Один

Один.

Ветер дул с востока, когда в моё открытое окно занесло какое-то семечко необычной формы, а я не заметил и продолжал разбирать мир на кусочки, чтобы сложить его более удачным образом. За окном шёл дождь, и книги в комнате набухали, как почки деревьев перед раскрытием, но их никто не раскрывал уже долгое время. На книгах нарастали кольца, как на спилах деревьев, я смотрел в души людей и видел рассвет.
Я сбежал загород в поле под нарастающий стрекот насекомых. Небо в тот день дарило бесконечность своей высью. Одной пронзённой солнцем бесконечности иногда достаточно, чтобы вспомнить, что мир неделим, и тогда все кирпичики мировоззрения начинают набухать и лопаться, прорастая листьями нераскрытых книг в моей комнате. И я ощущал единство, но вдруг мимо меня прошуршали две степные гадюки, вьющиеся спиралью, и мир опять резко разделился на противоположности, и поле стало быстро удаляться, пока я не достиг дороги. Я быстро осознал потерянное единство и страшно захотел его вернуть. Наверное, в этот момент и проросло то семя в моей комнате, молодым побегом раздвигая страницы в разные стороны, прорастая сквозь книги, вбирая мудрость закольцованных лет и стремясь увидеть солнце, которым было насквозь прошито небо над полем, которое я видел перед собой. Поле показало мне, что оно тоже живёт, я же испугался и выпал из него на дорогу. На дороге полю смерть и начало.
Для каждой полёвки, что побежит ночью через дорогу эта полоса станет переходом в мир иной, ибо там, словно тысячи Харонов, сидят неясыти и караулят добычу. Дорога вилась, словно степная гадюка, словно Стикс между полем и человеком. Я шёл домой с добычей знания, как кот, поймавший мышь.
Утром я проснулся от звуков канонады и уже морально приготовился к обороне, когда оказалось, что это всего лишь гром, который в поле приобретает необыкновенную силу и, разгоняясь, обрушивается на деревенские домишки. От каждой молнии дом просвечивало, как рентгеном, по крыше резко забила жесткая дробь, и звук, пронизывающий до пяток, встряс весь дом, казалось, от фундамента до черепицы. Мы побежали на улицу ловить воду. Это было похоже на мощный душ, который был в каждой точке улицы, который был повсюду, который брал за душу, в то время, как озоновый воздух можно было просто выжимать и вешать на верёвку сушиться. Удушающий радостью душ.
Тогда-то я и схватил дорожную сумку и пошёл на прогулку по дороге полной радостных луж и отраженного неба. Тогда я думал, что у моего внезапного путешествия нет плана, что оно неожиданно, как порыв полуденного ветра, но ведь я ни разу не читал всех проросших книг в моей комнате.
На окраине деревни я встретил знакомых, перекинулся парой слов о дожде, теперь ожидались грибы, это всегда воодушевляло местных жителей. Я спустился вниз по оврагу и добрался до реки. Нескончаемое течение воды – это зрелище, которое не может не приковать взгляд человека. Ведь в каждый момент мы видим всё ту же реку, но вода следующей секунды уже имеет другую историю, а та, что мы видели только что, уже исчезла за поворотом. Река постоянна в своей ежесекундной перемене. И в этом она похожа на мир.
Здесь было достаточно мелко, несмотря на прошёдший дождь. Закатав штаны до колена, босиком я перешёл течение и оглянулся. Массивные тучи уходили с неба, оставляя его птицам и солнцу, день обещал быть жарким. Я забрался на ветку дерева, что опускалось над рекой, и смотрел вниз. Течение подхватывало солнечные блики и уносило мои мысли вдаль. Я слышал журчание впадающего родника, из которого мы всегда пили воду. Трудно представить себе что-либо более свежее, чем та вода…
-Брат! Что ты там делаешь на дереве?
-Отдыхаю, сестрёнок, для того мы сюда и приехали.
-Это точно, - она пришла за водой. Набрала немного и как брызнет! Пришлось быстро слезать с дерева, чтобы дать достойный отпор у реки. Через пятнадцать минут мерцающих брызг, чуть мокрые и удовлетворённые мы разошлись по разным берегам.
-Я вернусь к обеду.
-Хорошо, брат! Удачи.
 Я пошёл по тропе, по которой деревенские с самого утра бегут за грибами после ночного дождя, чтобы опередить соседей в этом виде спорта. Грибы измеряются вёдрами, меньше двух – значит, просыпался зря. Тогда же было ещё рано, и тихая тропа по полю вела меня к лесу.
Мы все одно целое. Все проявления жизни от семечка дерева необычной формы, до человека, который зарылся в городских делах, и дерево, и облако, и река, и земля под ногами – всё это едино в невообразимой сути вещей. Я шёл и пытался понять это. Трава, которая прорывается сквозь землю и развевается на ветру – это же жизненная сила, которая бьёт фонтаном и приобретает видимые формы. Я бросил сумку в траву и лёг, чтобы увидеть небо. Солнце уже вступило в свои права, и трава совсем просохла, хотя земля ещё была пропитана влагой. Множество насекомых проносились в воздухе, они показывали, что жизнь природы идёт своим порядком, а я гость, что пришёл посмотреть.
Тогда-то я и спросил у природы урока. Мне казалось, что я уже был полон сил и очень хотел чему-нибудь научиться.
(9 сентября 2008 г)