Северная Жемчужина

 Тройное лезвие замирает у горла остановившегося противника. Где-то за спиной падает вспоротое на четыре части копье.
- Хей!!! – бешеная улыбка Дракона Осю светится чуть ли не разочарованием. Кто бы мог подумать, что у оружия противника столь непрочное древко! И тишина… такая тишина, что слышно тяжелое дыхание солдат обеих армий – они, не сговариваясь, остановили бой, давая место поединку своих генералов. Попасть под смертельную атаку ни хотелось никому… и потом. Если исход боя за провинцию решает исход схватки лидеров, зачем погибать людям? Дате Масамунэ медленно продолжает движение – Когти Дракона вспарывают воздух, словно толщу воды, до тех пор, пока на центральном мече не появляется алая капелька из поцарапанной кожи.
- Вы победили, Дракон Осю, - негромко произносит противник. – Моя армия принадлежит вам… Относитесь к солдатам с должной справедливостью.
- Yeah! – Дате выпрямляется, а по шальной улыбке и не понять, доволен ли он исходом. – Кодзюро!
- Да, Масамуне-сама? – стоявший на краю поля верный помощник отозвался почти сразу.
- Забери его. И беречь, как мою лучшую добычу! – самурай взлетает на коня, поднимает грозное животное на дыбы. – Yeah, бой закончен! Кто-то желает продолжения?! Так деритесь со мной!... – полетевшему вдаль полководцу одного поединка оказалась маловато.
- Слушаюсь, - на разбитый наплечник столь понравившегося Дракону противника ложится правая рука. Катана так и остается в левой. – Катакура Кодзюро, Правый Глаз Дракона из Осю. Пойдемте, вам нужно остановить кровь, Бенави-сан.


«Масамунэ редко когда интересовался ранее результатом своих побед. Земли как доказательство – да, но чтобы добыча…» - Катакура, не скрывая, разглядывает сидящего напротив полководца сквозь пламя костра. У Бенави темные волосы, аккуратные черты лица и тихий голос. На фоне порывистого и шумного Дате он проигрывает, но именно этот человек сумел долее всех держать оборону от армии Дракона, решившего, что в северных провинциях слишком много вольных территорий и слишком много провинций. Человек, чья армия продолжила бы сражаться даже без своего генерала, не дай Бенави обещание, что исход боя будет решен этой схваткой один на один. Армия, которая может действовать без генерала – это ли не лучшая похвала полководцу?
- Кодзюро! – собственный генерал, по обыкновению, появляется стремительно и из ниоткуда. Иногда только колоссальная выдержка спасает самурая оттого, чтобы не схватиться за оружие и не направить меч в лицо очередной раз подкравшемуся сюзерену. А у Бенави даже не вздрагивает рука, в которой вот уже полчаса покоится чашечка с саке. Пригубил из вежливости, но пить не стал… впрочем, и перевязке не сопротивлялся. Катакура со вздохом отрывается от созерцания пленника.
- Да, Масамунэ-сама?
- Ты выпьешь со мной? – шлем и шесть «когтей дракона» тяжело стукаются о землю рядом с Кодзюро, а  сам Дракон устраивается рядом, жмурясь на огонь. Если он уже и успел выпить с каждый командиром каждого подразделения своей армии, то по нему этого совершенно не заметно.
- Конечно.
Дате, впрочем, в нарушение всех правил, наливает себе сам, перехватывая из-под руки вассала небольшой кувшин. И обращает свое внимание на пленника.
- Я рад, что ты остался в живых, - безапелляционно и в своей привычной манере заявляет Дракон, окидывая взглядом прямую осанку и ясные глаза полководца. При большой потере крови не бывает таких глаз… Масамунэ радостно ухмыляется.
- Что с моими солдатами, лорд Осю? – удивительно, но негромкий голос Бенави привлекает к себе внимание Дракона гораздо быстрее окрика. А уж поименование вызывает у наследника клана Дате еще более широкую ухмылку. Какие они вежливые, жители серверных провинций…
- То же, что и с моими, - Дракон нетерпеливо дергает плечом, но из вежливости отвечает. Плох тот генерал, который не думает о своих людях. Но Дате полагает, что время беспокойства за раненых прошло. Тем, кому было суждено умереть – умерли в первые часы после боя, тем, кому суждено выжить – живы. Что же требуется еще?...
- Ты даже не представляешь, Кодзюро… - опустевшая чашечка катится по земле, а Дракон прихватывает пленника за подбородок, принуждая повернуть голову к себе. И с усмешкой встречает спокойный, чуть вопросительный взгляд.
- Что, Масамунэ-сама? – вассал давно уже привык к подобным играм молодого самурая, сейчас любуется лишь на спокойствие очередного объекта развлечений своего сюзерена.
- Посмотри, Кодзюро, - тыльная сторона ладони скользит по щеке пленника. – пепельные волосы, и такие же глаза… Пепел сожженных деревень, Кодзюро. И такая тонкая, нежная кожа, - Дракон, ухмыляясь, проводит по царапинке на горле полководца. По следу от собственных «когтей». – Ты даже не представляешь, Кодзюро, как сложно и сладко сдерживаться.
- Так стоит ли? – вассал философски наполняет саке и свою чашку, и чашку своего лорда.
- Или не пепел… - кажется, Дракон совершенно не слышит. – Кодзюро, знаешь, я видел такой жемчуг у своей матери. Тоже пепельный. – Дате хмурится от воспоминаний, потом морщинки на лбу разглаживаются. – Моя северная жемчужина, - сообщает он пленнику, а Катакура наконец видит, как на лице Бенави проступает крайнее удивление. И снова растворяется в почти абсолютном спокойствии.
- Так стоит ли тогда сдерживаться, Масамунэ-сама? – Кодзюро решает все же повторить вопрос. И на сей раз он услышан.
- Yeah, ты не понимаешь, - лорд счастливо смеется. – Что хорошего в том, чтобы выпить чудесный напиток одним глотком в запале праздника? Я хочу насладиться каждым глотком, в межгрозовой тишине. I have made the decision. Он поедет с нами, - Масамунэ отворачивает от столь привлекательной добычи и пересаживается к вассалу, принимая саке из его рук. – Раненых оставляем здесь, мы возвращаемся домой! Здесь больше нет достойных противников. Кодзюро!
- Да, Масамунэ-сама? – в принципе, подобного стремительного решения Катакура и ожидал.
- У тебя хороший конь. Мою северную жемчужину повезешь ты, и запомни – ко времени нашего возвращения он должен выздороветь настолько, чтобы доставить мне удовольствие, - глаз Дракона хищно сверкает, наследник клана Дате взлетает на ноги. – Оkay! А эта ночь принадлежит моим воинам.
Катакура Кодзюро провожает взглядом сюзерена и не сразу замечает осколки чашки с так и не выпитым напитком в руках пленного полководца…


Связывать руки своему невольному компаньону Катакура считает излишним, и, кроме того, унизительным мероприятием. Кстати, и совершенно бесполезным – не менять же бинты у человека со связанными руками? Бенави напоминает Кодзюро его господина в молодости – когда приходилось бессознательного шестнадцатилетнего командира вывозить с поля боя на своем коне и под прикрытием своего оружия. Только в руках шестнадцатилетнего Дате Масамунэ не было столько скрытой силы. Дракон из клана Дате всегда напоминает Катакуре гневливый неудержимый водопад, с безумием обрушивающийся с огромной высоты на все, что осмелилось показаться достойным его внимания. Бенави – это река с почти незаметным, но столь же неудержимым и неостановимым течением. Сметающий с пути любого, осмелившегося войти в обманчиво мирные воды. В этом их различие: Дракон вступает в бой с одной лишь целью – насладиться боем, северный полководец пройдет мимо, если его не попытаются остановить. И что-то подсказывает Кодзюро, что противостояние только начинается…
Бенави его положение не нравится совершенно. И ехать в чужом седле гордый монофу не привык. Он напряжен настолько, что уж к полудню раны оживают, напоминая о себе ноющей болью, а каждый прыжок мощного животного через препятствие на лесной дороге отзывается хриплым выдохом. И Катакура, поймав недовольный взгляд второй раз обернувшегося Дракона, не выдерживает.
 - Не отстраняйтесь от меня, Бенави-сан, - негромко произносит он, наклоняя голову к плечу гордого пленника. Тот мгновенно и напряженно замирает, забывая даже дышать. Потом облизывает побелевшие губы.
- Вам это нравится?
- Да, - Кодзюро и не думает скрывать. Латная перчатка ложится на живот полководца, поверх бинтов, привлекая к себе именно в тот момент, когда конь перелетает через очередной поваленный ствол.
- Хорошо.
Оказывается, держать расслабленно откинувшегося к нему на плечо Бенави безумно приятно. А третий раз оглянувшийся на свою «жемчужину» Дракон удовлетворенно кивает и более не оборачивается до вечернего привала.
На следующее утро раненый молча позволяет прижать себя так, как того желает Катакура, разве что на луку седла поверх латной печатки, придерживающей поводья, почти изящным жестом ложатся чужие запястья. На вопрос «Зачем?» Бенави пожимает плечами и отвечает только:
- Потому что вам нравится.
Северные провинции, по информации Кодзюро, почти не используют такую сбрую, поэтому сдержанный интерес полководца не вызывает у него беспокойства. Наоборот, в один из промозглых рассветов он поднимает компаньона в седло чуть раньше остальных всадников, а в ответ на недоуменный взгляд отдает в руки пленника поводья и чуть трогает коленями бока застоявшегося коня. И «катает» бывшего монофу северной провинции неподалеку от лагеря, пока не раздается зов трубы, возвещающий о начале очередного этапа пути домой.


Масамунэ сидит, откинувшись на перила, и с усмешкой рассматривает ночь, рискнувшую заглянуть в его владения. Пусть возвращение домой всегда сладко, но покидать его для новой битвы – слаще стократ, и Дракон наслаждается каждым мгновением, зная, что не задержится здесь надолго.
- Кодзюро, думаю, наш гость уже отдохнул, - бешеная усмешка совсем не вяжется с мирным видом Дракона и тонкой дорогой тканью на его плечах. – Приведи его.
- Слушаюсь, - вассал перед уходом окидывает взглядом фигуру на перилах. Даже цветная ткань не скрывает осанки и грации истинного воина… но придает им определенный оттенок опасности.
«Гость» спит, а отсутствие доспеха вкупе с пляшущими по стенам и его лицу тенями создают столь изящную иллюзию, что Катакура не решается ее нарушать. Он даже делает шаг назад, чтобы покинуть комнату, но дрогнувшие в полуулыбке губы заставляют его остановиться.
- Что вы хотели, Катакура-доно? Мне некуда отсюда бежать, - зеленые внимательные глаза чуть сонно изучают высокого мужчину на фоне звездного неба.
- Дракон, - сдержанно поясняет тот, разворачиваясь и неторопливо направляясь к покоям господина. Впрочем, Бенави нагоняет его через десяток шагов.


- Вы слишком долго, Кодзюро! – приветствует подошедших хозяин поместья, спрыгивая с перил на еще не успевшие остыть доски.
- Прошу прощения, Масамунэ-сама, - Катакура опускается на колени, низко кланяясь. Пусть большей частью недовольство Одноглазого Дракона и наигранно, но разве это имеет значение для слуги? Нет. Выпрямиться себе он позволяет только после того как шорох шагов босых ступней скользит мимо, к остановившемуся у створок сёдзи Бенави.
- Мне не нравится, как ты выглядишь, - выносит вердикт Дракон, некоторое время поизучав внешний вид пленника.
- Почему? – вопрос звучит с вежливым оттенком интереса, а Кодзюро не сомневается, что этот вопрос менее всего заботит сейчас бывшего сегуна.
- Аромат боя и стали возбуждал мой интерес куда более… интенсивно, - Бенави прижимают к стене, чуть обнимая за талию и изучая требовательными пальцами край бинта на груди. – Но ты ведь не откажешь мне в поединке? – бешеная улыбка возвращается к Дракону. Теперь в ней – и желание, и жажда, и предвкушение.
- Позже, и… - полководец и не думает сопротивляться. И голос не изменяется ни на полтона. Как раз то, что нужно, чтобы распалить Дракона… Кодзюро качает головой – порывистый и нетерпеливый сюзерен не дает добыче договорить, далеко не бережно целуя обветрившие за время пути губы. Бенави слишком часто кусал их по вечерам, до боли цепляясь за луку седла. И Кодзюро ему в этом не мешал. Лишь бы молчал и не привлекал внимания легко приходящего в ярость Одноглазого Дракона. Лишь бы… А вот Бенави такое обращение не нравится совсем. Изящные ладони упираются в грудь захватчику – и без особого труда отстраняют удивленно расхохотавшегося Дракона прочь.
- … и мне нужно будет парное оружие, - как ни в чем не бывало договаривает полководец, рассматривая горящий синее пламя напротив своего лица. Любуясь, но не желая тонуть.
- Как пожелаешь, - такому противнику Дате Масамунэ готов дать что угодно, но сколько угодно он ждать не готов. От немедленного поединка Дракона удерживает лишь осознание того, что противник сейчас ему не ровня – вряд ли продержится дольше получаса. – Тогда ты доставишь мне удовольствие иным способом, isn't that so?
- Нет.
- Это почему? – распаленный взгляд загорается вожделеющим пламенем. Дракон готов взять с бою то, чего сейчас желает. А желает он только одного – нового развлечения.
- Если вашим удовольствием не является причинение боли, то вы слишком порывисты. Много ли вы выиграете, если, не позволив себе выпить залпом в безумии праздника, вы разобьете кубок с напитком? - и снова недрогнувший голос. Даже водопад не может свернуть русло древней, тягучей, как лава, реки. Дракон замирает, а потом смеется снова – откровенно весело и торжествующе. Притягивает – куда как более бережно! – пленника к себе, но обращается к вассалу, шепча почти в губы Бенави:
- Кодзюро, look see, он прекрасен.
- Он укротил ваше сердце несколькими словами, - согласно кивает Катакура. – Мне оставить вас, Масамунэ-сама?
- Зачем же? – чужое дыхание согревает прикушенные губы Бенави. Если ему и хочется отстраниться, то он этого никак не показывает.
- Чтобы вы могли насладиться желанной для вас добычей в одиночестве.
- Кодзюро, когда я говорил про одиночество? – пальцы Дракона зарываются в пепельные волосы. – Я хочу разделить его с тобой.
«Тем более, что ты этого желаешь. Тем более, что этого желаю я,» - звучит невысказанным обещанием.
- Я недостоин, Масамунэ-сама.
- From what it? Ты игнорируешь  мой приказ?
- Нет, Масамунэ-сама.
- Very well.


Пламя от порывов ветра пляшет, грозя погаснуть, Кодзюро все же закрывает створки седзи. Дракон на сей раз не возражает – кроме как любоваться ночью, у него теперь есть другое развлечение. Которое он усадил рядом с собой и развалился рядом в не очень то и приличествующей владыке провинции позе. А ладонь прочно обосновалась на пепельно-русых волосах невольного гостя, против подобных жестов и не собирающегося возражать. Впрочем, возражений не следует и после того, как ткань, подцепленная пальцами Дракона, сползает не только с плеч, но и практически ложится на пол вокруг полководца, позволяя разглядеть перевязанный не одним слоем бинтов торс.
- Почему ты не пьешь? – Катакуре очень интересно, что выписывает на загривке пленника блаженствующий Дракон. Но, чтобы увидеть, необходимо хотя бы пересесть, а этого вышколенный вассал себе позволить не может. Остается разве что догадываться.
Бенави вместо ответа подносит к губам чашку с саке, но делает только один глоток.
- Допивай, - властно звучит над ухом, а на запястье сжимается захват, не давая опустить руку. Еще два глотка.
- Вы довольны?
- Нет, - усмешка чуть утихает, наследник одного из самых воинственных кланов пересаживается вплотную, укладывая пепельную голову себе на плечо. – Ты всегда настолько сдержан в употреблении спиртного?
- Да.
- Damn you! – но разозленным Масамунэ не выглядит. Скорее уж, азартным. И набирает он в рот гораздо больше той порции, что вмещает небольшая фарфоровая чашечка. «Проверим!» - обещает усмешка, когда на затылке Бенави прочно фиксируется стальная хватка, а Дракон наклоняется к приоткрытым губам. Да и издевательски легкие прикосновения к кадыку делают свое дело – полководец непроизвольно сглатывает, пытаясь вывернуться, но, к удивлению Кодзюро, ладони, сумевшие не раз и не два остановить бешеную атаку когтей дракона, остаются лежать на коленях. 
- Ты всегда такой послушный? – а вот теперь Дракон, явно провоцировавший поединок, разочарован. Или разозлен, что в понимании владыки Осю практически одно и то же.
В зеленых глазах отражается сталь, пальцы на ткани сжимаются. Но голос остается таким же ровным.
- Нет. Вы мне нравитесь, лорд Осю.
- Yeah, - усмешка возвращается к Дате, и он одним движением впечатывает в пол полководца, вытирающего со скулы саке, и нависает сверху. Теперь если что и мешает Дракону – так это неразвязанный пояс, удерживающий одежду. Впрочем, неразвязанным он остается недолго… Катакура честно считает про себя до двадцати. Потом еще до десяти и пересаживается к сюзерену, на пробу убирая растрепавшуюся челку с глаз Бенави. С Масамунэ вполне может статься потребовать «не трогать его северную жемчужину», но приказа не звучит, что Кодзюро воспринимает как молчаливое разрешение.
- Отлично, - усмешка становится предвкушающей. Хищной. Торжествующей. Несколько прикосновений – по плечу, груди, бинтам, нарочито медленно оглаживает по бедру, следя за выражением лица. Тщетно. Хотя зеленые глаза заволакивает легкая дымка – выпитое дает о себе знать. А дальнейшие действия вызывают и легкий румянец на скулах.
- Вы все равно по-юношески порывисты, лорд Осю, - Бенави морщится от далеко не нежного прикосновения к паху, но изящная ладонь ложится на плечо Дракона, сминая ткань.
- А моя северная жемчужина по-юношески прекрасна… - нетерпеливый Дракон недолго ждет, пока в его руке остынет масло, которое он ничтоже сумняшееся зачерпнул из горящей лампы. – И столь же прекрасно смущается, - добавляет он, когда на щеках Бенави загорается румянец.
- Это не смущение, - полководец хмурится, прикусывает привычно губу, чтобы не выгибаться в ответ на каждое движение горячих от масла пальцев, массирующих мышцы.
- Я заметил, - Масамунэ косится на согнутую в колене ногу. Он не настаивал на подобной позе, но, как оказалось, так ласкать партнера было гораздо удобнее. Еще он специально не обращает внимания, что голова партнера уже минут пять как покоится на коленях его вассала. Когда Дракон предлагал разделить удовольствие, он имел в виду немного иное… «Но и так вполне неплохо,» - решает Дате, и не обращает внимания на действия слуги.
А вот лежать спокойно, когда в тело с силой вторгается обжигающее прикосновение, Бенави уже не может. Зато Дракон весело смеется, глядя, как прижимают к полу судорожно выгнувшегося полководца. А еще больше настроение Дате поднимает осознание того, что боль здесь непричастна никоим образом – разве может быть больно от того, что массируют сжавшиеся мышцы всего то на глубине не больше дюйма? Дракон нажимает сильнее и предлагает:
- Кричи.
- Не хочу.
- Пока не хочешь.
Полководец хмурится, но молчит, запрокидывая голову от очередного сильного, пусть и безумно медленного движения.
- Это все? – прерывисто интересуется Бенави, когда партнер выпрямляется, растирая остатки масла по собственному телу.
- Мне так нравится, - ухмылка адресована вассалу, чьи руки ложатся на плечи пленнику, готовясь держать, как бы сильно то не вырывался. Но Бенави по прежнему лежит спокойно, хоть по лицу и пробегает тень. Дракон останавливается на секунду. Прижимает запястья партнера к полу. Плечи удержит и Кодзюро…
- Ясно.
- Что именно? – видимо, слова про «юношескую несдержанность» все же задели Одноглазого Дракона. Сейчас он двигается действительно медленно.
- Все… правители примерно… одинаковы, - дыхание пленника сбивается. Катакура очень хочет наклониться и поцеловать, но вмешаться в диалог сюзерена не рискует. Остается придерживать плечи, несильно водя ладонями по бинтам… раз уж Дракон так не любит ласкать своих партнеров.
- Такой большой опыт?
Прижатые к доскам запястья напрягаются, еще немного – и полководец освободится без особых усилий… но нет. Расслабленно выдыхает, едва наглый завоеватель останавливается. Прикрывает глаза, не желая отвечать. Дракон стелется, попутно лизнув пальцы едва не подскочившего от такой вольности Кодзюро.
- Отвечай мне.
- В обязанности монофу входит в том числе и удовлетворение всех желаний своего императора.
- Служить империи и господину и душой, и телом? – почти осязаемая, но понимающая усмешка.
- Да, - полководец с трудом втягивает воздух и открывает глаза – Лорд Осю, я вас не удержу… сейчас, - все же уточняет он через паузу.
- Don’t  worry, - рука Масамунэ обвивает талию партнера, поднимая и усаживая вместе с собой. К себе на колени. Ткань так и остается на полу ненужным сброшенным коконом…
- Спасибо, - теперь дышать гораздо легче. Толчок в грудь заставляет откинуться назад, на руки Кодзюро. А лорду большего и не хочется… сейчас. Разве что сдерживаться, не ломая и не позволяя себе слишком высокого темпа – и впрямь сладко. Впрочем, Дракон может ошибаться где угодно, но только не на поле боя. А решение забрать чужого полководца себе было принято именно там.


… И все-таки Дракон решает позабавиться с приобретенным противником. Всего-то – не позволить получить столь желанную разрядку, в то время как самому насладиться удовольствием сполна. И заработать разочарованный, почти обиженный зеленый взгляд.
- Не знаю, как с остальными качествами, но у твоего императора был вкус, - Масамунэ отодвигается, оставляя тяжело дышащего полководца в руках своего вассала. Некоторое время любуется, потом ухмыляется в ответ на безмолвный вопрос Кодзюро. – Ты постараешься, чтобы моей северной жемчужине понравилось. Очень понравилось. И ты позволишь ему кончить. Но сам… - синее пламя вспыхивает почти с яростью, заставляя вассала торопливо склонить голову.
- Слушаюсь, Масамунэ-сама.
-… потому что тебя я хочу тоже, - договаривает Дракон, предвкушающе облизываясь.
На новое вторжение Бенави реагирует шипением, но не отстраняется, только передергивает плечами, улыбаясь, когда Катакура начинает медленно обцеловывать свободные от бинтов участки кожи. Кодзюро  тоже не всегда в восторге от вкусов  и предпочтений своего сюзерена, поэтому сейчас старается загладить впечатление, больше лаская, чем стараясь получить удовольствие самому. Только бы Масамунэ-сама не надоел спектакль…
- Yeah, вы красиво смотритесь, - Дракон придвигается вплотную, коснувшись колен Катакуры, и тянет «жемчужину» за плечи к себе. Пусть опирается, пусть по влажной коже скользят чужие предплечья – с трудом сдерживаемые негромкие стоны, которые можно разобрать, только если слушать тишину ночи у самых губ Бенави, с лихвой служат наградой довольному Дракону. К тому же полководец, прогнувшийся под тяжелой ладонью на пояснице, безмолвно всхлипывает и замирает, ловя новые ощущения, а Кодзюро, поймав одобрительный кивок, продолжает двигаться именно под таким углом. Медленно, удерживая на месте и неторопливо водя кончиками пальцев по внутренней стороне бедер пленника. Бенави нравятся медленные движения, потому то и пытался остановить порывистость Дате… Катакура улыбается – тело пленника оказывается невероятно отзывчивым к любой ласке, доставлять такому удовольствие граничит почти что с наслаждением для себя самого. Почувствовав, как по-кошачьи выгибается молодой полководец, Кодзюро отстранился – насколько было возможно, не выходя из тела полностью, придержал, игнорируя недовольный стон. Всего-то, что требовалось – провести по животу вниз, сделать несколько движений на самом чувствительном участке, у крайней плоти… и с усмешкой войти в прогнувшееся в оргазме тело единым слитным движением.
- Кричи, - очередной раз предлагает Дракон, но в ответ получает лишь сдавленный выдох. На крик у полководца не хватает воздуха. На то, чтобы что-то сказать – тоже. А Дракон ждет, жадно следя за движениями вассала, накидывающего на вздрагивающее тело одежду. И столь же жадно подается вперед, едва Кодзюро разворачивается к сюзерену.
- А теперь – ты, my servant.
Масамунэ тоже отзывается на каждое движение. Только ему нравится и бешеный ритм, и вжимающие его в пол руки вассала, и жесткие ласки, зачастую даже без подготовки. А Бенави ускользает в забытье под тихое довольное рычание получившего желаемое Дракона…


- Я долго спал, - Бенави неотрывно смотрит на створки сёдзи, расцвеченные синим и золотым. Синий и белый – цвета, которыми расписали здешние мастера тонкие перегородки, а золотистый – лучи солнца. «Как бы не полуденного,» - хмурится полководец, попытавшись подняться, и тут же опускаясь обратно с тихим стоном.
- Вам это было необходимо, Бенави-сан, - самурай опускается на колени у постели и отжимает полотенце. – Вы позволите?
- Я могу справиться сам, - юноша пытается подняться, но легкое нажатие на плечи без труда укладывает его обратно. – Хорошо. И все же…
- Не переживайте о том, что долго спали, Бенави-сан. Масамунэ-сама утомил вас вчера, - полководец прикрывает глаза, позволяя стирать со своего лица сонную одурь. Правду говорили отцы – до полудня спать, так полжизни потерять.
- Вы тоже, Катакура-доно.
- Прошу прощения, Бенави-сан, - прохладное прикосновение скользит по плечам, а пленник чувствует, что сон почти оставил его. Только - позволят ли ему встать на сей раз?  Еще немного, и можно будет попытаться.
- Катакура-доно, то, что вы делали, правда, было очень хорошо. Спасибо, - зеленые глаза ловят чуть удивленный взгляд самурая. А Бенави совершенно спокойно и абсолютно серьезно продолжает, - я не уверен, что лорд Осю удовлетворился бы сделанным, не будь там вас.
- Вы на него сердитесь, Бенави-сан?
- Нет.
На некоторое время в комнате воцаряется молчание, нарушаемое только дыханием мужчин и плеском воды. Но когда прикосновения доходят почти до паха, Бенави не выдерживает повторно.
- Я справлюсь сам, - сквозь зубы шипит молодой полководец, с усилием садясь на постели.
- Я настолько вам неприятен, Бенави-сан?
- Нет.
- Вам неприятны воспоминания о прошедшей ночи? – Кодзюро отстраняется и садится, сложив руки на коленях. Гость сюзерена, пусть и не по своей воле находящийся здесь, имеет право требовать… пока сюзерен не лишит его статуса гостя. Но подобное отношение обижает Катакуру, и Бенави это заметно.
- Нет, Катакура-доно. Почему именно вы выполняете работу сиделки? – зеленые глаза требуют ответа. Кодзюро склоняет голову, пряча улыбку. Если дело только в этом…
- Потому что Масамунэ-сама никому другому не доверит свою северную жемчужину, - кулаки полководца сжимаются на покрывале, но он не возражает, безмолвно соглашаясь на прозвище. Или, в поместье клана Дате – теперь это его статус?
- Значит… - он хмурится, не договаривая.
- Для меня это честь, Бенави-сан, - Кодзюро поднимает голову, снова беря в руки полотенце. – Кроме того, мне действительно нравится к вам прикасаться. Вы позволите?
Бенави кивает и отворачивается к залитым солнечными лучами сёдзи. Благо, от воды полотенце почти холодное и не напоминает о ночных ласках Дракона… Значит, все таки северная жемчужина. Видимо, это действительно теперь его статус…


Пожалуй, одна из вещей, что заставляла Дате Масамунэ возвращаться в свои владения, а в особенности, в свой дом, с радостью – это горячие источники. Дракон потягивается с почти счастливым вздохом – горячая вода разогревает тело совсем не хуже хорошего поединка. Кстати, о поединках… Масамунэ прищуривается, вглядываясь в тропинку. Кусты сильно разрослись, скрывая повороты, но на более-менее прямом участке вполне можно узреть путника. И цвета его одежды, которые для Дракона Осю уже неделю как стали чуть ли не самым желанным зрелищем. И не только банальное вожделение было тому причиной…
- Ossu! – Дракон чуть развернулся, опираясь спиной о теплые камни. - Come here, Бенави… -  и через паузу. – Подойди сюда.
- Ohayou gozaimasu, лорд Осю, - ответ прозвучал лишь тогда, когда полководец приблизился именно на то расстояние, на котором его голос было слышно четко. Выглядел Бенави несколько удивленным – он никак не предполагал, что утренняя прогулка извилистой тропкой выведет его прямо в когти Дракону. Тем более Дракону в… несколько пикантном виде. Не то чтобы его это смутило – но доставлять неудобства хозяину дома Бенави совершенно не желал. Впрочем, судя по виду одноглазого сегуна, встречей тот был весьма доволен.
- Ближе! – Дракон махнул рукой, едва молодой человек остановился на краю кустарника. – Yeah, я знаю, что тебе пока нельзя из-за ран, просто сядь рядом.
- Хорошо, лорд Осю, - Бенави опустился на землю, скрестив ноги и почти коснувшись обнаженной кисти.
- Кстати, а почему все время «лорд»? – хищная улыбка уходить с губ Дракона не желала. – Ты знаешь мое имя.
- Да, Масамунэ-доно.
- То-то же.
Дате с довольным видом жмурится на осеннее солнце, решившее полюбопытствовать, чем занимаются люди на уже подмерзающей земле. Определенно, есть моменты, ради которых стоит возвращаться домой! Но и вправду жаль, что в источник не утянуть пленника – мало того, что сушить одежду и менять повязку, так еще и вспоротые непонятно каким оружием раны от резких движений да горячей воды точно откроются. А стало быть, поединок будет отложен еще как минимум на пару дней… Дракон хмурится и переводит взгляд на предмет своих желаний, с несколько недоуменным видом разглядывающий небольшое озеро, затянутое паром как туманной дымкой.
- Yeah, Бенави, что-то не так? – он переворачивается лицом к собеседнику, становясь на колени на дне источника. Полководец качает головой, потом осторожно касается поверхности воды около плеча Дракона. И с невнятным восклицанием отдергивает руку.
- Горячая.
- Yes. Ты никогда гейзеров не видел?
- У вас странные пристрастия, Масамунэ-доно.
- Чем же?... Ах, да. Северные провинции не любят горячие ванны? – Дракон не упускает случая выяснить что-то для себя новое. Вот опять же – и верховому меньше недели пути до этих территорий, а иногда такие факты забавные встречаются. Поводья, опять-таки… Дракон зевает, вспомнив, как наблюдал за немного странной картиной в лагере поутру. И как потом был удивлен, расспросив Кодзюро.
- Не распространено, - Бенави качает головой, задумчиво водя кончиками пальцев по воде. Так вот отчего на щеках Дракона нездоровый румянец, словно его уже сутки мучает лихорадка…
- Тебе понравится.
- Возможно.
- Точно, - а вот теперь желание стащить гордого пленника в источник стало совсем невыносимым. Стащить, прижать к камням, руки за голову, и… Дракон с ухмылкой тряхнул головой, поднимаясь на ноги.
- Ты опять ночью губы кусал? – недовольно цедит Дате, которому не по нраву не столько привкус чужой крови, сколько необходимость целовать более бережно. Правда, к братскому, хоть и довольно вольнонравному поцелую в уголок рта это и не относится (а сохранять равновесие на скользких камнях, рискуя навернуться самым замечательным образом, было тяжеловато), но все равно. Раз прикусывал – значит, болит. Раз болит – значит, не заживает. А стало быть, поединок… Дракон тянется за полотенцем, выбираясь на берег.
- Тебе вредно столько ходить. Мы возвращаемся в дом.