Тимоха

- Дашутка! Вставай!

Из-под одеяла высунулись руки и водрузили сверху, где предполагалась быть голова, на подушку.

- Ты не поедешь к бабушке Мане? … Что ж  … Тимоха будет сожалеть …

« Тимоха … Кто такой? Почему не знаю?.. Будет сожалеть …  Блин, бабушка Шура знает, чем взять… Я ж теперь от любопытства помру»

Дашутка села на кровать и надула губы:
- Нечестные приемы, бабуля!
- Ну – ну…, - заулыбалась бабушка, - зато действенные.
- А кто такой Тимоха?
- Вот по прибытию и узнаешь.

Пришлось вставать. Глянув в окно, настроение резко поднялось, и спать расхотелось. Несмотря на раннее утро уже показалось солнышко   и мягким светом  озарило все вокруг. Еще держалась роса, но природа пела и кричала, что летний денек окажется жарким.

Дашутка – девчонка десяти лет: «Немного не в себе», - как она сама о себе говорит за любовь  разговаривать со всем   растительным и животным миром. Учится в обычной школе, а каникулы гостит у бабушки с дедушкой.

-  Бабуль, а баба Маня знает, что мы приедем? – вообще-то баба Маня приходится мамой бабушке Шуре, т.е. Дашуткина прабабушка, но для удобства девочка сразу решила ее называть просто баба Маня.
- Конечно, знает.
- А кто еще там будет?
- Дядя Толя, его сын Петр и дядя Женя.
В памяти Дашутки сразу всплыли образы: два силуэта покрепче, а один худой.
- А почему село называется Толбухино?
- Раньше оно называлось Давыдково, но потом было переименовано в честь Героя Советского Союза маршала Толбухина Федора Ивановича.
- Бабуль, а ты там жила?
- Да. И родилась там. Ну, что, все вопросы, пока?
- Пока все.
- Тогда марш одеваться и поедем.

Дорога в общей сложности заняла шесть часов с небольшим
Спрыгнув со ступеньки автобуса, Дашутка первым делом оглядела все вокруг. «Ну, здравствуй, Толбухино! Чем привечать меня будешь?»
Вот и нужная изба. Открыв калитку, она вздрогнула от раздавшегося совсем рядом лая.

- Свои, Тимоха, свои!- произнес мужской голос.

Возле дома ожидали трое мужчин.  Двое лет эдак пятидесяти: крепкий и невысокий (дядя Толя) и наоборот высокий и худощавый (дядя Женя),-  и один лет тридцати  очень похожий на того, крепкого и невысокого («Петр», - сделала для себя вывод Дашутка). На порожке, оперевшись на палку, стояла баба Маня: старенькая совсем, маленькая, на голове у неё был повязан платок:
- Здравствуй, Шура! Здравствуй, внученька! – сказала она, утирая краешком платка выступившие слезы.
- Ну, проходите в избу, что ль… - пробурчал дядя Толя, глянув на бабу Маню и вздохнув.

Тут в ладонь девочки уперлось что-то холодное и влажное. Она опустила взгляд и увидела   рыжевато-серого симпатичного пса: от носа до лба у него шла светлая полоска, как бы разделяя голову на две части, картину продолжала светло-рыжая шея, такого же цвета грудь, живот и хвост, обрамляла весь этот пейзаж серая шерсть. Она была жесткой с большим количеством мягкого подшерстка, благодаря которому пес казался пышно одетым.
- Так вот ты какой, Тимоха! – заулыбалась Дашутка, - Ну, здравствуй!
Пес, как будто поняв, что ему сказали, поднял лапу для приветствия.

 Следующим вечером мужчины засобирались на рыбалку.
- Ой, а можно и я с вами? – спросила Дашутка.
- Мы с ночевкой. Не боишься? – буркнул дядя Толя.
- Не боюсь, - слукавила девочка.
- Тогда по рукам! – улыбнулся дядя Женя.
- Надень  кофту и куртку! – крикнула из другой комнаты бабушка Шура, - погода маленько испортилась, на улице ветер, и дождь моросит.

Пока шли до озера, Дашутка, почему-то, усиленно пыталась запомнить  дорогу. Справа от нее, весело помахивая хвостом, бежал Тимоха. Когда дошли до места,  вокруг уже смеркалось. Где-то ухнуло, и раздался скрип дерева.  «Господи! Жутко то - как!» - подумалось Дашутке, и сразу захотелось быть у бабы Мани в избе, греться о тепло печки и пить горячий чай , заедая пирожками.
- Ну, что стоишь? Прыгай в лодку! – удивленно крикнул дядя Женя.
«Ой, страшно!..»
- А глубина здесь большая?
- Достаточная, - пробурчал в стиле дяди Толи Петр.
Дашутка, вдруг, резко вспомнила, что не умеет плавать, и пролепетала:
- Простите меня, но я все-таки останусь.
- Тьфу ты!- сплюнул сердито дядя Толя, - Дорогу хоть помнишь назад?
- Помню. – Храбро ответила девочка, - Вы не волнуйтесь!

… Она стояла на берегу озера и слушала удаляющийся плеск весел, затем повернулась, чтобы идти обратно и отчетливо поняла, что не помнит куда идти.…
… Моросил дождь, шумел ветер, вокруг уже темнело, и Дашутка заплакала.
- Вав! – раздался возмущенный лай.
- Ой, Тимошенька! Ты дорогу помнишь к дому?
- Вав! – утвердительно гавкнул пес и уткнулся  успокаивающе в ладонь девочки носом.
- Тогда веди!

Пес бежит – Дашутка следом, он по лесу – она не отстает. «Ура! Вот и знакомый дом!»
- Бог ты мой! Где тебя носило, что в грязи вся до ушей? – всплеснула руками бабушка Шура.
- Бабуленька-а-а-а! – завыла Дашутка, - я боялась от Тимохи отстать, а он дорогу не выбира-а-а-л!
- А что на рыбалку то не пошла?
- Забоя-я-я-я-лась!
-  Ты, внученька, иди пока отнеси Тимохе что-нибудь, - негромко сказала баба Маня, - а я пока чай поставлю, да пирожки разогрею.
Дашутка вышла во двор. Пес не заставил себя ждать и подбежал к ней.
- Спасибо, Тимоха! – прошептала девочка, протягивая ему сахарную косточку и потрепав шерсть на его спине.
Он, как всегда, уткнулся носом ей в ладонь, затем, высунув язык, довольно улыбнулся и, как показалось Дашутке, подмигнул: «Где наша не пропадала!», - аккуратно взял из ее рук кость и побрел в конуру.