Экзотические Танцы. Глава 24

  - Твоя система глобального позиционирования, котя, совсем не так идеальна, как ты её рекламировал. Промахнулись на три километра. – Регина с котом на руках зависла в левитации над верхушками деревьев парка.
   - Ты не ввела тысячные доли координат - вот и промахнулась. Чему только в школе учили?
   - Предупреждать надо. А то замуровались бы в стену какой-нибудь высотки.
   - Ничего страшного. Удивили бы недоумённых потомков – Нефертити с крылатым котом под мышкой! О нас бы песни сложили или сказки. Вошли бы в историю как нерасшифрованный артефакт.
   - Ага, как Наина и Голова у Пушкина.
   - Пушкин был великим правдолюбцем. И я там у него налево по цепи хожу и сказки говорю. И тридцать три богатыря нам бы сейчас ох как пригодились. Если бы не пагубная страсть к картам и красивым женщинам, быть бы ему среди посвящённых.
   - Поплыли домой что-ли. Тебе придётся в форточку пролезть и открыть балконную дверь, я ключ от квартиры забыла впопыхах.
   - А через стену просочиться, как американскому привидению, слабо?
   - Зачем мне через стену? Ещё кишки на арматуру намотаю…
   - Аккуратнее надо, неспеша.
   - Не знаю, прямо. Какие-нибудь особые указания перед подвигом просачивания, наставник?
   - Футы-нуты, опять на указания напрашиваешься! Эксперементируй, проявляй инициативу!
   - Ну, Шаолинчик, ну подсказочку!
   - На моё безграничное к тебе расположение уповаешь, гимназистка! Я ведь не вечен, помереть могу случайно.
   - Типун тебе на язык! Я тебе помру! Пока вселенную передо мной не откроешь, и думать не смей!
   - Эгоистично мыслите, товарищ! Нет чтобы глубоко опечалиться возможной гибелью соратника, капнуть революционной слезой на вздыбленную холку…
   Регина подошла к лобби продрогшей, маленькое тельце Шаолиня почти не согревало. Через стену сочиться не хотелось, поэтому она позвонила Нэнси и, вложив максимум обаяния в дрожащие голосовые связки, попросила её открыть квартиру “пожарным” ключом.
  - А к вам наведывался ваш кузен, милочка. Без формы он ещё интереснее – прямо-таки гипнотезирует своими глазищами.
  - Он был один или с приятелями?
  - Ах да, его сопровождали двое с отрешёнными лицами. Постойте-ка. Как я раньше не сообразила!? Очень они были похожи на военных, которые арестовывали вашего друга. Не за вами ли они приходили?
   Регина насторожилась – слишком уж всё становилось очевидным. Даже для простушки Нэнси. Пора петь песенку!
   Нэнси открыла дверь Регининой квартиры а ахнула. Беспорядок был сотворён ужасающий. Правда, ни мебель, ни посуда от обыска не пострадали, но сахар, соль, мука, крупы, макароны составляли единую благоухающую пряностями смесь, будто распылённую воздуходувкой ровным слоем по всей квартире. Стулья и стол лежали на боку, кушетка вверх днищем загромождала середину комнаты.
   - Вот такой у меня кузен, Нэнси! А вы песенку про него слышали?
               
             У кота-котовича,
             Рыжего поповича,
             Коготки как сабельки,
             Зубки, ох, не слабеньки!

                Он летает в облаках
                На пружинистых крылах,
                Хочет Нэнси, лапочку,
                Загрести в охапочку!

   Нэнси глуповато захихикала, подняла над головой пухленькие ручки и начала было притоптывать в такт песенке. Но Регина настойчиво подтолкнула её к двери и строго, приказала:
   - Ты всё забыла про моего лётчика-кузена и про устроенный им беспорядок. Сейчас ты спустишься в офис, повесишь на место ключ от моей квартиры и очнёшься.
   Комендантша послушно вышла из квартиры и нажала кнопку лифта. Не успела за ней закрыться дверь как зазвонил телефон. Голосок Лейлы был взволнованным:
   - Как хорошо, что застала тебя, Регина! Крис вернулся с раскопок и просил тебе передать, что будет на месте вовремя, как вы с ним договорились. Только я думаю, что раскопки – это конспиративная легенда, правда? И врядли он сумеет прийти на встречу. Его скорее всего захватили вражеские спецслужбы. Представляешь, пятеро матёрых вояк, а он всех перехитрил - с балкона на балкон и в парк. Его не убъют?
   - Что ты, что ты, Лейла! Это, наверное, у них тренировка такая. Выдам тебе секрет, он сейчас обучается в элитной школе спецназа. Скоро вернётся, не волнуйся.
   - Разговор у них был больше похож на реальное противостояние, чем на тренировку.
   - Всё будет хорошо, я завтра к тебе зайду, и мы обо всём пошепчемся. Ты только родителей не разволнуй, пусть пока думают, что он на раскопках.
   - Ты правда придёшь? И кота принесёшь? Он у меня пальцы на ногах расшевелил, гениальный кот!
   - И о коте поговорим, ты только не преувеличивай его роли, он просто пробудил в тебе спящие восстановительные силы.
   - Попроси его, пожалуйста, пусть получше их пробудит, мне очень больно шевелиться.
   - Улыбайся, когда больно. Боль – признак выздоравления. Радуйся ей и превознемогай.
   - Ты только не говори родителям, что мне больно. Они думают, что я потею от усилий, а у меня весь позвоночник стреляет…
   - Простреливает позвоночник? А это идея! Я поговорю в понедельник со знакомым эскулапом, очень умный дядька и истинный врачеватель. Ты начала путь к выздоравлению, поверь мне!
   - И снова буду ходить?
   - И прыгать, и танцевать!
   - Не надо, Регина, танцевать, мне будет хорошо, если просто ходить. Это же невероятное счастье – подняться самой с постели и дойти до кухни или туалета!
   - Обещаю, будешь танцевать. И боль твоя постепенно уйдёт, будто её и не было.
   - Не обещай слишком многого. Лучше кота принеси.
   - Хорошо-хорошо! Мне пора, сестрёнка. Будь умницей, не плачь по ночам.
   - Теперь не буду. Когда вы с Крисом, наконец, поженитесь? Хочу быть твоей близкой родственницей.
   - Поженимся когда-нибудь, куда спешить? Других дел невпроворот. Ну, чао, родственница, целую и отключаюсь.
   Регина положила трубку, в горле от разговора с Лейлой першило. Шаолинь сидел на перевёрнутой кушетке нахмурившись:
   - Не нравится мне всё это. На лейтенанта не похоже. А у нас всё ещё нет плана на сегодняшний вечер, я голоден, в квартире мучной переворот, а ты полчаса висишь на телефоне.
   - Вам привет от крестницы, маэстро!
   - Тем не менее говядину придётся обжарить, она выгдядит какой-то несвежей. Промой её, пожалуйста, и поменьше растительного масла!
   - Я, пожалуй, присоединюсь к вашему пищеварению. Проголодалась как волк, пардон, как кот.

   - Уж не надеешься ли ты набить мне морду, Шаолинь? - телепатировал лейтенант окрест, надеясь попасть на волну Шаолиня. Чёрный кроссовер стоял на паркинге ночного клуба “Лучи”.
   Неожиданно тот отозвался совсем рядом:
   - Ещё как надеюсь, Рыжий! Вот сижу на крыше твоего кроссовера и весь изнадеялся.
   - Залазь сюда, чего на ветру мёрзнуть. Не чужие, чай. Мне эта ситуация совсем перестала нравиться.
   - А ты выключи гравитационные присоски, мы не обниматься сюда прибыли.
   - Боишься ноу-хау? Ладно, отключи, - приказал лейтенант водителю.
   Шаолинь тут же просочился сквозь крышу и плюхнулся на заднее сидение рядом с предводителем иезуитства:
   - Мне тоже не всё нравится. Моя подопечная убеждена в агрессивности твоих спецслужб. У неё в квартире сегодня опять был устроен показательный погромчик.
   - Уж не на меня ли она грешит?
   - Но ведь был прецендент, не правда ли? Да и комендантша показала на кузена-летчика. Правда, детали произведённого беспорядка странные, будто роботы работали, а не твои красавцы. Да и запах…
   - Меня и моих ребят там не было. Значит…
   - Вот именно, значит. Альтернатива тебе – только серые.
   - Не только, - Рыжий многозначительно сощурился. – Где Регина хранит артефакты?
   - Серьги постоянно при ней. Перстень, от греха подальше, я ей посоветовал хранить в банковской ячейке.
   - И согрешил, ох как согрешил! Все банки под этими. Понимаешь, все! Вскрыть ячейку для них-раз плюнуть.
   - А как же правительства и прочее жульё?
   - Насмешил! Я говорю о реальном контроле. Скорее всего, перстенёчка там уже нет и в помине. Но без Регины он почти не опасен. Значит, ждём охоты на душечку.
   - Что значит “почти”?
   - Могут взломать код с помощью их компьтерных гуру.
   - Ты же не взломал.
   - Ха! Не очень я и старался, да и нет у меня хороших хакеров. Мы же в Канаде живём, а не в Китае и не в России!
   - Не готова девочка к противостоянию. Сырая ещё совсем.
   - И кавалера своего зелёного может серьёзно подставить. Я его на второй уровень спецподготовки заслал, километрах в трёхстах от Торонто.
   - Они и информационное поле заблокировали- ничего не показывает об их намерениях.
   - Как бы они нас с тобой не заблокировали, тогда нашим гуманоидам о двух полушариях совсем туго придётся.
   - Предлагаю временный союз с целью возврата артефакта.
   - Да мы с тобой, Шаолинь, уже давно в одну дуду дудим, только с разных концов.
   - Цели у нас разные…
   - Опять ты о мировозрении. Забудь о нём, допусти, что его вообще не существует. Я же забыл.
   - Ничего ты не забыл! Сидишь на трёх стульях, всё власти тебе мало.
   - Кому-то нужно на них сидеть. Ты же не желаешь поддерживать балланс. Лапы боишься запачкать.
   - Замяли, ничего я не боюсь. Что сейчас делать будем?
   - Наблюдать. Пока только наблюдать. Чует моё сердце, они здесь должны появиться. Очень для них удобная ситуация вокруг танцевального ажиотажа.
   - Успокаивает, что с серыми они не в дружбе.
   - Ни с серыми, ни с жёлтыми, ни с белыми, ни с нами-шерстяными.
   - Если объединятся с серыми, нам всем каюк. И так-то не знаешь, на что надеяться.
   - Девчонку довоспитай. Она-твоя надежда.
   - Ты же по-дружбе первым шпильки и вставляешь в воспитательный процесс.
   - Ничего, крепче будет в бою…
   На приборной доске автомобиля замигала лампочка и пискнул сигнал тревоги. Лейтенант напрягся:
   - Ты бы, Шаолинь, на крыше этого заведения посидел. Мне спокойнее будет.
   - Посижу, чего уж там. С меня не убудет. Только ты Регину по пустякам не напрягай, ребёнок она ещё в наших замысловатостях.
   - Расчувствовался, старый, будто прощаешься. Помурлыкай ей в ухо от меня, не такой уж я грозный в быту.
   - Предчувствие нехорошее, да и шерсть наэлектризована.
   - Дыбом хочет встать? А ты жилеточку-то сними, от их когтей она всё равно не спасёт.

   Карлос по всосавщейся в кровь кубинской привычке опаздывал к договорённым с Региной половине одиннадцатого Он вышел на конечной станции метро и быстрым шагом направился к “Лучи”. Навстречу то и дело попадались пары и просто группы пешеходов различных возрастов, разочарованных чем-то одним. И это одно было связано с ним и с Региной, с их незабываемым танцем в прошлую субботу. Карлос уже проходил через парковку клуба, когда из Лексуса RX-350 выскочила женщина в дорогом меховом пальто. Приглядевшись, Карлос узнал в ней свою ученицу из класса бальных танцев университета, кажется, профессора в области детского питания и гигиены. Дама преградила ему дорогу и схватила за руку.
- Карлос, умоляю, проведите нас с мужем в зал.
    - А в чём проблема? Зал наверняка наполовину пуст, ведь ещё нет и одиннадцати.
    - Что вы, что вы! Ажиотаж невероятный! От университета удалось забронировать только два столика. Ректор присутствует инкогнито, он ещё не принял решения по поводу скандала в ночь с субботы на воскресенье.
    - Какого скандала? Извините, мы не участвовали ни в каких скандалах.
    - Ах, да не вы! Умудрилась доцент кафедры прикладной математики. Представляете, после погрома в “Лучи” она полуобнаженной вышагивала по улице Йанг и приставала к мужчинам.
    - В каком смысле “приставала”?
    - В прямом! “Трахните меня, пожалуйста, дико, безобразно, больно! Ну, пожалуйста…” От неё шарахались даже охотники за дармовым подростковым мясом. Вы понимаете, о чём я говорю?
   - Не понимаю, а полиция на что?
   - Она шла по тротуару и не нарушала правил дорожного движения. Но после телефонных консультаций с мэром полиция решила прекратить её шествие, ведь это же не парад сексуальных меньшинств, борющихся за свои права. Ну, вы, надеюсь,  понимаете…
   - А если бы их было несколько, ваших преподавательниц, был бы легальный гетеросексуальный парад? Мы, похоже, скоро останемся в меньшинстве…
   - А их и было больше десятка в разных концах города. К счастью, другие женщины не имели отношения к преподаванию в нашем университете. Так вот, когда внушительного телосложения полицейский резиновой дубинкой преградил ей дорогу, она бросилась к нему на шею, выкрикивая: “Наконец-то нашёлся настоящий мужчина с длинной палкой!”
   - Отвезли бы домой, беднягу, и все дела.
   - И она перепугала бы всех соседей? В докладе сопровождавшего её полицейского наряда сказано, что по дороге в участок она клацала зубами поочерёдно то на одного, то на другого полицейского, запрокидывала голову и, будучи в наручниках, отчаянно пыталась обнажить свою грудь зубами и непристойными движениями плеч и талии.
   - Надеюсь, её показали психиатру?
   - В час ночи? Утром она не понимала, как могла очутиться в одиночной камере и не помнила ни одного из порочащий её событий прошедшей ночи.
   - Слава Богу! Надеюсь, полиция не будет вешать на нас чего-нибудь вроде попрания нравственности и разжигания низменных инстинктов в публичном заведении. Хотя, о какой нравственности можно говорить в заведении, созданном для культивирования безнравственности?
   - Карлос, миленький, она сегодня приехала в клуб ещё к закрытым дверям. Ну, вы понимаете, зачем…
   - Честное слово, не понимаю.
   - Ректор провёл срочное совещание комиссии нравов. Я на него не попала. Проведите, умоляю!
   - Хорошо, давайте-ка мы в вашем автомобиле подъедем  к заднему ходу…
   - Что вы? Какой задний ход!? Здание полностью блокировано любопытствующими…
   И тут Карлос увидел приближающегося к нему Василия:
   - На подходе подсекли? Шапочку на уши натяни и ссутулься, иначе фанатки разорвут одежду до трусов на нюхательные сувениры.
   - Василий, сможешь провести мою студентку?
   - Да ты что, парень!? В зале уже не только сидячих, лежачих мест не осталось. Да и фанаты не дадут. Уже организовали комитет справедливости. Всякий входящий проходит через их контрольный пункт.
   - Извините, профессор, ничем не могу помочь. Самому бы выжить в обстоятельствах.
   Но дама проявила настойчивость:
- Василий, Карлос, миленькие…
   Василий намеренно резко её прервал:
   - Леди, лукаёте на экран, в зале вас могут нечаянно трахнуть, а вы, с партнёром. Нехорошо получится.
   - Трахнуть? Как интересно!
   - Если интересно, я могу подослать несколько постоянно неудовлетворённых молодых самцов. Оставьте телефончик.
   - Фу, как вульгарно! Не ожидала от вас, Василий, такого услышать. Это искусство, понимаете? Современное выхолощено. А ведь первобытный танец предназначался прежде всего для массового сексуального помешательства. Карлос, то, что вы делаете – эпохально!
  - Не пугайте меня мной самим, пожалуйста! Веди, Василий!
  - А как же я? - профессорша предприняла последнюю отчаянную попытку расплакавшись.
  - А вы со стороны попытайтесь профессионально проследить происходящее, –категоричным тоном завершил беседу Василий. - Потом напишите статью, или книгу. Только удержите себя от впадения в транс. Вы же не принадлежите южно - африканскому племени Зулусов. Удачи!