Места для героев

Что общего между инвалидной коляской, подземным трамваем и "Audi"?

Я стояла на октябрьской кольцевой в конце зала и ждала друзей: у нас было три билета в театр на мюзикл “Хаер”. Я пришла на место встречи на полчаса раньше, и теперь со скучающим видом оглядывала мелькающих мимо. По платформе шли, переминаясь с ноги на ногу, солдаты в серых мундирах. Немолодая женщина с уставшим видом везла перед собой мужчину на инвалидной коляске. Прошение милостыни  в метро стало обычным делом, мало кто обращает на это явление внимание, разве что дети удивляются. Передо мной проехал мужчина в военной форме и остановился, ожидая поезда. У него были отрезаны обе ноги чуть выше колена, кисти рук заканчивались круглыми розоватыми обрубками с двумя большими пальцами,- всё богатство, что удалось сохранить после взрыва. Я подошла к нему и протянула смятую десятку. Когда протягиваешь инвалиду деньги, обычно он исчезает бесшумной тенью, не подымая глаз, бормоча под нос тихое “храни Господь”. Взгляд у этих людей усталый и потухший.  Но в этот раз случилось нечто противоположное. Он взял двумя обрубками банкноту, поднял на меня совсем ясные (на вид ему было не больше двадцати трёх), сияющие живые глаза, в которых еще не погасли искры того огня, что мы называем молодостью, улыбнулся неожиданно широкой, доброй улыбкой, и звонким, приятным голосом сказал “спасибо”...
Произошедшее повергло меня в ступор. Я лишь смогла выдавить из себя гримассу, полную жалости и сострадания,  и поспешила уйти прочь. 
Пройдя в конец зала, я медленно стекла по холодной мраморной стен на каменный пол. Мысли, словно поднятые ветром опавшие листья, закружились в голове с бешеной скоростью.
Этот мужчина не играет по вечерам на гитаре в клубах, несмотря на то, что мечтал об этом с детства. Он не бегает вместе со всеми в предновогодней суете, выбирая подарок любимой. Он сидит, прикованный к этой вонючей нелепой конструкции...
Шумя и гудя, приехал подземный трамвай. Смеясь и махая руками, подошли друзья. Подбежала Оля и начала ныть о том, что сегодня  отдала кучу денег за новые  белые сапожки, а к вечеру выяснилось, что они натирают жуткие мозоли. Я молчала, проклиная себя за жадность и малодушие. Больше всего на свете мне хотелось упасть перед тем исчезнувшим навсегда из моей жизни человеком на колени и отдать последнюю сотню. Но мы уже шли по дороге к театру Стаса Намина. Когда в конце представления актеры у могилы их погибшего на войне во Вьетнаме друга запели “Make love, not war”, изнутри водопадом хлынули слезы.
Война? К чёрту! Мы не пойдем умирать за чужие идеи. Социальные рекламы о необходимости повышения рождаемости висят тут и там - правительству необходимо пушечное мясо. Жизнь одного индивида ничего не стоит, когда речь идёт о системе. Люди становятся калеками, сражаясь за интересы чиновников, за нефть, за их миллионные состояния, которые они никогда не увидят. Новоиспеченные герои ходят по вагонам, протягивая изуродованные руки отвернувшийся от них Родине, в надежде получить взамен хотя бы горсть мелочи. Места для искалеченных героев- вонючие переходы и тесные вагоны метро, а вовсе не загородные пансионаты с трехразовым питанием.
“Каждый имеет право на счастье”,- увы, эта статья не предусмотрена Конституцией.
"Каждый герой имеет право на кусок плесневелого хлеба",- может быть, это нововведение одобрят?

-Потрясающе, правда?- Оля протянула мне носовой платок.

Слезы застывали, путаясь в ресницах. Когда мы выходили из театра, на улице было минус двадцать. Впервые я, топая пятками о ледяную землю и дуя на покрасневшие пальцы, радовалась неприятному ощущению покалывания замерзающих конечностей.
-Нафаня, дашь сигаретку?
-Ты же не куришь?
-Ну...
Нафаня галантно прикурил мне.
-Но мы-то здесь,- задумчиво сказал он, выпустив из легких тёплую струйку сизого дыма, когда я закончила свой сбивчивый рассказ.
Мы здесь...
У нас все хорошо. Правда, иногда портится настроение, когда мы видим инвалида, проезжаещего мимо нас на коляске в метро. Но всегда можно спрятать глаза за развернутой газетой. А у тех, кто зачинает очередную кровавую бойню минимум раз в столетие, поводов расстраиваться еще меньше, ведь они передвигаются исключительно на личных автомобилях с тонированными стеклами.