Начинался дождик...

   Первые молнии этого года застали меня ночью. Я не мог уснуть: после ночной смены проспал до половины третьего дня. Я лежал с открытыми глазами, с пустой башкой, всматривался в сумрак комнаты и слушал ветер за окном, волнами накатывающий на кроны деревьев.

   Пару раз в глазах еле заметно вспыхнуло. Сперва подумал от усталости: слишком долго созерцаю тень. Но потом перевернулся на живот и уставился в окно.

   Оранжевый кружочек фонарного столба выглядывал из-за уснувших на подоконнике цветов, раскрашивал тёплым мутным светом грязное стекло. Виднелись только очертания дома напротив, почти слившиеся с кусочком неба, да пара жёлтых квадратиков окон на верхних этажах.

   Изредка вспыхивали молнии. Они мерцали где-то далеко, небо почти не озарялось. Зато серебро ложилось на стену дома, отражаясь на плитке и карнизах. Дом на мгновение выпадал из заоконного мрака, заглушал собой даже свет фонаря, но вновь сливался с тучами.

   Ветер всё лениво гонял по двору, деревья сонно шуршали. Тикали молнии, беззвучные, далёкие, после каждого визита награждая меня мурашками.

   Не знаю, откуда этот страх. Ночь, городская тишина, ветер, утонувшая в мутном рыхлом молчании комната, я один. Нет, я знаю, что за стенкой – брат, мама, папа, собака, что этажами выше целая куча народа, но в секунды власти молний сознание с упёртостью дегенерата твердило о полном моём одиночестве.

   Вспышка, озноб… Вспышка, скачок сердца… Долгая, двойная – перехватило дыхание… Хочется зарыться с головой под одеяло, зажмуриться и напевать дурацкую попсовую песенку… И в то же время – лежать, обняв подушку, и смотреть в окно, расширяя глаза, ловя серебро, ожидая что-то увидеть в комнате в миг озарения бледным мертвенным блеском…

   Волна ветра и кроны затихли, по двору эхом проскакал пьяный смех… Яркая вспышка, ослепившая окна дома напротив… И грянул гром. Не взрыв, а тихое злобное ворчание прокатилось по небу.

   И секунду спустя обрушилось небо океаном, смывая всё – и смех, и машины, и ветер; янтарным туманом заволокло фонарь и стены. И вспышки, отталкиваясь от капли к капле, теперь озаряли всю комнату, отражая все линии и плоскости, словно молнии били из потолка.

   И монотонный давящий гул повис в ушах, нажимая на мой страх с удвоенной силой.

   Вспышка за вспышкой, гром матерится, посылая куда подальше всех и вся!.. А я глубоко дышу и глаз не свожу с водопада заоконья…

   Вдруг краем глаза замечаю что-то, чего не было в комнате: какие-то новые плавные линии. Сейчас стало совсем светло от низвергающегося с неба потопа, но в миг выстрела молнии объём комнаты наполнялся ещё большей белизной, и в эти мгновения чётко вспыхивали зависшие под потолком два призрачных очертания… Две головы с провалами глазниц, носами и линиями губ… Два парящих в секунды серебра взгляда пронзали меня…

   Оцепенение и лихорадка… Холод, сжавшийся в груди.

   Вспышка, иглой проткнувшая висок, и взгляды, обжегшие щёки.

-- Ты не должен был нас увидеть, - прокатилось по комнате, сливаясь с яростью лютого грома.

-- Почему ты не спишь? – подхватил новый приступ грозы.

   Вспышка за вспышкой, взгляды душили, океан за окном рвал перепонки…

-- Нас никто не должен видеть!

-- Мы не любим случайных свидетелей!

   Взрыв, ещё один, кровать содрогнулась, в шуме ливня – жалобный стон. Ветер в моей комнате затрещал на книжных полках, зашелестел в разбросанных вещах.

-- Ты боишься? Смешно… - раскатился гром под потолком.

   И череп раскололся надвое, в глазах вспыхнула и зависла ехидная молния, завопило подыхающее под тяжестью небесного урагана существо, и…

-- Не бойся, мы сейчас уйдём. Мы же просто смотрим, наблюдаем. Вы, люди, такие странные и смешные. Вы такие ещё беззащитные.

   И я замер.

   Я остался один.

   Шум дождя умерил пыл и стал нуден и тосклив. Молнии сбавили сияние, вернулись в заоконье, заглядывая, как и положено, краешками своих бледных плащей. И гром, выпустив пар, разругав с горяча мир, проплывавший под ним, затухал где-то над лесом.

   Я судорожно выдохнул, провёл глазами по комнате, милой, родной, знакомой до последней чёрточки, и поспешно сомкнул веки… Сердце всё ещё билось с силой, но сон уже уносил…