Тульпа - 1

Миша Ким
                ТУЛЬПА


Если человек говорит или действует с нечистыми помыслами, страдание будет преследовать его  так же, как колесо следует за животным, которое тянет повозку.
                Дхаммапада.
               
Пролог                .

 - Доктор. Вы же психиатр, психолог. То есть человек, чёрт возьми, который должен выслушать. Если, конечно, хочет помочь, - он слышит и понимает, что я ему говорю. Так зачем же так открыто игнорировать?! Спокойно, спокойно. Меня начинает трясти от злости. Спокойно… Я ведь дурик, а значит - все мои слова бред сумасшедшего. - Так вы хотите мне помочь? Или я просто повод для рассказов, про очередного психа, который разговаривает с привидениями?
   Доктор сидит напротив меня. Чуть надув губы, и слегка нахмурив брови. Может на ком-то это и срабатывает. Но я понимаю ситуацию, понимаю наши роли: шизофреник и доктор, врач-психиатр. Первый - это я, существо наивное, а он добрый дядя, который хочет мне помочь. Это значит, что я должен видеть лицо полное понимания и сочувствия. Понимания, чтобы у меня было желание рассказывать, а сочувствие означает, что хоть он и слушает, не обязательно верит. Ведь первоочередная его задача состоит в том, чтобы разубедить меня в реальности моего «сумасшедшего» мирка, в котором я живу.
   О-о, если бы всё было так просто!
   Я должен слушать его и верить, тогда он мне поможет и меня выпишут. Из психушки.
А я и так здоров! Да, нервы мои на пределе, но я не сумасшедший. Может, глуп, наивен, может ещё что, но не сумасшедший. И то, что я помню, чувствую и вижу - реально. Это - существует.
   Да, я могу сделать вид, что со мной всё, по их меркам, нормально, что я всё осознал и забыл. Да и не было ничего, просто плод моего больного воображения и теперь это моё больное воображение здорово и я больше не вижу привидений. Тогда меня отпустят. Конечно не сразу, ведь я буйный, ладно, не отрицаю. Но я смогу сыграть роль и продержавшись  до конца, выйти на свободу.
 - Да только не нужна мне такая свобода! - вырывается у меня вслух последняя мысль. Прокол с моей стороны. Надо быть спокойнее, осторожнее. Врач не медлит этим воспользоваться. Его брови лезут вверх, в притворном удивлении, мол, смотри, опять сам с собой разговариваешь.
   Посмотрел бы я на него, после трёх месяцев в одиночке.
 -  Хорошо, молодой человек, обсу…
 -  У меня имя есть, - перебиваю его.
 -  Прости, Эдик, я…
 - Не нужно мне ваше прощение, - вижу, что Георгий Романович ничего не понимает и не давая времени на размышления продолжаю: - мне нужно ваше обвинение, ненависть, презрение, наконец.
 - За что? - пытается  поддержать разговор, хотя ничего не понимает.
   Я намеренно его путаю, говорю то, чего он не может понять, и весь разговор с самого начала веду не так, как раньше. Для того чтобы не сработал его план. Тот, что записан в тетрадке и основан на наших предыдущих беседах. План, попытаться  в очередной раз убедить меня в том, что я, мягко говоря, не прав в своих суждениях. -  Что-то я не понимаю, о чём ты.
   Главное я понимаю и перехожу к следующему пункту СВОЕГО плана.
 - Значит так, - голос мой спокойный и серьёзный, насколько только это возможно, - чтобы избавиться от моего недуга…, извините. Чтобы ВЫ могли избавить меня от моего недуга, должны изучить его, узнать причину. Так?
 - Да, но ты…
 - Подождите!
 - Нет, молодой ч... Эдик, - он начинает злиться, этого ему делать нельзя, а мне необходимо, - хочешь честно?
 - Хочу. Дайте сигарету.
   Он кладёт сигарету мне в рот, подносит зажигалку. Я в смирительной рубахе.
 - Понимаешь, я хочу тебе помочь, - сейчас лицо у него серьёзное, по крайней мере, без масок, - но ты не даёшь мне этого, ты же сам ничего мне не рассказываешь.
 - Я не хочу рассказывать, я хочу поговорить.
 - Давай поговорим.
   В надежде, что он говорит серьёзно, начинаю.
 - Понимаете, я жду, вернее, ждал, сегодняшнего дня.
 - И что сегодня за день?
   Я могу рассказать ему, что сегодня за день. Что именно сегодня я закончил своё последнее творение. Но он сразу успокоится и начнёт осуществление своего плана из тетрадки. Обидно, если придется всё опять начинать сначала, ведь, кажется, разговор может получиться.
 - Очень прошу вас, не перебивайте. Именно сегодня я намерен всё объяснить.
 - Хорошо.
 - Вы должны мне помочь.
 - Как?
 - Увидите.
 - Хорошо, - ответ сопровождается примирительным кивком головы. Хороший знак.
 - Чего вы больше всего боитесь?
 - Да ты понимаешь, что ТЫ задаешь вопросы МНЕ? - опять злится,  замечательно!
 - Боюсь, что это Вы не понимаете. Не ВАМ ли знать, что человек открывается тому, кому доверяет или тому, кто его понимает. Так вот, вы не относитесь ни к одной из этих категорий относительно меня, - по лицу вижу -  он понимает, что я прав.
 - Согласен. Что ты спросил…? А, да, чего я боюсь…. Я боюсь злых собак, боюсь, когда на машине меня везут слишком быстро, боюсь этих…
 - Я не о том.
 - О чём же тогда? – изумляется доктор.  Теперь он мой!
   Рабочий кабинет моего лечащего врача представляет собой комнату, примерно четыре на шесть метров. Стол, кресло, пара металлических стульев, один из которых прикреплен к полу, для «особо одаренных». Сейф, видеокамера в углу под потолком, два зарешёченных окна с лёгкими занавесками и цветами на подоконнике, два ряда светильников на потолке и настольная лампа на гибкой подставке с очень маленькой лампочкой, способной осветить лишь небольшой участок пространства.
 - Задумывались ли вы когда-нибудь о границах вселенной? Я имею в виду место, где она заканчивается. Ведь конец должен быть. Да?
 - Это было бы логично.
 - А что за ним?
 - Не знаю, наверное, ничего.
 - Ведь всё должно где-нибудь заканчиваться, особенно пространство. Вот вы говорите - ничего, значит пустота?
   Представьте пустыню. Нет ничего, кроме песка. Песок - это звёзды. Теперь представьте, что вселенная тоже пустыня. Пустыня имеет границы. А что там, где кончается песок? Может, нет начала, нет конца. Учёные говорят - начало есть, вернее было. Это точка. Суперплотность, большой взрыв и так далее. Хорошо начало в центре. По теории этих же учёных, она беспрерывно расширяется. Когда НАТО расширяется на восток, это значит, что оно расширяется на восток, и будет расширяться до тех пор, пока не упрется в …? себя. А куда она расширяется? В чём она расширяется? Чьи и какие измерения она занимает?
 - Хорошо, вселенная имеет конец.
 - Не иронизируйте. Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю, - хотя и не понимает зачем.      Давайте не будем начинать сначала, - посылаю упрёк во взгляде, - так вот, вселенная кончилась. Попробуйте представить её конец. Галактики звёзд-песчинок позади, астероиды, кометы, туманности, - всё позади. Только вы стоите…, весите, летите - неважно, на краю вселенной. Но ведь в космосе и так вакуум, пустота, ничего нет. Так что же представляет собой граница? Переход из пустоты в пустоту? Тогда где же конец и конец чего?
 - Это вопрос, на который, наверное, нет ответа.
 - Скажите, думали ли вы когда-нибудь об этом раньше? Полететь куда-то туда и посмотреть,  что там.
 - Об этом, наверное, все когда-нибудь думали…
 - А теперь вспомните, когда вы впервые над этим задумались?
 - Это трудно.
 - Трудно вспомнить сам момент, но ощущения от него не забыть. Вспомните, что вы чувствовали.
    Врач принял игру. Он закрывает глаза, откидывает голову…
 - Пустоту…, благоговение…, не знаю…, бесконечность. Да, я её чувствовал.
 - И страх.
 - Страх?
 - Дайте сигарету.
 - Ты только что курил! – с серьезным видом напомнил врач.
 - Вы мне тут мозги лечите, а не лёгкие.
    Слегка смутившись, Пряжин протягивает мне сигарету.
 - Спасибо…. Вы чувствовали страх перед неизвестным, непостижимым.    Страх, что эта непостижимая бесконечность поглощает вас, начиная с ваших мыслей, если уделять ей слишком много внимания.
 - Точно не помню, но, - щурит глаза, напрягая память, - почему-то, кажется, что именно так и было.
 - Хорошо.
 - Что, хорошо?
 - Терпение, Док, мы только начали.
 - Начали?!
 - Георгий Романович, после того, как вы согласились поговорить со мной, прошло максимум пять минут, это немного. Дайте ещё пять, и вы обо всём узнаете. Не всё, конечно, но обо всём понемногу. Ведь вы согласились, что будете…
 - Ладно, ладно продолжай.
 - А теперь вспомните и представьте, как поздно вечером, когда вы дома один, выключается свет. Бывает ведь…?
 - Было, - отвечает серьёзно, даже с какой-то заинтересованностью, пусть возможно и наигранной. Во всяком случае, будет слушать.
 - В первую очередь вы идёте за свечой. В темноте. Нее… вы представьте.… Идти далеко, по меркам вашего дома, я имею в виду. Ваш путь лежит мимо окна. Где-то  вдалеке горят фонари. Рассеянный свет едва достигает вашего дома, но его достаточно, чтобы создать тень. Тень дерева, кустов, неважно чего, просто тень, их много. Но лишь одна из них вдруг, ШЕВЕЛЬНУЛАСЬ…
    В этот момент, несмотря на день, в кабинет врывается полумрак. Это выключаются  люминесцентные лампы. Вьюн за окном разросся так, что стал естественными гардинами.
Солнце, в это время суток с противоположной стороны корпуса, да ещё и пасмурно. А перед самым окном высоченный забор, увенчанный колючей проволокой.
    Кабинет заполняют тени.
    Док слушал меня. Он заёрзал на стуле. Готов поспорить, что у него зашевелились волосы.
Я сделал паузу, дав ему возможность прочувствовать момент.
 - И тут, какой-то звук…. Неважно какой. Просто звук, который исходит не от вас, - я показушно прислушиваюсь, делая большими глаза. Он тоже, но серьёзно. Мы поменялись ролями, - вы останавливаетесь, начинаете прислушиваться и слышите… сотни звуков.
    Тиканье часов, где-то едет машина, лает собака, гулко стучит сердце. Ветер веткой скребёт по стене.… А может не ветер…, и не веткой?  - Георгий Романович поворачивается в сторону окна, - а может это та тень? И вдруг где-то за вами скрипнула половица. Всё! Низкий старт.   По пути вы что-то сшибаете, раздаётся ужасный грохот. И на этот грохот слетается всё сверхъестественное и необъяснимое, что скрывалось за вашей спиной. Оно вот-вот наступит вам на пятки. Вы уже чувствуете и слышите его дыхание в затылок, и оно уже вот-вот вонзит свои когти вам в спину… Помните? Док?
    Да, фокус со светом и скрипом удался. Перефразируя Эйнштейна, скажу: «Никакие человеческие страхи психиатру не чужды».
 - Я… - он оборачивается, смотрит на входную дверь, в надежде, что отключение света - случайность, но из-под двери виден свет коридора. Врач поднимает глаза вверх. Светильников несколько. Опять поворачивается к двери в надежде на выключатель. Но и он его подводит. Горит диод подсветки. Свет выключен изнутри. Выключатель двухклавишный.
 - Ответ!
 - Что? - он пытается встать. Наверное, чтобы выключить свет.
 - Сядьте! И ответьте на вопрос! Помните или нет? - приказываю я.
 - Что…? А.. это… помню, - опять смотрит в сторону выключателя.
 - Нервам не доверяете? Включите лампу, - Док повинуется мне, и я продолжаю, - Хорошо. И вот вы добрались до свечи. Руки не слушаются, но вам удаётся зажечь её. Держа огонь перед собой, вы разворачиваетесь и видите… Ничего. Кроме перевёрнутого стула. Значит всё в порядке. Но сердце ещё стучит, как молот, во рту вкус адреналина, пульс напоминает грохот. Он заполняет весь дом, давит на уши и на нервы. Теперь путь лежит к пробкам. И опять ощущение постороннего присутствия за спиной холодным потом даёт о себе знать.
     В прихожей большое зеркало. Первое, что в нем видите, пламя свечи, потом собственное лицо, искорёженное тенью и страхом, а за вами, - смотрю через его плечо, при этом моё лицо уродует маска ужаса. Он медленно поворачивается. Я резко встаю и, вцепившись зубами в металлическую спираль, напоминающую душевой шланг, направляю лампу на доктора.
 - О.ужас! Что-то огромное, движущееся без остановки заполняет почти всё пространство за вами.
    Увидев ЭТО, доктор аж подпрыгнул на стуле.
 - А это просто ваша тень, раздутая маленьким пламенем свечи и колеблющаяся от его подёргиваний, как от этой тусклой лампочки.
    Теперь понимаете, о каких страхах я говорю? - не дождавшись ответа, продолжаю,- это страхи о том, чего нет, точнее чего не может быть. А теперь представьте, что ОНО есть. Ведь вы его почти ощутили.
 - Что? Оно?
 - Оно, это то, что рождает ваш страх и наоборот.
 - В смысле?
 - Представьте. Вы испугались чего-то, чего нет. Так?
 - Ну…
 - Появился страх.
 - Ии…?
 - И он, этот страх, нарисовал в вашем воображении НЕЧТО, чего вы испугались, но чего нет на самом деле. Понятно?
 - Да, но ты меня напугал.
  Ну и доктор, может, я зря с ним связался? А может и к лучшему.
 - Это хорошо. Теперь ответьте, но ответьте так, как ответили бы час назад. Вы сумасшедший?
 - Нет!
 - А если кто-то способен видеть свой страх, он сумасшедший?
 - Ну, могут происходить галлюцинации, вызванные...
 - Значит, вы не сумасшедший, - перебиваю, не давая отвлечься, -  в Вас живёт страх, но вы его не можете видеть, потому что ваш рассудок не может допустить этого. Я имею в виду ваш здравый рассудок. Так?
 - Да, именно так.
 - Тогда ответьте на последний вопрос… - закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться, выровнять дыхание… раз, два, три, четыре…
    Доктор ждёт.
    Я зову, веду, из темноты на свет своё дитя…
 - Какой вопрос, Эдик?
    Не знаю, сколько времени это продолжается, может миг, может час…
 - Э-эди-ик…
    Чувствую, как ослабли рукава.
    ОН здесь.
 - А вот и вопрос, Георгий Романович, - мне жаль его,  как бы, ха-ха, с ума не сошёл, испортив всё, чему я посвятил последние месяцы, - кто? - спрашиваю, чувствуя движение за своей спиной. Доктор уже смотрит туда. Да-а, это зрелище: От ужаса его лицо теряет свои черты. Мышцы напряглись так, что скулы стали шире и выше. Подбородок провалился назад. Ноздри раздулись, глаза полезли из орбит, - вернее ЧТО! ЭТО?
     Георгий Романович не отвечает. Беглый, ни чего не соображающий  взгляд по мне и обратно за мою спину. Представляю его чувства. Он всю жизнь внушал людям, иногда успешно, что ЭТОГО нет. А тут...
   А он молодец! Держится, сопротивляется своим здоровым рассудком, но, увы. Тихо так осел. Все мышцы расслабились, лицо стало прежним, спокойным как у младенца.
   Я встаю, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов от дока, подмигиваю тому, кто за моей спиной, поворачиваюсь обратно. Обхожу стол, прикладываю пальцы к сонной артерии. Пульс есть. Ещё слишком сильно и быстро, но я уверен, может стучать и сильнее.  Док  в глубоком обмороке.
    Иду обратно к своему стулу, сажусь в позу лотоса. Спиной к доктору.
 - Спасибо, - говорю, и добавив ещё одно слово, -  УБЛЮДОК! - начинаю обратный процесс.