Сага о несостоявшихся миллионерах

     Когда мы с женой приехали в Штаты и собирались устроиться на работу, тут с нами случилась удивительная история. Хотя, с другой стороны - история самая заурядная, как говорится, штатная-трафаретная. И все бы дело не стоило и выеденного яйца, если бы не наша доверчивость. Но обо всем по порядку...
     Бог свидетель, мы - не бедные люди, вовсе нет. Но ОН вполне мог бы подтвердить, что особого богатства, как то - наследства, поместья или на худой конец лимузин, нам никто никогда не оставлял. Так что порой приходилось хорошенько помечтать о чем-нибудь, что мы и делали с удовольствием. Например, так: вот если бы у нас было столько, то можно было бы... И все в таком же духе.
     Вот однажды мы сидим дома и мечтаем о перспективах нашей американской жизни. Причем, каждый о своей. Наводим мосты. Как знать, может быть, что-то и выстроится: где работать,как и кем. И в это время к нам приходит...
     Вы чувствуете напряжение? Нет?.. А нас от воспоминания бросает то в жар, то в холод. Причем, по Фаренгейту. Так вот, к нам приходит...
     Вы что, думаете - соседка за кастрюлькой или лендлорд за платой? Отнюдь. Кастрюлька - это что-то прозаическое, а лендлорд - персонаж из фильма ужасов. Приходит... письмо.
     Вы засмеетесь и правильно сделаете. Эка невидаль - письмо! Тут этой макулатуры, как белок нестрелянных. Но письмо-то не простое. Прямо депеша от Госсекретаря о нашем немедленном участии в заседании Комиссии по поправкам к Конституции.
     Я как взглянул, тут же вспомнил свою незабвенную армейскую молодость. Такие же депеши выдавал мне мой вечно пьяный начальник штаба с ласковыми словами:"Ну на хрена я взял тебя в писаря? Читай и подписуй за мене депешу. Ты ж грамотный, очки вон напялил".
     Жена испуганно говорит: "А вдруг это - повестка? Вон тут написано: за распечатку - штраф".
     "Да нет же, - отвечаю., - это почтальону".
     Но сам быстренько ворошу в памяти свои прегрешения: за свет заплатил, за телефон тоже, дорогу переходил в положенном месте, полицейским улыбался, с соседями раскланивался. Слава богу, нот гилти. Что же тогда?
     Ага, на обороте депеши пара улыбающихся джентльменов. Улыбаться они умеют. Один крупный такой, другой - чуть поменьше. И в центре надпись: "Срочно! Торопитесь! На кону - 11 миллионов!"
     Трясущимися от волнения руками распечатываю депешу. Оттуда вываливаются какие-то цветные бумажки со львами и орлами, игрушечными ключами от машин, разноцветные марки и многое другое.
     Жена молча берет сигарету и надолго уходит в себя. Я хватаю словарь и судорожно начинаю переводить.
     Огромными буквами с золотой каймой выгравированы мои имя и фамилия. Читаю следующее:"Вы УЖЕ выиграли !! миллионов и УЖЕ победили других претендентов в Америке. Можете готовиться к жизни обычного миллионера. У вас будет все, и вы не будете работать!"
     Так-так, звучит заманчиво. Особенно, что не работать.
     "Через месяц, такого-то числа, в восемь часов утра наш казначей с прикованным наручниками кейсом придет в вашу квартиру".
     На каое-то время я почувствовал себя Кисой Воробьяниновым, и стал быстро, так же, как он, представлять все прелести жизни миллионера.
     "... Вы представляете, какой шум поднимется на вашей улице, когда появится бронированная машина с миллионами, и что скажут о вас соседи, когда узнают, что вы - обладатель несметных сокровищ..."
     Лихо метнули, господа хорошие! Прямо в самую точку. Какие уж тут кастрюльки! Всё, на работу устраиваться не буду, да и незачем. Мы - миллионеры!
     правда, в самом низу последней страницы мелким шрифтом, просьба, даже не просьба, а так - просьбочка нижайшая миллионерам: соблаговолите наклеить марочки на выделенное для них место и выписать пару журнальчиков. Вам как миллионерам это труда не составит. Хотя если не хотите, то и не надо...
     В общем, делать нечего - миллионы не ждут. Выписали мы то, что они просили. А потом - пошло-поехало! Откуда только к нам не шли вести о наших невероятных удачах, призах, подарках, из каких только городов необъятных Соединенных Весей Америки. Везде фигурировали огромные нули и где-то внизу, скромно и незаметно, виднелась маленькая пошлина за нечто. Поняли мы со временем, что с нашими миллионами ошибочка вышла.
     Никто не стучался в квартирку, кроме, разумеется, лендлорда и соседки. Не гремели по асфальту бронированные авто, и только обложки выписанных журналов, словно усталые осенние листья, легли бесстыжими гейшами на книжные полки возле "Двенадцати стульев".
     Ну, что ж. Попал так попал. Так мог бы изречь, к примеру, Виля Телль, если бы его стрела вместо яблока на голове сынули угодила бы в другое место.
     И мы сказали друг дружке: хватит, пора и честь знать. И пошли на курсы помощников медсестер и медбратьев, получив спустя месяц настоящий американский сертификат, годный во всех городах страны.
     Нашими пациентами стали люди почтенного возраста, нуждающиеся в помощи и уходу. Работа своеобразная во всех отношениях. Тут вам и педагогика: всем известно, что старый и малый - одно и то же, значит, надо учить, не "чему-нибудь и как-нибудь". Тут и психология: а вдруг концептуальные принципы не сойдутся?.. И светская беседа, и коммуникативные контакты, и споры, и дискуссии...
     Но прежде всего - помощь. Благородная, честная, посильная физическая и моральная помощь одиноким слабым людям, которые всю жизнь прожили в другой действительности.
     Конечно, первое время от волнения у нас тряслись руки и две штанины нанизывались на одну ногу пациента, путались многочисленные виды шампуней, подгорала яичница и никак не раскладывалась медицинская коляска. Но со временем волнение улеглось, стали возникать профессиональные навыки, приводящие к умению и опыту.
     Пациенты стали потихонечку привыкать к нам, в хорошем смысле этого слова, чувствуя в нас силу и опору. И работа, как говорится, начала у нас спориться.
     Вы спросите: а как же миллионы? Неужели на них поставить точку? Отвечу так: думать о них не запрещается, но с небушка они не свалятся. Стало быть, надо работать. А посему вместо точки разрешите поставить многозначительное многоточие. Вот так...

     Кливленд, Огайо

         1999