Крылышки. Глава 7. Шло время. Корея

Шло время

Действительно мы постарались и через неделю снова навестили его. Прошла, какая то неделя, а я уже не узнавал своего родного брата. Что-то в нем изменилось определенно. У него появилась осанка, чего раньше не наблюдалось. Изменился и его характер. Фрэнки уже не спешил с ответами, а выслушивал собеседника до конца, не выкладывал информацию. Говорил Фрэнки медленнее, словно прикидывая, стоит ли ее вообще говорить таким «чайникам» как мы с отцом. Возможно, он так и не думал, но такое было у него лицо.
Несомненно, он не мог так измениться без своего участия и усердия в этом. Ведь никто не сможет тебя изменить, если ты сам не согласишься с этой мыслью. Мой брат тоже не стал свыкаться со своим мальчишеским характером и изменил его в лучшую сторону. Потом пошли недели за неделями, в которые мы навещали нашего Френсиса Морриса.
С каждой поездкой он все больше менялся. Менялся не только характером, но и визуально. Взглянув на него уже нельзя было сказать, что Фрэнки - это тот самый долговязый парень, который гонял на велосипеде со своими друзьями и изображал звук заведенного двигателя самолета.
Его гораздо раньше обучили летать, брат связывал это со своей смекалистостью и умением впитывать информацию как губку. Но, зная своего брата, мне все-таки показалось это очень странным. Мы с родителями даже присутствовали на показательном полете нашего брата. Надо сказать, я и не думал, что мой брат может так лихо управлять почти пятитонной махиной «Баньши» в одиночку. Я был просто поражен и теперь уже твердо решил пойти по стопам брата в авиаторы и стать мужчиной.


Корея

Радио, как я уже сообщал, часто приводило информацию о конфликте между Северной (КНДР) и Южной Кореей, вызвавшее не только внутренний, но и внешний политический резонанс. Обстановка накалялась.
Следует необходимым отметить, что союзниками Южной Кореи выступали Великобритания, Филиппины и другие страны в составе миротворческих сил ООН вкупе с США, а на стороне Северной Кореи – Китай (КНР) и СССР.
То есть, по сути это было негласным противостоянием таких сверхдержав, как СССР и США, проверкой на вшивость коммунистического строя и строя оппонента. С июня по август 1950 года во время наступления северной коалиции во главе с СССР, США не предпринимала каких-то резких шагов в сторону конфликта. Основной функцией США в тот период было обеспечение солдат Южной Кореи оружием, орудиями и продуктами питания, которые поступали в Корею за материальное вознаграждение. В Корее было мало своих военных заводов, поэтому Корее приходилось платить за помощь извне. США попросту демонстрировали свою военную мощь и зарабатывали неплохие деньги на чужом горе. Было горько и больно это понимать и ощущать. Поэтому многие отказывались в это верить и обвиняли во всем Союз.
С сентября по ноябрь 1950 года Южная Корея с помощью США начала контрнаступление. В этот период Штаты решили непосредственно сами поучаствовать в заварушке, так сказать, на других посмотреть и себя показать.
Укрепив свои тылы поступающими боекомплектами танков и авиации, Южная Корея с союзниками начала полномасштабную военную операцию «Хромит». Операция удалась. Южная коалиция добралась до самого Пхеньяна – столицы Северной Кореи.
Мы были осведомлены об этом, слушая радио уже не вечерами, а днями напролет. Отец, вместе со мной, стал стараться чаще навещать Френсиса. Мать все чаще подходила к музыкальной шкатулке, все чаще с первого этажа вечерами раздавалась музыка Бетховена. Мать не зря переживала, она чувствовала, что все эти события могут сказаться на моем старшем брате. Так и произошло.
Однажды, в один из таких дней отец вернулся с аэровоздушной базы Ванденберг намного раньше обычного. Мистер Руд Моррис был взволнован и, остановившись посреди комнаты, беспомощными глазами посмотрел на мать.
- Что-то с Френсисом? – спросила, встрепенувшись, мать.
- Он, он сейчас у бберегов Ккореи, точнее на ккаком-то нашем корабле, сказали, что сс ним ввсе ххорошо – с запинаниями нервно сказал отец. Он всегда заикался в словах, когда нервничал.
После этого сообщения мать моментально побелела и, ни говоря ни слова быстро удалилась в свою комнату. Она стала реже разговаривать, все больше стала бывать в одиночестве или с дедом, которому могла спокойно изливать душу, потому как он имел не самый острый слух в свои годы. Отец не находил себе покоя. Когда он был дома, то первым делом шел к радио, чтобы сделать его погромче, а также пытался говорить с руководством аэровоздушной базы на предмет отзыва капрала Френсиса Морриса из Кореи. Но вскоре и маме, и отцу, и деду, и мне пришло успокоение.
В одно будничное утро, собравшись идти в школу, я открыл входную дверь и хотел уже пройти этот участок дороги, как увидел белую бумажную полоску. Я остановился и, подняв полоску, увидел, что это письмо. Вернувшись в дом, я известил об этом отца и мать. Этот день был праздником для нас, потому что письмо, оказалось, от Фрэнки.

«Здравствуй мама, папа и дед! Ах да, Микки, тебе тоже привет! Пишу вам эти строки, находясь в Тихом океане около берегов Кореи. Здесь красиво. Совсем все по-другому. Моей жизни ничего не угрожает, поскольку наш морской корпус охраняет воздушное пространство Южной Кореи, а не атакует КНДР. Правда иногда попадаются северокорейские военные вертолеты, но куда им до наших быстрых и точных истребителей. Я самолично подбил парочку вертушек. А серьезных воздушных противников мы ни разу в глаза не видели. Суть наших палубных истребителей состоит в отпугивании вражеской авиации. Даже скучно, что ни разу пока не поучаствовал в воздушной схватке. Мы здесь сдружились с южнокорейскими ребятами-летчиками. Они неплохо говорят по-английски и вечерами рассказывают интересные байки. Так что все-таки мне не скучно! Довожу до вашего сведения, что вашего внука, сына брата Френсиса Морриса повысили в звании. Теперь я не капрал, а сержант. Скоро война закончится, и я прилечу на наше ранчо, наши солдаты уже в Пхеньяне, хотя вам наверно это уже известно от журналистов. Их тут так много, они рискуют собой только ради очередной статьи, денег и славы. Но если бы их не было, о нас бы не писали в газетах, жалко, что у нас нет телевизора, нас ведь по нему показывали в блоке новостей. На этой мажорной ноте разрешите с вами попрощаться. Пора охранять небо.

Р.С. Очень скучаю по всем вам, а особенно … по малиновому джему.

Дата: 07.01.1951г.                Ваш внук, сын, брат сержант Френсис Моррис».

В подлинности письма можно было не сомневаться. Совпадал и подчерк, и стиль изложения информации. Это письмо хоть и не полностью, но успокоило моих родителей. Хотя дед продолжал себя корить, говоря, что это он виноват, что сейчас Фрэнки рискует своей жизнью в этой никчемной войне, которая необходима только Белому Дому да Кремлю, а простым гражданам Америки и даже самой Корее она не несет никакой выгоды, а уж тем более пользы. Пусть уж лучше бы Фрэнки просиживал сейчас свои штаны, чем быть там, в самом пекле, между жерновами. А сколько таких же неопытных ребят находятся сейчас там, в гуще событий по обе стороны баррикад, и ведь у всех их есть родители, которые надсаживают свои нервы, переживая за них.
Дедуля, дойдя до мысли, что он должен из-за какой-то кучки сенаторов и президентов, которые не чувствуют угрызений совести, надсаживать свои нервы тряхнул головой и с этого дня решил не участвовать в этой, как он выразился «клоунаде», даже морально. После этого я стал реже видеть деда, корящего себя. Тем более он тут был совсем не виноват. Если бы Фрэнки захотел стать авиатором, то уж будьте уверены, непременно им бы стал, что он и доказывал, буквально каждый день собственноручно дописывая свою биографию новыми поступками.