2. Нужно ли уговаривать женщину?

2.   - Ну, так о чем твоя пьеса, Фил? - спросила Сильва.
    - По-моему, она меня ревнует! - сказал я.
   - Не ревнует, а заботится, - парировала Сильва. - Не столько о тебе, дорогой, сколько об Эве. Про тебя ходят ужасные слухи, Фил. Будто бы ты завел роман, когда путешествовал по России этим летом.
   - Вот как!? - воскликнула Эва, - Интересно, с кем?
   - С некой Ниной, кажется ее фамилия Савельева. . .
    - Вообще-то, эта Нина  Савельева, - сказал я, -  Литературный герой. Собирательный образ. Немного от разных дам из моей прошлой жизни.
   - Правда? - обрадовалась Сильва, - Так я зря переживала!?
    Она подошла и искренне расцеловала меня.
    - Так, о чем твоя новая пьеса, старик? - вздохнув, спросил Джимми.

    Эва взяла меня под руку.
   - Это пьеса про толстушек, - ответил я, - Больше я вам ничего не скажу.
   Все удивленно уставились на меня.
   - Ну что-же, - нарушил молчание Джимми, - У меня есть рисунки с толстушками.
   Мы все вместе начали просматривать рисунки. Джимми не рисовальщик. На самом деле, все его рисунки - лишь эскизы картин, а потому не являются в полном смысле рисунками.   

   Через час, когда мы разложили два десятка эскизов, я сказал:
   - Джимми, мне нужны очень толстые дамы. У тебя таких просто нет.
    - Еще толще! - хором воскликнули наши жены.
   - Да. Очень толстые.
   Джимми задумался.
   - Старик, ты же знаешь, я не умею работать на заказ. . .
    - Может попробуешь? - осторожно спросила Сильва.
    - Не получится, - ответил Джимми.

    - У меня есть одна очень толстая дама. Но она мулатка. - сказала Сильва.
   - Мулатка? Почему бы и нет, - сказал я, - Так ты как, Джимми?
   - Дай, для пробы, какую-нибудь тему. . . - осторожно сказал Джимми.
   - Вот тема. "Нужно ли уговаривать женщину?" - сказал я. - Так называется мой новый рассказ.
    - Интересно, - пробормотал Джимми, - И как ты видишь себе картину?
    -  Мужчина и женщина. Они обнажены. Они сидят на кровати. Она отвернулась от него. Она думает не о радости секса, а о том, что она зря согласилась. Он же не хочет поддаваться ее настрнению. Он все равно сейчас будет ее . . .
   - Трахать? - уточнила Сильва.
   . Ну да. То есть, может он ее уже и трахнул, но намерен еще.
   - Какой молодец! - сказала Эва, - Но слово "трахнул" как-то мне не нравится. Я бы его заменила.
   - И на какое-же? - спросил Джимми.
    Он уже отошел в угол и взял в руки альбом.
   - Обладал. Имел. Что скажешь, Фил?
   - Не годится. Не отражает настроение нашего героя. Трахнул, вдул, засадил, влупил. Так точнее.
    Я поймал внимательный взгляд Сильвы.      

   - Я знаю таких мужчин, - со значением сказала Сильва, - У них цель - трахнуть, отодрать, засадить, вдуть. . . Смысл в самом факте, он это сделал, и это как заслуга. А что там переживала женщина, это не важно.
   - И много таких ты знаешь? - спросил Джимми.
   - Попадалось парочка. Но это было до тебя. Ты не такой.
   - Ну, иногда мне тоже хочется тебе вдуть, дорогая. Без особых туси-пуси.
   - Но дорогой, разве я против? Вдувай, сколько хочется, я же твоя. Просто я знаю, что для тебя это не самоцель. Но мы говорим не об этом, правда?

   Все помолчали. Джимми рисовал, Эва задумчиво смотрела на картины.
   - Женщину рисовать толстой? - спросил Джимми.
   -  Для этого рассказа, нет. Дама средней полноты, миленькая. Лет 30 или 35. - Сказал я, - Важная деталь - на груди крестик.

   - А почему рассказ называется так? - спросила Сильва, - Может, разкажешь нам эту историю?
   - Рассказ еще не написан, - сказал я, принимая на колени Эву, - Поэтому, я расскажу только идею. Замысел таков. Некий мужчина 45 лет, решает затащить в постель одну даму. Он приглашает ее к себе. Она отказывается, но он поспорил, что трахнет ее.
    - Каков подлец! - сказала Эва и тихо ущипнула меня.
   - Но он убедил, что им нужно обсудить вопросы по работе. Она была менеджером в фирме, где он был начальник.
   - Подлец вдвойне. - заметила Эва.
   - Итак, - продолжил я, - Они оказались вдвоем у него дома. Она не хотела ему отдаваться. Но он был настойчив. Он уговорил ее. И они занялись сексом. Но что-то угнетало ее. Она просто лежала под ним, не подмахивала, как это делает обычно дама. Она даже не открывала глаз. У нее была большая грудь с развитыми большими и чувственными сосками рожавшей женщины. Когда он целовал ее соски, она постанывала, но
словно, вопреки желаниям. Он менял позы, она безропотно подчинялась. Он клал ее ноги себе на плечи, он ставил ее рачком, и она позволяла это. Но сама не предпринимала ничего. Она не захотела взять в рот его член, даже сесть на него верхом она вежливо отказалась. Она вела себя так: делай со мной, что хочешь, но от меня не жди ничего. . .
    Я помолчал, ожидая вопросов.
   - А он сделал ей куин? - спросила Сильва.
   - Нет.   
   - Почему? Она же не была против.
   - Ее киска была в зарослях черных кудрей. Он решил, что она не воспринимает поцелуи в эти губы. . . Хотя он внимательно их рассмотрел.