Извращённый мир. Мировая закулиса

                Глава 14. Мировая закулиса.

                1

Я помнила всё что случилось со мной за последнее, и чудовищно странное время.
Прошло всего несколько дней с тех самых пор, как я оказалась в этом извращённом мире.
Да, всего лишь несколько дней назад мне отрезали голову, а такое внутреннее ощущение,
что прошло месяца четыре, а то и все четыре с половиной, столько всего произошло за эти
две недели, две это конечно примерно, а столько событий втиснулось,
да это приамбула какая-то, когда-то мне рассказывали про приамбулу, но я мало что помню.
А вот то, что случилось за последние часы или дни моего существования помнилось с трудом.
Всплывают в затуманенной памяти некие отрывочные кусочки, кажется меня потрошили
планетяне, точно, сначала они понатыкали в меня трубок, различных по форме и толстости.
А потом они буквально разорвали меня на куски, странно, но как-то даже и не страшно, и
не фига не противно вспоминать, такие подробности, тем более что все части тела на месте,
даже не одного мало-мальски заметного шрама, ни чего такого ужасного чего можно было
ожидать, после жутких инопланетарных экспериментов планетян. Хорошо ещё что я плохо
помню так смутные тени в памяти, не более того.
Я лежала и смотрела в потолок, больше смотреть всё равно было некуда, разве что на стену,
но что стены что потолок, разницы не было ни какой, ведь я находилась в яйце..
Ну да, тепло, уютно, если можно назвать уютным яйцо, светло, правда скучно.
Я уж начала было засыпать, но тут что-то вякнуло, за яйцевыми пределами, хрякнуло,
яйцо вздрогнуло, и как я поняла покатилось. Сначала я пыталась бежать на карачках,
но, не поспевая, повалилась и стала бултыхаться, бултыхаться как огромная картофелина,
в стационарном картофелеочестителе, что в столовой завода имени Тяжелого Пресса.
А вскоре под действием центробежной, или как там её стенобежной силы, я прилипла
к матово белой яйцовой стенке, у меня всё закружило-завертелось, и я таки уснула.
Вернее потеряла сознание, а когда вновь его нашла, то обнаружила себя, лежащей
на полу, в обломках скорлупы. Несколько мелких скорлупячих осколков влезли под кожу,
я вскрикнула, испугавшись что будет больно, вот глупая, ладно бы от боли, но больно
не было, вернее было но не очень.
Свет лихорадочно мигал, что-то где-то искрилось, зяфкало и гугукало, мигающий свет
выхватывал какие-то крепежи, механизмы, трубки, веноидные нити проводов, шарнитуры.
Табличку с надписью « Осторожно кабель. 5м.», то ли кАбель, то ли кабЕль, ударения не было.
Неллия стояла посреди этой киберпанкушной картины, она и правда некоторое время назад,
находилась в неком яйце-контейнере, которое куда-то катилось по трубкам направляющим.
Но как с любыми механизмами, с инопланетными тоже случаются аварии, так было и в этом,
конкретном случае. Яйцо по неизвестной причине вылетело за приделы, ограниченные
ограничителями и разбилось, освободив Нелированную особу.
Нелли была одета в несколько странного вида комбинедзон, разновидность комбинезона.
Комбинедзон был в клетчатым, в косую черно-желтую клетку, чёрным по желтому,
или наоборот, желтым по чёрному, что почти одно и тоже, а может даже и не почти.
Ноги были босяком, а на каждом ножном пальце, красовалась бирка на шнурке, на бирках
ровным счётом ни чего не было написано, да даже и не ровным, не ровным тоже не чего.
Зато они препротивно скребухали и перезвякивали при ходьбе, она попыталась
от них избавиться, но все её усилия оказались тщетными.




                2

По началу у Неллии не было, каких то там особых эмоций, по причине шокового
состояния, или разновидности шокового состояния. Поначалу все внимание было
приковано к собственному телу, новой одёжи и странным биркам на ноговых пальцах.
Но немного погодя в её голову крадучись и прихрамывая, проник некий звук.
Звук был как шоркающий, так и шелудящий, и вместе с тем казалось как будто бы
кто-то ритмично открывал и закрывал противный, круглый рот, и делал чмокающую
букву «Пэ». Ещё создавалось такое впечатление, что  обладатель противного рта
всё время возится, словно ему до крайности неудобно, причём в любом положении,
и поэтому возня и вороченье не только не прекращалось, но и усиливалось.
Какого-то определённого направления звук, а точнее источник звука не имел,
однако Нелли обострившимся интуитивным чувством, определила это направление
и поняла что он, звук приближается.
Левея нога у неё загарцевала, задёргавшись, ладони вспотели, да так что с
похолодевших пальцев сорвалась капелька мутного пота, и ударившись о пол
издала как показалось очень громкое буль. Не в силах больше владеть собой,
Неллия бросилась бежать, мало что осознавая, бежать, бежать, бежать.
Звук казалось преследовал её по пятам, она со всех сил бежала по устрашающему,
изгибающемуся вправо-вниз коридору. А звук всё приближался, доведя просто
панику, до паники высшей категории, звук уже почти полностью окутал беглянку
мягко-жёстким шарфом безумия.
«Это конец» Подумала Неллированная особа, даже не подумала, это было нечто
большее, чем просто мысль.
Внезапно острая боль пронзила левую ногу, и Нелли громко и пронзительно вскрикнув,
упала на металлический, в круглую дырочку пол. Она посмотрела на свою ногу,
на стопе явно не хватало мизинца, кровь так и сочилась, из места в котором он совсем
ещё недавно так уютно располагался. Нелька немного помолчала, как бы раздумывая,
и пришла в дикий восторг, громогласно и отчаянно рассмеявшись. Она некогда прежде
так  смеялась, это был какой-то странный смех, злой и ироничный одновременно.
Мизинчик был потерян по причине того, что один медальон-бирка застрял в одном из
дырковых отверстий в полу, случайным образом туда попав и наглухо зацепившись.
А так как Нелли летала во весь, как говориться опор, то вся кинетическская энергия
набранная Неллированным телом, всей своей энергетической, да и не только массой
навалилась на маленький аккуратный пальчик, который не выдержав отделился.
Перестав свой истерический смех, и подняв голову, девушка поняла что потеряв,
палец она приобрела нечто куда более важное, а именно жизнь.
Подняв голову, она увидела, что на высоте полутора метров от поверхности пола
горя синеньким смертельным огнём, удобно расположился лазерный луч убивца.
И если бы не мизинец, если бы не потеряв его и не упав, она продолжила свой бег,
то скорее всего, да что там, точно бы во второй раз лишилась головы.
И на сей раз быть может уже окончательно.
Во всей этой истории с пальцем, был ещё один положительный момент, пропали
ужасно ужасающее звуки, преследовавшие по пятам и сводящие с ума, хорошенькою,
неллированною головку. Пальцевая кровь, очень скоро перестала брызгать,
и загаживать инопланетный пол, а вскоре и вовсе сочиться перестала.
Можно было идти, но ходить, а те паче бегать, нет, потеря очередного пальца, никак
не входила в планы на близлежащее будущее, Нелли поползла на четвереньках.
Ползла она не долго, вскоре  коридор окончился тупиком, по обе стороны этого,
с позволения сказать тупика расположились две двери покрашенные серебрянкой,
у планетян вообще серебрянка в большом почёте, их мёдом не корми, дай что-нибудь
этой самой серебрянкой угваздать, всё что ни попадя мажут этой дрянью.
Наверное чуть более метра в высоту, метр двадцать- метр тридцать, не более того.
На одной минидвери красовалась табличка «Рабалатория», на другой «Сортирочная»,
так как в сортирочную Неллии не хотелось, она вползла в раболаторию.
Это было какое-то странное помещение, всё кок обычно, но в полу окно за окном
комьпутерошная, в миганьках и муниторах,  на потолке дверь, к одной, по левую руку
стене приклеен стол, на котором непостижимым образом, а может и постижимым,
скорее всего, тоже приклеенные, на столе находились колбы, разного рода щипцы,
ножницы, пюпетки, корочачи и разного рода устрикцы.
Осмотревшись, Неллия встала с карачек и пошла, по направлению к  столу, на стене.
Чем ближе она подходила, тем больше её тянуло, к этой самой столовьей стене,
а в метре от неё она не смогла устоять на ногах и брыкнулась, на спину, прямо на стену.
Поднялась на ноги она уже на стене.
- Да это вовсе и не стена! – Изумилась Нелли  - Это же пол! –
Всё встало на свои места, теперь она стояла на полу, возле стола, смотрела на окно
которое, как водиться была на стене, лишь дверь в которую она вползала, теперь
выглядела по дурацки, теперь она уже была на стене.
- Вотэт фокус! - подытожила девушка.
Потом взяла со стола ножницы и срезала противные бирко-медальоны, столь опасные
для жизни и здоровья оставшихся в живых девяти пальцев.
Те казалось, даже облегченно вздохнули, но это только показалось, хотя..




                3

Кто-то тенью промелькнул в окне компутерошной, Неллия резко повернула голову,
неуч-то показалось. Показалось, как же, в этом диковатом мире уж если кто и мелькнул,
то можно с большой долей уверенности говорить о том, что так оно и есть на самом деле,
показалось это не для извращённого мира, здесь уж если показалось, значит так и есть.
Нелли подошла к окну, упёрлась лбом в тёплое стекло, и прилипла.
Попыталась оторвать голову от холодного стекла, но не смогла, она потянула сильнее,
и вдруг подумала, о том, что с таким рвением, она, пожалуй, стянет с себя кожу,
как любимый свитер. Руки не прилипли, она свободно ими владела, а лоб, лоб эт да.
С другой стороны стекла показался очкарик, он был в больном халате, с красным крестом
и черным полумесяцем, пронзающим красный крест, всё это безумие он держал в ужасающе
худых анорексийных руках, руки были хорошо видны, так как рукава халата были беспощадно
вырваны, он (не халат) довольно таки приветливо улыбался.
Потом выбросив свой дурацкий крест, пронзённый полумесяцем, медбрат нагнулся, пропав
из виду, чем-то дрынкнул, и вновь возвернулся в поле оконного обзора с огромной бензопилой.
Подмигнув очень дружелюбной санитарной мордой, он начал пилить Неллино лицо.
Девушка истошно закричала, стекло, конечно же, её защитило, что есть сил дёрнувшись
она повалилась на пол, а неоднозначный тип погрозил ей неожиданно жирным пальцем,
и громко рассмеялся, правда из-за стекла ничего слышно не было, но было хорошо видно
как он ощерил свою санитарью рожу и подрыгивается.
Что-то несколько раз хрюкнуло, вот так кх кх кх, кхакнуло, это было похож на радио.
- Уважаемые пациенты! Убедительная просьба во избежание санитарной обработки током
 и плазмоидными жилками немедленно вернуться в свои палаты, начинается обход! –
Прохрипел радио-активный голос, такой же нудный и гнусноватый как и все радио-активные
голоса. У Нелли появилась какая то шальная мыслёнка, дескать ей плохо, и на секундочку
ей представилось что она и впрямь больная, и надо возвращаться в сорок вторую палату.
Но открывшаяся дверь, та самая в которую она вползла, заставила эти мысли спрятаться.
- Ёхарны бабай! Нелия Простоквашевна как я рад вас видеть! – Закричал Кузьмич,
побежал, побежал и прыгнул прямо на её поверхность, он видимо уже привык а тонкостям
здешней гравитации, очень уж ловко он перепрыгнул.
- Давайте быстрее, пошли нам надо в «Сортирочную» срочно! – Гном схватил Нельку
за руку и потащил.
- Ах, оставьте Кузьмич вы свои шуточки, вам надо вы и идите, лично мне не в какую
 «Сортирочную» не надо! – Но надо сказать что сопротивлялась она так для виду.
- Ещё как надо, это уж будьте уверены, надо, несомненно надо. -

- Вот - Сказал гномий сын указав на Газелию. – Полюбуйся!
Газя была в голом виде, не то что бы прям в голом, но из одежды на ней был лишь
полиэтиленовый куль. Она вся была буквально умотана этим противно скрипхрустящим
материалом, и стояла с совершенно отрешенным видом, уставившись в некую
абстрактную точку.
- А что с ней? – Нелли подошла и осторожно ткнула пальчиком в Газино плечико.
- А я откуда знаю! – Искренне изумился Кузмич.
- Буркина Фасо, Буркина Фасо. – Неожиданно смонотонила Газя.
- Вот – Сказал гном. – Знал бы я этого Фасо! Который с ней такое сделал, убил бы!
- Да это город такой в Адис-Абеббе, я в уневере изучала! – Внесла ясность Неллия.


         
                4

- Она вроде как слушается,  вот только как зомбя, ты почти такая же была в
 подземном городе, когда за божка замуж собиралась, но здесь всё кажись много хуже,
 Газя ну совсем никакая, вот такой я её и нашел, что делать с ней ума не приложу.
 А ты видела сколько в коридоре кровищи? Словно кто-то куре башку срубил!
 Наверное, так оно и было на самом деле, теперь небось изжарили! –
Кузьмич мечтательно облизнулся, в его голове, на серебристом вертеле, сверкавшим
огненными отблесками закрутилась кура, но сладостное видение было прервано
бесцеремонным подзатыльником.
- Дурак это же я пальца лишилась! Вот! –
Неллия сунула под Кузьмичёвский нос четырёх палую заднюю лапку.
- Ой какая жалость, уу! А где он теперь, пальчик твой мизинчиковый? – Гном шмыгнул.
- Незнаю. А тебе зачем? –
- Не мне а тебе, надо было его в мокрую тряпочку завернуть, предварительно
 на него поплевав, потом нашептать над ним одну говорилку, он через два дня бы,
 корешки пустил, тогда и привить его обратно, да я скок раз так делал! –
- Хватит глупости городить! Давай лучше делом займёмся, можно к примеру Газю,
 Газю.. в умывальник головою тыкнем и водичкой взбрызнем. –
- Давай-ка вставай, а то с ведра взбрызгну. – Безразличным гласом отозвалась Газя.
Взяв её под руки, гном и нелированная особа подтянули её к умывальнику и стали
брызгать, вернее подставили головой под струю холодной воды, помогло надо сказать
не особо. Результатом стало то что она как-то гадко захихикала.
Неллия блинкныв с досады перестала купать зомбю и отошла в сторонку, зомбя вдруг
начала крениться. Кузьмич не смог удержать падающую Газю, и та словно внезапно
лишившись всей своей костной структуры, как то безвольно упала на кафелированный пол,
звучно ударившись затылком. Удар по видимому был не очень серьёзный, так как Газя
продолжала мерзко похихикивать.
- Что делать? – Кузьмич почесал гномий затылок.
- Надо бы её хотя бы к стеночке усадить. –
Когда отнюдь не простой процесс усаживания был завершен Нелли спросила.
- Послушайте Кузмич, расскажите мне что лично с вами произошло? Ну с момента
 похитительства нас инопланетными гадами.
- Стоп. Я не понял так мне послушать или рассказать? –
- Послушайте Кузьмич, хватит уже дурачком прикидываться, рассказывайте. –
- Да мне особо и нечего-то рассказывать. Я как тарелку увидел, так сразу и понял, всё,
 плакала моя кура горючими слезами. Я когда мы в овраг этот, будь он неладен свалились,
 я грешным делом куру то и упустил, но всё же надеялся отыскать Чернушку.
 Но как тарелку эту гадостную увидел, так всё у меня в голове прям оборвалось.
 Не видать мне куры, не видать. –
- Да что вы мне всё про куру, да про куру свою талдычите, давайте уже ближе к делу! –
- Ладно вижу не очень то вы толерантны Неллия Неугормоновна, ну нечего я ещё вкушу
 куриных деликатностей, жизнь положу а вкушу.
- Вы не поверите, очнулся я как бы в яйце каком-то! Не успел я глаза протереть,
 как оно покатилось. – Гном даже перекрестился для убедительности, хотя был евреем.
- Можете не продолжать, оно, наверное, разбилось! –
- Да – Округлив глаза, согласился Кузьмич.
- А звук страшный вас не преследовал? –
- Ещё как преследовал, я бежал, бежал, потом сюда нырнул, а тут Газя!
 Что вообще им от нас надо, планетянам, этим?!!! –
- Душу. – Произнёс кто-то.



                5

- Душу. – Произнёс кто-то.
Кто-то был некий гражданин, стоявший в дверях сортирочной, стоявший облокотился
на дверной косяк. На вид лица ему было лет сорок, около того, он был подтянут и синел
гладко выбритым подбородком. На голове стоявший, имел глубокие, несколько
не симметричные, боковые залысины, на залысинах виднелись две округлые шишки.
В незалысенных местах имелись шотенистые волосы, набриолиненно зачесанные назад.
Гражданин был в роговых очках, одна глазница коих была уклеена синей изоляционной
лентой, очки восседали на длинном изогнутом носу, под которым в свою очередь,
были прилеплены тонкие серые губы, в усово-бородовой окантовке.
Одет индивид был в шекарнейший, пулосатый костюм тройку и лаково-малиновые,
дерьматиновые туфеля, поношенные и потрескавшиеся в изгибах, в одном месте
трещина уже превратилась в дыру, дыра выпускала на волю часть желтого носка.
В сочетании с по-видимому дорогущим и всячески отутюженным костюмом, туфеля
смотрелись крайне непристойно, можно сказать даже, крайне отталкивающе.
- Да, да, мы ищем душу, вернее души. Позвольте представиться планетянин. –
- Какойто вы не планетянистый планетянин, вы мне больше напоминаете советского
 еврея в Усть-Урюпаевске, на день Ёом Кипура! – Кузмичь как то заморгалил глазом.
- А я требую компенсировать мой физический урон, и моральный вред! –
Неллия как показалось кому-то, даже топнула здоровой ноженькой.
Планетянин посмотрел непонимающе тупо, явно не фокусируя глаза, и изрёк.
- Наша цивилизация столь древна, как и само мироздание, вечность канула в вечность,
и этой вечности наши тела обрели вечное бессмертие, но душа измылась,
и как бы это глупо не звучало, но мы вымираем.
Бессмертные вымирают, что может быть печальнее!
Это началось недавно, каких ни будь пять дооропанов назад, четыре из них прогоревали,
а после взяли себя в руки и начали насаться по белу свету и скупать души и после
пришествия апокалипсиса мы должны были получить право собственноручно
распоряжаться по праву, скупленными душами, но этому не суждено было сбыться.
- Это почему же? – Поинтересовался Кузмичий гном.
- У нас, планетян, был договор с божествующей шестёркой великих, но покупали мы
души по принципу, вечером деньги утром стулья. То есть заключался договор,
подписывался он как водиться кровию но, сами души мы должны были получить
только в день страшного суда.
- И что с того? – Неллия, впрочем как и Кузьмич выглядели очень заинтересованно.
- А то, с того, лет этак сто назад приходит нам письмо, в котором белым по чёрному
 написано, дескать мы, виликый Тульфагор усерндно прибочатясь заявляем,
 конец света отменяеться, а все ваши души не законно скупленные души, переходят
 под протекторат совета шести, и где спрашивается справедливость? –
- Мил человек а ведь, наши интересы совпадают. –  За спиной планетянина
стоял Леонид Давинченный, собственной персоной.

Леонид не дав планетянину ни минуты на размышление, протянул руку.
- Давинченный, гений и свободный художник, а вы как я предполагаю чёрт,
 или как вас там теперь принято называть, планетянин, не так ли? –
Чёрт внимательно осмотрел Леонида, не заизолированным глазом.
- А вы как я вижу, неплохо разбираетесь в терминологии, товарищ? -
- Казёл Циалков, вам товарищ, я же мюсье или кабаллерра, маркиз на худой конец. –
- Чёрт!! – Неллия опятачила глазья.
- Ну да, если вам так удобно, вот и рога в наличии. – Планетянин указал на шишки.
- Фи! – Нелли вздёрнула носик. – Маленькие, какие! –
- Так, то у страха глаза велики, милочка! -  Чёрт почесал правую шишку.
- А вы, кабаллера, вы, что имели в виду, сказав о совпадении наших интересов? –
- Да вот вы тут пса одного упоминали, Тульфагором кличут, так вот что с этим
 Казлом, я сейчас не Циалкова имею в виду, имею, (Неллия хныкнула)
имею в смысле, введу! – Глаза Леонида сделались озадаченными, увидев как все
заулыбались, а Кузьмич даже заржал, а планетянин подмигнул глазом.
- Блин! Я  хотел сказать, что имел я совсем не Циалкова, тьфу ты госпадиж ты боже мой,
 имел ввиду, а не имел в смысле гомосексуальнога контакта! –
-Да мы поняли уже! Давай уже по делу всунь! – Гном всё больше заходился смехом.
Давинченный хотел было обидеться, но передумав, продолжил.
- Да, то и имел, что с этим супростатом Тульфанутым, ведём пусть заочную, но войну. –
- А он что, здесь? – Изумился планечёрт.
- Ээх а ещё чёрт называется! В конце каждого дооропана, Тульфагор собственнолично
 приходит в Извращённый Мир дабы убить избранца, и не дать  Архивариусу
 попасть в мир башни тысячи тупостей, башни, этот мир собою и являющей.
- Да иди ты! Сам дьявол миролюб Архивариус!!! – Чёрт перекрестился, и поплевал за плечо.
Гений же горделиво приособочился и похвастал.
- Эт ещё чёо, да мы с Ахом уж не один век в помоишном мирке правили,
 если бы не этот казёл Циалков, то я бы вааще правой рукой миролюба бы был! Да и буду,
 вот только избранцу помогу дверь особую открыть, так сразу в правые руки, прям враз! -
- Вот те раз! – Чёрт казалось не верил своим ушам, «сам дьявол-миролюб!!!»
А Давинчинный меж тем продолжил.
- По всему выходит то что мы на одной стороне, давай так, ты поможешь нам с дверью,
 а я в свою очередь, уж будьте спокойны, переговорю с Архивариусом о ваших,  да,
 о ваших душевных контрактах. Как только он сюда проникнет, то не нужды сомневаться
 свои законные души получишь в полной мере. Такое вот предложение.
Планечёрт недолго думая ударил с Леонидом по рукам.
- А с Газей что? Немедленно верните её в себя! – Потребовала Нелли
- Гааазяа..- Промычала Газя.
- А это, это не ко мне к доктору Бруминталю Изиевичу, а над ним у меня власти ни какой,
 совсем бедолага свихнулся, в последнее время он меня сильно пугает. –
- Не тот ли это мед брат, что с крестом проткнутым полумесяцем? – Встревожилась Неля.
- Он самый! Нет ну как специалист он конечно очень даже лучший, но как человек это да,
 он здесь уже лет сорок как работает, опытным путём извлекает у населения души.
 Только извлеченная душа, как показала практика, долго без тела не живёт.
 Кстати, у дамочки то вашей, душа то тю-тю, как говориться, надобно поспешать,
 возвернуть то душу, но аккуратно доктор то наш экстрасенс высшей категории, враз
 любому мозг свернёт, вмиг по стенам у него заходите! – Чёрт несколько раз цокнул языком.
- А я думала, что здесь такая иногравитация! – Изумительно изумилась Нелированая особа.
- Как же гравитация, это он мозг сушит, кстати и пальчик ваш на месте, зря волновались. –
- Ой, и вправду на месте! – Неллия обрадовано зашевелила мизинчиком.
- Так.- Сказал Давинчинный. – Собирай всех своих планетян, и уж образумте вы этого,
 с позволения сказать, доктора. –
- Это он уже всех образумил, один я остался, остальные не выдержали, и покончили с собой,
 довёл он всех своими гипнозами, я то крепкий, но и я подумывал о суи, всуе. –
Ответил чёрт, и сделал встречное предложение.
- Давайте поступим следующим образом, вы - Он поглядел на Нелли.
- И вы – Он поглядел на Кузмича. – Сидите с ней – Соответственно взлянул на Газю.
- А мы с кобаллеррай пожалуй навестим доктора. –
 



                6

Они, чёрт и Давинченный, остановились у кабинета с подстеклянной табличкой,
на которой синей краской было старательно выведено «Практологоанатом».
- Знаете уважаемый, а меня эта табличка как-то напрягает, веет от неё чем-то. –
Несколько испуганно и неожиданно для себя, шепотом, сказал Леонид.
- Это, логово Бруминталя, и не забывайте про гипноз, он непременно пустит его в ход. –
Напомнил Вий Папакарлович Гузканянс, а именно так звали планетянина или чёрта,
планечёрта, ещё он посоветовал скрестить пальцы на правой руке, а левой
постоянно крутить пуговицу, любую, если нет пуговицы, то можно крутить что угодно.
- Странно как это вы черти, и с доктором не сладили? Да себя поубивали а? –
Планечёрт не успел ответить, так как гений довольно таки сильно постучал в дверь.
- У меня пациэнт! – Прозвучало с той дверной стороны, высоко и скрипуче.
- Если вы по записи, то часов через пять я освобожусь, а вы пока в коридорчике ждите! –
Давинченный на несколько секунд замер в позе вдверного стукача, а отмерев, произнёс.
- А мы к вам доктор, токмо волей провидения несущего!
 Мы к вам от Клавдии Эдмуардовны, внучатой племянницы Прохора Фатьяновича! -
А шепотом добавил.
- Учитесь у гения Вий Папакарлович, для вас уроки бесплатны. –
За дверью прокашлялось горло, и ответило.
- Это другое дело, это другое дело, дело другое, а мы уже заканчиваем. –
Не заставив себя долго ждать, дверь открылась, и из неё вышел, бледно-перепуганный
пациент, на лбу которого йодом и английскими буквами было начертано «СЛАВЕ»,
он поозирался, и пролепетав.
- Проходите, очень вас прошу. – Убежал куда-то в глубинистые недра.
В кабинете всё было обычно, не обычно, обычно врачам, и необычно пациентам,
если это конечно не хронические пациенты, ни Даинченный ни Вий хроническими небыли,
по этому  интересом и настороженностью поглядывали.
Их взоры были устремлены на разного рода баночки, стоящие в стеклённых шкафах,
костыли в углу, перекрашенный в синий стол, и собственно доктора, за этим самым
столом восседавшего.
- На что жалуетесь голубчик? – Спросил доктор и натянул на глаз кругло-зеркальную хрень.
Давинченный посмотрел на Вия, как бы ища поддержки, но черта не было, по-видимому
тот не вошел в кабинет, не желая кончать жизнь самоубийством.
Леонида это предательское отношение застало врасплох, честно говоря он надеялся что
предатель сам обо всём договориться с санитаром, а он лишь будет поддакивать,
теперь же перед ним встала задача самому разбираться с сумасшедшим экстрасенсом.
- Доктор у меня это! – Начал Давинченный изобразив рожей Хозанова.
- Понимаю. – Ответил врач, и как это у вас давно?-
- Дело в том, что это, преследует меня с детства, это это, у меня хроническое,я уже всех   
 специалистов обошел, а это не проходит! – Давинченный забыл, зачем всё это.
- Это у вас кабаллера, рыбий грипп, ответьте, есть ли у вас следующее симптомы.
 Голову всё время тошнит? –
Давинченный кивнул ей, её как не странно начало немного тошнить.
- Плюс временами немота накатывает, не стесняйтесь, поговорите со мной об этом. –
- МммМммММммыууээЭАа - Промэчал гений, удивительно, но мысли тоже кажется
онемели, они вроде бы были, но чётко сформулировать их не было никакой возможности.
- Жиреете ещё наверно, эт рыбий жир, при рыбьем гриппе всегда все рыбьем жиром жиреют.
 перепонки опять же, вон меж пальцев так и лезут, запах нестандартный стали выделять.
 А что это вы задыхаетесь, разучились воздухом дышать? Это поправимо. –
Доктор подошел к Давинченнуму, взял того под белёсое брюхо и выпустил в эмалированный
таз, наполненный водой. Леонид радостно стал гонять жабрами воду, и как-то само собой
осознал себя как большого и крайне добродушного карася.

Рыбье зрение значительно отличается от человечьего, Давинченный в полной мере
осознал это, он видел всё вокруг мутновато—вкрапинку, и левой стороне обзора было
тёмное пятно. Леонид вдруг вспомнил, как вонзается крючок в его рот, разрывая нёбо,
ломая кость, а он ничего такого не делал, он всего лишь хотел кушать, потом
какаято неведомая сила поволокла его к берегу, он упирался, и превозмогая боль,
стремился в спасительные, как оказалось позже заросли камыша.
С тех самых пор повреждённый крючком глаз был награждён тёмным пятном.
Ещё он чувствовал мир своей боковой линей, он как бы был частью воды, и чувствовал её.
Потом вдруг стало больно левый сосок, Леонид-карась мощно двинул хвостом и
вывалился из таза, больно ударившись малым, спинным плавником.
Всё пропало, а вернее пропала только рыбья действительность,
Давинчинный сидел на стуле, а левой усиленно крутил свой вполне себе человечий сосок.
В отличие от мозга тело оказывается помнило, о чёртовом наказе, при гипнозе накручивать
пуговицу, вот тело и крутило что не попадя, это и выручило гения.
Гений помотал головой, прогоняя наваждение, кабинет, мило улыбающийся доктор,
только таз с водой, да мокрые пятна на полу, не давали сосредоточиться, давили.
- Итак, больной на что жалуетесь? – Вопросил Доктор, левый глаз которого, уж очень сильно
напоминал рыбий. Наверное тоже попадался, подумал Давинченный, но прогнал мысль,
крутнул сосок, в этот раз совладав с гипно нападением, а  может сам доктор, всё же
захотел выслушать, гения.
- Очень вас прошу господин военврач, верните душку то вы, нашей Газе, вот и товарищ
 Папакарлович совсем не против, да что там не против, всецело за!
 Очень нам нужна её душа, вернее Газя, а без души она совсем не она! Верните!!! –
- Что за вздор! Без души её много крат лучше, вы уж поверьте мне на слово,
растения, куда более счастливые существа, нежели люди, куда более счастливые. –
- Очень надо, командир! – Давинчинный по заговорщицки посмотрел на  проктологоанатома.
- За мной не заржавеет, замажем, подкрутим, всё что хошь! –
Практологоанатом почесал градусником в носу, потом в ухе, после чего облизал его,
всунул под мышку и только после этого произнёс.
- Ну как сказать, меня кроме раболаторных экспериментов, мало что интересует.
Вот ваша, нет, не ваша, её душа! –
Экспериментатор достал из халатного кармана пробирку, в ней кружилась некая забавная субстанция,
она мигала парами серебра и вращалась как чай в кружке, к тому же
всё время тихонечко попискивая мышкой, а может Леониду это только показалось.
- Её, а сейчас, как бы моя душа, станет вашей, если вы или кто-то из ваших спутников,
 проведёт ночь в кунцкамере и при этом не повеситься! Вот мои условия, хотите принимайте,
хотите не принимайте, дело ваше, это просто мои условия, ступайте к своим друзьям,
и решайте, у вас ещё есть два часа, до заката. – Произнёс доктор.
- И вот ещё что, это вам, держите. – Он протянул цветастую коробку.
- Что это? –
- Рыбий корм. –



                7

Идти в кунцкамеру, пришлось Кузьмичу.
Давинченный слишком был шокирован несколькими минутами карасьей жизни,
эти минуты сильно повлияли на его отношения как к рыбам в частности, так и
к жизни в целом, он не сомневался, что не выдержит кунц-испытания.
Неллия так же имевшая печальный опыт общения с человеком в белом халате,
так же не решилась испытывать судьбу и верёвку на прочность, так что пошел именно
гномий сын. Гномий потомок был настроен решительно, да и опыт общения с докторами
у него имелся изрядный.
- Подумаешь доктор-сихиятор! Гипнотизер  недоделанный, я, между прочим, у самого
 доктора Постулата батрачил, а Постулат то куда страшнее этого! Кудаа страшнее! –
Вот таким образом подбадривая себя рассуждал Кузьмич, идя по длинному коридору.
Стучать в таблированную не пришлось, Бруминталь Изиевич сам вышел навстречу гному,
сходу сухо бросив, как будто можно бросить мокро
- Прошу вас следовать за мной. –  Бросив, засеменил голыми пятками,
которые в отличие от сухо брошенной фразы оставляли мокрые следы.
- Эт что, и есть кунцкамера? - Явно разочарованно спросил гном, осмотрев помещение.
Оно представляло собой помещение вполне обычного типа, метров пятнадцати,
в квадратном диаметре, разделённое округлой белой полосой, намазанной на полу.
Пол был паркетированным, по одну сторону линии стояла железная, в металлической
сетке кровать, без признаков матраца, по другую сторону находилась собачья будка.
А больше всего в этой кунцкамере бросался в глаза табурет, стоявший прямо на белой
границе,  табурет был синим, синими правда были только ноги, тогда как сало
седалище было оббито противным коричневым линолеумом.
Над табуретом свисала верёвка в петле, всё это безобразие скудно освещалось
лампой желтого свечения, достаточно большой и яркой, прикрученной к стене.
Доктор задумчиво молчал, по этому Кузьмич задал другой, схожий с первым вопрос.
- А почему это место вы называете кунцкамерой? –
- Потому что здесь живёт Кунц!
 Куунц! Иди сюда, уутю-тю-тю-тю! –
В конуре кто-то завозился, как то странно запыкал и вылез.
Вылез на свет желтой лампы, вполне себе на вид безобидный малый, нескладный,
в огромной брюнетистой шевелюре.
- Я!! – Сказал он простецко-надменным тоном.
- Кунц Шевелюра Иванович! –
Одеждой, а вернее манерой одеваться Шевелюра напоминал, одного из светочей
демократического развития, и агента влияния ЦеРУ Бориса Немцова.
Одет, сей индивид был в голубые, не новые джинцы, и пиджак от Вали Юдашкина,
одежонка была вся в сене-соломе, и издержках будочной жизни. На одной ноге его
была нацепляна туфля, опять таки по моде демократизаторов, с длинным, загнутым
носком, будто бы устремлённым к вершинам человечности и свободе слова.
Вторую ногу знаменовал рватый войлочный ботинок, символ итога демократических
преобразований. Кунц был в цепи и ошейнике, но кому это интересно.
А доктор Изиевич начал прощаться.
- Вынужден вас оставить дела, дела, дела. А вы не стесняйтесь, знакомьтесь,
 радуйте друг друга, на рассвете я вернусь, и если вы уважаемый гном, к тому времени
 не будете болтаться в петле, то получите, то, что хотите, а хотите вы как я понимаю
 душу, рабы божьей Гази или может вы хотите ещё чего? –
- Душу давайте, и куру ещё, да, точно куру, за куру я на всё пойду! –
- Хорошо я подумаю. – Сказал доктор и покинул помещение, закрыв за собой дверь.
Дверь, закрываясь, скрипнула, а потом и крякнула замком, сообщив о своей закрытости.

- Знаем мы ваши фокусы, но Кузьмича на мякине не проведёшь, нее. –
Кузьмич достал из кармана фиолетовый мелок, и стал очерчивать кровать,
а очертив выродил новый гномий афоризм.
- Дурак кругом должен,
   и дом у него заложен! – Афоризм не был оценён должным образом, гном обиделся
встал подошел к табурету, втащил его в круг, уселся на него и произнёс.
- Ну, давай уже рассказывай, я весь во внимании. –
На что Кунц покачал головой.
- Да я ничего такого, прям из ряда вон и не делаю, а все кто здесь до тебя были,
 к утру обязательно в петлю улизали, а один прям сразу полез, я и из будки не вылез.
Не я просто обычный парень, с соседнего как говориться двора, ты пойми цепь эта,
это просто фетиш. - Он отстегнул ошейник, цепь звякнув повалилась на землю.
Я вполне себе адекватный юноша, которого время от времени посещают смутные
сомнения, относительно вселенской божественной сути – божьего вс опиума! –
Юноша поднял руку и указал вверх мизинцем.
- И почём опиум для народа? – Ехидно спросил гном.
- А ты вот послушай.
 Вс опиум, это ведь не что иное как часть бога, скользящая по краю бассейна! –
Кузьмич удивлённо скруглил один глаз, а бровь взлезла но лоб.
- Я объясню, всё проще пареной репы, бассейн это коллективный разум, а
 бог, бог это коллективный разум! Скажешь что это, дескать, одно и то же, не надо
уподобляться наивным шестидесятникам, это на самом деле вовсе не одно и то же,
это всего лишь, и очень даже то же самое, не может же то же самое, быть одним и тем же! –
Понятно? А часть бога, просто берёт бечевку и два куска мыла, приматывает мыло
к ступням, и безмятежно скользит по краю бассейна! –
Кузьмичу вдруг как то неожиданно поплохело, он попытался не слушать, откровения
от Кунца, и думать о хорошем, но думать как назло почти совсем не получалось.
А сумасшедший Кунц всё говорил о боге, крае бассейна и о мыле, напирая на то,
что мыло непременно должно быть «детское», а от любого другого обязательно
будет перхоть.
- Всё хватит! – Резко и громко сказал Кузьмич.
- Можешь ты хоть немного помолчать!? –
Кунц ухмылесто улыбнулся и подобно балерине или китайцу вытянул левую ногу,
указав на одинокую петлю.
- Ей так одиноко. Может, составишь ей компанию, а? –
- Не дождётесь! – Кузмич лёг на сетчатую кровать, отвернулся и подумал о том,
что было бы неплохо заснуть, очень даже не плохо.
И надо же такому случиться, задремал.
Разбудил его, отец.
- Буча, сынок вставай, ты теперь уже большой мальчик, пора тебе узнать! –
- Ну, пап! Я спать хочу, и мне мама сниться! –
- Вставай сыночек! – Во сне сказала мама. – Я тебе пуговицу пришила.
Буча встал, взял со стула штаны с огромной желтой пуговицей, и спросил.
- Папа, а куда мы среди ночи пойдём? –
- Дыню п….ть! – Отец подмигнул.
Буча весело рассмеялся, ему уже ни капельки не хотелось спать.
- Сынок, ну вот и пришло время, выяснить есть ли в тебе сила рода Кузьмич.
 Сегодня ты Буча Сергеевич Кузьмич, да и я твой отец это узнаем наверняка.
Они вышли из подъезда, свернули за угол пятиэтажки, гномы просто обожают пятиэтажки,
было темно, лишь одинокая лампочка, над вывеской «Кафе советского типа», освещала
летнюю, немного душноватую улицу.
В некотором отдалении от кафешкиного светила, стояли две крытые фуры, их темные
задницы мигали красными, и светились желтыми габаритными огоньками.
- Малыш в той фуре, что справа дыни, но тебе туда не надо, тебе в ту, что слева,
 в ней арбузы! Так вот полезай в ту, что слева, только тихо-тихо, старайся поменьше
 шуметь, дабы не разбудить водил, а то они тебе вмиг башку открутят.
 Вот тебе фонарик, только он не горит, но если боги сегодня на твоей стороне, вспыхнет,
вспыхнет как миленький, можешь не сомневаться. Иди сынок! Ищи там дыню! –
- Пап, а может в правую а, дыни то там? –
- Нет, лезь в левую, туда тебе, туда! –
- А там дыни то вообще есть? –
- Нет! Ты полезай сына, полезай, пусть земля те.. тфу ты лезь, кому говорят! –
Буча зашагал к левой фуре.
Отогнув край брезентового тента, мальчик влез в кузов, кругов чувствовались окружности,
они были гладкими на ощупь, арбузы, подумал маленький Кузьмич, и стал поочерёдно
щупать всё вокруг. Он сообразил, что дыня на ощупь, должна быть несколько шершавой,
и во всяком случае уж точно отличаться от арбузов. Слова отца о том, что дыни здесь нет,
не давали малышу покоя, да и вообще странно это всё, хотелось плакать.
Прошла наверное целая вечность страха, и ощупывания округлостей,
наконец руки нащупали что-то шершавое, но какое-то дряблое, руки отпрянули
сами собой, на пальцах осталось что-то противно-липкое.
Мальчик достал фонарь, и щёлкнул, фонарьей пимпочкой.
Фонарь зажегся, и высветил огромное, небритое рыло!
Рыло спало в арбузах и пускало слюну.
Буча было дёрнулся улепётывать, но сдержался, дело в том, что рыло лежало,
на желтой округлости.
- Дыня!!! – Прозвучало в голове.
Кузьмич проснулся, сердце его бешено колотилось.
Перед ним, в йожей позе сидел Кунц, и поедал дыню.



                8

Кузьмич немного отойдя от детственных переживаний, и осознав себя в новой
реальности, а если быть точнее, в старой и вполне себе привычной расслабился.
- Дыню будешь? – Спросил Кунц.
- Спасибо, не надо. Я в детстве накушался, теперь у меня с неё изжога! –
Гном даже рыгнул, как бы в подтверждении собственных слов.
- Послушай Кунц, а ты на кого работаешь? –
Кунц чуть не подавился от неожиданности, закашлялся и застучал себя в грудь,
а когда дынный кусок покинул не то горло, ответил.
- Не на кого! Я вообще патриот и работаю на благо нашей родины. –
- А какая она, твоя родина? –
- Какая, какая, такая же как и твоя. Рросийя! –
- А в партии, какой состоишь? – Не унимался гном.
- А то как же! Состою, я одним из первых вступил в партию Извращённая Рросийя! –
Гордо заявил Кунц, достал удостоверение депутата, и предъявил.
- Я тебе так скажу Кунц. В какой бы ты там партии не состоял, ты есть предатель
 и приспешник мирового закулисья, знаю я вашего брата, знаю! - 
Кузьмич уже стоял, грозил пальчиком и топал ноженькой.
- Надо же, мафии, мировой! – Слово мировой Кунц произнёс в нос, а последнее о,
было передразнивающее растянуто.
- Ты просто не знаешь Кузьмича, я тебя выведу на чистою воду!
 Ответь мне, почему развалился Союз Самцов и Самок Рроссийи? Вот почему? –
- Это лёгкий вопрос, он развалился стихийно, как и все империи до него! –
Ответил слегка озадаченный Кунц.
- А вот и нет, ССиСР развалили целенаправленно, это как цены поднялись,
ты скажешь, поднялись стихийно, а я говорю, подняли.
Как это поднялись, сами по себе взяли и поднялись, они, что тесто что ли,
что ли чтобы подниматься, да и тесто само по себе не поднимается, дрожжи нужны.
Цены подняли и не плохо надо сказать нажились.
Так и страна, вот взяла себе и развалилась, стихийно! Делать ей больше нечего.
Развалили и нажились, вон теперь все наши ресурсы к ним рекой текут, задарма
между прочем текут, за дырроры ихнии, мы им медь, газ нефть, алюминий, золото,
алмазы, а они нам, зелёные бумажки, мы как индейцы с бусами и зеркальцами,
только зеркальца нынче другие, зелёные! А народ с горя горькую лакает!
А  вы  говорите стихийно! Вот тебе и пункт первый говорящий о твоей причастности
к мировой мафии, или ты этого не знал а? Депутат!
- Да ладно тебе загибать, знал, не знал, я патриот!
 А второй пункт, какой? А то первый не очень. – Кунц вспотел лбом.
- Не очень? Очень даже очень! И второй сейчас будет и пятый и десятый иметься,
 только уши свои подставляй и внимай, сейчас я тебе обосную!
 Зачем Мояссей водил ивриев по пустыне, да ещё и сорок лет?
 Вопрос риторический, можешь не отвечать. Там пустыня то.. За месяц туда и обратно,
 а водили сорок лет! Водили их за тем, что бы прервать преемственность поколений,
 престарелые то не долго выдерживали, мёрли, это ведь пустыня как ни как, а без
 преемственности молодежь легко впитывала в себя новые учения. Старые и мудрые
 умерли и не могли уже сказать где хорошо где плохо, единственным источником
 знаний стал Мояссей приспешник мировой мафии тех лет, Египетского жречества.
 Он то и вдолбил в головы несчастного народа, много лжи и подлости,
 о богоизбранности там, ростовщичестве, о многом, по полной зазомбировал!
 «Идите в земли разные, но помните, брату своему в рост не давайте, а иноземцам
 давайте. И будете повелевать народами многими, а они вами не будут!
 Это что такое я тебя спрашиваю?! То-то и оно, это брат превосходство одного
 народа, над всеми, фашизм, или нет, богоизбранность?
 Вот тебе и пункт второй, ты же из этих, приспешников мирового предиктора, нет?
 Слушай третий пунктик. –
- Стой!!! Вскричал приспешник мировой мафии. - Остановись, от тебя голова болит! –
Оставим на время наших собеседников.
Поутру выспавшийся, в прекрасном расположении духа доктор Брументаль Изиевич
шел по коридору, держа колбу с душой Газелии.
- Врятли ты душенька вернешься в своё бренное тело, ведь ещё не родился тот
 человек что провёл бы ночь с Кунцем, и к утру не повесился! – Доктор улыбнулся,
положил колбу в карман, крякнул ключом, открыл дверь.
В петле действительно болтался висельник.
Это был Кунц.