Памятник попугаю

На стене висело испорченное радио, из которого иногда, как изо рта вишнёвые косточки, вылетали обрывки последних известий и неслась машиной по ухабам современная музыка.

Под радио поставили клетку со старым зелёным попугаем по кличке Кеша.

- Доброе утро! – сказало радио голосом Бармалея, так что тараканы рванулись с насиженных мест.
- Привет! Привет! – запрыгал по клетке попугай, заснувший было от одиночества.

- «Отвори потихоньку калитку…» – вылетела песенная строчка, заставив позвякивать кухонную посуду.
- О твари! О твари! – обрадованно кричал Кеша, будто приветствовал своих сородичей, залетающих в Ноев ковчег.

Попугаю поставили воды и насыпали пшена.
- А просо где? – возмутился Кеша. – Смотри, хозяин! У меня от пшена кишечник расслабляется. Как бы тебе стены очищать не пришлось!
- Молчи, женщина! – сказал хозяин, щёлкнув попугаю в лобешник. – Где я тебе проса возьму?

- Я мужчина! Не видишь, что ли, хохолок?
- Много будешь болтать – обратно на базар отнесу! Тебя зачем взяли? Стишки сочинять! Вот и сочиняй, а не разглагольствуй! Слышишь, зелень пузатая?

- Слышу, слышу: не глухой! Я люблю пшено с ухой.
Вечером в кухню вошли двое мальчиков и три девочки.
- Дядя Вася, а как его зовут? – спросил, шмыгнув носом, самый маленький.
- Кеша.

Попугай просунул клюв между прутьями клетки и, подразнив язычком, сказал:
- Кеша, Кеша, где твоя бекеша?
- Ха-ха-ха-ха! – засмеялись дети. – А про нас, Кеша, сочини!

Кеша спросил:
- Ты кто, мальчик в клетчатом пальто?
- Я-то? Я Шурыгин Денис.
- У Шурыгина Дениса завелась в кармане крыса!

Мальчик невольно заглянул в оттопыренный карман, и все засмеялись.
Дети ушли довольные, и хозяин положил на холодильник несколько монет.
На следующий день посмотреть на удивительного попугая явилась целая детсадовская группа.

- Кеша – дурак! – крикнул один мальчик.
- Это так, - отозвался попугай. – Ты прав, внучок: я дурак, ты дурачок!
- А ты можешь про собаку? – спросила девочка. – Она у меня белая.
- У попа была собака, белая как мел, - запел Кеша на частушечный манер, - а когда он был голодный, то собаку съел.

У порога воспитательница благодарила дядю Васю и расплачивалась за коллективное посещение.
Как-то ночью неожиданно заработало радио, и Кеша от испуга слетел с жёрдочки, плюхнувшись в чашку с водой.

- Президент строго заявил, что с завтрашнего дня… - голос диктора умолк.
Кеша резко встряхнулся, разбросав капли по кухонной мебели.
- Птица счастья завтрашнего дня, - запел шёпотом попугай, чтобы не разбудить хозяина, - а несчастье только у меня!..

Обсохнув, Кеша вновь задремал.
Глубокой ночью в кухонном окне вырезали стекло. Трое уголовников похитили попугая вместе с клеткой. Кеше не привыкать: он нигде подолгу не задерживался и знал себе цену.

Когда клетку подвесили к потолку в каком-то захламлённом сарае, Кеша обратился к главному грабителю:
- Эй, пахан, проса на клюв не сыпнешь?

Пахан пустил в клетку клуб сигаретного дыма – попугай закашлялся.
- Ты, Кешак, потерпи до утра! Мы тебе не то что проса - конопли нарубим, тока рифму гони, а не то будешь хлебать кипяток в натуре!

Попугай обиделся:
- Давай-ка, дядя, без угроз: мне ни к чему ночной понос!
Кешу каждый день носили на какую-то площадь, где собиралось много народу. Попугай, почти не напрягая мозгов, отрабатывал свой просяной хлеб забавными стишками:
Любил своё я птичье пенье,
Когда совсем свободным был.
Я помню чудное мгновенье,
А остальное всё забыл.

Пахан обходил зрителей с небольшой избирательной урной, в прорезь которой звеняще-шуршащим ручейком текли деньги.

Наслушавшись громких аплодисментов, попугай возгордился.
- Памятник! – кричал он на всю площадь. – Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастёт народная тропа. Вознёсся выше он общественной уборной, куда всё время устремляется толпа.

Как-то Кеша почувствовал старость жизни и устрашающий свист косы, которой в ещё непонятной точке пространства размахивала смерть. Его эпиграммы и каламбуры потеряли юмористическую окраску. Попугай, съёжившись в углу клетки, выкрикнул еле слышимым голосом свои последние слова:
Я лиру посвятил таланту своему:
Я славно в клетке жил и смело смерть приму…

Какой-то подросток из выброшенной клетки извлёк бездыханное тельце попугая, распотрошил и набил опилками.

Памятник попугаю водрузили в школьном кабинете зоологии, на самой высокой полке, выше чучела вороны и даже выше живого, жизнерадостного щегла.