Бушующее море рогов. Забой жертвенного оленя

Глава вторая
Начало см. http://www.proza.ru/2009/12/19/384

Утром следующего дня после завтрака слышу голос с улицы: «Ты то! (Олени пришли!)» По этой команде и стар и млад выбегают на улицу и выполняют свои обязанности. Пастухи с помощью обученных собак особой породы загоняют оленей в загон, а тех, которые хотят увильнуть, ловят арканами.

Здесь большую работу выполняют собаки. Самоедская лайка для выпаса оленей – древнейшая порода собак. Ростом она небольшая, но характер очень сильный. По смелости эта порода не уступает волку. Вот почему аборигены любят своих собак и дорожат ими. А при каслании (переезде на другое ягельное пастбище) хозяин предоставляет им самые почётные места на нарте.

Я тоже помогал удерживать оленей в загоне с помощью натянутой верёвки. Упакованные нарты расставляют полукругом подковообразной формы плотно друг к другу, чтобы олень не смог перескочить, – это место для загона оленей, –а с двух открытых сторон привязывают верёвки к нартам.

Когда оленей заманивают в загон, верёвки натягивают, чтобы животное не смог убежать обратно.

Рядом со мной стояли молодые женщины и тоже держали верёвку, а в загоне в это время отбирают нужных оленей для работы – кому надо съездить на рыбалку, кому – в гости, а кому – за дровами или за снегом (растапливают, и получается вода), а кому – на дежурство пасти оленей. Поэтому ежедневно в каждом чуме запрягают несколько упряжек по три оленя в каждой.

Я с восхищением смотрел на пастухов-оленеводов, на женщин, среди которых много оленеводов. Дикая сибирская сила так и прорывалась в их широких, румяных лицах с яркими губами. Их упругие тела, пахнущие человеческим потом, распирали нарядные малицы и ягушки.

Большинство оленей в стаде – дикие. Они мчатся по заданному коридору, который создают пастухи с помощью дрессированных собак, бешеной скоростью. Бушующее море рогов пленяло меня новизной ощущений. И тут же над ветвистыми рогами змеями взвиваются арканы, сплетённые из тонкой оленьей кожи. Аркан пастуха, как длинная и точная рука, выхватывает из массы самого нужного животного. Если он слишком дикий, ни разу не был в упряжке, его дрессируют, заставляют работать.

После завершения загона хозяева нашего чума в честь приезда гостей издалека, решили забить здорового, молодого оленя. Двое мужчин узлом затянули верёвку за шею оленя и начали душить. Время от времени, одновременно натягивая на себя верёвку, узел на шее жертвенного оленя затягивали потуже. Я тоже не раз участвовал в подобных экзекуциях, вместе с женой три раза проходил под верёвкой по направлению движения солнца, мысленно прося у Создателя здоровья и благополучия.

Собрались соседи. Жена достала из-за пазухи «огненную воду», привезённую в честь такого праздника, и вручила мне; я открыл литровую бутылку водки «Путинка». Угощал всех соседей, кто подходил к нам.

И тут я сделал для себя вывод: в тундре работают одни ненцы. Если в посёлке на улице можно встретить русского или еврея, татарина или чеченца, киргиза или чуваша, или ещё кого-то, то здесь, в тундре, живут и работают только аборигены, потому что кроме ненца никто другой не выдержит таких морозов и неимоверно тяжёлых условий труда!

Но что меня радует – рождаемость в тундре всё же проворнее смертности, хотя средняя продолжительность жизни этих народов по сравнению с другими нациями – слишком короткая.

Вечером наш чум набился гостями: пришли почти все жители стойбища. Рядом со мной с левой стороны сидела моя жена – Нина Николаевна Ядне, а с правой стороны уселся мой старый и добрый знакомый Посёр Нися или Геннадий Халькович Ядне.

Посёр Нися среднего роста, с лицом, изрезанным суровыми морщинами, с утомлёнными светлыми глазами. Седые волосы обрамляли его суровое лицо, на котором выделялись прямой нос, подкова усов и давно нетронутая ножницами седая борода. Взгляд у него по-молодому острый, в движениях – сама юность. Он недавно вышел на пенсию, оленеводы на пенсию выходят в 50 лет.

Пошёл по кругу стакан с «огненной водой», кто пригубливал, а кто выпивал до дна. Дошла очередь и до меня. Я решил, что приличие требует взять стакан, хотя спиртное не употребляю ровно четверть века, – и передал стакан обратно Тэтамбой Небя, которая в этот вечер была тамадой.

Долго шла беседа в чуме, меня интересовало буквально всё в жизни этого народа. И когда я спросил у Посёр Нися, какая у него пенсия, лицо старика сразу омрачилось, седые брови угрюмо опустились, в углах старческого рта появилась скорбная, мрачная складка. Видно, мой необдуманный вопрос глубоко затронул душу оленевода.

«У меня со всеми накрутками получается семь тысяч», – говорю ему, разряжая обстановку.
Старец не ответил на мой выпад, и только схватился за затылок, и медленно произнёс: «Ого-о».
Тут поневоле зачешешь затылок.

Верхом женской заботливости в тундре считается строганина (нгайбат по-ненецки). Тэтамбой Небя с высокой кулинарной профессиональностью приготовила её из свежемороженого щёкура и поставила на стол. Кто-то успел выставить бутылку водки, кто-то незаметно сумел подложить в железную печурку дровишек. Одним словом, в чуме витал особый дух ненецкого тепла, который исходит от трещавших в камине ольховых веток и поистине доброй энергетики обитателей тундры.

До поздней ночи грохотал мужской, раскатистый смех вперемешку с женским хохотом, звучали ненецкие и русские слова…

продолжение см. http://www.proza.ru/2010/03/22/315

***

17 декабря 2007 года. Дмитрий Верендеев.




   


 


Рецензии
Доброй ночи, Дмитрий. На страничке так много авторов, что порою можно растеряться, и вот вчера я завела толстую тетрадь и стала записытать авторов которых хочу прочитать. Не заглянуть, а прочитать. Вы замечательно пишите. О севере много написано, но не много читано. Спасибо и успехов.

Галина Польняк   15.11.2010 00:41     Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.