Крылышки. Глава 18. Ложный след

Ложный след
(2 августа 1954г.)

Вернувшись на ранчо под вечер мы обнаружили, что отец без нас не сидел без дела. На кухонном столе мистера Морриса лежали разные чертежи и схемы. И что самое странное, там же на кухне прислоненные к стене стояли снаряженные удочки и жестяная банка с червями. Мы с Фрэнки в недоумении уставились на все эти стрелочки, кружочки и закорючки, которые были видны на бумаге. Отец был так увлечен этой работой, что даже не заметил нашего появления, а может быть, и заметил, просто не стал отвлекаться, дабы не упустить какую-нибудь важную деталь, мысль.
Наконец, спустя мучительные минуты ожидания, когда на листке бумаги не было места поставить очередную закорючку, отец глубоко вздохнул и с тенью улыбки на лице сказал нам всего лишь одно слово:
- Всё! – отец произнес это слово как-то по-особому, как будто только нам с ним был ведом истинный смысл этого слова. Мы с Фрэнки решительно ничего не понимали, о чем и сообщили отцу незамедлительно.
- Ребятки, запомните, что я вам сейчас скажу. – Мы замерли и принялись слушать то, что скажет нам мистер Моррис – В жизни так бывает ребятки, что случаются ситуации, которые надо тщательно обдумать со всех сторон. Надо задумываться без сомнения над каждым поступком, будь то действием или бездействием, однако случаям, которые могут сильно повредить, надо уделять еще большее внимание и обсасывать их так же, как и ты Микки обсасываешь куриные крылышки. – Отец редко когда пускался в нравоучительные наставления и речи, поэтому один раз наши мозги могли выдержать такое действо. В таких случаях лучше всего широко открывать глаза, делать заинтересованный вид и кивать в паузах, давая понять, что ораторские потуги собеседника тебе интересны. Что же, так мы и делали. – Этому научил меня еще мой отец, о том же говаривал вам когда-то ныне покойный сэр Томас Моррис, к которому я относился как к своему родному отцу. Он заменил мне отца, когда мой отец ушел из жизни. Так вот, так я и поступил в этот день. Пока вы выполняли порученное мной ответственное задание, я тоже не сидел без дела, а подбирал удобный сценарий для направления следствия по ложному следу во главе с Эдвином Броммелем. Этот хитрый лис так и ищет удобного случая закрыть дело, а для этого необходим подозреваемый. И как ни странно в разговоре со мной он намекнул, что главным подозреваемым значусь я, поскольку, покопавшись в моей биографии, он заметил, что моя жизненная стезя слишком запутана.
- Со мной он тоже говорил не так, как этого требуют приличия, и тоже зло смотрел на меня своими глазками – выпалил в пылу Фрэнки – порой в разговоре с ним мне хотелось его ударить, но я сдержал себя в руках. Он намекал, что я появился на ранчо как раз в то время, когда случилось такое жестокое убийство, следовательно, я тоже могу быть причастен к этому. Это просто дикость!
- Очень хорошо Френсис, что ты сдержал себя, потому что теперь ты можешь наблюдать, как следствие от нас отвяжется не из-за тюремной решетки, а из окна нашего ранчо за чашечкой кофе. Вы видите эти листки бумаги? – он указал пальцем на исписанные бумаги.
- Видим отец, это план действий по направлению следствия на ложный след? – предположил я и, как оказалось, был абсолютно прав.
- Совершенно верно Микки, тебе надо было учиться не на летчика, а идти в разведку, ты быстро соображаешь, молодец! Но тогда и тебе бы пришлось быть в такой ситуации, в которой мы сейчас – отец повеселел и был рад, что его поняли – теперь надо предъявить «улики» следствию так, чтобы у них сложилось мнение (впечатление), что они сами их обнаружили. Для этого, безусловно, придется схитрить. Мы с Френсисом пойдем раскладывать «улики», а ты пока почитай, что тебе надо будет сделать. Не забудь сказать, что мы рыбачим – с этими словами он взял удочки.
А сделать приходилось следующее. Надо было позвонить Эдвину Броммелю и сообщить, что, гуляя сегодня по нашему саду, я наткнулся на автобусный билетик, возможно, конечно его принесло сюда ветром, но все-таки лучше было бы вам приехать и посмотреть самому. А по приезде следовало сообщить, что дома только я один, а Фрэнки и мистер Руд Моррис рыбачат на озере Тахо. После разговора стоило уничтожить этот листок путем сожжения в камине. Так я и поступил, держа в одной руке телефонную трубку, а в другой смятый билетик.
Следователь не заставил себя долго ждать и уже через полчаса трезвонил в звонок на входной двери, возвещая о своем прибытии.
Сделав все, как предписывал листок с инструкциями, я показал один билетик следователю, тот самый, который мне отдал Фил. Эдвин Броммель не долго думая, позвонил по телефону в участок, и вскоре оттуда приехали бравые ребята с лупами, фонариками, флажками, конвертами и пакетами для улик, всяческими сундучками и приборами.
Дальнейший ход событий развивался по нужному нам сценарию. Сотрудники следствия нашли второй билетик, одежду предполагаемых преступников, купленную нами в секонд-хенд, ну и естественно следы, много следов, предварительно оставленных отцом и Фрэнки. И когда они только успели сделать так много за каких-то полчаса? Но факты и «улики» говорили о том, что этого времени им вполне хватило. Мало того, они еще появились на пороге с уловом. Отец, как и мой брат, картинно появились и изобразили удивление и негодование.
Эдвин Броммель начал извиняться за вторжение, объяснять, что его вызвал я. Отец начал понимать следователя и уже предложил ему чашечку кофе с выпечкой. Эдвин Броммель вначале было отказался, но мистер Моррис его уговорил, и в итоге мне показалось, что следователь изменил свое отношение и к отцу, и к брату, и даже ко мне. Эдвин как человек культурный вскоре предпочел удалиться вместе со своей командой и так мы остались одни.
Дождавшись, пока спецфургончик скрылся из глаз за поворотом, мы втроем начали прыгать, кричать и радоваться за отца. Этот вечер мы провели в тихой радости за кухонным столом, слушая рассказы отца, про то, как он служил во внешней разведке. Без сомнения добрая половина из сказанного отцом была выдумана на ходу. Он вообще был фантазером. Оставалась только уповать, что хотя бы толика из того, что было сказано отцом в тот вечер, была бы правдой.
Странное дело, но в тот вечер мы как-то все трое поняли, что теперь мы снова можем жить, можем не прятаться. С такими мыслями я и погрузился в сон.