Тульпа - 14

                Глава - 2
    Снова…
    Я в пустом незнакомом мне городе, на большой улице. Примерно в трех-четырех кварталах от меня, мне на встречу движется человек. Чувства, жившие во мне во время заточения в комнате Шемякина. Вспыхивают с новой силой, переходя в манию преследования. Она повелевает мне развернуться и бежать, но я не делаю этого. Наперекор своему желанию, продолжаю двигаться на встречу с незнакомцем. Расстояние между нами сокращается до одного квартала, прохожий останавливается у витрины какого-то магазина и начинает внимательно изучать ее. Появляется надежда, что ему нет  до меня никакого дела, и мой шаг становится тверже. Подойдя к нему практически вплотную, улавливаю в его профиле что-то знакомое, но узнать не могу. Лицо его настолько завораживает меня, что я останавливаюсь и разглядываю его, напрягая свою память. Это длиться лишь мгновение и вот он поворачивается ко мне лицом. Ко мне МОИМ лицом!!! Легкая улыбка трогает его губы и он вновь смотрит на витрину, давая мне возможность детально разглядеть свой профиль. Вижу то, что почему то не видел до этого. Длинный нос, вытянутую вперед нижнюю челюсть и огромные уши.
 - Нравится? – спрашивает он застенчиво, – могу еще и раздеться.
 - Но я же тебя… Ты не должен…Ты не можешь существовать, – отвечаю, предательски срывающемся голосом, и чувствую как подгибаются ноги.
 - Да, ты убил меня, - его голос меняется, становится более грубым, - и теперь как любая жертва я не даю покоя тебе, своему убийце. И не важно, что я еще и твое дитя, не важно, что ты любил меня пока творил и возлагал большие надежды, важно то, что в конечном итоге ты во мне разочаровался, - выдержав не большую паузу, он начинает петь;


                - Я леплю из пластилина.
                Пластилин нежней чем глина.
                Я леплю из пластилина
                Куклу, клоуна и собак.
                Если кукла выйдет плохо,
                Назову ее дуреха.
                Если клоун выйдет плохо,
                Назову его дурак.

 
    На последних строках его затрясло, из глаз брызнули слезы, а когда он продолжил, его голос сорвался в крик, - Кто виноват, что я предстал перед тобой сгустком неразумной, непослушной энергии?! Кто виноват, в том, что ты невзлюбил меня, когда закончил?! Ты не любил меня! СВОЕ ДИТЯ!!! Некрасивое, и непослушное, заслуживающее за свои недостатки… СМЕРТИ!!!
 - Но… - я думаю что сказать, но…
 - Заткнись! О, если бы ты знал, как я хотел тебе понравиться, как я хотел жить…, но ты убил меня. А я все-таки жив. Пусть только здесь, в этом городе, но я жив. А теперь скажи мне, как жить с таким лицом?! Неужели нельзя было постараться?
 - Как со мной,  – раздается голос за моей спиной.
    Как всегда в этом городе день. На чистом голубом небе ни облачка. Солнца тоже нет. Рассеянный свет, льющийся ото всюду, исключает тени. Воздух плотен как желе, а время тянется как резина. Я чувствую это своими потрохами, лишь мысли бегут с прежней скоростью, а все остальное  во мне замедлило свои функции. Сердце бьется не более тридцати раз в минуту, если считать, в реальном масштабе времени, мышцы с запозданием реагируют на команды мозга. На разворот должна уйти как минимум вечность, но в какой то момент весь этот нереальный мир приходит ко мне на помощь, крутанувшись вокруг меня как вокруг оси и останавливается в тот момент, когда напротив меня, лицом к лицу находится развязный тип с наглым, лощеным лицом. Я узнаю его это мой Красавчик.
 - Ведь меня папуля любил больше, пока не понял, что перестарался в борьбе со своими комплексами. Дааа…Трудно найти золотую середину, но возможно… - с этими словами он обходит меня, присоединяясь к Уродцу. Присоединяясь буквально, так как через пару мгновений они уже составляют единое целое. Точную мою копию, даже мои чувства отражены на их лице.
    С выражением тревоги и страха, он поднимает руку, указывая указательным пальцем за мое плечо и с дрожью в голосе, говорит:
 - Смотри…
    Совершив все тот же нереальный разворот, я вижу…
 - «О ужас!»
    …множество себя. В прошлом, настоящем и будущем. Их не менее сотни, совсем маленьких, старых подростков и юношей. Здесь представители всех моих возрастов. Прошлое узнаю, вспоминая одежду, которую когда-то носил…
    Вижу маленького мальчика лет пяти. Он убегает с полными слёз ужаса, глазами и перекошенным от немого плача лицом. То и дело он оборачивается назад и вверх, каждый раз шарахаясь от увиденного. Рот его судорожно открывается и закрывается:
 - Ма-ма!!!
    Читаю по губам его немой детский крик. Пытаюсь проследить его взгляд, но упираюсь в сияющую, голубую бесконечность. За ним ни чего и никого нет. Что это? Сумасшествие? Фобия? Что с ним?
    Не найдя ответа и не в силах больше смотреть закрываю глаза. Яркая вспышка, и детский давно забытый сон, двадцать лет спустя, явившийся неведомо откуда, вновь пугает меня…
    «Зима. Вечер. Я возвращаюсь с прогулки. На мне шуба, толстые вязаные штаны, валенки и кроличья шапка. В подъезде нашего старого, двухэтажного барака как всегда темно. Прохожу входную дверь и слышу клацанье над своей головой. Еще пара шагов и оборачиваюсь.
    Длинный крючковатый нос с огромной бородавкой. Безумные от ненависти глаза. Лысый череп, увенчанный тремя нереально толстыми волосинами. Желто-серые морщинистые руки, заканчивающиеся длинными тощими пальцами с огромными когтями, размахивают метлой, направляя на меня жилистое, скрюченное тело в ступе.
    Не удобная одежда, отягощенная мокрым, прилипшим снегом, не дает возможности двигаться быстро, еще и страх сковывает движения. Понимаю - спасения нет.
Потому что это не та Баба-Яга из добрых сказок и фильмов, нет, эта настоящая и никто и ничто не сможет меня спасти. Кроме…
 - МааМаа!»
    Эхо моего детского крика еще долго гуляет по кварталам пустого города. А я уже вижу другого мальчика, лет восьми. Он идет вдоль стены, перебирая по ней руками. Широко открытые глаза ничего не видят перед собой…
    Снова вспышка. Только на этот раз не сон. На меня обрушивается во всех подробностях воспоминание их жизни…
    «Захожу домой. В квартире темно.
 - Есть дома кто!?
    В ответ тишина. Включаю в прихожей свет. Лампочка ярко загорается и тут же гаснет. Но не совсем. Свет начинает тускло мигать. Прихожую наполняют дергающиеся тени. Подгоняемый страхом, забегаю в комнату и нажимаю клавишу выключателя. Спасительный свет на мгновение слепит, потом раздается треск, щелчок и свет гаснет, на этот раз совсем.
    В темноте едва различимые тени кажутся жуткими монстрами. Еще немного и я смогу различить очертания их страшных лап, которыми они отключили пробки, а теперь тянутся ко мне. На негнущихся ногах, начинаю движение вдоль стены к входной двери. Только одна надежда, остаться незамеченным в этой же темноте, сдерживает меня от застывшего в горле крика. Стараясь ничего не задеть, медленно иду к выходу из квартиры. Какая-то игрушка попадает под ноги и ломается с хрустом упавшего векового дерева.
 - Выход близко, - проносится мысль, - но там рядом пробки, отключенные монстром, туда нельзя…
    Но страх побеждает страх. Уронив что-то на своем пути, я в несколько прыжков достигаю двери и вырываюсь в общий коридор. Яркий свет бьет в глаза…»
    Яркий свет бьет в глаза, так как я снова в городе. Теперь уже без посторонней помощи вспоминаю, что произошло дальше в тот далекий вечер.
    До прихода отца я просидел на улице, у подъезда. Встретив его, рассказал о случившемся. Отец принес от соседей переноску и начал осмотр. Как выяснилось, в выключатель в прихожей забрался один из полчища тараканов населяющих наш барак. В момент, когда я включил свет, он как раз находился между пластинами-контактами. Влага, присутствующая в его организме служила плохим проводником, объясняя тусклое свечение спирали в лампочке. А предсмертные конвульсии сопровождались миганием. Включив свет в комнате, я окончательно разрушил ту грань, на которой держалась ветхая, полувековая проводка.
    Ощущения, пережитые в этих далеких случаях, врываются в мой мозг с реальностью момента, доподлинно возродив пережитые кошмары.
     Разглядывая толпу, как я уже понял, олицетворявшую мои страхи, замечаю парня. На нем та же самая одежда, что я ношу сейчас. Он мечется среди других. Лицо блестит от слез. В отличие от остальных оно не сковано страхом, но полное отчаяния, черная безысходность видна в его взгляде. Глядя на него, закрываю глаза, но вспышек нет и мне остается лишь наблюдать за ним. Он мечется по улице и натыкаясь на других, хватает их за грудки и трясет, как будто требуя ответа. Но не получив его, падает на колени, подняв руки к жуткому  пустому небу. И вопрошает…
     Многие забытые страхи вновь оживают в этом городе, но есть и не понятное, размытые фрагментами, иногда даже кровавых картин, проносятся они в моем сознании. Как я понимаю мне только предстоит и пережить.
    Вдруг резко наступает тишина, когда все останавливаются на полушаге, полупрыжке, полувзгляде. Тишина тоже становиться материальной и уже кажется, что я вот-вот смогу потрогать ее, но она взрывается громоподобным голосом, который я уже когда-то слышал, к которому невозможно привыкнуть. Резонируя ему, вторят все фибры моего тела, он звучит во всех диапазонах одновременно. Звенит в полостях костей, застревает в волосах, зудит в зубах и под ногтями.
 - ОН ВЕРНУЛСЯ!!!
    Все приходит в движение, но лишь на долю секунды. За это мгновение все окружающие меня «Я», теряют эмоции на лицах, становясь ровно на обе ноги и смотрят на меня. Смотрят пристально, не отрываясь и ждут. И  я жду. Долго жду. Но чего?
    В поисках ответа поворачиваюсь туда, откуда прозвучал голос. Там стоит Пекарь с наглой улыбкой ненаказуемого человека. Мгновение спустя черты его лица сглаживаются, превращаясь в безликую маску. Еще мгновение и маска эта вновь начинает обретать человеческие черты, трансформируясь в злобное, маниакальное лицо Котенко. Глаза его горят ненавистью и диким азартом, а я знаю, видел, что он делает в таком состоянии. Решаюсь бежать, но в ногах нет силы. Ощущение такое, будто стою на огромной жевательной резинке и она глупо растягиваясь сдерживает мою скорость. Пытаюсь руками как противовесами, раскачать и разогнать свое тело, но вместо воздуха желе. Оторвавшись наконец от жвачки оказываюсь полностью во власти сгустившегося воздуха и теперь он замедляет мой прыжок - полет.. И так шаг за шагом.
    Мой старт и был тем, чего ждали остальные. Все пошли за мной. Преследующие меня двойники из кошмаров не испытывают никаких неудобств и не спеша, методично, шаг за шагом сокращают разделяющее нас расстояние. Продолжать побег нет смысла, но остановиться я уже не могу.
    В хаотическом потоке мыслей, вдруг вспоминаю голос, но не могу вспомнить лица говорившего. Какое-то нелепое любопытство, больше похожее не мазохизм, заставляет меня обернуться.
    У витрины магазина стоит Тень. В ней чувствуется физическая реальность, плотность. В сравнении с двойниками она огромна. Ни чего не слышно кроме топота десятков пар ног, но я уверен, что ОН смеется. ЕГО вид и ощущение ЕГО смеха вызывают тошноту, но только усилием воли мне удается оторвать от НЕГО свой взгляд, продолжая бег. Впереди, по ходу  движения, мне на встречу, с другого конца улицы, движется еще одна толпа. Я в тупике. Но… у тех тоже есть свой беглец. На сердце, если такое возможно, теплеет от мысли, что я не один  и возможно вместе мы сможем что-нибудь предпринять. Расстояние медленно сокращается. Еще немного и можно будет разглядеть собрата по несчастью и …
 - О нет...!
    Это снова я. Только теперь замечаю синхронность наших движений. Пораженный глобальностью представившегося мне чуда, останавливаюсь. На неопределимом расстоянии передо мной находится огромное зеркало. Границ его не видно, как и преломления этого ровного света.
    Топот сзади приближается, но оборачиваться не никакого смысла, я и так прекрасно вижу все, что творится за моей спиной. Двойники приближаются, поравнявшись со мной относительно зеркальной плоскости, на миг их лица принимают прежнее выражение ужаса и потом они спокойно идут дальше растворяясь в собственном отражении, как бы нейтрализуя с ним друг друга. Некоторые из них проходят прямо сквозь меня, вызывая уже знакомые вспышки, сопровождаемые новыми, иногда не понятными, но от этого не менее ужасными картинами и с обладателем этих воспоминаний идут дальше, растворяясь в отражении.
    Все ушли. Тень тоже пропала. Нет никого кроме меня и моего отражения. По поверхности зеркала проходит едва заметная рябь, выдающая очертания границ, которые начинают чернеть. С начала чернота видна только на верху, на фоне яркого голубого неба. Теперь она распространилась по всему периметру и ползет к центру, медленно и неотвратимо заполняя собой всю плоскость. Как заговоренный я стою не в силах пошевелится, с ужасом наблюдая за величием возникающей картины.
    И вот передо мной, как черный-черный туман стоит стена. В ней ничего не возможно разглядеть. Она поглощает свет, высасывая мои силы, туманя рассудок. Меня тянет в нее, как под несущийся поезд, когда стоишь  в паре метров от рельсов. Проходит час, может два, может день. Силы покидают меня, я вот-вот упаду и тут что-то начинает меняться. Стена зашевелилась. Свет набирает силу и я замечаю, что двигаясь, чернота сжимается, становясь объемной. И вновь этот голос в полной тишине как гром звучит за моей спиной.
 - Можно уйти от проблем, можно уйти от близких и врагов, но от себя не уйдешь.
 - Кто ты? – спрашиваю, развернувшись на голос. Сзади пустая бесконечная улица.
    Поворачиваюсь обратно к черноте, которая уже представляет четкий человеческий силуэт. Вдруг она резко оседает и сделавшись плоской тянется своими ногами к моим. Когда наши ноги соприкасаются, она становится моей обычной тенью.
    «Солнце!» – проносится у меня мысль и  я оборачиваюсь…
    Но солнца нет. Там вообще ничего нет, ни неба, ни города, ничего кроме черной бесконечной пустоты. Как будто я вновь стою на крыше и смотрю на ночное небо, только без звезд. Однако я вижу свои руки, свет есть, он льется откуда-то сверху. Поднимаю глаза. Там звезда. Одна  единственная, но это не холодный свет безжизненных небесных бриллиантов, а какой-то нежный оттенок, излучающий теплый, согревающий душу свет. Этот свет освещает только меня. Остальное, по прежнему – чернота.
    Звезда гаснет и вновь ничего не видно даже себя.
 - Кто тыы!!? – кажется мой крик не громче комариного писка. И опять раздается гром среди этой мертвой тишины;
 - Придумай мне имя!!!
    Не знаю точно, что меня разбудило. То ли этот громоподобный голос, эхо которого я продолжал слышать на яву. То ли надрывающийся телефон.