Глава 18. Новые соседи

                                                Итак. Школа школой, но дома  тоже происходили немаловажные события. У нас новые соседи.  Семья,  муж с женой и мальчик, т.е. у меня появился друг,  и звали его Олег.  Шустрый такой, и хитроватый в отличие от меня. Но за мной родители пристально следили и  любая неправда, и хитрость пресекалась на корню. Поэтому, наверно, я до сих пор,  очень правильный и мне об этом не раз говорили уже,  будучи взрослому, ну что ж, среда такая у меня была, поэтому и воспитанная честность. Не помню, как              звали папу Алика, но он тоже ему был не родной и инвалид, по-моему,  вместо ноги у него был протез. Но это неважно,  важно то,  что он был портным и всё время что-то шил, гладил, отпаривал и т.д. и т.п. В то время модно было верхние носильные вещи перелицовывать, слово, которое сейчас трудно и понять. То есть, ваш костюм или пальто можно было распороть по швам, отпарить, перевернуть на другую сторону части этого изделия и снова сшить и  у вас почти новый костюм или пальто другая-то сторона материала ведь не изношена - очень многие тогда пользовались таким приёмом, но и материалы были добротные. Но, папа Олега ещё и шил фуражки - восьмиклинки из любых найденных и непригодных уже к ношению тканей, он выкраивал  восемь клинышек, сшивал, пришивал козырёк, потом натягивал на деревянную болванку, кепка выстаивалась на этой болванке и была готова к продаже. Как уже писал, мамочка осуществила мечту, купив на проданную морковь, швейную машину. Помню, что ходила на курсы кройки и шитья и успешно их закончила. Быстро освоив,  от соседа технологию пошива этих фуражек, тоже начала производство таких фуражек. И так это ловко у них получалось - шить эти фуражки, которые на базаре, а он был почти рядом, пользовались спросом и распродавались с успехом. Мама,  конечно,  на базар не ходила и не торговала и, для жены коммуниста-чекиста, это было бы просто позор!         Но, у нас жила Тамара - её двоюродная сестра, которая и засылалсь со стопками этих фуражек на базар. Вообще,  родители мои, тоже крутились, как могли и всегда, что-то было покушать. Но были иногда моменты, что и картошка заканчивалась,  привезённая из деревни, и крупы тоже, но оставалась ещё ржаная мука тоже кем-то пересланная из деревни. Никогда не забуду ржаную кашу, которую я любил в отличие от овсяного киселя, которого даже запаха не терпел. А ржаная каша готовилась очень просто, в кипяток сыпалась мука,  и всё быстро перемешивалось и готова каша, мы так и звали её – заварихой.        Если было чем-то сверху ещё и помаслить, то лучшей каши и в жизни не ел! Я, же ещё в эти голодные и военные годы, был  и привередлив в еде: не любил никакого мяса, не любил сырые яйца и крахмальные кисели, не любил никакие варёные овощи кроме картошки и всё это до сих пор не люблю, правда щи и борщи позже научился есть.
   По радио приходили радостные вести. Быстро освобождались, захваченные немцами города, жизнь потихоньку налаживалась. Сестра  уже посещала детский садик тот же, в который ходил и я,  мне уже доверяли приводить её из садика и даже зимой и в этих же санях - ящике, в которых и меня когда-то возили.  Война подходила к концу. Папа,  по-прежнему,  ходил на службу, а мама ещё и устроилась в контору заводика каким-то техническим секретарём,  и нужно было только войти в другую дверь на лестничной площадке. У папы вдруг появилась мечта и цель приобрести собственный автомобиль вместо собранного мотоцикла и он настойчиво шёл к осуществлению этой мечты, но об этом в следующей главе моего повествования. ( Продолжение следует) http://www.proza.ru/2009/12/21/785