Тихие пруды

 Авторы: Надин и Надеждин(стихи и проза)

               




                Совпадения имен,  дат,  событий – случайные.

 


 Серия воспоминаний под названием «Удивительные встречи», которую я начал год назад еще не закончена. Когда я ставлю точку, завершая последний рассказ, я еще не знаю о ком, о каком событии или о чем я буду писать. Знаю, только, то, что вспоминать буду и этими воспоминаниями, обязательно, буду делиться с вами.
 Обычно, для начала следующего рассказа мне необходимо какое-нибудь напоминание. Тогда я погружаюсь мыслями в тему, фиксирую в памяти сохранившиеся детали, определяю ценность события и, если это мне кажется интересным, то сажусь за стол и начинаю лихорадочно записывать.  Еще я сильно переживаю, когда пишу, как будто все это происходит вновь и вновь.
 Вот и сейчас, я смотрю телевизор, вижу на экране певца Игоря Танькова и слушаю проникновенную песню «Тихие пруды». А мысли меня возвращают в прошлое и из  памяти всплывают две истории, напрямую связанные с трагической гибелью этого талантливого человека.





История вторая


 Среди множества исторических фальсификаций и тайн, есть одна и, может быть она незначительная, если смотреть широким историческим взором, но для живущих сегодня – очень важная и значимая. Это тайна смерти Танькова.
 Тайна для всех, но не для меня. Я почти точно знаю, кто убил и предполагаю – что убило большого русского поэта, композитора и певца.  Точно знаю - настолько, насколько можно верить человеку, стрелявшего в него. И знаю, что его убили не случайно, а намеренно. Со слов Танькова знаю, потому что прочитал их, эти слова, написанные  им после своей смерти:   

Верни мне сердце, дорогая!
Верни мечты, верни простор,
Сейчас, когда я умираю,
Мне чужд  давнишний, вечный спор.

Рука не чувствует опоры,
Я весь обмяк как полотно,
А рядом щёлкают затворы,
На белом  - красное пятно!

Обставив казнь мою, как случай,
Других под это подведя,
Потом всем скажут: Был он лучший,
Но, это всё, поверь мне, зря!   



               

 В это трудно поверить, но  говорил он о многом и про убийцу, но все-таки не назвал его имя. Почему? Не знаю, но догадываясь, знаю лишь то, что мне дано знать, теперь доступно - и вам.
 В жизни все настолько переплетено, что, прочитав то, что я расскажу, вы сначала не поверите, назвав все это вымыслом или сказкой, но потом подумаете, и обязательно проникнитесь правдой. Вспомните, и будете вспоминать этого удивительного человека – Игоря Вадимовича Танькова.
 Десять лет назад я перемещался из Петербурга в Москву. Все свои путешествия я всегда обставлял возможным комфортом. Так и тогда я летел в самолете, но бизнес-классом. Такой наш класс в то время - это 3-4 ряда передних кресел, отделенных от общего салона занавесками. И коньяк там носят бесплатный, но очень дорогой, если достать билет и посмотреть в графу «цена», но очень дешевый, если купить его в магазине.  А пассажиров в этом подобии люкса было в тот день всего двое… и это, пожалуй, главное. Было бы больше – не было бы и этого откровенного разговора между единственной парой авиапассажиров.
 Значит двое и один из двоих – я, а другой - рослый загорелый блондин под градусом и общительный в связи с этим обстоятельством.
 В традициях русского характера – в одиночку не пить или пить не одному: нужен собутыльник. Понятно, что таким партнером должен был стать я. Но мне не ханже и не больному пить было нельзя – предстояли серьезные переговоры. Однако сосед не унимался и чтобы он отстал, я, отойдя под предлогом в туалет, я попросил стюардессу сделать мне муляж коньяка из воды и пепси. До этого я узнал, что товарищ признает только водку. Стюардесса принесла то, что просил я и еще бутылку водки для соседа.
 По мере совместного принятия на грудь, сосед, а его звали Иван, стал рассказывать мне историю, которую я сначала принял за пьяный бред, а потом, услышав в его речи знакомые имена, весь обратился в слух.
 Прошло десять лет и, казалось бы, детали этого рассказа должны были размыться. Но только не у меня. После прилета в Москву и завершения программы командировки, я сел за стол и подробно записал это необычное признание. Скажу, что я склонен верить этому человеку, потому как лично слушал его – это, во-первых, и, во-вторых, слышал все интонации его голоса, вобравшего в себя сильнейшие переживания и муки совести. И еще, я видел его глаза, слегка подернутые алкоголем, но не на столько, на сколько он выпил. Часто эти глаза становились совершенно трезвыми и меняли цвет: от ярко синего до темно серого. И происходило это в момент пауз, вызванных накатившимися душевными муками.
 Сама по себе ситуация, при которой произошло убийство Танькова и, изложенная в различных источниках, проста и похожа на обыкновенную разборку с дракой между звездами эстрады и их охраной. Однако что-то не так. Давайте посмотрим версию одного известного журналиста Мориса Коршунова:

«…драка переместилась  из гримерной в коридор и Марахов оказался один против трех - сам Таньков, два его телохранителя и Шляхман. Марахов выстрелил в воздух, но его попытались скрутить. В момент потасовки оружие выпало из рук Марахова. Но выстрелы продолжались – это стрелял  Таньков из газового пистолета.  Марахов пытается дотянуться до своего  нагана, но не достает его. И в это время гремит роковой выстрел… из пистолета,  в руках Шляхмана…»

  Эта версия правдоподобна, если, конечно, можно употребить это слово. Но все-таки роковой выстрел сделал Марахов, о чем он и поведал. Целый час,  до посадки,  я слушал его рассказ.
- Можешь ты поверить, что я почти чемпион Европы по боям без правил в тяжелом весе и тренированный телохранитель, беспомощно дрыгал ногами как таракан и уронил пистолет? – я промолчал. Но ему не нужны были мои ответы. Иван, возможно, в первый раз, хотел выговориться.
- Когда эта с…а (Ализа - уточнение автора), попросила меня перенести выступление, то есть отодвинуть Танькова, я понял, что настала пора…, - тут он задумался, посмотрел на меня и продолжил,- Я должен был выстрелить. Они требовали…
- Игорь стал кричать, спускать на меня охрану и угрожать мне пистолетом. Я-то знал, что пистолет газовый – для мух, но, сделав вид, что испугался, я выскочил в коридор. Там и образовалась куча-мала, - он замолчал и, выпив очередные сто грамм, продолжил:
- Таньков стоял перед этой грудой тел и палил в воздух из своего газовика. Шляпман, - он так и назвал Шляхмана, - Он должен был мне помогать. Этот мудак стоял рядом и дрожал. Я легко выбрался из-под этой груды тел, вложил в руку Шляпмана пистолет и нажал курок, - глаза Ивана потухли и он долго молчал. Потом, как бы стряхнув с себя наваждение, тихо и с болью сказал:
- Таньков стоял передо мной и смотрел мне прямо в глаза…  Никогда не забуду этот взгляд…, - Марахов еще раз посмотрел на меня, выпил и выдохнул:
- Понимаешь, я должен был…
 Я понимал, что спрашивать о чем-либо Ивана Марахова не имело смысла, но все-таки спросил:
- Скажи, если ты убил Танькова, то почему ты на свободе? – Он посмотрел на меня с сожалением и сказал одну фразу:
- Так, ведь не я же официально убил.
 Мне очень хотелось узнать больше, и чувство любопытства пересилило чувство брезгливости:
- Кто они?
- Они, - начал он было, но, не закончив, сказал:
- Лучше этого не знать.
 Потом пошел пьяный бред, в котором уже не было никакого смысла...
 Самолет благополучно приземлился в Шереметьево. Я вышел, а соседа еще долго будила стюардесса.
 Перед тем, как покинуть самолет, я долго всматривался в его лицо, чтобы потом найти фото и сравнить. Нашел и сравнил - это был Иван Марахов – убийца Танькова.


«…Я убит волей той кукловода,
Что  убийце  подсунул  наган…
Я ушел, навсегда, я свободен,
А Россия осталась одна…?»

Но, уйдя, я остался навеки,
В сердце рифму диктуя свою.
Пятаки мне положат на веки
Только, спеть я уже не смогу…



Продолжение следует...