Тульпа - 13

Часть – 4                глава - 1
    День обещал быть жарким. Уже в десять часов утра, в машине нагретой солнцем была жара. Компьютер выдавал в салоне почти  сорок градусов. О черную пластиковую панель можно было обжечься. Запустив  двигатель и включив кондиционер, я просто сидел и наслаждался комфортабельностью нового Фольксвагена.
    Когда-то давно, один парень по имени, Эдик, мечтал именно о такой машине, но даже не надеялся, что его мечта сбудется, по крайней мере, не так скоро. И я позволил себе этот скромный презент. Скромный, по отношению к сумме большая часть, которой находилась в спинке пассажирского сидения. Можно было купить автомобиль и посерьезнее, но я понимал, что появление даже этого в нашей дыре, будет слишком заметно. Ядовито желтый цвет, огромное антикрыло, аэродинамический обвес, и широченные колеса, красноречиво говорили о характере машины. Моей машины.
    Решив в Москве оставшиеся дела, пятого июня, в десять часов утра, мой новый Гольф взял  курс на север. К вечеру седьмого я рассчитывал быть дома. Глядя в зеркало заднего вида, на убегающие в даль строения огромного мегаполиса я дал себе клятву – «Не создавать больше этих Тульпа – НИКОГДА!»
   Этап жизни связанный с тибетскими тайнами остался позади. Теперь я был богат и как всегда щедр. Пусть богатство мое было относительно, но я не жалел его. Вернулись друзья, бывшие подружки разрывали телефон, устраивая между собой разборки и не понимая, что даже победительницу ждет разочарование. В общем вернулся я к прежней жизни, к лучшей жизни. К хорошему привыкаешь быстро и через месяц  воспоминания о пережитом, опять казались воспоминаниями о прошлой жизни или, если Тибету угодно, реинкорнации. Только на этот раз страшной была сказка.
   О Москве остались два приятных воспоминания – Гриня и Наташа.
   Прощаясь со счастливым от денег Гриней, мы пообещали друг другу не терять связь. Мой новый друг взял на себя ещё одно, последнее обязательство, подкинуть к какому ни будь отделу УВД, сумку с коллекцией Оксаны.
   За два дня до отъезда из столицы я поехал за Наташей. Дверь в квартиру – бордель открыла Гейша Света.
 - Чем могу помочь?
 - Мне нужна Наташа, твоя подруга.
 - Извини красавчик, но она здесь больше не работает. Да ты не волнуйся кроме нее у нас тут…
 - Как не работает!? – перебил я Свету, испытывая обиду с одной стороны, а с другой надежду, что со страшной работой покончено в свете перемен к лучшему. – Где мне ее найти? Она мне нужна!
 - А  ты случайно не Эдик? – догадалась вдруг Света, так как на внешность явно забыла, что не удивительно. Учитывая сервис, клиентов в этом заведении, проходило много.
 - Да это я.
 - Она тебе кое-что оставила.
    В душе затеплилась надежда. Света сейчас принесет адрес и …
 - Вот, – протянула мне конверт Гейша.
   Это была фотография. На меня смотрело лицо, которое я бережно хранил в своей памяти. На снимке Наташа улыбалась.
 - На обороте надпись, – проинформировала меня Света.



    «Я сфотографировалась для тебя и в момент съемки думала только о тебе, выполняя обещание -  улыбаться, вспоминая тебя. А если ты это читаешь, значит и ты выполнил свое обещание, спасибо.
    Спасибо за надежду!
                Всегда твоя, Наташа».



 - Она вышла замуж и уехала в Норвегию. Постоянно тебя вспоминала. А ты и в правду ничего, может, пригласишь меня на ужин? – тараторила подруга.
 - Слишком большой соблазн, что бы согласиться, - ответил я улыбаясь, - ты слишком, женщина, а Наташа твоя подруга. – Ответил я на заманчивое предложение и ушёл.
 - У меня есть ее телефон!!! – крикнула на весь подъезд Гейша, но это не имело значения. Зачем звонить? Зачем что-то будить в себе, а может и в ней? Хотя то, что я выполнил обещание Наташа и так узнает, ведь Света слишком женщина!
    Теперь я часто бывал у Коли. Мы могли говорить сутками, предаваясь обычно «ностальгии» по детству. По тому времени, когда ни за что не отвечаешь, не беспокоясь о завтрашнем дне. По времени, когда ни что не могло разрушить наши планы, ведь тогда мы еще не знали, какие проблемы ждут нас во взрослой жизни.
    Я свои проблемы решил. В Питере нашел адвоката и предложив отмыть пятьдесят тысяч долларов за хорошее вознаграждение, настойчиво попросил его не кидать меня, показав уже дважды бывшую в употреблении фотографию безухого трупа в моей компании и объявив его своим бывшим юристом.
    Через пару недель мне пришло уведомление о смерти какого-то «десятиюродного» деда. Как оказалось, неизвестный мне, при жизни, родственник, коллекционировал иконы и большую их часть завещал мне. Мой адвокат занялся наследством, и потому как исторические ценности меня мало интересовали, я отказался от них в пользу другого частного коллекционера, за «небольшую» компенсацию в размере пятидесяти тысяч долларов США. Подробности этой аферы остались для меня загадкой, решение которой впрочем, меня и не интересовало. Адвокат получил свой «червонец», а я законные деньги. Банковских процентов от положенной на счет суммы, вполне хватало не безбедное существование. Оставшиеся десять тысяч долларов,  я вложил в развивающееся дело двоюродного брата, который обязался выплачивать триста баксов  ежемесячно. И ещё купил однокомнатную «хрущёвку», благо в те времена, в нашем городке она обошлась мне всего в шесть штук.
    Время летело незаметно, оставляя смутные воспоминания о безумных вечеринках и пикниках с тоннами мяса и пива, пьяных гонках на машинах и прочей ерунде. Все это, как правило, сопровождалось женским смехом, а в итоге и стоном. Такая жизнь засасывала. Ни о чём серьёзном думать не приходилось. То, что раньше казалось пошлым и грязным, стало вожделенным. Когда-то давно на крыше Колиного дома я послал подальше свою совесть, и она ушла. Казалось на всегда, но….  Пролетело два месяца, и…

 

                *  *  *
     В начале августа я встретил ЕЁ…!
    Она наблюдала за стремительными струями фонтана. Глаза блестели восторгом и неподдельным интересом, выдавая в их обладательнице наивность, но не лишая ее взгляд ума. В тот момент мне показался странным цвет ее волос, но он ей шел. На лице не было и намека на косметику, что оставляло его чистым, не тронутым воздействием понятий о современной красоте, в то же время, являя собой её совершенство.
    Я вспомнил один случай, и меня передернуло.
    Однажды я встречался с девушкой, по ее утверждению натуральной блондинкой. Чувственные губы, длинные ресницы сделали со мной свое дело. В один прекрасный вечер я остался  у нее ночевать. Мы провели прекрасную ночь. Засыпал я счастливый тем, что обладаю такой красавицей на зависть друзьям и знакомым. Проснувшись, я лежал и разглядывал не знакомый мне потолок, вспоминая события прошедшей ночи. Постепенно радость и гордость наполнила мою душу. Чувство благодарности и нежности толкнуло меня посмотреть на предмет обожания. Очень медленно и тихо начал разворот, дабы не разбудить свое счастье.  Но как только мой взгляд коснулся ее лица, я вскочил как ошпаренный, издав возглас, обычно присутствующий, когда тебя пугают из-за угла. От моего вскрика она проснулась, точнее ОНО – безликое существо без бровей и ресниц с бледными едва заметными губами.
    Да она была натуральной блондинкой и когда я, уснул, она помыла лицо.
    Она не была страшной или не красивой, просто шок испытаний мною навсегда остался в памяти, как ложь. И так в какой то степени врали все.
    Но не ОНА.
    Если смотреть и замечать только лицо, можно подумать ей было не больше четырнадцати. Фигура говорила о другом. Нет. Не было огромной груди и пышных бёдер. Но она была само воплощение сформировавшейся женственности. В совокупности это было из ряда - вон выходящее создание. Я не мог найти объяснение чувству, которое она вызвала  во мне, так же как не мог принять за действительность ее внешность.
    Волосы! Её волосы крыли в себе секрет, точно так же как и все остальное. Это был натуральный цвет, бледно коричневый с серым оттенком. Многие мужчины имели такой оттенок, но женщинам он казался скучным, и они перекрашивались в блондинок, жгучих брюнеток, рыжих, убивая в себе остатки естественной красоты.
    Естественность, вот что было ее манящей аурой, и не только внешней, но и внутренней, непринужденность в движениях, выглядевших иногда весьма комично, и мимика, лишенная жеманства как магнит тянули мой взгляд.
    Длинные волосы не были убраны и свободно струились ниже плеч. Даже с расстояния в несколько метров я разглядел добрые серые глаза, светящиеся восторгом и нежные черты лица. Один вид ее кожи на открытых частях тела, цвета кофе с молоком, лишал возможности думать о чем-то другом кроме нее. Весь мир вокруг померк. Померк солнечный цвет и сочная летняя зелень, яркие одеяния молодежи, звуки и даже запахи. Мне казалось, что я даже на расстоянии чувствую ее аромат, это мог быть только Shanel - №5. Не зря его натуральный запах, напоминающий малину столько лет на вершине…
    Представившаяся мне картина продолжалась лишь несколько минут. Потом она широко открытыми глазами посмотрела вокруг все с той же, влюбленной в жизнь, улыбкой и пошла дальше своей дорогой, уносящей от меня этот призрак счастья.
    Я побежал за ней.
 - Девушка...! - она обернулась, - Можно…? – я замолчал, встретившись с ней взглядом, от которого позабыл все слова.
 - Можно, что?
 - Можно с Вами познакомится?
    Понимая всю банальность своего вопроса, я испытал чувство стыда перед этим ангелом, вызванное моим, мягко говоря, вульгарным прошлым и в принципе настоящим.
 - Не знаю, - повернувшись ко мне, она смотрела прямо  и только в глаза, не пытаясь оценить меня по достоинствам, имеющим ценность в современном мире. – Извините, но я тороплюсь.
    В ее голосе не было ни нотки кокетства, ни презрения. Обычно одно из них всегда присутствует в подобных ситуациях.
    Взгляд тоже выражал лишь смущение и любопытство.
    Привыкший к общению с определенным типом представительниц противоположного пола, жаждущих или определенно неземной любви с принцем или богатой жизни, а лучше оба пункта и сразу, я представления не имел, что мне делать и говорить. Последняя ее фраза, по тону, в самом деле звучала извинением, в искренности которого не могло возникнуть сомнений. Нелепые реплики крутились на моем языке, и я решил остановиться на самой нелепой из них, потому что она была отражением моих мыслей.
  - Можно я просто пойду рядом и подумаю что можно сказать. Надеюсь, Вы не примите меня за психа, если молчать я буду слишком долго. И простите за наглость.
 - За какую?
 - Даже если Вы мне откажете, я все равно пойду за Вами, потому что…, - я замолчал, понимая, что крутившаяся на языке фраза может прозвучать как заученные годами и поколениями правило о приставании к красивым женщинам.
 - Потому что, что?
 - Я не знаю…, вернее знаю, но…, глупо наверное, – опустив глаза, я смотрел под ноги. Как можно было объяснить тогда этому невинному существу, что от единственного взгляда мое сердце наполнилось трепетом, что желание обладать ангелом не является корыстью, что я во всех отношениях не достоин ее. И рано или поздно она узнает о том как я жил последние месяцы, в течение которых, женщин у меня было в два раза больше чем за все время до этого. Узнает обо всем, если захочет, в нашем городишке это не проблема.
    Мы шли. Я молчал погруженный в мысли о невозможном счастье, в мысли о моей разгульной и пошлой жизни, которая барьером вставала между нами. Мне казалось, что своими грязными мыслями, я испачкаю ее чистую душу, но отойти от нее, был уже не в состоянии
 - Ты странный. Хочешь что-то сказать, но не говоришь. Если тебе еще интересно меня зовут Настя.
 - Эдик, - представился я, смутившись окончательно.
 - Если хочешь помолчать, мешать не буду. Если хочешь идти рядом – пожалуйста, не такой уж ты и страшный как себе кажешься. Угадала?
    Я не отвечал до тех пор, пока мы не остановились у подъезда жилого дома.
 - Ты знаешь, я всегда много говорю, и людям нравится меня слушать, но сейчас с тобой. Я не знаю что происходит, - я вновь замолчал, собирая остатки мужества… - если ты не против, давай завтра встретимся. Погуляем. Надеюсь, я смогу разговаривать.
 - Я не против, – ответила Настя улыбнувшись. Я чуть не сошел с ума от этой улыбки.
 - У тебя есть телефон?
 - У меня есть, а у тебя. Просто лучше я тебе позвоню.
 - Конечно есть.
     Я быстро написал свой номер и отдал ей.
 - Я позвоню завтра. Обещаю. До свидания, Эдик.
 - До завтра, Настя.
    Мир перевернулся…, и подвинулся, уступая место, Ей.
    Засыпал с улыбкой, просыпался с улыбкой. Проводив домой, мог пол ночи проболтался по городу, потом, вернувшись под ее окна, просидеть там до рассвета, охраняя ее сон.
    Старые мысли о том, что когда-нибудь в компании роскошной особы, заставлю кусать локти своих бывших…, показались низкими по отношению к нашему чувству, захлестнувшему нас как ураган, уносящий в другой мир, мир любви и абсолютного взаимопонимания. Настя всегда говорила то, что думала, иногда обидное, но как можно обижаться на человека доверившего тебе свою душу. Я отвечал ей тем же. Иногда не имея возможности ее увидеть, меня начинало трясти, не от злости или нетерпения, а оттого, что знал, что Настя тоже рвется ко мне и нам не преодолеть этот барьер из времени, который вскоре пройдет сам по себе. И оттого что не хотелось терять ни минуты этого самого времени.
    Да я влюбился, и Настя ответила мне тем же. Самая несбыточная из моих грез сбылась. Оставалось немного для осуществления остальных; построить дом, родить детей с той, о которой все мои мечты. Иногда хотелось вернуться в прошлое, в ту маленькую комнатку Шемякина  и подбодрить того себя, пытающегося свести счеты с жизнью, объяснить, что не так уж глупы его желания и стремления и не так уж несбыточны. Сравнивая два времени, я задыхался. Воспоминания навалились тяжестью ощущений прошлого, а когда я возвращался в настоящее, счастье обрушивалось на меня, и разница между прошлым и настоящим, была на столько глобальна, что  дыхание останавливалось, кислорода не хватало!!! Ртом, хватая воздух, я в буквальном смысле задыхался от любви!!!
    Это чувство похоже на карусель или американские горки. Когда с верхней точки начинается крутое пике, все внутри сводит судорога, вызванная и страхом и восторгом одновременно. Если сравнивать это падение с любовью, то у последней есть плюс – страх сменяет другая судорога, затрагивающая низ живота, делая все настолько сладостным что хочется хохотать и плакать одновременно.
    Иногда казалось, что это чувство разорвет меня на пару сотен меленьких Эдиков и в каждом из них остается столько любви к Насте, что хватило бы на весь свет. Но вся эта мощь умещалась во мне одном, и я задыхался, одновременно дыша ею, и не в состоянии надышаться.
    Да, я влюбился окончательно. И как всегда НАВСЕГДА!



                * * *
    Однажды, теплым осенним вечером, мы приехали на озеро. Сели взявшись за руки на увядающую траву и наблюдали за большим красным солнцем, скрывающимся за вершинами деревьев на противоположном берегу. Из под самых ног, бликами, на закат,  убегала дорожка, и ни кто другой кроме нас, не мог ее видеть. Заходящее солнце обвенчало нас в тот вечер, подарив на прощание этот сверкающий путь. Было тихо и спокойно все вокруг, мир как будто замер предоставляя нам возможность любоваться предоставленной картиной. Тишину нарушил я;
 - Давай построим дом на берегу озера, на восточном берегу, как этот, тогда каждый закат будет напоминать нам этот вечер.
 - Только пусть он будет маленький, большие, трудно сделать уютными.
 - Хорошо пусть будет маленький, только с тремя детскими.
 - Сколько?!
 - Я всегда хотел троих. Одному скучно, эгоиста можно вырастить. Двое это вечная война. Так что трое минимум.
 - Минимум?! Пожалей меня…
 - Ладно, время покажет, пока еще ни одного нету.
 - Знаешь... может ты и прав. Двоих до тридцати, а потом еще одного, ближе…
 - Ближе к старости?
 - Я не хочу быть старой, ведь ты тогда меня…
    Настя закрыла глаза и нахмурилась, испугавшись, закончить фразу.
 - Но ведь я тоже буду стариком.
    Теперь и я закрыл глаза, попытавшись представить нашу старость.
    Маленький уютный домик. У камина (надо обязательно его сделать), сидит баба Настя с вязанием. У нее по-прежнему умные глаза и добрый взгляд. Время не сделало ее старухой или бабкой, нет, я видел Божий одуванчик. Картина стояла перед глазами так ясно, что я  разглядел даже маленькую родинку  в складках морщин у левого глаза, которая в молодости казалась верхом совершенства, придавая взгляду трогательность. Сердце защемило, и я понял, что люблю эту старушку.
   Улыбнувшись, я открыл глаза, Настины до сих пор были закрыты, а на губах играла улыбка.
 - Чему улыбаешься?
 - Я  представила тебя в старости и знаешь ты такой…
    Что она говорила дальше, не помню. Мне открылась тайна вселенной. Нет, не мы с  Настей были созданы на этом свете друг для друга. Мы были всегда, а весь остальной мир это лишь декорации и массовки, для нас.  Словосочетание, «две половинки», обрело для полный меня смысл, и я понял, что никакая сила не заставит нас сделать друг другу больно. Ведь она это я, а я это она…
    Вернувшись из страны грез, я молча наблюдал за Настей, ее печальные глаза смотрели в даль, в них читалась тревога.
 - Эй,…ты где? – спросил я, тронув её  за плечо.
 - Прости, задумалась.
    И прежняя, счастливая улыбка озарила ее лицо, сменяя тревогу.



                * * *          
    Как то в воскресенье, с самого утра, я не находил себе места. Проснулся рано. Побрился, принял душ. Позавтракал. Съездил помыть машину, прибрался в салоне. Пару часов бесцельно покатался по городу. Время как будто остановилось, при чём остановилось оно ещё в четверг в тот самый момент, когда Настя с родителями села в поезд. За те три месяца, что мы были знакомы, не было ни дня, не освещённого её счастливой улыбкой, посвящённой мне. Ни дня…
    А теперь  целых три и сразу!!! Три вечности, проведённые в молчаливом ожидании.
    Деревня, в которой жил дед Насти, и куда она уехала тогда с родителями, находится километрах в пятидесяти от города Медвежьегорска, поэтому сотовый телефон в то время там, был вещью такой же необходимой, как скажем, баян козе.
    В двенадцать с чем-то по полудни, в воскресенье, они должны были сесть на обратный поезд. То есть к одиннадцати проделать путь в пятьдесят километров по дороге, по которой не ходит общественный транспорт, и ждать на вокзале, где связь уже была. Уже тогда Мегафон давал форы остальным операторам. Но её телефон молчал.
 - Села батарейка, просто села батарейка. – Успокаивал я сам себя вслух. При этом какие-то не хорошие мысли кружили хоровод в моей голове. Я как мог, старался не зацикливаться ни на одной из них. Ожидание сделалось не выносимым.
    К вечеру я был весь как на иголках. И встречать поезд приехал, аж за два часа до его прибытия, за которые…
 - Просто села батарейка, а Настя забыла зарядное.
 - А может быть там, на лесной дороге, по пути от деревни… - Шептал мерзкий голосок в моей голове.
 -Нет. НЕЕЕТ. Просто села батарейка.
    Я посмотрел на часы, до прибытия поезда оставалось пятнадцать минут. Тут я почувствовал, что хочу в туалет, при чём по серьёзному делу.
    Туалет на вокзале оказался закрыт на ремонт. Я решил терпеть, но через десять минут понял, что это нереально.
    Оставив машину на привокзальной площади, в надежде, что Настя её заметит, я пулей полетел к своей тётке, благо та жила неподалёку. На моё счастье она оказалась дома.
    Когда я только подбегал к вокзалу, поезд уже  стоял у перрона, и большая часть пассажиров уже пересекла площадь. Им оставалось перейти довольно оживлённую движением улицу. Протолкнувшись сквозь не большую толпу, я добрался до самого края тротуара. Прямо напротив меня, не другой стороне  стояли Ланины; Сергей Михайлович, Нина Александровна и, конечно же, Настя!
    В то мгновение, что мы смотрели с ней в глаза друг друга, между нами не проехала ни одна машина и мы как по команде, не глядя по сторонам, шагнули на проезжую часть…
    Две оглушительные сирены, ужасающе диссонируя друг с другом, раздались как гром среди ясного неба. Кто-то истерично закричал. Инстинктивно я шарахнулся назад. Прямо передо мной возник автобус и остановился. Сквозь его огромные окна я увидел большой грузовик, который также остановился. Только в этот момент до меня дошёл смысл прозвучавшего в этой какофонии крика. Кричала Нина Александровна, и кричала она ни что иное как;
 - На-астя-ааа!!!
    Мне стало холодно. До такой степени, что показалось, будто бы весь мир вокруг замёрз и перестал двигаться. Все нехорошие мысли последних трёх дней сплелись в одну.
 - Нет, – выговорил я хриплым шёпотом, - нет.
    Автобус тронулся. Зелёный свет для пешеходов, по-видимому, уже горел, а я так и не мог пошевелиться.
 - Эдик! Эдичка!!!
    Ко мне подбежала Настя, обняла так сильно, как ни когда не обнимала. Только тут ко мне вернулась способность двигаться, и я обнял её в ответ.
 - Я забыла выключить телефон и батарейка села. Я и зарядку забыла. Прости.
 - Да ни чего. Я так и подумал...

   

                * * *
    В начале января мы подали заявление в ЗАГС. Вечером того же дня я поспешил к Коле, сообщить о радостном событии. Он должен был стать моим свидетелем, то есть имел непосредственное отношение к предстоящему торжеству. Купив по паре бутылок пива, мы отметили это событие. В последние пол года я не пил ни чего больше и крепче бокала белого, полусухого вина, поэтому захмелел. Глаза стали слипаться.
    На улице чистый, морозный воздух ворвался в мои легкие, отрезвляя голову. Но опьянение от мыслей о предстоящей подготовке к свадьбе, ни какой мороз не мог отрезвить. Взволнованный и счастливый я возвращался домой.
    Небо в тот вечер было чистым, а морозный воздух прозрачен. Казалось звезды можно потрогать руками. А под ногами хрустел свежий, чистый снег и весь мир казался таким же чистым и новым, как предстоящая мне новая семейная жизнь.
 - Какое небо!!! Интересно, что там за звездами? – раздался голос за моей спиной.
    Наверное, я был слишком занят своими счастливыми мыслями и потому не услышал, как меня кто-то догнал.
 - Об этом все, наверное, когда-нибудь думали, - ответил я на вопрос. И не в состоянии удерживать чувства в собственном теле, так как мне хотелось кричать всему миру, я поделился своей радостью с одним случайным, ночным прохожим, - вы знаете? Я женюсь.
 - Я знаю.
    Голос показался знакомым. Я повернулся, но разглядеть лицо собеседника не давала яркая луна, висевшая как раз над его плечом и делая четким лишь силуэт. Это был высокий мужчина, в коротком полупальто и неряшливой причёской.  На мгновение, наверное от резкого разворота, я почувствовал что выпитое пиво, вот-вот покинет меня, но всё прошло. Незнакомец стоял молча.
     Снежинки, разбросанные ветром в равномерный искрящийся ковер, доходящий до щиколотки, напоминали звезды, отражая их свет. Они скрывали неровности тротуаров, бордюров и газонов, создавая из них снежные барханы, наполняя душу спокойствием на многие времена вперед. Но что-то с ними все-таки было не так.
 - «А может не с ними?» - подумал я.
    Еще раз оглядевшись по сторонам, я понял…
    На открытом пространстве, где мы стояли, в пределах видимости, на снегу были только мои следы.