Посвящение от ни откуда
Холодный вечер медленно стелил постель длинной северной ночи . Костер души дожигал последний искры . Искры не поднимались в ночь , не уносились в степь вселенной . Они вспыхивали и гасли, падая вниз , оседая серым пеплом вокруг еще недавно пылающего пламени счастья двоих . Двоих , мир которых уходил за край вселенной и пылал пламенем надежд и любви . Жестокий мир жизни , правящий судьбами смертных , вошел в их души черной стеной теней . Где-то там, в мире теней , шла любовь и вера . Здесь в мире образов и тел осталась свобода , давящая удавкой колючей проволоки , остаток души . Души , гонимой холодным ветром жизни , пепел несбывшихся надежд .
Короткая весна двоих , длинной в жизнь , уступила место осени . Осени длинных серых дней , кативших оставшееся ,моё , в никуда . В никуда , где краски черного и белого создают иллюзию графики жизни ни о чём , и ни о тебе . Здесь правит бал третье , бал серого в бесконечном замедленном течении времени . Времени серого ,которое лечит . Нет , оно не лечит , оно давит горло удавкой . Постепенно удавка врастает в тело , и уже привычка стирает грань , затягивая сверху шрамом . В жизни светлым становиться время , когда удавка дарит тебе время не чувствовать её , время когда в семь утра ты садишься за руль ,и до семи вечера . Когда ты переступишь порог и вечер за окном проникает в тебя длинной холодной северной ночью , с которой приходит осень свободы . Свободы в пределах колющего кольца на шее . Отбросив на диван тело , чувствуешь, как медленно оседает пепел костра , образуя каменистое основание кострища . Тяжесть от него бредет по телу , отзываясь комом в горле . В закрытых глазах вспыхивает тяжелый свет свободы одиночества души , он режет глаза вновь и вновь . Нет , ночь не придет , придет опять тяжелое забытьё в серых кошмарах памяти . Памяти прошедшей весны , весны двух душ . Нет , время не лечит . Просто потому , что пустоту не вылечить , к ней можно привыкнуть . Время меняет привычки , и понимаешь черно-белое изображений , это тоже мир . Мир, но только твой , твой и только твой . Где-то там, в памяти, еще храниться память о цвете , но это только память .
Приближения конца рабочей недели ,приходит раньше, чем календарь даты . Выходные дни , два дня , долгих-долгих бесконечно длинных два дня . С такими же длинными серыми ночами . Время , каким же длинным ты бываешь , бесконечным как это декабрьское небо, опустившее на город свой купол .
С середины декабря мир людей переходит на ускоренный ритм жизни . Люди бегут , торопят время в предвкушении счастья . Счастья наступления праздника , единственного и неповторимого в году , наступления Нового Года . Праздника будущих надежд и ярких красок счастья . И только одно то , что где-то все таки есть мир красок , где-то счастье лежит улыбкой на лице прохожих , вселяло надежду как-то пережить эти январские каникулы . Тело само брело уже по протоптанному маршруту ,магазин - три пачки сигарет , магазин – подарки дочери и сыну . Два уже самостоятельных счастья , но все таки моего мира . Мира черно-белых красок , белого снега и черного неба . Медленно , сторонясь общего потока ,бредущее тело искало повод удлинить маршрут , отодвинуть стену одиночества хоть на несколько минут . Но , но холодный разум твердил о глупости затеи и упорно вел в одиночество , там за порогом дома . Дома , который как мог, спасал меня от холода зимы , закрывая душу от ветра пустыни телом хозяйки , хранившимся в каждом его уголке и предмете . И это тепло было теми искрами , дающими жизнь моей душе , в бесконечно пустом пространстве тела .
Диван принял тело на временное хранение . Тело укладывалось , ворочалось, перекатывая душу из угла в угол . Наконец , совместив два неудобства в одно ,тело угомонилось .
Ночь , холодную ночь вдруг разорвало тёплым дыханьем . Краски , краски вспыхнули палитрой неба , неба тонущего в бездонном пространстве двух огромных глаз . Глаза устало смотрели в камеру , камера съехала , зачем , куда ? Ведь вот она , она вся в этом усталом взгляде , пылающем теплом . Теплом женщины , женщины вобравшей в себя всю восточную ночь . Напрасно жду , камера ушла , ушла потому , что стеклу и электроники не дано видеть и объять то , что за гранью . Гранью между образом и миром под названием вселенная , уместившимся в двух огромных глазах .
Северная ночь черной бездной светилась в проеме окна , дым сигареты медленно поднимался по границе окна , растекался и таял, вырываясь на улицу . Где-то в глубине этой бесконечности нежной ,огромной дугой разливались горы . Острые вершины перевернутых гор , под тяжестью уходили, вниз обрамляя занавес . Резкое очертания контуров вершин , расплываясь, поднимались к основанию . Подернутые туманом тающих снегов и ледников они сливались в невесомый занавес . Занавес, глубоко прогнувшись от красоты творения , соединялся , и переходил в верхнюю дугу . Зеркально отражение от нижней удерживало её своей бесконечной невесомостью в черной бездне ночи . И там , в глубине занавеса , в карем ореоле глаз открывалась душа восточной ночи .
Нет , это была еще не та , буйная восточная летняя ночь . Пьянящая запахами и ароматами горных склонов , сбегающих с изумрудных вершин в прохладных потоках рек . Ночь приносящая теплую прохладу , укутывающую и уносящую тебя из дневного зноя бытия , в бесконечный и прекрасный , бушующий красками мир любви . Но этой ночью ей еще только предстояло стать .
Сейчас , в этой ночи , еще только зарождались эти краски , они были бледными и усталыми . Весенняя ночь, бродившая в ней , носила её в бесконечном диком танце среди искрящихся под Луной , холодных заснеженных вершин . Бросала в дикий неистовый полет над изумрудными ледниками . Кружила танго над рубиновыми полями цветов , зажатых в долинах среди горных хребтов . В этом бесконечном урагане страстей весенней ночи она любовалась собой и сжигала холодным ветром души . Дни весеннего равноденствия укоротили время её буйства над миром душ . А с ними пришла и усталость от бегущего танца с холодными искрами звезд .
Это была самая красивая ночь , ночь на грани остывшей весенней и зарождающейся летней . Ночь , зовущая в бесконечную вселенную ,способная поднять и унести тебя над вершинами мира ,туда , в свою бесконечную даль . Даль по имени Любовь . В ней струились ручейки тепла дневного солнца , которые она наполняла в цветущих садах долины . Это была её долина , долина уставшей весенней восточной ночи . Здесь она впитывала в себя , и прятала где-то там, в глубине , дурманящие краски ароматов цветов , забирала в себя глубину вселенной . Что бы однажды пустить в этот мир чар , и навсегда оставить в нем . Закрыв весь оставшийся мир длинными локонами созвездий , стекающих по млечному на стан и грудь .
Сигарета обожгла пальцы , дым с горьким запахом горящего фильтра ободрал глотку , с кашлем вырвался на свободу ,поднялся по раму и растворился в зимнем воздухе .
Где-то там , на краю бесконечной вселенной , за миллиардами световых лет , на Земле . Сидит и, подперев лицо , смотрит в зеркало , Женщина Восточная Ночь , отражаясь виденьем в звездном небе .
Огонь вспыхнул синем пламенем , сигарета легла на зубы , глубоко затянуло тело и обдало падающие искры костра .
Нет , надо на одну пачку сократить , а то уже пальцы желтые .
Свидетельство о публикации №209122000072