В таверне Сварливый пень

Таверна «Сварливый пень» была прямо передо мной. В нашем пригороде вообще полно всяческих «таверн». Есть среди них и щегольские, каждая со своей изюминкой, с пикантной деталью, но эта была довольно заурядна и принадлежала к числу всех остальных, вполне обыкновенных таверн, в коих ежедневно тысячи людей отсиживают свои мягкие места.

И всё бы хорошо, однако по удивительному стечению обстоятельств эта таверна стала уникальной, по крайней мере, в нашем пригороде. Дело в том, что все сварливые пни из близлежащих мест чудесным образом стягивались сюда - таверна стала их злачным местом, – любого из них можно было отыскать тут наверняка, зная точные день и время его посещений. Что тянуло их сюда? Возможно, загадочное лицо молчаливого бармена смешанной национальности, но, вне всякого сомнения, не без мексиканской нотки, а, может, что-то другое, неподвластное моему пониманию.

Зачем я оказался здесь? Нет, я не входил в число завсегдатаев таверны, мне просто нужен был один из них, который, к сожалению или к счастью, являлся одним из моих знакомых. Он сообщил мне установленный час, и вот – я внутри.

Интерьер «Сварливого пня» всегда убивал меня своей изысканностью. В интимном полумраке небольшого помещения отблёскивали деревянные лакированные столы, а неизменный бармен бесшумно сновал туда-сюда, оставляя за собой едва уловимый аромат дешёвого одеколона; пахло корицей, а бесцветная, но спокойная музыка на заднем фоне навевала сон.

Атмосфера таверны совсем не вязалась с названием, красовавшимся на повидавшей виды вывеской над входом, в чём до сих пор я не перестаю подозревать умело спланированный рекламный ход.

***

Вечер пятницы всегда становился для таверны наиболее прибыльным временем, так как в эти часы зал был набит людьми – над столами стояли оживлённые разговоры присутствовавших, а насквозь прокуренный воздух медленно колыхался в голубоватом свете ламп.

Но сегодня был понедельник.

Когда я вошёл, было занято всего два стола: за одним в молчании скучали двое небритых джентльменов в поношенных шляпах, а за другим кто-то мерно храпел, подложив под голову руку. Бармен поприветствовал меня кивком головы - я энергично помахал в ответ. Заприметив уютный столик в самом дальнем углу таверны и удобно усевшись за ним, я взглянул на часы. Мой приятель не опаздывал – у него ещё было три минуты. И действительно, он пришёл вовремя, как я и предполагал.

За то время, что я не видел Мэрилина, внешне он практически не изменился, лишь, может быть, больше морщин появилось на его лице, а волосы значительнее схватились сединой. В свои тридцать восемь Мэрилин кое-что нажил: дом, сад, автомобиль, обзавёлся женой, двумя детьми и собакой.. Возможно, для кого-то это и есть идеал достигнутого, но, конечно, не для меня.
Два года назад мы сидели с ним, как сейчас помню, здесь же, в «Сварливом пне», за соседним столом, и он ещё заявил тогда, что съел бы пирога с мясом, или мяса с пирогом, или пирога без мяса, или мяса без пирога, так как страшно голоден. Потом он замолчал и стал внимательно наблюдать за барменом, разносившим посетителям пиво, а затем вдруг принялся рассуждать, как далеко тот пойдёт.

И вот, теперь он, ссутулившись, с мрачной физиономией сидит подле меня и лениво водит из стороны в сторону воспалённым взглядом, даже не утруждая себя поворачивать голову, и как будто бы не замечает всё того же вековечного бармена, живущего, похоже, общую со своим заведением жизнь. Да, многое меняет время…

Но даже время не способно изменить характер, внутренний склад Мэрилина, как нельзя лучше отвечающий названию таверны, в какую он захаживал после работы выпить пива да покудахтать с товарищами по несчастью. Не только яблочко от яблони недалеко падает, но и яблоня вырастает там, где упало яблочко.

- … а жена мне и говорит: «Где ты, мол, шляешься вечно и вообще достал ты меня своими выходками! Бросит детей и уйдёт. Что за человек? Ищи его потом повсюду!» - оказывается, Мэрилин уже что-то рассказывал мне. – А мне эти истерики, сам понимаешь, уже во где – по самое горло! – ему всегда всё «по самое горло».
- Короче, тихий ужас. – грустно и с досадой закончил Мэрилин.

Он пил пиво и на него было жалко смотреть.

- Надеюсь, ты пришёл ко мне по делу, - наконец обратился он ко мне, - а то трезвонишь по всякому нелепому поводу, - и это притом, что я позвонил ему впервые за последние лет пять.

Я сделал неопределённый жест рукой, который, по-видимому, должен был означать: «да, по делу».

- Ну, выкладывай. – уныло вздохнул Мэрилин.
- Помнится, у тебя были связи в правительстве. – потирая руки, начал я.
- Если для тебя друзья – лишь связи, то могу только посочувствовать тебе. - грубо перебил Мэрилин.
- Да нет, ты не понял. Дело в том, что я…
- Дело в том, что тебе безразлично всё, что не касается твоих личных интересов. Вот в чём дело!

Трудно говорить, когда слышат только себя.

- Да причём тут… Как ты не можешь понять…
- Я не могу? Я могу понять больше, чем ты можешь себе вообразить!
- … не можешь понять, что кроме тебя мне не к кому обратиться! – теряя терпение закончил я. «Было бы к кому, чёрта с два я бы тебе позвонил», - пронеслось у меня в голове.
- И? – сердито бросил Мэрилин.
- И вот! Мне надо бы провернуть одно дельце. Ты знаешь, я занялся бизнесом.
- Бизнесом! Лучше б работал, больше толку было бы. – проворчал он.
- Ну? Так ты можешь помочь?
- Чем?
- Контактами! У тебя остались контакты в правительстве? – начал нервничать я.
- Контакты? – задумался Мэрилин. – Вряд ли, столько времени прошло… Нет, точно не осталось. – уверенно заключил он.
- Ну как же… - разочарованно протянул я. - Как же можно терять такие связи? Эх ты…
- Хе, много ты понимаешь в жизни, - недовольно крякнул Мэрилин.
- Да уж побольше твоего! – неожиданно сорвался я. – То, что ты на несколько лет старше меня, - ничто по сравнению с высшим образованием, которого у тебя нет!

Он зарделся и оскорблено фыркнул. Видно, я больно задел его.

- Наличие высшего образования ещё не говорит о понимании жизни. – звенящим голосом вполне резонно отозвался Мэрилин, чем, в свою очередь, задел меня.
- Да ты и школу-то едва-едва закончил. – язвительно парировал я.
- Понеслось! – вдруг взвился он. – Давай, обижай, поноси меня!
- Ты первый начал. – процедил я, резко вскочив со стула.
- Я?! Да пошёл ты к чёрту! – взорвался Мэрилин. – Чтобы я ещё раз… Дождёшься ты от меня, как же! Видал я тебя в гробу с твоими идеями. – он демонстративно отвернулся.

Спавший посетитель проснулся окончательно и, нецензурно бранясь, потребовал, чтобы мы вели себя потише. Возникший на горизонте бармен подавал нам предупредительные знаки. Я тоже знаками показал ему, что, мол, всё в порядке и волноваться не стоит. Затем я как мог извинился перед разбуженным посетителем и сел на место. «Хорошо ещё, что в таверне больше никого», - с облегчением подумал я.

Действительно, небритых джентльменов уже не было и оставались только мы с Мэрилином, бармен и разбуженный посетитель, который, толком ещё не проснувшись, поднялся и, пошатываясь, направился к выходу, необыкновенно раздосадованный тем, что ему так и не дали нормально поспать.

- Всего. – буркнул я и стремительным шагом вышел из таверны, махнув бармену на прощанье рукой.

На улице было чудесно. Палящее солнце скрылось за тучами, предоставив лёгкому щекочущему ветерку обдувать моё разгорячённое лицо.

Я жадно вдыхал свежий вечерний воздух, удаляясь прочь от «Сварливого пня», оставленного мной на растерзание самому  себе.