Мир маленьких... 9

                * * *   
    Я вновь наблюдал за тем как растёт живот у моей жены. Чувства, одолевающие меня на протяжении, этих, девяти месяцев, совсем не походили на те, что в прошлый раз. Я намного больше нервничал. Только на этот раз, я переживал не по поводу здоровья будущего ребёнка. Меня беспокоил я сам. Как я буду относиться ко второму ребёнку? А не получится ли так, что он станет мне дороже моей Шурочки? Или наоборот – смогу ли я любить его также? Я боялся буквально всего, что касается моих чувств, но…  После рождения….
   Светки...  Все вопросы отпали сами собой. По началу - вся эта суета с новорожденным, не давала времени задумываться, а потом я понял, что могу любить обеих дочерей равно, только немного по-разному.
   У меня, конечно, не было грандиозного опыта в воспитании детей, так же, как и у моей супруги. Воспитав одного ребёнка, мы понятия не имели, на сколько могут быть беспокойными дети. Шурочка, как и все нормальные дети, устроила нам не одну беспокойную ночку. При этом, все окружающие нас люди, включая её бабушку, с которой мы тогда жили, говорили, что детей спокойнее Александры в природе быть не может. Однако, как оказалось, может. Да ещё как! Этим чудом природы была Светка. Мы даже к детскому психиатру её водили.
    С самого рождения, когда ей что-то было нужно, Светка не капризничала, не плакала, не ныла, а кричала, и не надрывным криком, а простым. Таким, каким зовут кого ни будь с большого расстояния. А грудному ребёнку, как мне кажется, любое расстояние - большое.
    Если она просыпалась по ночам не от голода или коликов, то спокойно лежала в своей кроватке, наблюдая за темнотой, до тех пор пока снова не уснёт или захочет кушать. Во втором случае комнату наполняло почти равнодушное; - «А-а-а». В первом же нас ждало кряхтение, и лёгкое, еле слышное постанывание.
    Многие пророчили, что мол через пару месяцев начнётся такое…!
  - Если ребёнок не плачет в первые месяцы, - говорили эти «специалисты», - то уж поверьте, он точно «оторвётся» ближе к полугоду.
    Но ни в пол года, ни позже, ни одно из пророчеств не сбылось. Ну не хотела Светка плакать и всё тут.
    Как я не старался воспитать младшую дочь такой же как старшую, ни чего у меня не получалось. С полутора лет, все без исключения, включая бабушек и дедушек, звали её не иначе как Светка. Она и сама ни на Свету, ни тем более Светик или Светочка ни как не реагировала. Она до сих пор практически не плакала и редко улыбалась, но при этом она была настоящей «шкодой». Её ни на минуту нельзя было оставить одну.
    Ежесекундно она познавала мир. Если кто-то пытался помочь ей в этом, Светка ужасно злилась и поверьте ни чего страшнее я в жизни не видел. Прищуренные глаза, плотно сжатые губы, маленький, курносенький сморщенный носик  и надутые щёки. Ужасное зрелище! От  одного вида которого хотелось убежать и спрятавшись, вдоволь посмеяться, потому что без смеха на это смотреть было невозможно. А со смехом нельзя. Светка терпеть не могла, когда над ней смеются. Она хватала первое, что попадало ей под руку и швыряла куда ни попадя. 
    Единственным человеком, который мог хоть как-то с ней справиться, была Шурочка. Уж не знаю почему, но она беспрекословно слушалась старшую сестру. Нам это очень облегчало жизнь. Со всеми своими многочисленными болячками, царапинами, которые при её ритме жизни были неизбежны, Светка, опять же, бежала не к родителям, а к старшей сестре, которая в свою очередь тут же информировала нас.
    Со временем, Шурочке как-то удалось убедить сестрёнку познавать мир без глобальных разрушений, и младшенькая, переключилась исключительно на игрушки, которые разбирались и, если такое было в её силах - собирались, как на конвейере. Всё это она проделывала с таким серьезным лицом, что смотреть без улыбки, а тем более злиться за безвозвратно испорченных кукол, мишек, машинок и конструкторы, было невозможно.
    Все друзья и родственники, без исключения, находили в ней абсолютное сходство со мной. Может этим, хоть в какой-то степени можно было объяснить поведение и характер? Многие мальчишки в её возрасте ведут себя примерно так же.                               
    Две, совершенно не похожие друг на друга, абсолютно разные по внешности и по характеру сестры, просто обожали друг друга и были неразлучны. Перед школой Шурочка отводила Светку в садик, а после школы, сделав уроки, забирала.  Она кормила её и умывала. Укладывала спать и будила по утрам. Иногда, когда я приходил будить Шурочку, обнаруживал под её одеялом и Светку. Это так умиляло, (а, да именно – умиляло, потому что другого слова просто не найти), что аж слёзы на глаза наворачивались. Совершенно не думая о времени, о работе, школе и садике, я мог стоять сколько угодно, наблюдая за представившейся картиной. Иногда от непонятной тишины в комнату к девочкам заглядывала и Таня. Обнимала меня сзади, и мы продолжали «умиляться» вместе.
 - Вы чего? – спрашивала, проснувшись, Шурочка. Сонные ещё глазки, делались практически круглыми.
    Да, наверно наше присутствие с «умилёнными» лицами, в её глазах, выглядело достаточно странно.
 - Ни чего дорогая, - отвечали мы практически в один голос, - просто вместе пришли будить вас.
    В этот момент свои глазки открывала и Светка. С её безмятежно – сонного лица, при виде нас, тут же пропадала безмятежность. С серьезным видом она начинала копошиться в кровати, вылезая из-под одеяла. Потом с не менее серьёзным видом, молча, надевала чистое бельишко и шла в туалет.
    Все вместе мы собирались уже за завтраком. Сидели молча. Не дай Бог, кто ни будь из нас, проронил бы хоть слово. Он тут же был бы испепелён, испепеляющим взглядом двухлетней девочки.   
 
    Даже к двум годам, Светка категорически не желала разговаривать. Иногда, в очень  редких случаях, она говорила что-то сестре. Нам же оставалось только ловить момент и подслушивать, её тарабарщину.
    Точно также обстояло дело и с улыбками, и со смехом. Играя с сестрой, Светка часто смеялась, а то и хохотала в голос но, только будучи уверенной, что ни кто кроме Шурочки этого не видит и не слышит.
    В саду у неё не было ни друзей, ни подруг. Воспитатели говорили, что она все время одна. Одна играет, одна иногда смеётся. Они то и посоветовали обратиться к детскому психологу. Сначала мы с Таней не на шутку испугались, подумав, что моё психическое расстройство, вместе с внешностью, передалось Светке по наследству. Но довольно приятная женщина – психолог, заверила нас, что со Светкой всё в порядке. В развитии она опережала многих сверстников, включая речь.
  - Просто в ней слишком развит дух независимости, - сообщила нам она своё мнение, - Она сама хочет познать этот мир без помощи взрослых, то есть людей навязывающих своё мнение. Вот со старшей сестрой – это другое дело! Хоть разница в возрасте и не маленькая, они всё равно на равных, по крайней мере для Светы.
  - От куда Вы знаете? Уже встречали такое?
  - Да, я уже видела подобные случаи, но сейчас, многое она сама мне рассказала, - с улыбкой ответила она.
  - Кто, Шурочка? – вновь задал я вопрос. Зная, что не получу на него подтверждения.
    Во время этого разговора, Таня сидела рядом, держа меня за руку, и я почувствовал, что ответ психолога и ей известен заранее.
  - Нет, сама Светлана мне об этом рассказала.
    Смесь каких-то неведомых чувств затуманило моё сознание. Я представил, как Светка рассказывает этой женщине про такие серьёзные вещи. Мурашки пробежали по спине. И наверное мы оба побледнели.
  - Да вы не пугайтесь! Во-первых, это моя работа – разговорить, даже самого не разговорчивого ребёнка. Во-вторых, уловить суть, зачастую из полного, на первый взгляд бреда. Не маловажную роль в развитии Светланы, играет Александра. При желании она может рассказать вам на много больше чем я. Но я не советовала бы этого. Поверьте у вас прекрасные дочери, и пусть такими остаются.
    Вот так, после второго дня рождения нашей второй дочери, нам с Таней пришлось уступить её воспитание дочери первой.
    Нет. Светка не игнорировала нас. Как ни крути, но маленькой, двухлетней девочке необходимы, и родительская любовь и ласка. Когда ей было по настоящему плохо или больно, конечно же, маленькая девочка, Светочка,  шла к своим; маме и папе.  Обнимала и от души плакала.