Шашлык на ребре

Когда я женился, то жизнь сложилась так, что лично познакомиться с родителями жены я смог только через полгода, когда однажды морозной зимой вырвался из круговорота первобытного бизнеса начала 90-х и на три дня приехал погостить в посёлок, где они жили.


Встретили меня очень хорошо. У нас сразу установилось полное взаимопонимание, которое продолжалось всё время, пока наши жизненные циклы совпадали.
Усадьба «стариков» стояла в 30 метрах от железной дороги, и примерно 15 раз в сутки мимо проходили поезда, так что было не скучно.


Рядом были лесопосадки, а прямо за забором усадьбы начиналась территория небольшого кирпичного заводика, построенного сразу после войны и до сих пор вырабатывавшего плохой красный кирпич по примитивной технологии.
Метрах в 50 от дома располагалась проходная заводика, она же и сторожка, которая была одновременно и местом постоянного жительства заводского сторожа Петра Митрофановича – мужика лет пятидесяти, выпивохи и матерщинника.


Он один и охранял заводик, и пропускал на территорию рабочих и машины с сырьём и готовым кирпичом, то есть выполнял несколько работ сразу.

После 18-00, когда все рабочие уходили, территория его превращалась в зловещую пустыню - особенно зимой. Иногда к Митрофановичу заходили на огонёк его собутыльники из посёлка, и тогда они устраивали всенощные посиделки с самогоном и душевным разговором.
Но зимой это бывало не часто, так как пьяницы не любят ходить далеко.

Погостив у родственников три дня, я должен был на следующее утро, на рассвете, сесть на проходящий поезд и уехать домой для продолжения бизнеса.

Вечером, поужинав в тёплом семейном кругу и выпив отменного самогона, готовить который умел только мой тесть, мы с ним вышли на крыльцо покурить перед сном.

Стояла дивная, тихая лунная морозная ночь. Всё небо было усыпано звёздами. Неподалёку горели огни посёлка и железнодорожной станции. Вокруг нашей усадьбы было темно, только на фонарном столбе у проходной кирпичного завода горела одинокая лампочка, и ещё горел свет в сторожке у Митрофановича, который, видимо, тоже не спал.

Мы с удовольствием курили и разговаривали «за жизнь», когда ветерок донёс до нас волнующий чудесный аромат жареного мяса. Тесть втянул носом воздух и произнёс мечтательно:

-«Да, наверное у Митрофановича опять посиделки - собралися мужички выпить - закусить на воле, чтоб никто не мешал! Наверняка шашлычок днём замариновали, а теперь жарят!
Так что, зятёк, может возьмём начатую бутылку самогона да заглянем к ним на огонёк?»

-«Что - то я, батя, не расположен сегодня продолжать ужин - так наелся у вас жареной картошки на сале, что еле на ногах стою от обжорства. Да и выпили мы предостаточно. Ведь мне завтра на поезд вставать надо в половине пятого - пойдём, наверно, спать!»
Тесть согласился со мной. Докурив сигарету, мы вошли в дом и завалились спать.

Рано на рассвете я с корзиной варенья, маринованных грибов и самогона вскочил на подножку стоявшего три минуты проходящего поезда, и уехал поближе к цивилизации.
Через неделю жена получила от родителей письмо, содержание которого нас поразило  и которое мы долго хранили на память, но потом при обмене квартиры в суматохе потеряли.
Воспроизвожу по памяти примерное содержание письма:


      -«Здравствуйте наши дорогие дети Веточка и Витенька и внучка наша Алечка.
Живём мы хорошо чего ивам желаем. Всё вспоминаем как приезжал наш зять Витенька он нам очень понравился только очень худой может у него язва.

Корми его Веточка лучше а то вдруг помрёт тебе самой Аличку трудно
будет воспитать а мы старые.

Новостей у нас никаких кроме разве того, что в ночь как Витеньке от нас  уезжать сторож с кирпичного завода Петро Митрофанович (который у нас курей крал ) напился сам в сторожке пьяный так сильно напился что упал, да так неудачно что головой прямо в горящий камин где угли раскалённые лежали.

Митрофанович такой пьяный был безсознания, что прямо там на углях лёжа заснул
и на углях испёкся.
Утром рабочие пришли открыли дверь а он готовенький.

Мы на ужас этот смотреть не ходили.
А лесничий Славик ходил и говорит что Митрофанович знатно так на углях испёкся - посолить поперчить и хоть в ресторан к столу подавай на Новый год - даже почти
не подгорел совсем.

А Отец говорит - ему показалось что вечером будто в сторожке Митрофанович шашлыки жарил, потомучто запах приятный был в воздухе.

Съели вы уже грибки или на новый год оставили?

Напишите как они вам понравились - мы ещё пришлём.
Привет деду Саше пусть не болеет.

Остаёмся ваши любящие родители
и поздравляем с наступающим
праздником.

25 декабря 1990 года.


...