавшего в растерянности. Сергей медлил, не до конца доверяя незнакомцу, но все же что-то внутри него говорило ему об обратном, подталкивало спецназовца к активным действиям, к познанию тайны.
- Хорошо, я согласен, идем.
Они вышли из кафе, сели в такси, которое довезло их до Измайловского парка.
- Немного прогуляемся по лесу,- сказал Генрих Петрович, выбираясь из машины.
Сергей мимолетно подивился его легкости, которая совершенно не вязалась со внешностью.
- И куда мы идем?
- Наберись терпения. Отсюда до места примерно два километра.
Путь по городскому лесу преодолели в молчании. Матросова все тянуло расспросить Генриха Петровича о нем самом, о всем том, чему он стал свидетелем, но Сергей боялся показаться бестактным и невыдержанным, поэтому молчал.
- Я понимаю твои чувства, - произнес вдруг Генрих Петрович, словно прочел мысли Сергея. – Просто, по-моему, лучше один раз все увидеть, чем сто раз об этом рассказывать. И потом, ни один язык не в состоянии передать полностью все ощущения человека.
Матросов смутился. Ему в само деле показалось, что этот таинственный человек понял, о чем он думает. Меж тем их путь начал пролегать по необжитым местам. Людей начало попадаться все меньше, лес становился менее ухоженным, более натуральным и естественным. До настоящего бурелома, естественно, было еще далеко, но на городской парк окружающая местность уже походила мало.
- Пришли, - скомандовал Генрих Петрович, и как-то таинственно посмотрел на Матросова.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом…
За спиной незнакомца, буквально в воздухе начала протаивать прелюбопытнейшая картина: сначала появилась знакомая уже Сергею рябь, только более сильная и яркая, затем повеяло прохладой, а в голове у Матросова появилось ощущение мягкой кошачьей лапы, и, наконец, прямо позади Генриха Петровича призрачная рябь уплотнилась, приобрела понятные, не текучие очертания, вполне однозначно сложившиеся в корпус какого-то футуристического летательного аппарата. С чего Сергей решил, что перед ним и в самом деле был летательный аппарат, а не, скажем, автомобиль, он не знал, но ощущение возникло четкое и однозначное, которому хотелось верить.
- Добро пожаловать на борт, - улыбнулся незнакомец, по всей видимости, прекрасно разобравшийся в чувствах спецназовца, и первым шагнул в только что появившееся отверстие в корпусе корабля.
Беглым взглядом Сергей окинул летательный аппарат. Он был довольно велик, метров десять в длину, и, наверное, метра три в ширину, точнее в самой широкой его точке, ближе к «хвосту», имел зализанные плавные очертания и каплевидную, приплюснутую форму, вытянутую по длине. Больше всего Матросову он напомнил лезвие ножа или меча, только более толстое и широкое.
Не без колебаний спецназовец последовал за Генрихом Петровичем, инстинктивно пытаясь угадать внутренние интерьеры чудо корабля, но опять не преуспел. Вместо обилия лампочек, тумблеров и прочих привычных убранств военно-транспортной авиации, здесь имели место быть гладкие ровные стены, мягко светившиеся разными цветами, от голубого до белого, точно такой же идеально гладкий и чистый пол и потолок. Поражало отсутствие иллюминаторов и ощущение стерильности, чистоты помещения.
Сергей мимолетно подумал, что очутился в гламурном лимузине, а не в летательном аппарате, скорее всего, боевого назначения.
Из десантного отсека (Сергей по-прежнему применял привычную ему военную терминологию) вышли двое, в обтягивающих белых костюмах, без единых заклепок, кармашков, поясов или ремней. Странная парочка оказалась мужчиной средних лет, высоким, подтянутым, с пронзительными зелеными глазами, такими же умными и добрыми, как у Генриха Петровича, гладковыбритым приятным лицом и еле заметным шрамом на правой щеке. А вот его партнером была девушка дивной красоты, длинноволосая (Матросов сразу это приметил даже, несмотря на то, что волосы ее были собраны в аккуратный пучок), стройная, высокая, подстать своему спутнику, такая же зеленоглазая и одухотворенная. Между мужчиной и девушкой явно просматривалась родство. Кто они друг другу, брат и сестра? А, может быть, отец и дочь?
- Приветствую тебя на борту нашей сойки,- произнес Генрих Петрович, как показалось Сергею, излишне пафосно. – познакомься с экипажем: прима-пилот Виктор Бурцев, один из лучших в космическом флоте, и его очаровательная дочь Полина – второй пилот.
Матросов заторможено кивнул, промямлил свое имя, не сводя взгляда с девушки. Несмотря на свое тридцатилетие, он так и не обзавелся своей второй половиной, и даже, признаться, мало думал об этом, посвятив всего себя работе. Но сейчас…
- Привет, - звонким голосом сказала девушка, прервав размышления Сергея, и протянула ему ладонь.
Матросов аккуратно пожал руку, таким же образом поприветствовал ее отца, оценивающе рассматривающего спецназовца. Усилилось ощущение чего-то инородного в голове, так что Сергею пришлось даже напрячься, чтобы изгнать это из нее.
Сообразив, что будет выглядеть бестактным, если ничего не ответит, Матросов брякнул первое, что пришло в голову:
- Признавайтесь, на какую инопланетную разведку вы работаете, и кто пытается меня завербовать?
Все трое «инопланетян» переглянулись между собой и звонко рассмеялись. Смех их был искренен и задорен, ничего злобного в нем не было, и Сергей понял, что сморозил глупость.
- Я, по-моему, что-то не то ляпнул, - попытался исправить положение Сергей, чем вызвал только новую волну смеха.
Меж тем, дверь наружу исчезла, совершенно бесшумно и неожиданно, а вся обшивка корабля стала вдруг прозрачной. Сергей вновь очутился в лесу, при этом отчетливо понимая, что до сих пор пребывает на таинственном летательном аппарате.
Виктор с дочерью прошли вперед, заняли свои места в пилотском отсеке, который вновь обрел привычные очертания и смотрелся сейчас совершенно невероятно на фоне леса. Мало того, что он как бы торчал в воздухе ни к чему не прикасаясь, так еще и содержал в себе много странных и непонятных предметов.
- Наверное, тебе будет привычнее лететь так, - сказала девушка, и, вдруг, пассажирский отсек снова изменился, приобрел прежние очертания, однако оставил посреди обшивки полоску вдоль всего борта, шириной сорок сантиметров, через которую можно было видеть все, что творилось снаружи.
- Располагайся, - сказал Генрих Петрович и сел на лавку, которая тут же изменила свою форму и трансформировалась под особенности его тела.
Матросов последовал примеру «инопланетянина» и ощутил, как кресло точно повторило его фигуру.
Летательный аппарат стремительно и совершенно бесшумно взвился в воздух. Никаких перегрузок, тряски и завывания двигателей слышно не было.
- Полевые двигатели воплощают человеческую мечту об антигравитации, - отозвался Генрих Петрович, опять, по всей видимости, сумевший понять, о чем думает гость.- Они изменяют квантовую плотность среды, тем самым формируя вектор тяготения в нужную для корабля сторону. По схожим принципам работают и гравитационно-инерционные компенсаторы. Я дам тебе потом полную информацию, а то долго объяснять придется.
Сергей только кивнул, завороженный увиденным. Под ним простирались просторы родной земли, виднелись поля, леса, голубые реки и озера. Очень скоро город уменьшился до размеров десятирублевой монеты, а потом и вовсе исчез. Сергей никогда и в мыслях себе не мог представить, что сможет увидеть всю Россию с высоты низких орбит.
- Обалдеть, - прошептал Матросов, не в силах оторвать свой взор от полоски-иллюминатора.
Генрих Петрович довольно крякнул, мелко закивал головой, видимо, в знак согласия с гостем.
Еще через несколько минут они отдалились на столько, что видели перед собой уже всю планету (точнее видимую ее часть).
- Можем полюбоваться на МКС, - задорно произнесла девушка, полусидя, полулежа в своем пилотском кресле. Видимых рычагов, штурвалов или чего-то подобного, с помощью чего можно было бы управлять кораблем, Сергей вокруг нее так и не обнаружил, моментально сделав вывод, что интерфейс управления построен на совершенно иных принципах, еще не известных человечеству.
- Пожалуй, не надо, а то еще увидят, перепугаются, - заявил Сергей и вновь понял, что сморозил ерунду.
- Никто нас не увидит. Маскировка у Сойки что надо.
- Правда? Кстати, а куда мы все-таки летим? На Луну или, может быть, на Марс?
- Нет,- улыбнулся Генрих Петрович, - так далеко нам не надо. В двухстах тысячах километрах от Земли находится наш базовый корабль. Мы летим к нему.
- И чем вы занимаетесь в Солнечной системе?
- Исследованиями, - загадочно ответил Генрих Петрович. – Мы просто собираем знания и ничего более. Ты сам скоро в этом убедишься.
Несколько минут летели молча, потом Полина заявила, что они уже практически рядом с кораблем, и в этот момент, в воздухе, прямо посредине пассажирского отсека возникла фигура человека. Сергей сразу понял, что это была голограмма, но качество ее исполнение превосходило все известные ему до сих пор аналоги.
Мужчина был одет точно так же, как и двое спутников Генриха Петровича, в необычного покроя обтягивающий белый костюм без кармашков и молний, выглядел молодо, хотя у Матросова сразу сложилось впечатление, что перед ним достаточно пожилой человек.
- Все в порядке? – обратился он к Генриху Петровичу, при этом внимательно рассматривая гостя.
- Как видишь.
- Тогда запрыгивайте, я сниму защиту.
Голограмма пропала, очертания помещений вновь стали прозрачными, под ногами разверзлась бесконечность Космоса, а прямо по курсу в воздухе протаял силуэт гигантского судна – звездного левиафана.
5.
Сказать, что Сергей был поражен увиденным, значит не сказать, ровным счетом, ничего. Сергей был шокирован; все его мировоззрение, до сих пор укладывающееся в строго определенные рамки, пошатнулось, рухнуло, а новое, базировавшееся на вновь приобретенной информации, не желало пока выстраиваться во что-то более-менее конструктивное.
Палуба, куда выражаясь привычным человеческим языком причалила Сойка, была достаточно большой, метров сто в глубину, и на ней покоились еще несколько десятков космических кораблей наподобие этого. За то краткое время, что Сергей мог наблюдать левиафана из космоса, Матросов сумел сделать, как оказалось в последствие, правильный вывод о форме корабля: он чем-то напоминал представителей своей москитной флотилии, тоже смахивал на гигантский клинок, но ближе к хвосту имел существенные отличия, главным из которых было наличие непонятной конструкции округлой формы, придающей общему очертанию звездолета форму ни столько клинка, сколько лежащего горизонтально цветка.
А вот еще одно его предположение, о значительном количестве людей на корабле, оказалось неверным – на палубе собралось всего пять человек, и как сразу понял Сергей, это были старшие офицеры звездолета (Матросов опять же воспользовался знакомой ему терминологией). Все они были одеты в знакомые уже костюмы, мило улыбались и были настроены крайне дружелюбно, с любопытством изучая гостя.
Справа что-то сухо затрещало, словно в воздухе создался мощный статический разряд электричества. Сергей моментально оглянулся и увидел необычайное: вокруг Генриха Петровича возникло серое облачко, засверкало голубовато-зелеными молниями и, повисев в воздухе секунд пять, облепило фигуру мужчины с ног до головы, превращаясь… в белый, облегающий костюм.
- Это уник, то есть универсальный костюм, - прокомментировал произошедшее Виктор Бурцев, - он способен принимать огромное количество форм, занесенных в его память. У нас это считается стандартной одеждой, которая распространена повсеместно.
Видя некое смятения Матросова, один из встречающих (это был именно тот, кто появился на борту Сойки в качестве голограммы) протянул ему руку, сказал:
- Давайте не будем заваливать нашего гостя прямо с порога такими незначительными вещами. Я приветствую тебя на борту звездного крейсера-универсала «Коперник». Меня зовут Андрей Гафт, и я являюсь капитаном этого корабля.
У Матросова вновь отвисла челюсть, поскольку он совершенно не ожидал услышать именно о таком названии корабля. Выходило, что пришельцы дают своим звездолетам известные исторические названия и имена? Кстати, почему и их имена так привычны человеческому слуху?
- Я смотрю, ты прибываешь в некоей неопределенности по поводу того, кто мы такие? Не буду тянуть кота за хвост, отвечу просто и понятно – мы Земляне. И корабль этот принадлежит Земной Федерации. Единственное отличие между нами и тобой в том, что мы из двадцать седьмого столетия, и соответственно из другой Ветви Древа пространств.
У Сергея возникло чувство съезжающей крыши. С одной стороны, все, что он только что слышал, видел и ощущал, было фантастично, невероятно и нереально, однако та серьезность, с какой обо все этом говорили «пришельцы» заставляла воспринимать происходящее всерьез. И еще один вопрос не давал Сергею покоя: почему у него раз за разом возникало устойчивое впечатление, что его мысли буквальным образом читают?
- И на этот вопрос тоже легко ответить, - сказал Андрей. – Некоторые из нас, в частности Генрих Петрович, Виктор со своей очаровательной дочкой, я, способны к телепатии с самого рождения. На Земле в наше время, можно сказать, живут два биологических вида людей: homo sapiens и homo super. Паранормы, как иногда нас называют, составляют довольно малую часть от общего населения Земной Федерации, но с каждым годом нас становится все больше и больше.
- Это… что-то типа экстрасенсов? – решил уточнить Сергей, не веря своим ушам.
- Да, примерно так.
- Вы сказали, что на Земле есть два биологических вида людей. А что, есть виды не биологические?
- Есть. Это категория социального вида. Ваше человечество, то есть человечество 21 века, называется у нас агрессивным, в то время как мы стоим на ступень выше в социальном развитие и называемся человечеством прогрессивным.
Они шли по палубам, коридорам корабля, осматривали помещения и беседовали.
- Прошу тебя, не обижайся такому сравнению нас с вами, - сказал Андрей. – Вот несколько фактов, доказывающих, что я прав. У вас есть войны, геноцид, терроризм, голод, неизлечимые болезни, экономика, деньги, и все это, так или иначе сокращает вашу популяцию, ведет человечество к деградации. Мы давно это пережили и занимаемся другими проблемами. Дух соперничества у человека в крови, в его генетической памяти, но избавить людей от войн и террора по силам, нужно лишь очень сильно этого захотеть.
- Я согласен с Вами насчет войны и террора, но как экономика и деньги убивают человечество?
- Судьба не лишена иронии, правда? – улыбнулся Андрей. – Все очень просто, деньги, как универсальная валюта, обеспечивает индивидууму, обладающему ими, массу потребностей, и в этом вроде бы нет ничего плохого, однако если начать задумываться какие потребности есть у каждого, и сколько их новых появляется год от года, то становится понятным, что рано или поздно, в условиях ограниченного технического и технологического ресурса цивилизации, возникнет элементарное неравенство. Потому что, чем больше имеет человек, тем больше ему хочется. А теперь представь себе, что массу потребностей имеют ни один, ни два индивидуума, а шесть-семь миллиардов? Естественно, что потребности и интересы одних, будут так или иначе затрагивать интересы других – технологический потенциал-то у нас пока еще ограничен – вот и получается как в той басне про лебедя, рака и щуку. Начинаются трения сторон, перехлест интересов, конфликты, убийства и войны за обладание как можно большего количества этой универсальной валюты, ведь она – ключ к исполнению всех и всяческих желаний.
Сергей почесал голову, соглашаясь с доводами Андрея.
- Хорошо, с деньгами более-менее понятно, а с экономикой?
- Экономика неотрывно связана с деньгами. Изначально она создавалась как система мер, позволяющая грамотно вести хозяйство и проявляющаяся, главным образом, в товарно-денежных отношениях между отдельными людьми, организациями, компаниями и целыми странами. Все вроде бы не плохо, скажешь ты, но, позволь тебя спросить, на чем базируется ваша мировая экономика в настоящее время? Отвечу: на нефти и газе. Одни ее продают, другие покупают, обеспечивая тем самым товарно-денежный оборот. А вот теперь - самое главное: ресурсы не бесконечны, мало того, в том виде, в котором вы используете добытые углеводороды, они экологически небезопасны, а меж тем Земля – это ваш дом, который надлежит беречь и сохранять. Казалось бы, чего проще, надо изобрести экологически чистый, безопасный и, по возможности, неисчерпаемый источник энергии, заменить бензин, дизельное топливо, авиационный керосин на водород и человечество сможет спать спокойно, но нет, этого не происходит, потому что это повлечет за собой экономический крах невиданного масштаба.
Сергей молчал, пропуская через себя новую информацию, о которой как-то никогда не задумывался в прошлом.
- Насколько мне известно,- продолжал Андрей, - проект ИТЕР, в рамках которого должен был быть построен термоядерный реактор, так и остался проектом. И спешу тебя заверить, в таком состоянии он будет пребывать еще долгое время, пока, как говориться, петух в одно место не клюнет, потому что его строительство на современном этапе не выгодно. Выгода – вот что в настоящее время определяет взаимоотношения между людьми, и это есть большое зло. Оно в глобальном масштабе ведет к торможению развития цивилизации, к деградации всего человечества.
Но самое пакостное заключается в том, что путь к спасению – трудно достижим для человека с современными морально-этическими нормами и современным состоянием технического уровня развития.
- То есть как? – обомлел Сергей.
- А вот так. У вас есть государство США. Там повсеместно внедрена медицинская страховка, полностью определяющая, в зависимости от своей величины, как хорошо и качественно будут оказаны те или иные медицинские услуги различным людям. А если у человека недостаточно денег, но тяжелое заболевание, что тогда? Благотворительность не в счет – это единичные случаи… Вот тебе и пример низкого морально-этического уровня человека 21 века. Да, бывают исключения и это здорово, но в целом…
- И что же нам делать?
- Как я уже сказал, выход, есть, но его трудно найти, потому что он, если тебе угодно, закольцован.
Увидев гримасу непонимания на лице Матросова, Андрей поспешил продолжить:
- Как я уже говорил ранее, ваша цивилизация технологически и технически ограниченная, но, при этом, у каждого человека на Земле есть определенный список потребностей. Эти два фактора приводят к тому, что интересы одних начинают затрагивать интересы других или, более того, осуществляться за счет других. Возникает социальное расслоение, одни становятся богаче, другие беднее, одни способны удовлетворить весь список своих потребностей, другие – нет. И в этот момент начинает действовать третий фактор, который необходимо менять – те самые морально-этические нормы, потому что, чем больше имеет человек, тем больше ему хочется. Ему уже не важно, сколько у него денег и власти, ему важно забирать эти два ресурса все в больших и больших количествах. В этом своем проявлении такой человек похож на наркомана в погоне за очередной дозой. В итоге мы имеем конфликты, войны, геноцид, массовый голод и все негативные проявления социосферы Земли вашего века.
Что и говорить, слова Андрея произвели на Сергея сильное впечатления. Стоило только задуматься обо всем услышанном и становилось донельзя тошно.
- И как же нам быть? – спросил Матросов, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Меняться. Никто человеку не поможет, кроме него самого. Пока люди будут находиться в положении лебедя, рака и щуки, пока не перестанут гоняться за властью и деньгами, будет происходить распад вашей цивилизации.
Они еще долго ходили по кораблю, беседовали на различные темы. Матросову хотелось знать, как они здесь оказались, как поживают люди в 27 столетии, кого повстречали на просторах космоса и многое что еще. Андрей отвечал охотно, но на многие вопросы говорил одной загадочной фразой: «Скоро все узнаешь».
Случилось так, что Матросов вдруг оказался предоставлен самому себе и, прогуливаясь по просторным палубам звездолета, наткнулся на Полину.
Девушка приветливо улыбнулась ему своей очаровательной, неповторимой улыбкой, поздоровалась.
- Ну, как тебе у нас тут? Нравится?
- В общем, здорово, только мне многое непонятно, - ответил Сергей, радуясь такой милой компании. Его неожиданно начало сильно влечь к этой удивительной девушке.
- Что конкретно?
- Э…ну, вот, например, на многие мои вопросы Андрей ответил, что я скоро все узнаю, но откуда, как и от кого, не сказал.
Девушка весело засмеялась, отчего у Матросова чаще забилось сердце в груди и сперло дыхание.
- Он не то имел ввиду, - ответила она, игриво смотря на Сергея, - точнее, ты не так понял. Идем, я тебе кое-что покажу.
Она ловко взяла его за руку, при этом Матросову показалось, что по его руке пробежал электрический разряд, и потащила к ближайшему транспортеру – механизму, позволявшему перемещаться людям по всему объему корабля. Поездка на транспортере, представлявшем собой обыкновенную кабину лифта, только не кубической, а сферической формы, ничем Сергею не запомнилась. Он даже не уловил момента начала и конца движения - видимо из-за действия инерционных компенсаторов.
Вышли они, как оказалось, рядом с каютой Полины. Дверь, уже привычно для Матросова, превратилась в пыль, которая моментально уплыла куда-то в стороны, и молодые люди вошли в уютное небольшое помещение. В целом это была вполне стандартная каюта, со свободно генерируемым интерьером. Полина моментально создала два кресла, кровать, столик, усадила гостя и вдруг протянула ему на ладони два маленьких предмета, похожих на обыкновенные пуговицы от рубашки.
- Что это? – поинтересовался Сергей, с любопытством рассматривая маленькие пуговички.
- Инфолики, - ответила девушка, - информационные кластеры, представляющие собой сложенные особым образом полевые структуры. При активации, они переходят в сознание человека, и он начинает знать, то чего не ведал раньше.
- Прозревает что ли?
- Ага, самое точное определение. Правда, это инфолики первого класса так действуют.
- А сколько их всего?
- Точно не знаю. Еще есть такие, которые способны воздействовать на внутренние процессы в организме человека.
- Это еще как? – опешил Сергей.
- Ну, вот представь себе, что человека нужно как можно быстрей научить чему-нибудь специфическому, скажем, пилотировать флаинг или профессионально драться…
- Флаинг – это типа вашей Сойки?
- Это он и есть. Так вот, в таких случаях нужна не просто информация, но и сам навык.
- Потрясающе,- совершенно искренне заявил Матросов, любуясь девушкой. Правда, делал он это очень деликатно и осторожно, памятуя о том, что она способна к телепатии. – Скажи, а зачем вам нужно учиться профессионально драться, у вас же, насколько я осведомлен, тотальная человеческая любовь друг к другу, к окружающему миру и вообще тишь да гладь?
- А ты думаешь, мы одни во Вселенной? – картинно сморщила носик Полина, да так, что у Матросова от этого ее действия закружилась голова. – В одной нашей галактике есть несколько технически развитых цивилизаций, и многие из них отнюдь не исповедуют путь всецелой любви к окружающим.
- И у вас уже были с такими цивилизациями стычки?
- На сколько мне известно, нет. Но исключать ничего нельзя. Мы обязаны иметь защитные силы и грамотно их использовать.
- А те призраки, которых я видел во время штурма концертного зала, они ваши?
- Десантники в специальных костюмах с включенной маскировкой. Очень интересно, как ты смог их засечь, возможно, во время экстремальных нагрузок у тебя просыпается экстрарезерв, и ты можешь видеть… несколько больше, чем обычный человек. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ты же спецназовец с огромным стажем. Твоя психика уже претерпела изрядные изменения, только ты пока еще об этом не знаешь.
Сергей задумался над словами девушки. Выходило, что он тоже не совсем нормальный человек?
- Я бы так не сказала, - прочла она его мысли. – Любой человек может развить заложенный в себе потенциал. Мы используем лишь часть своих возможностей, однако никто не запрещает нам их развивать. Совершенству, как ты знаешь, предела нет.
В этот момент, прямо по средине комнаты возникла голограмма молодого мужчины, сильно кого-то напомнившего Матросову. Присмотревшись повнимательней, Сергей обомлел – перед ним был сам Николай Коперник, польский астроном, математик и экономист, автор первой научной революции и гелиоцентрической модели мира.
Голограмма Коперника тихо кашлянула в кулак, и, вдруг совершенно естественным, живым голосом произнесла:
- Прошу прощения, что прерываю вашу наиинтереснейшую беседу, но я готов совершить прыжок. Мы возвращаемся домой, и по инструкции…
- Я поняла. Не волнуйся, я провожу Сергея.
- Спасибо мадемуазель, не буду вас отвлекать своим присутствием.
Голограмма бесследно растаяла в воздухе, а на лице Матросова застыл вопрос: как это все понимать, и что значит, мы возвращаемся домой?
Полина встала, жестом приглашая Сергея следовать за ним. Они вышли в коридор, и девушка заговорила:
- Удивлен?
- Немного, - ответил Сергей, сильно соврав – он был очень сильно удивлен.
- Ты знаешь, что наш звездолет называется «Коперник». Так вот, с нами только что говорил именно корабль, точнее его оперативный инс, сознание корабля.
- Что такое инс?
- Интеллект-система искусственного происхождения. Искусственный интеллект по-вашему, только гораздо совершенней и… человечней что ли, наверное так тоже можно выразиться.
- А что значит, летим домой?
- Это значит, что мы покидаем... ээ… вашу Ветвь пространств и возвращаемся в свою.
Сергей вновь скорчил гримасу непонимания, и Полина поспешила с разъяснениями.
- Прими пока как должное то, что я тебе говорю, - ответила она. – Я или отец даст тебе необходимый инфолик, и ты все сразу поймешь.
- Ясно. А про какую такую инструкцию говорил Коперник?
- Это из-за безопасности. При прыжке каждый человек должен находиться на положенном ему месте, а поскольку ты гость, то твое место в персональной каюте.
Пока говорили, транспортер перенес их к комнате Сергея.
- Захочешь преобразовать интерьер каюты, просто скажи, и инс все сделает сам.
- Хорошо.
Девушка робко приблизилась, поцеловала его в щеку и убежала. Дверь за спиной Матросова рассыпалась, приглашая гостя войти.
Начиналось время чудес.
6.
Сергей в тайне ожидал от прыжка чего-то особенного, все-таки звездный крейсер переносился не только в пространстве, но и во времени (кстати, надо было бы уточнить, почему ни один из членов экипажа упорно не употреблял термин временного перехода), однако когда инс сообщил по внутренней связи, что успешно завершил маневр и оказался в 27 столетии, Матросов даже разочаровался.
- А чего ты хотел,- сказала Полина, прекрасно поняв состояние гостя, - фейерверк? Гром с молниями?
- Ну… не знаю… мне казалось, что временной переход, вообще путешествие во времени – вещь особая.
- Я бы сказала – вещь несуществующая.
Сергей так и обмер, услышав ответ девушки
- То есть как это не существующая?
- А вот так. Сейчас пойдем к отцу, он даст тебе инфолик, и это избавит тебя от массы вопросов. Идет?
Матросов кивнул в знак согласия.
Спустя час после перехода в родную Ветвь Полины, экипаж «Коперника» очутился на Земле, и Сергея вновь поразили различия двух эпох. Наверное, с такими же чувствами бродил бы по улицам Москвы 21 века какой-нибудь купец из восемнадцатого или боярин Ивана Грозного.
Все здесь было ново. Шпили сверкающих в лучах яркого Солнца зданий уходили куда-то в призрачное, лазурное занебесье, архитектура построек поражала и потрясала воображение. Каких строений тут только не было: и вытянутых наподобие эллипса, и гиперболических, и, в принципе, привычных вытянутых, и ажурно переплетенных, которым никак нельзя было придумать геометрическую или архитектурную ассоциацию. Все это создавало удивительное, гармонически правильное многообразие, так что городами здесь можно было любоваться часами, внимать их искусственной, но такой естественной красоте. И в этом, пожалуй, было их главное отличие от мегаполисов прошлого. Все здесь было пропитано духом света и чистоты.
Сергей летел на пассажирском флаинге и неотрывно любовался окрестными красотами. Его взор приковали к себе строения необычной формы, напоминавшие огромные цветы каштана. Они вздымались на трехсотметровую высоту, и были достаточно хаотично раскинуты по всей лесополосе окрестных земель.
- Что это?- спросил он у Полины, указывая на одно из таких строений.
- Это стандартные жилые комплексы. Скопление таких комплексов дает жилой массив, поэтому любой домашний адрес состоит из четырех символов. Первый характеризует массив, второй – жилой комплекс в нем, третий, соответственно, горизонт, этаж по-вашему, ну, а четвертый – квартира, или жилой модуль.
- И… какой, к примеру, адрес у тебя?
- В/;/73/77, - продиктовала девушка.
- Любопытно. Я думал у вас уже нет греческого алфавита.
- У нас интерлингва. В нее входит русская основа, а также английский и немецкий языки.
- А как же Китай?
- А что Китай? У них своя великолепная и очень самобытная культура. Мы все прекрасно уживаемся вместе, потому что уважаем наследие предков. Русские, арабы, китайцы, британцы – все мы, прежде всего, люди, существа одного биологического вида, живущие в одном общем доме. А что касается языка, то в наше время выучить любой язык в совершенстве не проблема. Усвоил соответствующий инфолик и ты полиглот.
Помолчали, думая каждый о своем. Потом Матросов не выдержал, спросил:
- А куда мы летим?
- В Институт Физики Мироздания, где работает мой отец, ну и я, естественно, тоже. Это крупнейший научно-исследовательский комплекс во всей Федерации, и направления его исследований охватывают все аспекты существующей Вселенной. В частности, путешествуя по Ветвям пространств, мы приносим в институт необходимую для исследований в рамках одного научного эксперимента информацию.
- О каком эксперименте идет речь? – тут же заинтересовался Матросов.
Девушка промедлила, явно разрываясь между желанием рассказать об этом и утаить.
- Если тебе не разрешено об этом говорить, то я не настаиваю, - понял ее Матросов.
- Нет, - прошептала она, - не в этом деле просто… Давай как-нибудь в другой раз.
- Ладно, в другой так в другой.
Они вошли в гигантское переливчатой формы здание ИФМ ровно в полдень. Виктор был как всегда любезен, все так же сдержан, и, похоже, он прекрасно понимал, что его дочь, симпатична Сергею. Какие чувства при этом он испытывал, оставалось для Матросова тайной за семью печатями.
В рабочем кабинете Бурцева Сергей обнаружил любопытное объемное фото, которое все здесь называли голгофой, то есть голографической фотографией. На ней были изображены четверо: сам Виктор в обнимку с очень красивой женщиной, похожей на Полину как две капли воды, сама Полина и мальчик лет десяти-пятнадцати. Муж, жена с дочерью и младшим братом - решил Матросов, размышляя над изображением. То, что обе женщины были безумно похожи и практически не выглядели одна старше другой немного настораживало, однако Сергей особо не придал этому значения.
- Я подобрал кое-что для тебя, - сказал Виктор, протягивая на ладони знакомые уже Матросову пуговки инфоликов. – Это необходимый тебе пакет информации, который избавит от множества вопросов и заставит взглянуть на мир по-другому.
Сергей взял в руку инфолик, рассмотрел его с любопытством, повертел в пальцах.
- Это все конечно здорово, - сказал он Виктору, - но я не очень-то понимаю, как его можно активировать.
- Проще простого. Вся наша техника имеет мысленный интрефейс. Представь себе, как раскрывается бутон цветка или почка растения, все остальное сделает специально написанная программа.
Матросов напрягся, изо всех сил представляя себе бутон розы, и вдруг ощутил легкое покалывание в пальцах, как от электрического тока. По телу пробежала волна жара. В низу живота, в области сердца, гортани и лба возникло ощущение вспыхнувшего огня. Суставы свело судорогой, а кожу защипало, словно ее исхлестали жалящей бечевой.
- Ничего себе, - прохрипел Сергей, - Вы не сказали, что этот процесс весьма неприятен.
- Это обыкновенная реакция организма на подселение чужеродного массива информации. У всех такое бывает в первый раз, и ты - не исключение.
Матросов повертел головой, чувствуя, как прекращается головокружение, а боль и неприятные ощущения во всем теле отступают на второй план.
- Слава богу, я теперь знаю, из-за чего это происходит, - ответил Матросов, пытаясь вспомнить что-то такое, чего раньше явно не знал. Он не ожидал, что новое знание начнет проявляться сразу после усваивания инфолика и был приятно удивлен тому, как в его голове помимо его воли начали всплывать новые понятия, определения и значения.
Правда, вместе с этим вновь пришла боль, сильно замутило, жестокий спазм согнул тело пополам, а в голове возникло ощущение взорвавшейся бомбы.
- Информационное отторжение, - проговорил Бурцев, - потерпи, сейчас это закончится.
Сергей теперь знал, что этот эффект обусловлен своеобразным растяжением сознания под действием нового потока информации. Больше всего это напоминало озарение, однако проходило куда как интенсивнее.
- Могли бы изобрести что-нибудь помягче, - проворчал Сергей, постепенно отходя от информационного взрыва.
- Это сложно. И потом, ты не видел первые образцы. Они куда как топорней чем эти. Что-нибудь вспомнил?
Матросов вновь обратился к своей памяти, пытаясь задавать ей самые каверзные и ранее непонятные вопросы. К своему удивлению, теперь он знал ответы на многое. Принципиальное устройство звездных кораблей, технических средств и прочих экзотических аппаратов и систем 27 века, устройство Вселенной, так как его видела наука будущего, Древо пространств и принципиальная невозможность путешествий во времени. Все что раньше казалось Сергею тьмой темной, сейчас самоорганизовалось и выстроилось перед его внутренним взором во вполне себе упорядоченную структуру.
- Теперь я понимаю, - медленно проговорил Матросов, - почему бегать в прошлое или будущее фактически невозможно.
- Да, - кивнул Бурцев, - вариантов будущего как и вариантов прошлого бесконечное множество, все зависит от наблюдателя и вероятности появления того или иного исхода определенного события. Вселенная ветвится , множится – это ее естественное состояние.
Вместе с новыми знаниями к Сергею пришло ощущение огромной пропасти, разделявшей человека 21 века и современников Бурцева, и эта разница заключалась не только в знаниях и опыте цивилизации, не только в развитых супертехнологиях, но и в моральных качествах Землян 27 столетия.
- Скажи, - решил задать давно интересовавший его вопрос Сергей, - вы ведь бывали во множестве миров, видели огромное количество вариантов нашего будущего… какого оно?
Виктор ответил не сразу, словно размышляя над тем, что Матросову предстоит услышать. Он рассматривал окрестные пейзажи дивной русской природы, которые прекрасно наблюдались из окна научного комплекса, и отчего-то медлил.
- Что ты хочешь от меня услышать? – наконец, произнес Виктор, так и не оборачиваясь к гостю.
Матросова прежде всего интересовала тема его собственного будущего, точнее будущего Земли 21 века. Судя по всему, Виктор опять прочел мысли Сергея, поскольку дожидаться разъяснений не стал:
- К сожалению, прогрессивное человечество, как мы себя называем, скорее исключение, чем правило. Понимаешь, я даже не буду заострять твое внимание на таких экзотических реальностях, где существует Звездная Империя Тысячелетнего Рейха или Великий Исламский Халифат. Все они находятся в отдаленных ветвях, и представляют интерес только для Дендроисториков и аналитиков из ИФМ. Но, нам не удалось пока обнаружить ни одного варианта будущего середины 21 века, где был бы мир, и покой. Мы даже не видим тенденции к улучшению общей напряженности. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
Они вышли из рабочего кабинета Бурцева и практически тут же оказались в транспортере. Сергей уже знал, что это техническое средство употреблено здесь повсеместно, хотя и не производило на Матросова такого неизгладимого впечатления, как еще один вид транспортного средства – трансгресса или системы масс-транспортировки.
Транспортер вынес их где-то на нижних этажах огромного комплекса, в районе центрального терминала инса, которого все звали Архимедом. Помещение терминала представляло собой большую полусферическую комнату с ровными рядами серебристых аппаратов яйцевидной формы. Сергей вспомнил, что это кокон-кресла – устройства, позволявшие соединять ментальную сферу человека и оперативное поле инса с целью наиболее продуктивного контакта естественного и искусственного разумов. Перед вошедшими прямо из воздуха соткалась призрачная фигурка человека с бородой в белесых одеяниях.
- Приветствую, - произнесла фигура низким басом, - чем могу быть полезен?
- Мне нужна информация из архивов путешествий «Коперника» за последние семь лет.
- Что конкретно тебя интересует?
- Видео и аудио материалы. Дендроистория.
- Понял. Можете проследовать в конференц-зал, я все подготовлю.
- Благодарю,- кивнул Бурцев, и пригласил жестом Сергея следовать за ним.
К удивлению Сергея конференц-зал очень сильно напоминал подобные помещения прошлого. Здесь также были расположены рядами мягкие кресла, подстраивающиеся индивидуально под каждого сидящего на них. Не было лишь экрана, и вскоре Матросов понял почему. Свет в конференц-зале плавно потух, и в окружающей тьме повсюду начали появляться дивные картины неправдоподобной четкости. Правда, содержание этих картин оставляло желать лучшего. И… оно до боли напоминало Матросову его реальность.
Изображения сопровождались замечаниями Виктора, который рассматривал картины с какой-то затаенной жалостью и печалью.
- Одна из самых распространенных картин – раздался в темноте его голос, - тотальная война. Причины разнятся: нефтегазовый кризис, нехватка воды, ядерный терроризм, неуемная жажда власти отдельных политических течений и лиц. Исход, как ты видишь, везде одинаков – смерть, разрушения, загаженная планета.
- И что, - пробормотал Сергей, - так везде?
- Да,- нехотя признал Бурцев. – Мне очень жаль, но исход практически везде одинаков.
Матросов смотрел на взрывающиеся дома, горящие улицы, толпы нищих, больных, изможденных и голодных людей, чьи тела и души были вспороты, раздавлены и выжжены войной. Сергей наблюдал, как одни, более сильные и агрессивные убивали других, сжигали их в газовых камерах, расстреливали, и вешали на улицах городов, издевались над пленными, и этому не было конца и края.
- Неужели нет способа как-то предотвратить это? Поменять ход истории.
И вновь Виктор ответил не сразу. Впечатление складывалось такое, что Бурцева раздирали внутренние противоречия, жестокие и коварные.
- Способы всегда есть, - произнес он, гася картинку. – Но… опять же, каждый выбирает их самостоятельно.
- В смысле? – не понял замечания Сергей. – Вы, путешественники, способные преодолевать бог знает какие расстояния и преграды, обладающие такими светлыми и высокими моральными принципами, владеющие сверхтехнологиями, неужели вы не в состоянии помочь нам? Только не говорите мне, что это вам не под силу, ни в жизнь не поверю!
- И правильно сделаешь, если не поверишь. Мы можем помочь вам избавиться от террора, но ты уверен, что наша помощь после этого не обернется еще большим злом?
Сергей, как ни старался, так и не смог понять, к чему клонил Виктор.
- Вижу, что не совсем понимаешь меня. Что ж, поясню: терроризм, как социальное явление, присущее вашей цивилизации, является своеобразной болезнью всего человеческого общества. Это вирус, с которым надлежит бороться точно так же, как это делает организм, побеждающий болезнь. Иными словами, терроризмом нужно переболеть, и лишь вы в состоянии изжить его как явление. Если мы вам поможем, болезнь может вернуться и превратиться в раковую опухоль цивилизации.
- А что, по-вашему, - едва не взорвался Сергей, - сейчас это не раковая опухоль? Я думаю, те дети, которых расстреливали в упор, жители взорванных домов и пущенных под откос поездов не согласятся с вами.
- Это их право. Добавлю, чем раньше они это сделают, чем быстрее вы все осознаете опасность и перестанете играть в закулисные игры, тем быстрее встанете на ноги и победите болезнь.
Сергей едва не поперхнулся от таких заявлений. Он едва сдержался, чтобы в открытой форме не нагрубить Виктору. В последний момент что-то внутри него щелкнуло, словно переключился некий невидимый рубильник, и волна гнева схлынула.
- Зачем тогда вы помогли мне?
Бурцев как-то по-особому взглянул на Сергея. Матросову показалось, что глаза Виктора засветились изнутри как у кошки. Пришло ощущение мягкой лапы, поглаживающей голову. Сергей напрягся, попытался мысленно прогнать это наваждение, и увидел во взгляде Бурцева удивление.
- А вы сильнее, чем я думал, - произнес Бурцев, пряча свой пронзительный взгляд.- Что же касается помощи, то это не я стал ее инициатором. И даже не Гафт.
- А кто?
- Полина.
Сергея словно окунули с головой в прорубь.
- Моя дочка решила вмешаться, а поскольку у нее есть… некие полномочия, то она, разумеется, под свою ответственность, взяла группу спецназа и помогла вам выпутаться из той ситуации совершенно без потерь. После чего она уговорила всех нас рассказать вам обо всем. Собственно, это благодаря ей ты сейчас стоишь передо мной здесь и выслушиваешь не слишком-то приятные для себя речи.
- Полина, - прошептал Сергей имя девушки с таким видом, будто бы пробовал его на вкус. – Но почему?
- Не знаю. Думаю, самое лучшее – спросить у нее самой.
Матросов так и сделал. Поспешив поскорее убраться из научного комплекса, он предпринял сначала робкие, потом все более настойчивые попытки отыскать девушку, однако его потуги так и не увенчались успехом. Полина Бурцева отсутствовала везде, где только можно, и никто не знал ее место нахождения.
7.
Отчаявшись окончательно отыскать след дочки Виктора, которого внезапное исчезновение Полины, похоже, никак не затрагивало и не волновало, Матросов начал размышлять о своей дальнейшей судьбе, и с превеликим удивление обнаружил, что у него появились новые устремления и идеи. Трудно сказать, чем они были продиктованы, возможно, решающей ролью послужил памятный разговор с Виктором в стенах ИФМ, после которого у Матросова внутри что-то замкнуло. Так или иначе, но Сергей решил пойти против правил и слегка злоупотребить гостеприимством представителей прогрессивного человечества, разумеется, исключительно из благородных побуждений. То, что подобными намерениями вымощена, согласно поговорке, дорога в Ад, его не смогло остановить.
- Помоги себе сам значит? – прошептал Матросов себе под нос, глядя на громадную свечку каштана, где находилась квартира Бурцевых. – Ну что ж… спасибо за совет.
Обнаружить там девушку Матросов и не планировал, однако, во временя последнего посещения им модуля В/;/73/77, Сергей присмотрел любопытную деталь. Тогда он не придал этому особого значения, но сейчас, все взвесив и просчитав последствия, Матросов решил пойти на самую, что ни на есть, кражу. Цивилизация, победившая голод, войны и геноцид, болезни и террор, избавившая себя от всего негативного, в то же время была чрезвычайно уязвима перед такими людьми, как Сергей. Он не принадлежал к прогрессивным, он был агрессором по своей сути, будучи землянином 21 века, но он жил мечтой о светлом будущем для всех и каждого, поэтому в своих начинаниях мог сто раз перешагнуть через все воздвигнутые на его пути преграды.
Модуль, как и ожидалось, оказался пуст, однако та вещичка, которую заприметил Матросов, покоилась на том же самом месте, на одной из полочек шкафа из белого дерева. Сергей аккуратно взял похожий на канцелярскую кнопку предмет, подкинул его пару раз на ладони, хмыкнул.
- Сезам откройся, - сказал Матросов, представляя в голове раскрывающуюся почку дерева.
В тот же момент кнопка вспыхнула нежно голубым светом, превратилась в небольшое облачко сферической формы, размером со средней величины грейпфрут и моментально втянулось в рукав, слившись с уником. Конечно, это была отнюдь не кнопка, а ИН – индитификационный номер – некий гибридный аналог паспорта, ФСБэшных корочек и прочих личных документов. И этот ИН был отнюдь не прост. Виктор имел неосторожность заявить, что у его дочки имеются некие полномочия, позволившие ей задействовать силы специального назначения на «Копернике», и вот теперь этими полномочиями, достаточно большими, кстати сказать, мог воспользоваться Сергей. Правда, до этого необходимо было срочно изменить матрицу личности номера, проще говоря, подделать паспорт. Разумеется, это запрещалось, однако никто из современников Бурцева даже и помыслить себе не мог пойти на такое святотатство. А вот Матросов мог, и с успехом проделал это.
Ментальный интерфейс избавил его от необходимости искать какие-то специальные инструменты для этой операции. Не задумывался Сергей и над тем, откуда у него в голове появилось это весьма специфическое и нарушающее общественный порядок знание. Спустя пол часа матрица личности была полностью переделана, и Матросов стал счастливым обладателем всепланетного допуска аж пятого уровня.
- Нехило, - присвистнул Сергей, становясь теперь работником еще одной спецслужбы, на сей раз отвечавшей за безопасность цивилизации в целом.
Теперь предстояло выполнить самую сложную часть операции. Неожиданно в голове возникли два образа: гигантских размеров меча и миниатюрного изящного скальпеля. Сергей понял, что психика на интуитивном уровне подсказывала ему решение проблемы, и принялся за работу.
Сперва, он побывал в научном центре передовых технологических разработок. В голове стояла фраза профессора из научно-технического отдела ФСБ, который утверждал, что его нейротоксин действует избирательно, распознавая среди массы людей тех, кто с психической точки зрения способен совершить акт насилия и терроризма. Именно по этому поводу Матросов проконсультировался с ведущими специалистами в области патологических особенностей психики, которые предоставили ему исчерпывающую информацию по данной проблеме.
Выходило, что, имея необходимую аппаратуру, можно было вполне точно выследить и обезвредить любого, кто еще только помышлял или уже собирался совершить злодеяние.
Навешав ученым лапши на уши, о том, что СБЗФ якобы срочно понадобилась соответствующая технология, способная обрабатывать огромные территории, Матросов заспешил в один из закрытых арсеналов службы безопасности, в котором хранилось много всего интересного. Памятуя о хирургическом скальпеле, Сергей сразу отказался от того, чтобы «взять напрокат» тяжелое пехотное вооружение. Его внимание привлек гипногенератор индивидуального использования «Пелена», с помощью которого можно было бесшумно, безболезненно и, вообще, практически незаметно, перепрограммировать любого человека, не оснащенного специфической аппаратурой защиты или не являющегося сильным паранормом.
Кроме гипногенератора, Сергей позаимствовал молик, вибер и еще один суггестор, носящий громкое имя «Кома». Первые два предмета представляли собой необычного вида ножи, один из которых использовал в качестве лезвия поле сильной напряженности с постоянно меняющейся волной, а второй имел толщину всего в несколько молекул. Суггестор же по своему действию полностью оправдывал свое название, буквально вышибая незащищенное сознание, фрустируя и кромсая его на мелкие части.
Помедлив, Матросов все же соизволил умыкнуть из хранилища еще и мини-универсал, многозарядный автоматический плазменный пистолет, чрезвычайно легкий, удобно лежащий в руке благодаря подстраивающейся под ладонь ручке и очень мощный. Матросов представил, как пули универсала, маленькие, величиной с вишенную косточку заряды высокотемпературной плазмы пробивают все виды бронежилетов и даже броню танков, довольно хмыкнул и вышел из хранилища. Никто не посмел ему перечить или заподозрить в чем-то противозаконном.
Едва спецхран остался позади, как один из научных сотрудников центра передовых технологических разработок позвонил Сергею на персональный коммуникатор – перс – и заверил с непоколебимой уверенностью в голосе, что вся необходимая Матросову информация раздобыта, классифицирована и разложена по полочкам для максимально удобного усвоения.
Спустя семь минут Сергей уже выходил из кабины трансгресса научного центра, где ему передали информационный кристалл. Сотрудник института был сильно удивлен, зачем при уровне современных технологий оперативнику Службы Безопасности понадобился столь древний накопитель информации, но спорить, естественно, не стал, едва услышав от Матросова слова о служебной тайне.
- Здесь все, что вы хотели,- ответил высокий, худощавый парень, напомнивший Сергею одного из друзей его детства.
- И конструкции?
- Документация для создания соответствующей аппаратура прилагается. Можете сканировать хоть всю планету.
Матросов улыбнулся, пожал парню руку, который даже не подозревал, насколько его последние слова окажутся близки к истине.
Оставалось дело за малым: арендовать, а точнее, угнать звездолет и на нем попасть в родную Ветвь Матросова. И здесь его удостоверение могло уже не сработать. Кроме того, все усложнялось еще и тем, что корабли, способные к таким неординарным пространственным перемещениям, были на особом учете, и надо было сразу решать, какой вариант операции по захвату проводить: тихий и элегантный или жесткий и стремительный.
Повертев в руках гипноиндуктор, Сергей – сторонник неординарных способов решения проблем – задумал объединить оба варианта воедино. Ближайшим аналогом «Коперника» был крейсер-универсал «Королев», который в настоящее время проходил плановое обследование на орбитальной верфи Марса. Сотруднику Службы Безопасности не составило особых проблем проникнуть на саму верфь, однако дальше начались вполне прогнозируемые трудности.
Подпускать к крейсеру его вежливо запретили, сославшись на недостаток полномочий у Матросова, и ему пришлось какое-то время ошиваться рядом, собирать информацию о состоянии «Королева» и его системах. Сотруднику «Вымпела», знавшему в совершенстве принципы «невидимого» допроса по средствам применения НЛП, всего за час удалось раздобыть необходимые сведения, проанализировать их и принять правильное решение.
Сперва, Сергей нашел капитана судна, которого, к сожалению, не оказалось на Марсе, однако исправно работающая база данных помогла установить его точное место нахождение, после чего перепрограммировать человека оказалось делом техники. Матросов побаивался, что из-за своей неопытности в обращении с подобного рода оружием он может как-то навредить капитану, но все в итоге обошлось. Вдвоем они без помех вступили на борт «Королева», после чего Матросов отдал капитану приказ подготовить судно к срочному вылету и стартовать немедленно. Пока Капитан запустил программы тестирования систем звездолета, Сергей поинтересовался у инса о базе данных прыжковых координат «Коперника». Инс пообещал связаться со своим собратом, когда тот вернется из очередного путешествия.
Сей факт был крайне неприятен и грозил срыву всей операции. Ни «Королев», ни его капитан не знали, где можно было достать информацию о прыжковых координатах, а посему, вылет Матросова откладывался на неопределенный срок.
С досады Сергей чуть не ударил кулаком по кокон-креслу, и лишь острое чутье на опасность, выработанное годами несения службы, остановило его. Он резко обернулся, на подсознательном уровне вгоняя в себя в режим экстренных энергозатрат, и увидел капитана «Королева», державшего его под прицелом мини-универсала. Правда глаза у него не источали злобу, а, скорее, любопытство и крайний интерес к персоне Матросова. В это же мгновение в капитанской рубке появились призраки, скинули маскировку, и Сергей оказался в кольце спецназовцев.
Но это были еще не все сюрпризы сегодняшнего дня. Шлем одного из десантников убрался сам в себя, и на Матросова взглянули зеленые, такие милые глаза Полины Бурцевой.
Некоторое время они смотрели друг на друга, словно видели в первый раз, словно пытались запомнить каждую мелочь, каждый самый незначительный штрих лица, потом девушка улыбнулась какой-то грустной полуулыбкой, тихо произнесла:
- Не ожидала… Хотя… если быть до конца откровенной, очень надеялась что ты зайдешь именно так далеко.
- Что ты говоришь? – опешил Сергей, в голове которого роились мысли, одна хуже другой. – О чем ты?
- Оставьте нас, пожалуйста,- обратилась девушка к бойцам спецназа СБ, - теперь мы сами разберемся.
Десантники, прихватив с собой капитана без лишних вопросов очистили помещение, и Матросов остался с Полиной наедине.
- Ну? – не слишком вежливо начал Сергей, обращаясь к Бурцевой в резких тонах.
Та как будто не обратила на это внимания, красиво поправила длинные волосы, и, вдруг, с бешеной скоростью сократив расстояние, разделявшее их, зарядила Сергею самую настоящую пощечину.
Матросов пошатнулся, потому что удар был совершенно не женским.
- Это еще за что? – спросил он, прижимая ладонь к горящей от боли щеке.
- За то, - произнесла она ровным совершенно спокойным голосом, - что не подумал до конца о последствиях, и теперь… исход эксперимента может быть поставлен под угрозу.
- Какого еще эксперимента?
- Вмешательство в естественный исторический процесс без…., - она замолкла, словно боясь слов, готовых сорваться с языка.
- Без чего?
- Без последствий для мерности ветви.
В ее словах для Сергея, даже несмотря на усвоенный инфолик, было много непонятного.
- Мерности пространства? Как влияние на историю, может задеть пространство?
- Не знаю, - честно ответила Девушка. – Мы совершенно случайно столкнулись с этим ужасным явлением в дальних ветвях. Однажды мы попытались помочь миру, где Гитлеровская Германия практически одержала верх над Советским Союзом. Нам удалось уничтожить врага настолько, насколько это было необходимо для установления мира на той Земле, однако спустя всего каких-то пятнадцать лет в этом Домене, то есть в Метагалактике или Ветви пространства, начались необратимые энергетические изменения. Нарушились мировые физические константы, мир начал терять энергозапасы, увядать на глазах и под конец схлопнулся в сингулярность. Даже представить себе не могу, какая вина легла на нас за ту катастрофу.
Сергей молчал, словно набравши воды в рот.
- Если бы мы точно знали, - продолжила тем временем девушка, - какой механизм потревожили своими действиями, нам бы удалось, наверное, все исправить, но… Лучшие умы человечества ломали над этим голову, но так и не решили проблему. Единственное, что удалось установить более-менее точно, прекрасно озвучивается одной единственной фразой: чем меньше вмешиваешься в дела какого-нибудь мира, тем меньше вреда ему причиняешь. Одним словом, если хочешь помочь, сделай это так, чтобы никто ничего не почувствовал.
Матросов сглотнул. Ему начало казаться, что он начал понимать суть происходящего, и последующие слова Полины его в этом убедили.
- Чтобы проверить наши выводы, - сказала она, - мы выбрали твой мир, твою реальность и тебя, поскольку ты идеально подходил для этого. Мне стоило больших усилий убедить всех, что настал час именно действовать, а не сидеть на месте и ждать непонятно чего.
- Разве вмешательство десанта, не повлечет за собой последствия?
- Какие-то, разумеется, повлечет, но это не смертельно. Важно следующее: после того как мы показали тебе все, точнее то, что ты должен был знать, и дали тебе специальный инфолик, ты начал действовать, согласно программе…
- Так вы еще и запрограммировали меня? – перебил Сергей Полину.
- Нет, конечно. Наверное, я не правильно выразилась, говоря о программе. Мы смоделировали твое поведение, и ты начал действовать согласно этой модели. Но ошибся в самом последнем своем шаге, точнее поспешил. Ты должен был выполнить план от и до, без нашего вмешательства, найти выход, путь к спасению своей цивилизации, наших предков, покончить с террором на Земле 21 века. Ты должен был угнать крейсер, прыгнуть в свою Ветвь и дальше действовать по обстоятельствам, но, к сожалению, повторюсь, ошибся.
Сергей сел на пол, отбросил универсал, закрыл глаза. В голове родился странный гул, захотелось спать. Из круговерти мыслей и вопросов всплыли две: неужели для него все так и закончиться здесь? Неужели нельзя уже ничего изменить?
- Можно, - тихо произнесла Полина, садясь рядом и прижимая голову Сергея к себе. – Нам остается только надеяться и верить в светлое будущее и в то, что все наши расчеты верны. Прости, что сделали из тебя своего рода марионетку, но мы действительно не могли сказать…
Она протянула ему инфолик, коротко поцеловала в щеку.
- Это координаты для прыжка и необходимая информация для управления звездолетом. Бери «Королева», доделай дело своей жизни, не останавливайся на пол пути. Я знаю, ты никогда не останавливался и сейчас не повернешь назад.
Он взял пуговицу инфолика, не спеша ее активировать, посмотрел на девушку.
- Мы еще увидимся? – дрожащим голосом спросил Сергей, особо не надеясь на положительный ответ.
- Не знаю,- совершенно искренне ответила Полина. – Мы научились преодолевать даже квантовые барьеры 3 рода, но делаем это настолько топорно, грубо, что нам еще расти и расти в этом направлении, а посему чем меньше мы путешествуем в соседние Ветви, тем лучше для Вселенной.
Сергей промолчал, по-прежнему разглядывая девушку, и она все поняла. Глаза Матросова не прощались, а говорили до свидания.
В следующее мгновение он активировал инфолик.
8.
Мягкие лучи Солнца заливали окрестные дивные пейзажи своим ласковым летним теплом, чистотой и радостью. Голубая лазурь неба была настолько глубокой и необъятной, таинственной и манящей, что, взглянув в нее однажды, совершенно не хотелось отрывать своего взора от космических красот и спускать, в буквальном смысле, с небес на землю.
Это место в Москве раньше именовалось национальным парком Лосиный остров. Собственно говоря, за прошедшие сто лет парк с гигантским для крупного мегаполиса лесным массивом, никуда не делся. Все также он привлекал своей красотой, чистотой ухоженностью, однако в последнее время он перестал быть просто крупнейшим парком Москвы и получил общемировую известность.
Молодая девушка, золотоволосая с дивными зелеными глазами, в которых таилась удивительная мудрость, сдержанность и знание прогуливалась по каменной алее вместе с пожилым уже мужчиной, не растерявшим, однако, к своим годам былой хватки и отваги. Повсюду веселилась детвора, играла музыка, группки туристов из разных стран мира фотографировались, и лишь у этой пары не было праздничного настроения. Точнее, оно было празднично-минорным. Такое настроение бывает, когда отдаешь память настоящему герою, вспоминаешь былые тяжкие годы, с успехом преодоленные, когда хочешь радоваться, но на это уже не остается сил. Праздник со слезами на глазах и с сединою на висках – строчки из бессмертной песни как нельзя лучше описывали то, что творилось у этой пары в душе.
Большая каменная алея фонтанов простиралась на полтора километра, постепенно поднимаясь ввысь, туда, где на огромном ста пятидесяти метровом в диаметре постаменте покоилась гигантская двухсотметровая статуя. Человек с твердым, можно было даже сказать, суровым лицом, в боевом костюме, со снятым на плечо шлемом, держал в правой руке автомат, а левой прижимал к своему телу маленькую девочку, словно стараясь защитить ее от всяческих невзгод и зла. Глядя на эту статую, не возможно было не содрогнуться. Мастерство архитектора настолько точно передало эмоциональное состояние спецназовца, и маленькой девочки, только что спасенной им, что у многих, едва не у всех, на глаза наворачивались слезы, а в голове, раз за разом, начинали прокручиваться картины совсем еще недалекого прошлого, когда мир висел на волоске от гибели.
Странная пара подошла вплотную к постаменту, хотя по задумке все того же гениального архитектора на нее лучше всего было смотреть с расстояния в триста-четыреста шагов. На бронзовом основании стройными рядами текста были выгравированы фамилии падших от рук террористов или погибших в борьбе с мировым террором. Этих людей совеем недавно удалось вписать в мемориальный список, поскольку очень большое количество человек до сих пор считались без вести пропадшими.
Девушка потрогала пальцами холодный метал, ее немного затрясло. Пожилой мужчина обнял ее за плечи, но она неожиданно ловко и молниеносно отстранилась, присела на одно колено закрыла глаза и тихо заплакала.
Долгое время между этими двумя сохранялось молчание, потом мужчина повторно подошел к девушке, глаза его сверкнули ледяным огнем. Девушка приподнялась, обернулась, посмотрела на него.
- Ему удалось, и это главное, - произнес мужчина, рокочущим басом. – Мир изменился. С террором покончено раз и навсегда. Люди стали добрее, честнее и правильнее, и в этом отчасти наша с тобой заслуга, но он принадлежал этому миру, этому пространству и этой Ветви, а мы с тобой, дочка, не успели раньше. Он был героем с большой буквы, он остался таковым в сердцах многих людей, которые теперь смогут спокойно спать по ночам и ничего не бояться. Благодаря ему Человечество теперь, наконец-то, займется истинным своим предназначением: постижением тайн мироздания, расшифровкой истинного имени Творца. Люди перестанут грызться меж собой, объединятся для великой цели и, искренне надеюсь, уже не свернуть с намеченного пути. И все это благодаря ему.
Мужчина торжественно замолчал, взглянул в высь. Девушка подошла к нему вплотную прижалась.
- Я надеялась и верила, что мы еще сможем увидеться, - тихо произнесла она.
- Ты же знала, что, скорее всего, этого бы никогда не произошло.
- Знала. Но вера и надежда умирают последними.
- Есть такие законы, которые мы не вправе нарушать, которые не смогут отменить ни одни технологии… ты же знаешь.
- Знаю, - ответила девушка после долгой паузы.
- А раз так, то нужно дать герою отдохнуть. К нему и так приходят толпы каждый день, не хватало еще, чтобы он на нас прогневался.
- Этого же никогда не произойдет? – удивленно воззрилась девушка на своего пожилого спутника.
- Я просто пошутил, сказал мужчина, и обнял ее.
В следующее мгновение они растворились в воздухе, подобно ангелам. Хотя… для всех людей на Земле, начавших новый путь, они и были ангелами. Они знали, что произошло на самом деле, но, естественно, молчали.
Человек рождается, живет, умирает. Его жизненный путь может быть короток или длинен. Давайте же проживем его так, чтобы нашим потомкам не было за нас стыдно.
15 декабря 2009 года.
Террор не пройдет
© Copyright: Илья Твиров, 2009
Свидетельство о публикации №209121800411
Свидетельство о публикации №209121800411
Рецензии