Пока ты спал - Глава 9 -

Глава 9.

В этот раз гном встретил нас у самого края Черного леса, в том месте, где асфальтированная дорожка, пробегающая мимо небольшого живописного кладбища с невысокой островерхой часовенкой, переходит в широкую двухколейную тропу, ведущую вглубь леса.

-А я вас заметил, вы только из дома выходили, - радостно затараторил Дюдль.

Я оглянулся. Отсюда действительно был хорошо виден наш дом, правда в несколько уменьшенном масштабе, но четко виднелись окна на кремовых стенах, темно-охровая черепица и спуск от парадного входа, по которому мы обычно скатываем коляску, чтобы в обход домов вдоль трассы, минуя коровник и мостик через маленькую быструю речушку, выйти на ту самую дорожку, которая ведет вверх, к лесу.

-Ты что, нас с утра выглядывал? – удивился я.
-Ну не совсем с утра, - как-то замялся гном, - но довольно давно… А почему вы сегодня припозднились?
-Да как-то так получилось, - я начал припоминать все события сегодняшнего утра, - пока встали, позавтракали, потом Малыш играл на гитаре и пел, а я слегка замечтался…
-С тобой все ясно,  на старости лет стал неисправимым мечтателем..
-Добавь – и поэтом…
-Тебя хлебом не корми, дай похвастаться! Я хорошо знаю, если ты самурай, значит поэт. Ведь все самураи поэты.
-А все поэты – самураи?
-А вот это – нет. Бывают поэты неженки, они поют о любви, цветах, вине. Их Муза  - расслабленная, томная с огромными коровьими глазами и длинными полуопущенными ресницами. Они могут жить только в тепле и уюте, а лишившись всего этого, как правило, умирают.

-Интересно, а как выглядит моя Муза? – поинтересовался я.
-Твоя Муза, - Дюдль смотрел на меня очень серьезно, как бы размышляя, стоит ли мне это говорить или нет, - Твоя Муза, Старик, дама очень суровая. Да ты и сам знаешь ее в лицо,  она часто являлась тебе в образе Доньи Смерти, - и неожиданно прочел на распев:
…Мои спутницы,  - Донья Усталость
И прекрасная Дония Смерть.
И засмеявшись, добавил:
-От таких спутниц у людей мороз по коже пробегает, а ты идешь с ними по жизни да еще и песни распеваешь.

-Дюдль, ты просто невыносим! – вспыхнул я, но не удержался и тоже расхохотался, - у меня такое ощущение, что мы с тобой знакомы уже давно.
-Ты не поверишь, но так оно и есть. Мы с тобой встречались в прошлых твоих жизнях, просто ты не помнишь…
-И ты молчал, коварный гном! – шутя, нахмурил я брови.
-Виноват, - поддерживая игру, залепетал он, - больше не буду, все расскажу, как на духу…

-Ладно, - смилостивился я, - на первый раз прощаю, но впредь, смотри мне , будь умницей и не скрытничай. – и добавил, - Пошли с нами на прогулку.
-Как ты это себе представляешь? – мне показалось, что гном немного растерялся.
-Если ты не возражаешь, то вот так, - я протянул к нему руки и, аккуратно подняв, усадил на оранжевый капюшон коляски, где он, удобно устроившись, довольно весело заболтал, свешенными ножками.
-Сообразительный ты наш, - Дюдль был явно в восторге.
-Ну что, тебе удобно? Тогда поехали, - и я покатил коляску. Собака, радостно подпрыгнув, побежала впереди, время от времени помечая пеньки вдоль тропы, Малыш крепко спал и, как всегда, чему-то улыбался во сне. Некоторое время мы молчали, наслаждаясь движением.

-Странная штука Поэзия, - прервал молчание гном, очевидно, эта тема не давала ему покоя, - неуловимая. Бывает, вроде бы есть все составляющие – музыка, ритм и даже какой-то смысл, а Поэзии нет.
-Ты говоришь о стихах?
-Причем тут стихи?! – резанул он, - Я говорю о Поэзии. Стихов-то написано видимо-невидимо, а Поэзии в них ни на грош! – гном поморщился и, мне показалось, сплюнул через левое плечо.
-Но ведь Поэзия выражается стихами..
-Брось нести глупости! Ты сам знаешь, что стихи и Поэзия не одно  и то же. Просто, стихи – одно из проявлений ее, причем, не обязательное. Вспомни, ты сам когда-то говорил о Поэзии в живописи, музыке, архитектуре…
-Говорил. Но…

-Никаких но! Это действительно так. Виды искусства – всего лишь форма, а Поэзия – всегда содержание, причем, содержание не конкретно материальное, точнее, не грубо материальное, а содержание, проявляющееся на тонком уровне, неуловимое обычными человеческими рецепторами – ни ощущениями, ни логикой.
-Ты прав, сколько не пытался анализировать Поэзию, не получается. Как сказал один Мудрец: анализировать Поэзию – это все равно, что изучать полет птицы, препарируя ее.
-Я знаю эту мысль, лучше не скажешь! – Дюдль снял кепку и почесал затылок, потом пригладил волосы на макушке.
-От умственных усилий у него даже волосы встали дыбом, - подумал я и, спохватившись, добавил вслух, - извини, вырвалось.
-Ничего, я привык, - засмеялся гном, - люди не всегда контролируют свои мысли, забывая об их вещественности, что нет абсолютно никакой разницы – сказал ты или подумал.

-Недаром говорят, что язык люди придумали для того, чтобы скрывать мысли.
-Увы, - он снова пригладил волосы и надел кепку, - вот только от кого?
-Естественно, только от людей.
-То-то и оно, - он поднял палец, как бы ставя точку, - которых не так уж и много.
-Ни фига себе, не много! – я вскинул брови.
-Нет, ты все-таки неисправим! – Дюдль искренне возмутился. – Ты забыл обо всех сущих, например о гномах.

-Прости, - сокрушенно промямлил я.
-Ну что ты заладил – прости да извини, думать нужно! А то у тебя язык впереди мысли бежит, - на его лице  заиграла улыбка и я понял, что гроза прошла. Дюдль не умел долго сердиться. – Ой, - неожиданно воскликнул гном, - осторожней, тезка!
Я засмеялся, поскольку, незаметно проснувшийся Малыш, ухватил гнома за ногу и дернул, пытаясь выяснить, что это свешивается с капюшона его коляски. Однако, гном оказался крепким орешком и Малышу стянуть его не удалось, но, услышав знакомый голос, он отпустил гномову ногу и радостно зачирикал.

-Вам пора домой, и так уже загулялись, - Дюдль, наклонившись, заглянул под капюшон и помахал Малышу. Тот в ответ тоже «сделал ручкой» и, обращаясь уже ко мне, проворковал:
-Ам-ам. 
Я не успел оглянуться, как гном спрыгнул с коляски и оказался на пеньке.
-Не волнуйся, домой я сам доберусь, здесь совсем рядом.
-Хорошо. Тогда до свидания! – я пытался перестроиться на новую волну, так как Малыш требовал внимания к своей особе.
-До свидания, - хохотнул Дюдль, - надеюсь до скорого! – и, вдруг, исчез. Малыш засмеялся и замахал ручками, а я растерянно шарил глазами по мху между стволами, но гнома и след простыл.