Крылышки. Глава 6. Суббота

Суббота
(02.09.1950г.)

Настала суббота, отец надел свои подтяжки. Он ими гордился не меньше, чем подстаканниками. Руд Моррис часто твердил нам с братом, что этим подтяжкам уже как 30 лет, и он получил их в знак окончания школы от своей мамы и очень этим дорожит.
Отец также говаривал, что на университетских турнирах по гольфу он надевал эти подтяжки на удачу и почти всегда выигрывал, его мячик чаще приземлялся не в «бункер», а на «грин». Насчет побед в гольф турнирах он говорил правду. Весь шкаф на первом этаже был уставлен кубками, медалями за победы в одиночных и командных любительских турнирах. А в центре стояла фотография, на которой был изображен мой отец в момент удара по мячу драйвером с «ти».
На этой фотографии Руд был поджарым улыбчивым красавцем, а теперь погрузнел и стал улыбаться реже. Видимо когда он был моложе то жил сегодняшним днем, а теперь начал задумываться о будущем. Одевшись, мы уселись за обеденный стол, как водится, чтобы позавтракать и отец включил наше доброе старое радио, которое висело у нас у входа на кухню, наверное, еще до моего рождения. Отдать должное, мы часто им пользовались, но ни разу я не наблюдал, чтобы оно ломалось. Словом, радио, как ведущий в то время механизм средств массовой информации нам исправно служило. Производились уже и телевизоры, но звук радио динамиков слышался чаще, чем шум, тогда еще, не голубого экрана.
Вот и этим утром отец поймал радиоволну, зазвучала песня ______________________ с которой мы и уселись завтракать. Через пару минут начался блок новостей. Диктор сегодня видимо был не выспавшимся, потому как говорил медленно и отчужденно. Главной темой, «гвоздем» для обсуждения явилась тема отставки мэра города Нью-Йорка Вильяма Двайера 2 сентября 1950 года, то есть сегодня. Двайера буквально обсосали по косточкам, как мы курицу за завтраком. Кто-то производил анализ его четырехгодичной деятельности на посту мэра города, а кто-то ставил перед слушателем вопрос о том, чем же будет заниматься Вильям Двайер в будущем. Иные произнесенные диктором новости были незначительными. После новостей снова полилась музыка.
Радио звучало не долго, поскольку все мы были готовы навестить моего брата Френсиса Морриса и отец выключил радио. Мистер Моррис выкатил из гаража свой мотоцикл. С 1949 года на моделях «Harley-Davidson Hydra-Glide» стали ставить гидравлический передний тормоз. Такой мотоцикл с такой же тормозной системой был и у моего отца. Он так гордился им, что, в буквальном смысле слова, сдувал с него пылинки. Каждые выходные Мистер Моррис чистил «Харлей-Дэвидсон», смазывая специальными техническими маслами. Потом забирал клюшки для гольфа и отправлялся «пометать мячи» или проводил уик-энд с нами. В такие дни, гоняя на своем велосипеде «ENIK», я осознавал, что и у взрослых бывают игрушки.
Отец усадил нас на кожаные сиденья, одел шлем, повернул ключи зажигания и, нажав на стартер, заставил железного монстра зарычать. Это было что-то. В реве двигателя чувствовалась мощь. Отец редко брал меня с собой на мотоцикле, но сегодня у меня была такая возможность, насладиться ревом мотора и ветром, дувшим мне на встречу, колышущим мои волосы.
Добрались мы с отцом до базы не за пять с лишним часов, как мы с братом, а намного раньше. Наверное, путь не составил более двух часов, хотя сейчас мы и не сокращали путь. Мы подъехали к базе, к тем самым воротам, в которые входил и выходил мой братец Фрэнки. Сегодня аэровоздушная база показалась мне несколько другой. Может быть более приветливой. Я начал вглядываться в нее, пытаясь понять, что же существенного изменилось в ее обличье. Вскоре я, наконец, увидел, в чем заключалась приветливость. Дело в том, что корпуса и блоки базы были покрыты бежевой краской. Когда мы ездили сюда на велосипедах с братом солнце уже не светило ярко, поскольку дело было уже ближе к вечеру и, следовательно, солнце не освещало стены базы яркими теплыми лучами. Сейчас же наступил полдень. Солнце стояло в зените, и его яркие теплые лучи освещали стены базы. Теперь она уже была похожа не на неприступную крепость, а, скорее всего на огромный детский сад.
Такое перевоплощение очень меня поразило. Я не смог удержаться от улыбки, проступившей на моем лице. Мое мировоззрение на счет военных объектов в ту минуту поменялось. Я всегда представлял, что все военные объекты являют собой холодность, а сейчас был приятно удостоверен в обратном.
Для того чтобы попасть в жилой отсек, в котором жил наш Фрэнки, надо было пройти вдоль учебного блока. Свернуть в сторону было невозможно, потому, как все иные корпуса и блоки огородили высокими железными заборами с колючей проволокой. Так же поосновательней осмотреться не давала мысль о том, что тебя все время сверлят глазами  часовые на специальных площадках, башенках и иных возвышениях. Как вы понимаете, оружием часовых были не только глаза. Военные были вооружены «Томми-ганами» и «масленками».
«Томми-ган» - это не что иное, как пистолет-пулемет Томпсона, уже как двадцать лет, находившийся на вооружении американской армии. Он достаточно хорошо проявил себя во Второй мировой войне. Позже его стала использовать мафия. А ведь изначально это оружие создавалось как табельное оружие американских полицейских.
Ну, а «Масленка» - это относительно новый пистолет-пулемет М3, его спроектировали американские военные инженеры на замену «Томми-ганам». По чертежам он очень походил на английский пистолет-пулемет СТЭН. Но все же эта замена не пошла на пользу армии, поскольку М3 приходилось часто смазывать, иначе он быстро ржавел и приходил в негодность.
А у некоторых часовых, которые были поодаль, в глуби базы, можно было наблюдать за спиной снайперскую винтовку, вернее всего это была М1 «Гаранд» новой модификации. Она тоже вышла из утробы Второй мировой и осталась в послевоенные годы, благодаря своей надежности и точности, относительно других американских прототипов.
Поэтому вы сами видите, что мысль свернуть с дороги и осмотреться у нас как-то быстро улетучилась, оставалось только идти по искусственно созданному терминалу, по проторенной дорожке. Я сгорал от любопытства, но отец, видя мое возбуждение, взял меня за руку и так и шел со мной до самого жилого отсека.
На первом этаже находилась администрация блока, у которой мы и узнали, куда поселили нашего братца Френсиса Морриса. Оказалось, что поселили его в очень даже неплохой бокс, там имелась кровать, плита для «быстро приготовить еду» и даже тренажерный зал, состоящий из одного универсального тренажера и грузов по 1, 5, 10 и 15 килограммов.
Брат был нам очень рад, словно мы не виделись с ним целый год, хотя прошли только сутки. Он поведал нам, как прошел у него вчерашний день. А прошел первый день осени у него замечательно. Благодаря отличной сдаче вступительных экзаменов и отличной физической подготовке Фрэнки сразу же определили в группу, цель которой было подготовить высококлассные кадры для Корпуса Морской Пехоты США (United States Marine Corps).
- Как, Фрэнки, разве ты не хотел посвятить себя, свою жизнь небу?! – в отчаянии вырвалось у меня с языка.
- Микки, ты разве не знаешь, что в Морской пехоте есть Морская палубная авиация? Меня вызвали к коменданту на собеседование, на котором я заявил, что вижу себя только за штурвалом самолета. Комендант, да ты его знаешь, Мик, это тот самый сэр Алекс, определил меня на палубную авиацию. Так я и оказался здесь. А сэр Алекс сообщил мне, что меня, как и моих сверстников, будут готовить здесь для полетов на  Макдоннелл F2H «Баньши» по индивидуальному плану, поскольку экипаж самолета состоит из одного человека. Следовательно, я должен знать все и уметь с ним обращаться как со своими руками – с азартом говорил нам брат.
Родители сидели с полуоткрытыми ртами и слушали, развесив уши то, что продолжал говорить брат.
- Уже через каких-то полгода, а может и раньше, если я буду стараться, меня посадят за штурвал. Это здорово. А поскольку «Баньши» планируется применять не поодиночке, в будущем мы с ребятами будем совершать групповые полеты – продолжил мозговую атаку на родителей мой брат.
Он пытался выложить всю информацию, которой располагал. Видно было, что он хотел поделиться ею, обрадовать нас, но, видно родители думали не о будущем их старшего сына, а о настоящем.
- Фрэнки, как тебя тут кормят? Как обращаются учителя?
- О! Ма, Па, у нас нет учителей – мои глаза чуть не вылезли из орбит – у нас здесь только инструкторы и индивидуальные надзиратели – глаза снова встали на место - Инструкторы обучают летному делу, борьбе и иным наукам, а индивидуальные надзиратели следят за дисциплиной и характером.
- Ну, хорошо хоть учителей нет! – весело и шутливо воскликнул отец. Видимо мистеру Моррису понравилась военно-полевая кухня. Стол был уставлен свежими продуктами, фруктами и отец частенько отвлекался от брата на еду. Если уж говорить откровенно, поговорка «путь к сердцу мужчины лежит через его желудок» идеально подходила к моему отцу. Нет, он не был обжорой, он был просто гурманом.
Солнце начало садиться, а нам надо было еще отправляться домой, поэтому мы не стали утомлять брата расспросами. Отец, поднявшись от стола, сказал моему брату, что постарается навестить его через неделю. Я подтвердил, что мы постараемся увидеться с ним в ближайшее время.