Кочерга и Ухват

Северный ветер растрепал серебряные наряды молодых сосенок, свалив мягкой шапкой снег на голову пробегавшей ушастой белке. «Ой!», - вздрогнула белка и проскользнула рыжей тенью среди темного простора крылатой ночи в норку, затворив плотно за собой дверцу.
А метель бушевала. Мягкий лунный свет проскальзывал тонкими нитями меж раскидистых еловых лапок и длинных сучьев спящих деревьев. Где-то высоко-высоко над холодной землей тысячи звезд сплетали свой таинственный узор на бархатном ночном полотне.
Зима стояла в самом разгаре. Тишина. Где-то над величественными кронами земных великанов показался дым, тянущийся к небу, к звездам, к безграничным просторам Вселенной. Это старый лесничий затопил печь, прогревает остывшие бревна. Маленькие окошки теплым взглядом смотрели на лес, входная дверь тихо поскрипывала при каждом порыве ветра, о чем-то пела вместе с метелью.
- Ну и погодка, - прохрипел старик, посмотрев в узорчатое окно. – Давно Метелюшка так не резвилась. Но ничего, и она обретет покой, - сказал и побрел подбросить дровишек да горшочек с кашей поставить томиться.
Печка же была красивая, выбеленная, любой бы позавидовал такой. А рядом с ней стояли Кочерга да Ухват, поджидавший горячую кашу. Кочерга, скромно стоявшая в углу, приклонила свой стан к теплым кирпичам печи, и так ей стало хорошо, что не заметила, как сладко задремала. Лишь Ухват, стоявший рядом, гордо выпячивался вперед, отстраняясь от печи, мол, я и сам могу себя согреть, да поглядывал искоса на Кочергу.
- Не спи, замерзнешь, - съязвил Ухват.
Кочерга приоткрыла глаза, взглянула мельком и опять уступила место дреме.
- Вот ты, Кочерга, уже сколько лет стоишь в углу, а толку? Старик забыл про тебя уже давно, кинул в угол, а ты всё надеждами и мечтами себя кормишь.
- Не забыл, - тихо прошептала Кочерга, не открывая глаз, дабы никто не видел, как дрогнули её веки.
- Забыл, забыл! Ты только взгляни на себя! А вот я… Я красив, стройный, грациозен и, между прочим, посмотри на плавные изгибы, деревянную ручку. Такого заметят везде.
- Ну и пусть. Каждому свой час на этой земле. Если мой час прошел, я благодарна старику и затепло, и за уют, и за внимание – за всё.
Но Ухват лишь фыркнул:
- Ты всё об одном да об одном. Согласись, ты уже не та, миновали твои годы расцвета, настала Эра Ухватов. Подумай сама, только Кочерги могут стоять в пыльном углу.
Но Кочерга лишь промолчала, закрыла глаза и прислушалась к печальной песне метели. «Может, Ухват и прав», - подумала она, а слезы тут же навернулись на глаза. Кочерга зажмурилась и прислушалась к печальной песне метели.
Тут старик вспомнил о каше и потянулся за горячим горшочком, поставив Ухват не на привычное место, а в угол к Кочерге. «Теперь и ты со мной в пыльном углу», - улыбнулась про себя соседка. А затем старик потянулся к Кочерге, поворошил угли, дабы тепло ещё грело души, и оставил её у самой печи на видном месте.
Метель выла за окном в ночи, убаюкивая лес. Спал старик, спала Кочерга, и лишь Ухват кипел от злобы в пыльном углу.