Ивановская Русь

Ивановская Русь

 Иллюстрации Дмитрия Рыжикова

      Русь Ивановская
Было это давно. В одном селении люди радовались жизни, солнцу, урожаю, своим детям. Они умели, и отдыхать, и работать. Сама природа благоволила им. Конечно, были и какие-то недостатки, но что ж поделать, люди не боги.
В этом посёлке проживала одна семья. Женились они по большой любви, но Бог не давал им ребятишек. Прошло много лет, горько убивалась женщина. А соседки успокаивали её:
– Да вы сами, как дети, посмотрите, как любите друг друга! На руках носите, пылинки друг с друга сдуваете!
 Только одна старенькая соседка, тоже бездетная, всё твердила ей:
– Будет у тебя ребёнок, будет у тебя сын, да не простой, а золотой! Только верь в это!
 И она верила! Прошло ещё лет семь, и всё случилось, как в сказке! Родился у них сын, да ещё в сорочке, в рубашке!
– Ты сорочку посуши, сверни аккуратненько, положи в узелок да припрячь до времени, – посоветовала ей добрая старая соседка, – это защита его, подаренная самим Богом!
Так и поступила самая счастливая на свете женщина. А сына назвали Иваном, а по-другому было и нельзя! Почти все в русских селениях, если родится первый мальчик, называли Иваном.
Однако рос Ваня болезненным и хилым ребёнком. Все дети бегали и веселились, а он где-нибудь в тенёчке отсиживался. Пролетит птица, а парнишка вздрогнет, скажет на улице кто-то грубое слово, а его трясёт, как листочек. Мальчишки давали ему пинки и подзатыльники, а девчонки смеялись над ним. Что говорить, дети!

Но вот подошла пора и юношества. Мать очень жалела его, но что делать, не знала. И посоветоваться не с кем, соседка старенькая давно умерла. «Достану я узелочек с сорочкой да повешу ему на шею. О каком-таком времени говорила моя соседка? – думала женщина. – Ему женится пора, мне внуков растить, а его за человека не считают!» Что было подумано, то и сделано!    
– Вот, Ванюша, носи это всегда. Это то, что родилось вместе с тобой! –  благословив его, сказала мать и повесила сыну на шею рядом с крестиком узелок на суровой нитке. Даже она не готова была к такому чуду, не то, что Ваня! Плечи его увеличились на полусажень, а рост - на шестнадцать вершков! Волосы заблестели и свернулись кольцами. А глаза остались такими же добрыми, только в них появились сила и мощь! Иван распрямился ещё раз, да сразу стукнулся затылком об полати!
– Ну, мама, пора новый дом строить! –  по-мужски и по-хозяйски сказал сын. Его разговору мать подивилась ещё больше! «Наконец-то, мой мальчик родился! – почему-то, подумала она. – Права была соседушка во всём!»

Иван нигде не расставался со своим узелком. И всё-то у него в руках горело и кипело! И дом, как терем, выстроил всего за один месяц, и урожая собрал больше всех деревенских. А уже старенькие родители сидели только на лавочке и любовались им. Стал Иван первым парнем на селе. Канаты перетягивал, в кулачный бой выигрывал, один «стенку» валил. Девицы-красавицы так и вились вокруг него. За водой к колодцу только на его улицу ходили, коров, вместо пастуха, сами на пастбище провожали, да всё мимо их дома. Ну, а по вечерам только у его забора и хороводились, песни пели и семечки лузгали. Посмеивался Иван, нравились ему девушки, да только жениться ни на ком не хотел. «Память у людей не короткая, вспомнит потом жена, какой я был хилый да болезненный, будет смеяться», – говорил он матери. На самом деле, мечтал об одной, единственной, за которую не жалко и жизнь отдать!
Деревенские парни всё больше хмурились. Ладно, что он вырос и стал богатырём, ладно, что он дом лучше всех срубил, ладно, что он больше всех урожая собрал, но, чтобы все незамужние девки вились около него!? Это уж слишком! Стали они призадумываться.
– А вы видели, что у него что-то на груди висит в узелочке? – спросил один видный парень двух своих друзей, которые больше всего злились на Ивана.
– Да, точно! Никак это колдовство! – подтвердил другой. – Что делать будем?
– Надо как-то незаметно похитить! – сказал третий.
Придумали они план. Пригласят его на соревнование, кто быстрее речку переплывет туда и обратно. Разденутся, и должен же снять, в конце концов, Иван свой узелок. Только войдут в воду, как один из них скажет, что порезался, поранил ногу, и выйдет на берег, а другие поплывут.
Иван, конечно, не отказал друзьям. Силы у него некуда было девать, даже после трудового дня. Он и вправду снял узелок вместе с одеждой, высушенная божья сорочка могла бы намокнуть. План удавался. Один из друзей не пожалел свою ногу, наступив на острый камень. Он вернулся на берег, быстро отыскал узелочек и спрятал его в одно из ласточкиных гнезд, которых было сотни на глинистом высоком яру. Иван доплыл до противоположного берега быстро и первым, а оттуда еле добрался. И почему-то, ласточка его испугала, как в детстве, пролетевшая рядом. Он вышел на берег последним, начал одеваться, глядь, а узелка-то нет. Понял тогда Иван всё, ничего не сказал друзьям, сгорбился и пошел домой огородами.

Долго лежал на печке, думу всё думал. Родители опять перестали его узнавать. Еле выспросила мать Ивана, что случилось, а узнав, расплакалась: «Знать не вовремя я повесила ему узелочек». Помолилась она вечером Господу и попросила прощения. А на ночь с плачем обратилась к своей покойной соседушке, чтобы та приснилась и подсказала, что делать? И снится ей старая добрая женщина, только не поняла мать особо её слов: «Что потерял Иван, то пусть теперь сам находит!» Передала она это сыну, тот сразу же побежал на берег, заглянул под каждый кусточек, под каждую травинку, чуть не все ласточкины гнёзда проверил. Всё думал, мало ли, парни на берегу спрятали? Не нашёл. Вернулся, опять лёг на печку, начал думу думать: «А что я потерял? Что давала мне сорочка? ... Силу, силу она мне давала, да бесстрашие! Значит, я сам теперь это и должен найти! Ай да, бабуля!» Обрадовался Иван, что нашёл в мыслях выход и засобирался в дорогу. Взял он с собой хлеба краюху, небольшой ножичек, чтобы от зверей обороняться, да материнское благословение.

Решил юноша сам силу искать и бесстрашие. Да только опять, пролетит птица, а он вздрогнет, зашумит крона сосны, а его самого трясёт, как листочек. Как же добыть это самое бесстрашие? Долго ли, коротко шёл он, вдруг услышал неподалёку рёв. Затрясло его ещё больше, ноги подкосились. «Нет, Иван! Так ты никогда ничего не добьёшься», – сказал он сам себе и направился на звук рёва. Видит медведь лежит и мается, лапа передняя у него в капкане. Пересилил парень свой страх и подошёл к косолапому.
Зверь утих, смотрит, что человек делать будет? Достал Ваня свой ножичек и стал капкан вскрывать, а сам думает, трясясь: «Вот сейчас освобожу медведя, а он меня же и съест!» А медведь вдруг заговорил человеческим голосом:
– Вижу я, что ты бесстрашный молодец! Только не справишься ты ножичком. Здесь рядом другая полянка, поди туда, увидишь сразу тысячелетний дуб, а там дупло. На дне дупла лежит топор. Возьмешь топор и разрубишь мне капкан.
Подивился Иван, что медведь разговаривает по-ихнему, но это придало ему, наоборот, смелости. И побежал он, наполовину храбрый, на соседнюю полянку, как медведь ему вдогонку кричать стал:
– Да осторожнее, там еще змеиное гнездо!
 Опять ноги подкосились у Ивана, но что делать, не останавливаться, же на полпути к завоеванию своего бесстрашия. Сунул руку в дупло и начал шарить по дну. Змеи сами не ожидали такого безрассудства от человека, притихли и затаились. Достал он топорик, а топорик красивый, старинный, и чехол у него в каменьях, и на лезвие что-то написано. Не стал его долго разглядывать юноша и быстрее помчался к хозяину леса. Размахнулся и разрубил капкан, освободил медведя.
– Вижу я, что ты - бесстрашный! Только этот топорик бесстрашному и полагается, и только самому смелому будет служить, – начал говорить благодарный медведь. – Давно он здесь лежит, ждёт своего хозяина. А ещё говорят, что он волшебный, сам может рубить, только, если с ним ещё рядом будут две вещицы, – поведывал хозяин тайги. – Вторую вещицу я знаю, это пёрышко, а вот про третью ни птицы, ни звери не знают. Должен сам найти! Поблагодарил Иван медведя, поклонился ему в пояс, распрямился, и стали его плечи на полсажени больше, да рост на шестнадцать вершков прибавился!

Что еще надо парню?! Вернуться бы ему в деревню да порадовать мать, да быстрее за работу взяться, родители ведь старенькие. Но не хотелось ему подводить медведя. Не просто же так он сказал ему ещё про две вещицы, видимо, на что-то надеялся. И пошёл Иван дальше. Идёт высокий, сильный, радостный. Даже кусты впереди него стелются. Вдруг слышит чей-то писк. И сердце его смелое ёкнуло, до чего жалобный писк. Нашёл он в кустах птицу чудную с крылом перебитым. Никак ей не взлететь, до гнезда с птенцами не добраться. А птенчики от голода уже и пищать не могут. Так жалко стало Ивану птенцов, что слёзы полились у него из глаз. Еще почему-то, он вспомнил себя болезненным и хилым мальчиком, получающим всегда пинки и подзатыльники от сверстников. Достал Иванушка краюху хлеба из котомки, размочил половину в светлой дождевой лужице и накормил птенцов. Потом принялся за крыло чудной птицы. Нашёл лист подорожника, оторвал ленту от своей холщовой косоворотки, матерью сшитой, и перевязал крыло. Заговорила тогда птица по-человечьи:
– Ты не только храбрый, Иван, ты ещё очень добрый! За сердце твоё подарю тебе пёрышко, – птица клювом выдернула из своего крыла самое красивое. –  Стоит тебе только подуть на него - все звери и птицы сбегутся на помощь! Только помни, что без третьей вещицы, ни топор, ни перышко не будут действовать. А что это за третья вещь, сама не знаю. Бог в помощь тебе! Поклонился Иван ей в пояс, поблагодарил за подарок, птенцам оставил вторую половину краюхи хлеба и пошёл дальше.

Чувствует, доброта и жалость поселилась в его сердце. Еще жальче стало ему своих стареньких родителей. Вернуться бы сейчас домой, и сила есть, и доброта есть. Но никак он не мог подвести чудную птицу!

Долго, долго шёл Иван. По пути совершил немало подвигов и немало подарил окружающим своей доброты. Не знал и не догадывался он, что это за вещица, и когда она ему повстречается? Далеко забрёл Иван, попал в какую-то чужеземную страну. Вышел на главную площадь, а там народу море собралось. Кто смеётся, кто ругается, кто плачет. А в центре площади на деревянной подвысе столб стоит. Привязана к тому столбу девушка невиданной красоты, а вокруг вязанки из прутьев.
– Что здесь происходит? – спросил удивленный Иван.
Кто смеялся, ответил:
– Поделом ей!
 Кто ругался, крикнул:
–  Да ведьма это!
 А кто плакал, произнёс:
– За красоту её жгут. За то, что самая красивая и самая умная.
То, что девушка очень красивая, Иван заметил ещё издали, а когда поближе взглянул в её бездонные печальные глаза, так и влюбился сразу. И тут же любовь поселилась в его сердце. Такая любовь, что не нужна ему была уже и сила, и доброта, и сама жизнь.
 С жалостью и добротой своей он начал увещевать и упрашивать народ, чтобы не жгли юную красавицу:
– Что же вы делаете, нехристи! У нас в селе сжигают только чучел, да и то только на масленицу! – втолковывал им русский молодец. И те, кто смеялся, начали уже хохотать над ним. Тогда Иван начал применять свою силу, раскидывая одного за другим, прочищая дорогу к девушке. Но людей было сотни. И те, кто ругался, связали его и сказали:
– Ну, раз ты такой храбрый, становись рядом с ней!
 Ивана привязали так же к столбу.
– Казните лучше меня, но не её! – не переставал умолять их храбрый юноша. Но все только смеялись над его глупым поступком. Вот и появились первые языки пламени. Увидел молодец, что девушка дрожит от холода, а не от огня. Разорвал тогда он путы свои, снял рубаху и прикрыл ей плечи, а сам остался, свободный, стоять рядом с ней. Языки пламени поднимались всё выше. Тогда Иван взмолился к Небесам:
– О, Небо! Возьми мою жизнь, а невинную девушку оставь в живых! Услышали Небеса доброго молодца. Разверзлось небо, и вода, как из ведра, полилась и затушила огонь. Ураганный ветер раскидал жестоких людей за километры, а молнии подожгли их нечистые дома. Остались лишь те, кто плакал и переживал, а посредине русский добрый молодец и красивая девушка-чужестранка.
– Как тебя зовут, девица-красавица? – спросил Иванушка по-русски. И вдруг сами Небеса перевели и ответили на его вопрос:
– Зовут её Марией! Береги её!

– Я тебя буду звать Марьюшкой! – сказал Иван девушке и в пояс поклонился и ей, и Небесам, откуда продолжался Голос:
–Ты, Иван, русский сын, не пожалел своей жизни ради девушки, ради любви! Смерти ты не боишься, за это награда тебе! – и с неба упала прямо в руки золотая дудочка. – Понадобится помощь, набери несколько нот, и сами Небеса придут к тебе!
 Поклонились Иван да Марья в пояс Небесам ещё раз и отправились на родину, к стареньким родителям.

Тут бы сказке и конец, но кто не дослушает, тот - не молодец!

 Разобиделись чужеземцы, что с ними сделал Иван, озлобились. Решили войной идти на Русь. Вооружились копьями да мечами и осадили, в первую очередь, селение Ивана. Сражались русские молодцы, как истинные воины. Но полчища чужеземцев всё прибывали. Достал тогда Иван свой заветный топорик, да как пошёл он крушить все мечи и копья, только свист стоял. А выпущенные стрелы иноземцами супротив их и оборачивались. Разбежались они в страхе. Прошло некоторое время, ещё больше озлобились побитые. Начали думать, как им против топорика выстоять? Придумали себе шлемы с панцирями, сели на быстроногих коней и опять на Русь полчищами. Храбро сражались русские добрые молодцы, но врагов были тучи. Топорик уже не справлялся с их железными панцирями. Тогда достал Иван пёрышко и дунул на него... И где они только прятались!? Все звери и птицы собрались на помощь! Русские воины тут же сели не только на лошадей, но и на буйволов, и серых волков. Тигры, львы, медведи и рыси играючи разминались на этой битве. Даже мышки мешали и путались под ногами противника. А стаи птиц превратили день в ночь!
Разбежались чужеземцы в страхе, попрятались. Ещё больше озлобились. Долго они думали, что им предпринять? И, наконец, придумали. Изобрели железные ящики, которые сами могли держаться и двигаться в воздухе, чтобы до них ни люди, ни звери, ни топорик не мог добраться. Наделали много таких ящиков, и пошли снова войной на Русь. Опять Иван не растерялся. Надо же защитить и Марьюшку с детьми, и родителей стареньких, и братов, и другов своих. Достал он заветную дудочку и сыграл несколько нот. Разверзлись тогда Небеса, стали помогать русским воинам. Миллиарды молний устроили пляску на поле битвы, железные ящики падали на землю даже от ударов грома!
Перепугались тогда чужеземцы и расползлись, как тараканы. С тех пор и не суются. Боятся, или тоже начали «думку» думать...
 А наш Иван взял топорик, пёрышко и дудочку, поцеловал каждую вещицу по очереди, а потом трижды поклонился Небесам!
Тогда с тех пор Русь стали называть Ивановской, да первых сыновей уже всех, а не почти, крестить этим именем начали!

Тут бы и сказке конец, да кто не дослушает, опять не молодец.

Надумали думку иноземцы: хитростью взять Ивана да Русь. Подкупили они трёх молодцев, тех, кто узелочек у Ивана хитростью отобрал. Чтобы они также три вещицы добыли и им передали. Бывшим друзьям самим уже наш герой глаза «намозолил». И самый сильный он, и самый ловкий, и жена у него красивее всех, да кудесничает ещё на поле боя. Выкрали у него они три заветные вещицы. Выкрасть-то выкрали, да чужеземцам не переправили, всё-таки, совесть замучила. Да не знали молодцы, что по отдельности они ничего собой не представляют. Один порубил, порубил топором, да и выбросил его в кусты. Другой дул, дул на перо, так даже собака своя не подошла, а третий и вовсе подарил дудочку пришлому пастуху. Так и разлетелись три вещицы по трём сторонам света. А чужеземцы их до сих пор ищут, ну да ладно с ними, и не о них разговор...
Иван долго не замечал пропажи. А как заметил, так подумал:
– Что ж это за чудо?! Нет у меня давно ни топорика, ни дудочки, ни пёрышка, а я всё такой же, не изменился. И узелка у меня с сорочкой давно уже нет. Что за чудеса? Надо бы спросить у кого-нибудь!

Вечером он помолился Господу да попросил прощения. А ночью стал кликать бабушку-соседку покойную, чтоб та пришла к нему во сне. И снится ему старая добрая женщина.
– Бабушка, что за чудеса, нет у меня ни узелка, ни трёх вещиц, а я всё такой же?! – начал поведывать Иван сердобольной женщине.
– Что Богом дается, Иванушка, то не отбирается! Отбирается только людьми, – сказала ему старушка.
Опять Иван не понимает и говорит:
– Так у меня всё люди и отобрали!
Старушка, чтобы не приходить второй раз во сне, повела разговор дальше:             – Всё у тебя было при тебе, Ванюша, только не верил ты в себя, и люди не верили, вот и устроил ты сам себе испытания. Всё было в тебе - и сила, и бесстрашие, и доброта, – повторила добрая женщина, а про себя подумала: «Вот только мыслишек и умишка бы тебе побольше!»
– Значит, топорик, пёрышко и дудочка у меня всё в себе? – переспросил её Иван.
– Да, всё при тебе, – подтвердила мудрая старушка и исчезла.
Успокоенный Иван повернулся на другой бок и ласково обнял свою жену. Вдруг, уже не про себя и не во сне, заговорил:
– Как же ты могла забыть, бабушка, что у меня ещё любовь есть, моя Марьюшка. А только Любовь делает главные чудеса, и смерти она не боится, а значит, дарит бессмертие!
 Невидимая уже бабушка захлопала беззвучно ему в ладоши и шёпотом сказала: «Вот и мысли у тебя появились, Ванюша!.. Я тебе больше не нужна».

Тут и сказке венец, а кто дослушал, тот cтал русским молодцем, и, конечно, молодец!