Дошёл

«Завтра будет поздно. Ладно, допью эту бутылку и пойду. Пойду сразу. Пойду. Надо идти. Всё». Он сидел во дворе старой выцветшей двухэтажной хрущёбы на старых сгнивших досках и пил с мужиками пиво. Зеркала его будущего окружали его. Посиневшие лица, трясущиеся руки, пустые осоловевшие глаза, заплетающиеся языки, бессмысленные разговоры ни про что. Он видел свой конец, ещё несколько лет и он станет ими. Он будет один из них – от стакана до стакана. «Всё, надо идти». Отставив в сторонку допитую бутылку, он встал:
- Всё мужики, бывайте!
- Погодь, мы жжж эщо не даапили, вооон в сумке скоко.
- Не, пора.
И каким был: в рваной старой футболке, в шортах, обляпанных краской, в домашних стёсанных тапочках, небритый и немытый - он зашагал в сторону центрального храма этого маленького провинциального городка, благо идти было пять минут. На пороге храма его встретили не спешившие, о чём-то судачившие прихожане. В основном старушки. Несколько набожных ревнителец обступили его с криками неодобрения и возмущения и закрыли ему проход внутрь. А он стоял и с недоумением и жалостью смотрел сверху на этих маленьких старушек – «Чего же им надо, почему они так рассержены, злобны, аж слюни брызгают. Странно, а я думал здесь смирение и кротость». На шум вышел батюшка.
- Вы ко мне? - Обратился он к странному, небритому, плохо одетому, с пивным амбре человеку неопределённого возраста, с пробивающейся на бороде и висках сединах.
- К вам. - Спокойно ответил мужчина.- Креститься надумал.
Батюшка, взяв его под руку, увёл внутрь храма, подальше от возмущающихся старушек, туда внутрь, куда не пускают прихожан, туда за алтарь и, посадив на скамеечку, сказал:
- Посидите здесь пять минут.
И сам ринулся к старушкам успокаивать их, уговаривать. Одна самая бойкая и горластая, дальняя родственница, третья вода на киселе, этого странного мужика, разрывалась:
- Да как же это можно? В таком виде! Да ещё пивом воняет! Да гнать его в три шеи из храма!
Потом её крик стал тише, тише и затих вдалеке.
А мужчина, медленно оглядевшись вокруг, встал и пошёл не торопясь - разглядывать иконы, престол, фрески. Подойдя к одной старой почерневшей от времени иконе,  где было изображено много святых, он остановился. Погладил рукой икону. Лбом прикоснулся к ней и застыл – «Я вернулся Домой. Здравствуйте родные…»
Из этого состояния его вывел шум, приближающихся шагов, батюшки.
- Батюшка, мне и моей семье надо завтра креститься.
- Да?- неуверенно произнёс батюшка, несколько помедлив, как бы что-то взвешивая, - Ну, хорошо, завтра, так завтра. Приходите в … часов. И – как бы замявшись – приведите себя в надлежащий вид.
- Да, конечно.

(Три дня старушка бегала по маленькому городу, разнося страшную весть о пьяном нахале, поправшим святую церковь. Три дня город узнавал всё новые и новые подробности этой возмутительной истории. Три дня старушка находила благодарных слушателей, которые вторили ей, вздыхали вместе с ней, всплескивали руками, возмущались.
На четвёртый день старушка онемела – инсульт разбил её напрочь. Несколько месяцев она лежала, потом потихоньку оклемалась, восстановилась, начала ходить, что-то по дому делать – но разговаривать она больше не смогла.)