Сказка, рассказанная на каникулах. 18 глава

                За оградой

 Он угодил в колючие заросли, которые буйно разрослись под оградой. Кое-как продравшись сквозь них, он исцарапался, плоды репейника и еще какие-то цепкие семена украсили одежду, а путь преградила давно вырытая канава. На дне ее лежали какие-то бетонные блоки, покрытые сухой листвой.

Обходить по зарослям  было трудно, Ваня спрыгнул вниз и стал карабкаться на противоположную сторону. Стенка канавы была куда ниже бетонной ограды, но забраться почему-то оказалось труднее. Задерживаться, однако, было нельзя. Его преследователи могли преодолеть стену, могли пройти до ближайшей из многочисленных дыр в стене.

Почему-то подумалось: если здесь убить человека, то потом найдут только археологи через много столетий. Мысль эта добавила сил, и Ваня выкарабкался наверх.

Здесь было тихо. Тише, чем в лесу. Наверно потому, что высились заводские корпуса с пустыми проемами окон, стоял на рельсах огромный подъемный кран, и грузовик без колес  ржавел среди травы. Трава росла повсюду, пробилась сквозь асфальт и бетон, покрыла козырьки зданий, кучи осыпающихся обломков. Это была трава пустырей и свалок, с мощными стеблями,  грубыми листьями, колючими семенами. Кое-где  разрослась полынь –  не как в степи, а нахально, мощно, ростом с дерево, как растет она на недавно брошенных землях. Нужно было скорее уходить отсюда. Где-то должны быть люди.

Ваня пошел по зарастающей травой и деревьями асфальтовой дороге. Дорога  стала чище – она вошла в тень высоких раскидистых тополей. Этим деревьям было лет сто, они были огромны. В их необъятных кронах кое-где блестели желтые листья. Под ними дорога пролегла смирно, покрытая лишь прошлогодней листвой, и не было бурьяна, и было так же тихо. Просторно, не теснясь, стояли корпуса зданий. На плакате, не до конца свалившемся, написано: «Мы придем к победе ко». Это что, во время войны?  А на заколоченной двери небольшого здания полинявший листок: «График выдачи хлеба. Машино-ванный цех - 11.00, хрустальный цех – 12.00…»

Ване показалось, что голос Абрека где-то недалеко, и он побежал вперед. Впереди слышался шум моторов, голоса, лязг железа – то, что должно слышаться на большом заводе. Деревья расступились, показалась огороженная стройплощадка, голоса доносились оттуда. Корпус справа был обитаем, туда заходили рабочие, окна были застеклены и закопчены. Интересно, где папа ставил свою автоматику с инфракрасными датчиками?

Ваня вошел в дверь, поднялся по лестнице  – вход в цех был  наверху. Огромный закопченный цех был полутемным, грохочущим и пустынным. По длинным конвейерным полосам двигались листы стекла. Они доезжали до конца конвейера и попадали на стол, где по направляющим скользили какие-то инструменты для резки. Но стекло не отрезалось до конца, его брали работницы, отламывали кромки  по надрезам и ставили листы на раму в кузове электрокара. Каждый раз, когда лист стекла попадал на стол, сами собой включались двигатели, и резаки скользили по направляющим. Здесь, что ли, датчики?
 
Ваня спросил у работницы, какие датчики срабатывают, когда приходит стекло. Женщина не знала. Ваня спросил у слесаря, который что-то чинил на щите с рубильниками. Мужчина посмотрел подозрительно и спросил:

- Ты что, парень? Как сюда зашел? Уже днем металл таскаешь?
- Я не таскаю. У меня здесь отец автоматику ставил.
- А. Знаю, понаставили тут на нашу голову. Это те, что  месяц назад?
- Нет, в прошлом году.
- Что в прошлом году, то сплыло. Заново запускались, еле из десяти линий три смастерили. А новое поставили как в насмешку. Девчонка теперь сидит вместо автоматики. Раньше вообще все лучше было. Ну кто там нас спрашивает.

- А где ставили новое?
- А вон, на выходе из печи. Там лист выходит вертикально вверх, видишь? Эй, куда пошел. Стой. Как ты проник на завод? Я тебя охране должен сдать.

Ваня задумался.
- А если не сдавать охране? Я уйду, и все.
- Откуда я знаю, куда ты уйдешь. Эй, Павел Максимович! Тут диверсант. Прими и распишись.

Павел Максимович подошел с очень унылым видом. Печально глядя на Ваню, он сказал:
- Я главный энергетик. Кто Вы такой и как сюда попали?
Ваня подумал над тем, кто он такой, и ответил:
- Я сын Петра Ивановича, который…
Главный энергетик отошел на шаг и радостно улыбнулся. У него были голубые глаза и рыжие ресницы, и поэтому ресниц не было видно. Вообще, это был очень застенчивый человек.

- Ах! Сын Петра Ивановича! Ну пойдемте, поговорим! Николай, спасибо за бдительность! Никому нельзя нарушать! Я разберусь.
Главный энергетик направил Ваню к выходу. Они прошли мимо пышущего жаром участка, где поднимался из печи стеклянный лист, и Ваня понял, почему в жаркий день главный энергетик наряжен в тяжелую робу. Девушка стояла вверху на площадке и нажимала кнопки. Она тоже была в тяжелой закрытой спецовке. Это здесь, что ли, ставили инфракрасные датчики? По крутой железной лестнице они спустились туда, где жара была невыносимой и сквозь окошко для наблюдения видна расплавленная масса, из которой возникает стекло. Люди в спецовках сновали вокруг печи. Главный энергетик шел дальше, и привел Ваню в коридор, где было прохладно и тихо. Они вошли в кабинет. Здесь на старом столе стоял новенький компьютер, и за ним работала женщина, очень похожая на Павла Максимовича. Вернее, она не работала, а играла: на экране были коллизии из какой-то стратегической игры. Женщина обернула своё симпатичное  лицо с круглыми черными глазами. Павел Максимович укоризненно сказал:

- Машенька, зачем ты пришла. Иди домой.
Машенька сказала:
- Я обед принесла.
- Представляешь, Машенька, это сын Петра Ивановича.
Машенька очень обрадовалась.
- Ну когда же он сам придет!  Мы так надеялись!
- А что с датчиками?
- А что с твоим лицом? Ты подрался? Господи, по каким кустам ты лазил?
Машенька стала отряхивать Ванину одежду, повела к умывальнику и заставила умыться.

Павел Максимович поставил на стол новый белый чайник и торжественно включил его.
- Скажи правду: ты металл искал?
- Даже не думал. Я вообще хотел к вам зайти, да не знал как. А сегодня спасался от одних… через забор, короче. Мне сказали, что папа тут что-то делал, а оно теперь не работает. Это правда?
- То давно погибло. Ничего не осталось. Завод стоял, это катастрофа. А для горячего участка, где лист выходит, уже не сохранилось ни одного исправного механического датчика, а делали их в Армении, сам понимаешь… Кто-то вспомнил про ваш завод, заказали. Я тогда  не работал, сказал бы, что это бесполезно. Инфракрасные датчики в таком пекле врут. Мы с Петром их на другом участке использовали, далеко от печи, и неплохо получалось.

- Ну да. Я тоже подумал. Что же делать?
- Да что делать? Новый цех строить, новую технологию покупать. Хозяева новые что-то решают, но неизвестно, надолго ли они.
Ваня огорченно смотрел в окно. Косые лучи солнца отражались в окнах соседнего здания.

- Я знаю, нужно ставить обычные фотодатчики, чтоб на них приходил  отражённый луч. Пришел лист – косой луч отразился – датчик сработал. Инфракрасные иначе действуют: их стекло не пропускает. А надо – на отражение.
- Когда Петр Иванович вернется? Пусть позвонит.

Машенька достала из сумки пирожки, помидоры, баночки со смородиной и малиной.
- Представляешь, Паша, у меня компьютер говорит: в вашем городе людей отпугивает голод. А я смотрю параметры – запасы продовольствия на год. Как же так?
Паша пошел к компьютеру, поглядел, пощелкал.
- Да, странно. В городе никто не хочет поселяться.
Ваня тоже взглянул.
- Я знаю, в эту игру мы с Сашкой играли. Продукты на складе, а нужны еще магазины, торговля. У вас торговли нет. Саша тогда всю ночь сидел, империю здорово расширил.

Паша засмеялся.
- А наших рабочих теперь не узнать. За буханку хлеба уже не будут работать. Помнишь, Машенька, как тут у нас было.
- Да. Буханка хлеба в день – и привет. Зарплату не проси. А как-то пекарня сломалась: извините, говорят. Ну наши тогда впервые забастовали.

- Совсем не работать нельзя: непрерывный цикл. Если погасить печь, стеклянная масса застынет;  потом эту печь уже не отремонтировать. Такого никто не хотел. Так наши резчицы всю смену готовое стекло в бой бросали. Ни одного метра продукции за смену. Замкнутый цикл: стекло вышло из печи и снова туда пошло. Начальство разволновалось – выдали по сто тысяч, чтоб буханку могли купить.

- Да, тогда такая цена была. Я в бухгалтерии ведомости писала – рука заболела. А деньги кто-то внес наличными в кассу.
Паша поглядел на часы, проглотил пирожок и ушел в цех. Ваня с Машенькой попили чай с пирожками, и она сказала:
- Сейчас я тебе пропуск оформлю. Выйдешь через проходную. Больше через забор не лазь. И приводи сюда Петра Ивановича.

Продолжение   http://www.proza.ru/2009/12/23/47

Оглавление   http://www.proza.ru/avtor/tarantina