Тульпа - 18

Часть – 5                глава – 1

    Через час я сидел с уже початой бутылкой водки, у ночного магазина. Даже с алкоголем, настроение мое не менялось. Я был вымотан на столько, что думать было больно физически. От любой серьезной мысли, а в тот момент только такие и приходили, начиналась головная боль. И что бы они, эти болезненные мысли не напрягали меня, я заливал их водкой, которую в свою очередь просто закуривал сигаретами. Вскоре пришлось идти за второй бутылкой. Только когда вторая поллитровка опустела на половину я почувствовал, что апатия отпускает меня и внутренняя пустота начинает наполняться каким-то новым, еще никогда не испытываемым мной прежде чувством. Но осознать новое явление своей души я не мог из-за выпитого. Я завел двигатель.
    Дальнейшее знаю только с рассказов и рапортов ментов и ГИБДД.
    Примерно в течение  часа, с трех до четырех часов утра, я с бешеной скоростью и ревом носился по городу, не обращая внимания на знаки и светофоры. Даже когда появились “гаишники” ничего не изменилось. На нескольких патрульных машинах, вместе с ментами, они гоняли меня по городским улицам и дворам, но на своих “классиках” и девятках, не могли ничего сделать против спортивного Гольфа. Только когда у меня кончился бензин, бессмысленная гонка остановилась. И после яростного сопротивления с моей стороны им удалось препроводить меня в отдел.
    Следующие пятнадцать суток я провел в обезьяннике за  хулиганство и сопротивление при задержании. А еще меня лишили прав на три года, за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения и нарушение всех возможных правил дорожного движения.
    В первое свое утро в камере, я проснулся в ужасном состоянии, как духа, так и тела. Меня трясло в диком похмелье и в ярости на то, что какие-то говнюки поимели наглость задержать меня. Я кричал и блевал через  решетку прямо в коридор и облегчив таким способом организм и ярость, решил полежать. В маленьком помещении нас было около десяти человек и всего две койки, время возлежания на которых было распределено между сокамерниками. Я подошел к первой попавшейся.
 - Дай лягу, – обратился я к одному из двух отдыхающих на ней, довольно нагло.
 - Сейчас моя очередь, – сообщил мне сосед, выдвинув вперед нижнюю челюсть. Наверное это должно было охладить мое желание, но наглая рожа какого-то никчемного алкаша вызвала во мне новый взрыв ярости.
 - Свали со шконки, я сказал! – рявкнул я все тем же изменившимся голосом, но значению этому уже не придал.
 - Ты че, пацан?! Ты на кого дергаешься?! – с этими словами он принял сидячее положение.
    Эта, произнесенная во всеобщем молчании фраза стала для меня последней каплей. Всю злость я вложил в один удар, в солнечное сплетение. Наглец тихонько хрюкнул и завалился на бок, обратно на койку. За волосы я стащил его на пол и не думая, ударил ногой по голове. Он отключился.
    Я занял свое “законное” место и провалился в дремоту, под тихий ропот сокамерников. Но вскоре проснулся от наступившей тишины. Открыв глаза, увидел бывшего хозяина спального места, он шел на меня, сжав кулаки, вокруг распухших ноздрей засохли кровавые корочки.
 - Тебе че придурок, мало? – мой голос дрогнул, но от легкого смешка.
 - Ну падла! – выкрикнул обиженный и сделал шаг шире. Когда он подошел вплотную, я уже был на ногах и ударил его ногой в пах. Мужик сломался пополам и упал. Обстановка в камере накалилась до предела, я чувствовал запах немытых тел, мочи, табака и адреналина. Все смотрели на меня и их лица не предвещали мне ничего хорошего. Я понял, сейчас будут бить.
 - Ну че уроды? Кто первый? – голос, если не обращать внимания на новизну интонаций, был спокоен, а вот лицо. Я сам чувствовал, что его перекосило от злости. Наверное оно выглядело жутко, так как все немного отступили. – Короче. Первому кто дернется, зубы выбью. Я не пугаю и не обещаю, а просто говорю то, что будет. Все отбой.
     Перед тем как провалиться в небытие, у меня промелькнула мысль:
 - “С волками жить, по-волчьи выть”.
    За последующие пятнадцать суток, редко выпадали дни без драк и конечно же с моим участием. Это даже драками назвать нельзя, в основном я просто подло и хладнокровно избивал своих сокамерников. Оправдывать себя я не видел смысла, просто таким образом я уходил от действительности, выливая, так и не покинувшую меня, ярость, на других. Нервы мои были постоянно на пределе и я срывался по малейшему поводу.
     В один из первых дней меня пытались избить несколько человек, но смелость и наглость, а точнее дикость и безрассудство в моем ответе, напугало их настолько, что в последствии постоянно меняющийся контингент передавал друг другу историю о той заварушке, когда меня били, а я лез в драку, меня вырубали, а очнувшись я нападал, и мне казалось, что я вижу огонь собственных глаз, отраженный в глазах моих врагов. Уж они наверняка его видели и делали свои выводы. Больше никто не пытался вступить со мной в конфликт. Если же таковой происходил, /по моей вине/, старались всеми способами не разбудить мою безумную ярость.
    После освобождения я начал пить, пытаясь отвернуться от нереальной реальности, в которой оказался. Окружающие с сочувствием и пониманием относились к этому, беря в расчет состояние моей любимой невесты. Но меня это дико раздражало, ведь они лезли ко мне в душу, ни черта не понимая в происходящем. Не стесняясь, я посылал их по матери, а если меня при этом называли неблагодарной свиньей, мог и ударить.
    Раньше я никогда не лез в чужие разборки. Теперь же не мог пройти мимо какой-нибудь драки, не ввязавшись в нее и обязательно на стороне правых /по моему личному мнению/.
    Так как прав меня лишили, мы с Колей оформили Генеральную доверенность, и Гольф перешел в распоряжение моего друга. Лишь изредка, в минуты прозрения от полубезумного – полупьяного состояния я просил его свозить меня куда-нибудь.
    Однажды, в начале весны мне в голову ударила очередная блаж. На выходных мы с Колей поехали в Петрозаводск. Прокатившись по барам и ресторанам, решили остановиться в ночном, танцевальном клубе. Пиво и обилие нарядных, красивых девочек подняли мне настроение.
    Я всегда любил танцевать, но в заведениях предназначенных для этого смущался, не особо веруя в грациозность своих Па, хотя в одиночестве, перед зеркалом, для меня они выглядели весьма не плохо.
     В ту ночь, в клубе, под электронную танцевальную музыку, не было сил сопротивляться ритмичным ударом электронных басов, раскачиваемых мощными сабвуферами. Они приводили в движение не только воздух, а заставляли вибрировать и человеческие тела. Есть в них что-то магическое, от тех там-тамов, под звуки которых, древние, да и современные дикари входят в экстаз, в своих круговых танцах.
    Руки мои, то как лопасти ветряных мельниц, то как лопасти вентилятора летали в воздухе. Стробоскопы поддерживали ритм моих движений. Немыслимые передвижения ног дополняли безумный танец. Вокруг меня образовалось свободное пространство, так как я не обращал внимания, если задевал кого-то.
    Когда звучала спокойная музыка я превращался в рептилию. Руки, /теперь змеи/, извивались вдоль и поперек тела, как бы невзначай задевая интимные места. Импульсивно вращая бедрами, я смотрел вверх. В никуда.
    Коля с ужасом наблюдал за моими телодвижениями. А что касается остальных, то некоторые шарахались, многих завораживал мой неистовый танец, но были и явно не дружелюбные взгляды. Замечая их я лишь улыбался, представляя себе их комплексы и раздражение, вызванное моим поведением.
    С жарой, вызванной танцами, я боролся при помощи холодного пива, которое периодически необходимо сливать.
    Я стоял у писсуара, в туалете клуба, когда услышал голос:
 - Эй слышь? Ты кто такой? – прозвучало над самым ухом.
 - А твое какое дело? – голос мой не выдавал никаких эмоций.
 - Давай ты потеряешься отсюда со своим другом, – заявил говоривший тоном не  терпящим возражений.
 - Это с какого перепугу?
 - Короче. Убирайся отсюда, пока мы добрые, – сделал он мне одолжение. Я рассмеялся ему в лицо и ответил.
 - Слушай сюда придурок. Я пойду на танц-пол и буду там колбаситься столько, сколько сочту мне нужным. Так что лучше отойди с дороги пока, Я, добрый.
    Собеседник не внял моим словам и отступив во время разговора на пару шагов начал снова приближаться, сжав кулаки. Со спокойным лицом и опущенными рукавами я наблюдал за танцем неудавшегося боксера. На подогнутых ногах, держа одну руку на уровне лица, вторую на уровне груди, он раскачивался из стороны в сторону, как бы высматривая место и время для удара, хотя я до сих пор стоял с опущенными руками и даже улыбался. За его наглым взглядом чувствовалось беспокойство. Наверное в моих глазах все еще играл огонек зажженный неистовым танцем, а возможно уже зажегся новый не предвещающий нападавшему ничего хорошего.
    Показушно замахнувшись, я сделал выпад, метясь правой рукой ему в голову, но не собираясь бить. Подавшись назад, он поставил блок от изначально холостого удара, позиция ног при этом не изменилась. Просчитав дальнейшие действия, я улыбнулся противнику еще шире и повторил выпад. Как я рассчитывал его защита тоже не изменилась, потому как он не заметил, что вместе с рукой в движение пришла и моя нога, которая в следующее мгновение со всем моим весом обрушилась на его ближайшую нижнюю конечность, в районе колена. Послышался хруст и парень начал заваливаться на меня, открыв рот, явно для вопля. Успев поймать его за шиворот, я три раза с размаху приложил его лицо к своему колену и отпустив бесчувственное тело, вышел из туалета.
    У дверей меня встретил удивленный взгляд. Скорее всего они были братьями погодками, лет по семнадцать-восемнадцать. При этом, если не брать в расчет жиденькую растительность на лицах, выглядели они достаточно грозно. Рост выше среднего, широкие плечи и злобные выражения  лиц, на которых как в книге читалось: - “Это наша территория и мы ее контролируем”.
    Схватив, не дав опомниться, второго “контролера” за грудки я рывком втащил его в туалет. Увидев своего братана без чувств, с окровавленным лицом и вывернутой в обратную сторону ногой, он встал в стойку и дрожащим от злобы и страха голосом прорычал:
 - Убью, падла!
 - Послушай мальчик, - начал я вкрадчиво, - не надо прыгать туда куда не допрыгнешь, можно упасть пораниться, как твой брат…Короче. Через двадцать минут встретимся у входа, я буду один, - уже в дверях я обернулся и добавил, - возьми кого-нибудь постарше.
    Выпив  с Колей пива в баре, я ушел, пообещав вернуться через пол часа, якобы встретив старинного приятеля.
    На улице стояла скорая. Пока я прикуривал, она умчалась, оставив за собой клубы белого дыма и пятерых парней. Проводив взглядами Уазик, они повернулись в сторону крыльца. Умиленно улыбнувшись, я помахал рукой и двинулся прямо к ним.
 - Ну что? Пошли? – предложил я, словно звал их пить пиво.
    Недоуменно переглянувшись, они с опаской начали оглядываться по сторонам и за мое плечо.
 - Да один я, один. Успокойтесь, - и распахнув куртку, добавил, - оружия нет. Куда идем?
 - Туда, – сказал один из “контролеров”.
    Мы зашли за здание клуба. Всю дорогу парни оборачивались, им до сих пор не верилось, что я один. Оказались мы на довольно ровной площадке, людей поблизости не было, не видно, не слышно. Горящие неподалеку фонари достаточно освещали место предстоящей битвы.
    До этого момента, парни, видимо ошарашенные моим поведением, молчали, теперь же, убедившись, что я все-таки один, а их пятеро, самый старший на вид заговорил:
 - Ты кто такой?
    Послышалась сирена. К клубу подъехала милиция.
 - Какая разница, кто я такой. Короче. Давайте все сразу, чтобы время не тянуть.
    Извергая проклятия, они взяли меня в кольцо…
    Сказать, что Коля был удивлен моим рассказом, значит не сказать ничего. Он лучше других знал, что я никогда не был бойцом. Никогда не лез в драку, тем более с пятью отморозками одновременно и уж конечно никогда никому ничего не ломал, тем более ноги.
    Во время моего рассказа нам готовили завтрак в круглосуточном ресторане “Кивач”. Когда его подали мой рассказ подошел к концу. О своих предыдущих приключениях я никогда не рассказывал Коле, но теперь, еще не потеряв азарт прошедшей драки, не мог сдержаться. Друг с ужасом наблюдал за мной. Не пользуясь ни ножом, ни вилкой, я запихивал себе в рот все, что было на столе и запивал большими глотками Мартини, сам того не замечая. Я думал только об одном, только одно меня радовало и возбуждало. Я вспоминал драку, анализируя произошедшее.
    …все произошло как-то естественно. Когда первый из пятерки приблизился ко мне, пританцовывая, я как и в туалете стоял спокойно, опустив руки. На его пробные, ложные выпады, с моей стороны не было никакой реакции. Что-то подсказывало мне, что удары не дойдут до цели. От этого, воспринимаемая мной действительность не прыгала от уклонов и уворотов и я спокойно изучал слабые места нападавшего, следя одновременно за остальными. Поэтому когда удар шел прицельный я это видел, но не боялся. Лишь уворачивался, хладнокровно оценивая ситуацию. В какой-то момент эта самая ситуация показалась мне благоприятной и изменив траекторию отступления я прыгнул в сторону, на не ожидающего моей атаки парня, с которым беседовал в туалете. Удар в совокупности с прыжком, смял бедняге нос и сбил с ног. Как только он соприкоснулся с землей, моя нога достигла его головы. Почувствовав через кроссовок силу удара, я понял, что нападающих осталось четверо.
 - Дружнее ребята! Дружнее!
    Один поднял с земли палку и попытался ударить меня по голове. Я не стал уворачиваться, а поставил блок рукой. Палка, то есть брусок сорок на сорок, сломался пополам. Наступила пауза. Парни ждали эффекта и он пришел, я разозлился.
    Перед завтраком, когда Коля помогал мне привести себя в порядок, мы осмотрели руку. Выглядела она жутко. Посинела и сильно распухла, но ожидаемой боли не было. Она была, но где-то там. Где? Я не знал.
    На следующие выходные, я со “своими друзьями”, пошел в сауну, находящуюся в здании обычной городской бани. Вход в “Номер Люкс”, так значилось в прейскуранте, находился в коридоре, ведущем непосредственно в женскую раздевалку. Изрядно набравшись пивом, мы уже выходили из сауны, когда мой взгляд случайно упал на дверь, ведущую в женское отделение. Она оказалась открытой. Представшая моему взору картина очаровала меня. Не сказав ни слова, я вошел. Кто-то начал кричать, кто-то прикрываться руками или одеждой. Этого зрелища показалось мало и я пошел в моечную, дабы в полной мере насладиться зрелищем множества обнаженных женских тел. Я разгуливал там, как у себя дома. Не обращая внимания на старух, хватал руками молодых девиц, с визгом проносящихся мимо меня. Радость была не долгой. Кто-то ударил меня металлическим тазиком по голове, потом еще и еще, и так до тех пор, пока я не потерял сознание.
    Очнулся уже на улице, довольно далеко от бани. “Друзья” растирали меня снегом. Блаженная улыбка озарила мое лицо.
 - Аб-бал-деть!
 - Что там было, Эд? Расскажи!
 - О-о-о! Там было круто! Вы даже себе не можете представить, как там было круто!
 - Судя по твоему лицу, крутым был не только ты.
    Это сказзал Коля, единственный кого подробности не интересовали, а пугали.
    Потом мне рассказали, как несколько полуодетых женщин, вытащили меня, бесчувственного в коридор и бросили на пол, с которого я был подобран приятелями и увезен в другой конец города. Из нескольких ран на голове сочилась кровь, превращая мое лицо в кровавую маску и заливая одежду. На морозе кровотечение остановилось, и парни по возможности стерли все снегом.
    С радости я всех напоил и сам напился в усмерть.