Всё началось с зимы

Всё началось с зимы. Ничего не предвещало беды. Просто утром градусник показал минус двадцать. Эта магическая цифра изменила всё кардинально и бесповоротно. Люди начали танцевать. Они переминались с ноги на ногу, приседали, тёрли руки. Ритуальные танцы. Лица стали красными, глаза печальными. Было даже думать холодно. И только дети веселились. Некоторые, те что доросли до того возраста, когда рост позволяет стать на стул и дотянутся до антресолей, вытащили санки. Те, что помладше просто гоняли по снегу, и счастье их было беспредельным.
Я достаточно взрослый, чтобы дотянуться до антресолей. Я даже могу сделать это без стула. Но санок у меня уже нет. Зато есть машина. Машина – это обязательный атрибут настоящего мужчины. Но атрибуты не спасли меня от холода. В шарфе, куртке и включенной печкой я ехал по зимним улицам и отчаянно стучал зубами. На каждой остановке люди танцевали свои ритуальные танцы. Снег всё падал и падал.
Стоп. Педаль тормоза в пол. Что-то я стал, какой-то нервный… но. Это так удивительно -
она стояла на остановке и не танцевала. Её пальто даже не было застёгнуто на все пуговицы. И шапки на ней не было. Только копна роскошных чёрных волос. Румянец на щеках. И глаза. В глазах столько же радости, сколько снега выпало сегодня. Безумно красивая, она постоянно смотрела на часы. Хотелось забрать у неё этот адский прибор отсчитывающий время. Видно давно ждёт.
- Девушка, вам разве не холодно? – эти слова вырвались из моих мыслей.
- Нет. Мне наконец-то не жарко! – она улыбнулась. Странно, я думал, что сейчас она скажет, что бы я ехал куда надо, и желательно подальше.
- Там на Морозова пробка. Так что ждать транспорта Вам придётся долго. Давайте я Вас подвезу.
- А знаете что? Давайте. Но учтите – я на улице не знакомлюсь, и ехать мне далеко.
- Я готов. 
Так она пришла в мою жизнь. С первым снегом.
Она говорила что зима – это рай. Что снег как сахар, а лёд – это серебро. Шутила, что в прошлой жизни была снежной королевой. Что это она украла Кая у Герды. Только всё было не так. Что на самом деле эта Герда была дрянной девчонкой. И кроме Кая у неё ещё было много друзей мальчиков с которыми она выращивала розы. Поэтому Снежная Королева просто спасла несчастного мальчика. Она относилась к нему как к сыну. Даже коньки подарила. А Ганс Христиан Андерсен всё переврал. И сделал это специально. Потому что он был влюблён в снежную королеву. А она не отвечала ему взаимность.
Она научила меня кататься на лыжах. Когда я падал, она смеялась и говорила, что я похож на пингвина. Иногда я падал специально, что бы ещё раз услышать как она смеется.
Мы пили горячий глинтвейн и говорили о вечном: о горах, засыпанных снегом, о ледниках, которые холодные и прекрасные. О нашей любви не говорили. Любовь не может быть вечной. Чувства тают. Чувства – это не ледники, что бы о них говорить.
Зима ушла от меня в конце февраля. Она не хлопала дверью. Просто посмотрела на меня своими снежными глазами, моргнула ресницами в инее и ушла, будто растаяла.

Снег тоже растаял. Под ним оказалась темная грязная земля. Я закрыл все окна и сидел дома. Свет не включал. Я хотел посидеть так чуть-чуть – ничего не видеть, никого не слышать. В моих планах я должен был провести в таком состоянии совсем не долго. До следующей зимы.

Но, у неё был ключ. Поэтому она открыла дверь. А заодно и окна в моей квартире. Она сказала, что это глупо – вот так вот сидеть. Что мне стоит выйти и посмотреть этому миру в глаза.
Я знал её с детства. Это было единственная женщина, которой я дал ключи от своей квартиры. Сколько мы всего пережили вместе. Можно книгу написать. Она была всегда рядом. Верный друг, товарищ и брат. Её звали Весна. Полька по происхождению. У неё были огромные глаза цвета первых пролесков. Даже не голубые – синие. А волосы – как озимая пшеница. Гладкие, мягкие, и пахли чем то волшебным.
С ней так приятно разговаривать. Мы могли говорить сутками. Иногда мы перебивали, иногда кричали и спорили, иногда заканчивали друг за друга предложения. Одни мысли на двоих. Иногда мы молчали. С ней было хорошо молчать. Приятно и спокойно. 
Она была рядом, когда мне было хорошо. Она пришла, когда мне было плохо. Потому что весна приходит после зимы. Всегда.
Она открыло окна. Впустила воздух. От неё веяло жизнью. По старой дружбе она назвала меня тряпкой и велела встать и умыться. Я не сопротивлялся. Я уже начал улыбаться
В конце мая она познакомила меня с Летой.

Лета. Она рыжая. И конопатая. Она как спичка. Только горит не 40 секунд. А постоянно. Она похожа на вихрь. Сейчас она там – потом уже не там. И чем-то всё время занята. Важная такая. И смешная. И милая.
Я утонул в ней, как в море. Я грелся её лучами. Мы провели вместе лучшее время в жизни человека- отпуск.
Её носило по всем клубам и тусовкам. Я гнался следом. Когда она танцевала – все приходили в экстаз от этого зрелища, я от того что она со мной.
Она заставляла меня смеяться. Она ни то, что не лезла за словом в карман, у неё вообще не было карманов. Меня поражали её острые части тела – язык и ум. 
Она была беспечна, как ребёнок. Никогда не смотрела по сторонам, когда переходила дорогу. При этом говорила, что всё будет хорошо, потому что машина – не трамвай – объедет. Она вообще свято верила в то, что всё будет хорошо. Мне даже казалось, что в детстве она забыла выучить слово «плохо».
1 сентября она ушла от меня. Но это было хорошо. Потому что она ничего не делала плохо.

А потом пришла осень. В шерстяном пальто. С длинными ресницами. С тёплой улыбкой. С запахом капучино.
Тихая. Вечная. Нежная.  Красивая.
Падали листья. Как то она пришла ко мне с целой охапкой листьев. Разложила на столе. Зарыла мне глаза, подвела к столу и говорит. «Сейчас я покажу тебе краски. Не акварель, не гуашь и даже не пастель. Я покажу тебе настоящие краски». Два часа мы стояли над этим столом. Я не верил своим глазам. Никогда в жизни, я не обращал внимание на то, что каждый осенний лист неповторим. Ни формой, ни размером, ни раскраской не один лист не повторяет другой. И оттенков цвета у них колоссальное множество, а не только красный и желтый. Они яркие, тусклые, тёмные, светлые, тёплые, с горечью, со сладостью… Я не видел этого до неё.
Я вообще ничего до неё не видел. Она открыла мне глаза.
Она задавала мне вопросы. Глупые, умные, скромные или нет, это было не важно. Она спрашивала обо всём, она хотела всё знать. Она смотрела на меня так, как будто видит в первые. Я восхищался ей. Тем что она разная и при этом гармоничная. Она была моей девочкой. Я смотрел на неё и понимал что она моя.  Её звали О-синь.

Я знал четырёх необычных женщин. Они были необычными от кончиков пальцев до имени, которое гордо носили. Зима, Весна, Лета, О-синь.

Сегодня последний день осени. Я сказал О-синь что люблю её. Я стал на колено, и предложил не ждать зимы. Она ответила, что зима всё равно придёт. Будем мы её ждать или нет. Придёт потому что так надо. А ещё она сказала. «Да».