Меченая влечением исчезает в новолуние

Я зашла в книжный супермаркет, спасаясь от проливного дождя.
Прогуливаясь среди шкафов и полок, перебирая то строгую классику, то цветастые, лакомые новинки, я подошла к стеллажу с лидерами продаж. Откровенно говоря, даже меня, любителя мистики и всевозможных тонких материй бытия, поразило и огорчило то, что я увидела…

От пола до потолка выстроились глянцевые, гламурные любовные романы о вампирах. Помимо романов, названных непосредственно в заглавии статьи, и их приквелов и сиквелов, там было еще штуки четыре вампирских саг.
Почему так получилось? Как этот ночной кошмар Энн Райс смог воплотиться в одном из крупнейших центральных магазинов города?
Можно попытаться размотать этот клубок и, как говорил Горлум, «Порас-с-скинуть моз-згами»!
Гламурные эмо-упыри выросли, как грибы после дождя, после ошеломительного успеха «величайшей вампирской саги XXI века» Стефани Майер – «Сумерки», «Новолуние», «Затмение», «Рассвет».
Когда выходит что-то популярное, всегда появляются подражатели и вдохновленные. Тут уже интересно разобраться, почему книги госпожи Майер столь популярны.
До нее «величайшей вампирской сагой» были «Вампирские хроники» Энн Райс. Сравнивать двоих авторов – все равно, что сравнивать Барбару Картленд и Жорж Санд. У каждой из них своя публика.
До Райс неоспоримым лидером был Брэм Стокер, «отец» литературного Влада Дракулы. А до него тема вампиров была востребована не больше, чем тема привидений, ведьм или коварных соблазнителей.
То есть, интерес публики к вампирам нарастал в течение всего XX века!

1.
Технический и научный прогресс, мировые войны (невообразимые ранее по масштабу!), революция, разрушившая самую огромную Империю из существовавших тогда… А после – распространение идей Фрейда, сексуальная революция, политкорректность на грани уравниловки.
Мир менялся навсегда, необратимо и стремительно. Начало нашей эры ближе к XVIII столетию, чем XIX век к XX. В этом водовороте деды и прадеды становились не хранителями бесценной жизненной мудрости, а брюзжащими стариками, плачущими по тому, чего давно нет и в помине.
А ведь как интересно было бы побеседовать с человеком разумным и циничным, видевшим Юлия Цезаря, бродившим под солнцем милой Франции времен Ренессанса, беседовавшим с Байроном. И все это – за одну жизнь!
Касаемо «мертвенности» вампира, то он вовсе не извращенное исключение. Только недавно ученые провели жирную черту между жизнью и смертью. В прошлом эта граница была весьма и весьма зыбкой. Например, вплоть до XIX века на Балканах сохранялся обычай выдавать девушку замуж на умершего жениха. Затем, когда она выходила замуж за живого («Война – войной, а обед – по расписанию»), первенец считался дитятей умершего.
Древние египтяне были на 100% уверены, что мумия, которую они кладут в гробницу, воскреснет – либо для того, чтобы жить счастливо в загробном мире, либо чтобы отомстить грабителям, проникшим в ее склеп. Именно поэтому грабители обычно и сжигали мумии. А пойманные, на допросах рассказывали о содеянном, как о грабеже дома и об убийстве вполне живого до того момента хозяина.
Во всех древних цивилизациях покойникам старались положить в могилу хотя бы горшок с зерном. Правителям строили дворцы, отправляли слуг и жен вслед за ними. Кого-то мумифицировали, а кому-то зашивали глаза и рот – чтобы злые духи не проникли в тело.
В одно древние люди верили наверняка, как в дважды два – покойник может встать из могилы!
Во всех древних культах всех народов Земли кровь воспринималась, как жидкость, дарующая жизнь, как эликсир, квинтэссенция самой жизни. Тут имеется прямая связь с каннибализмом, когда человек, поглощая противника, поглощает и его силы.
Не так уж трудно себе представить, что некто, регулярно восполняющий свою жизненную силу за счет жизни других людей, смог бы значительно продлить свое существование. Это лишь эфемерная гипотеза, но с точки зрения мифологии она выглядит вполне логично .
Подобная ситуация кажется намного более реальной, чем путешествия во времени. Тем более, что вампир наблюдает за изменяющимся миром и вряд ли свихнется или ударится в панику, увидев самолет или телевизор.

2.
Современная тяга к вампиризму может быть и ни чем иным, как… жаждой сказки. В больших городах люди окружены чудесами техники, психотерапевты и психологи то и дело говорят о позитиве, позитиве, позитиве, о коррекции личности до нормы. В рамках цивилизации мы все одинаково политкорректны в своих образах, а ярчайшие представители коренных этносов живут где-то в провинциях, деревнях и в городах выглядят смешно.
Вампир – другое дело. Он – представитель аристократии прошлого. А если он и был простого происхождения, то его ведь избрали и обрекли бродить веками по Земле… Это опять же закон старой, мрачной сказки, еще не омытой, не спеленатой сердобольными эстетами – чтобы что-то получить, надо и что-то отдать взамен. Особенно дорого стоит бессмертие!
И вот, выбирается наш печальный странник из своего саркофага и бредет по остывающим в ночи пескам, или, обняв выщербленную колонну, горько оплакивает Рим, времен цезарей. Или – попроще! – сидит в мрачном поместье где-нибудь в Суссексе и пишет при луне мемуары о том, как он танцевал на балу с Джейн Остин или  курил у камина с сэром Артуром Конан Дойлом.
Они ведь есть – все эти прошлые, седые века! И как же хочется их увидеть и понять… 
XX век – это конец, завершение целой эпохи. Человечество сделало невероятный скачок в своем развитии. Самые популярные жанры сейчас фантастика и мистика. Первая – ведет человечество вперед, а вторая заставляет нас оглянуться назад, вспомнить древние, темные времена… 

Но это все о глобальном. Вампиры вошли в моду, а следовательно – стали героями романов для девочек-подростков. Были в моде байкеры и хулиганы – были фильмы и романы про байкеров и хулиганов. Девочкам нравятся плохие млаьчики и красивые мальчики, играющие плохих. Мужчина с байронической грустью и лицом, изуродованным интеллектуальной деятельностью – такая редкость в современном мире!


Любовь (Leo) Паршина