Сны разума Часть 2 Сон 7 Амстердам встретил Диану

          Никто не сможет дать нам большей свободы, чем та, что  заключена внутри нас

Амстердам встретил Диану неприветливо. Все небо было затянуто серым шелком плотных облаков.  Шел мелкий моросящий дождь, напоминая ей о необходимости   поднять воротник   плаща.  Сдав часть багажа в камеру хранения, Диана села в  свободное такси   на привокзальной площади, и назвав   отель,  откинулась на спинку сиденья,  в желании расслабиться.  Рассматривая сквозь ветровое стекло проплывающие    городские пейзажи, она отметила  про  себя, что архитектура города вполне отвечает ее представлениям об эстетике городской среды, а воздух, пропитанный свежестью воды, подобно   мазкам художника, обогащал идеалистический образ города, материализуемый сейчас  через восприятие  сменяющих друг друга визуальных картин.
 Номер в  отеле  был забронирован два дня назад …
Встреча с другом Алекса не только  не позволила ей ответить на мучившие ее вопросы, напротив, лишь все более  усложняя тот первоначальный образ Алекса,  который когда-то  обрел вполне осязаемые  очертания  в ее сознании. Несомненно    Майкл, вовлеченный     в ту деятельность,  которой    занимался  Алекс,  владел информацией, представляющей интерес как для заказчика, так и Лестера,  по каким-то причинам  желавшего выйти на этого  заказчика, и  тех, кто за  ним стоит.
Майкл, на момент их встречи, пребывая  в раздвоенном состоянии: с одной стороны от  осознания опасности, которую  таили в себе собранные материалы, с другой - нежелания упустить шанс   заработать на добытой совместно с Алексом  информации,  предпринимал осторожные    шаги по поиску  путей   самостоятельного выхода на   заказчиков Алекса. И вдруг столь неожиданно свалившая на него    удача -   появление   Дианы, в знакомстве с которой, в свое время,  ему      признавался Алекс, и  ее столь же неожиданное   предложение свести его с заказчиком.  Несмотря на то, что Майкла не могла не насторожить внезапное появление Дианы, ее  готовность   свести  с заказчиком, а также смутные   подозрения относительно ее осведомленности о деятельности Алекса, Майкл все еще пребывал в неведении  относительно того обстоятельства, что  уже   стал объектом пристального внимания   Лестера.  Диана не только не спешила раскрывать  карты, но,  напротив, после первой же встречи с  Майклом,  осознала всю опасность  своей затеи, беря во внимание заинтересованность  Лестера  опередить   реального заказчика, который, рано или поздно,  но выйдет   на Майкла. В этой игре Майкл  был не более чем  связующим звеном в выстраиваемой Лестером многоходовой комбинации, которая должна была привести Лестера к заказчику и тем, кто  стоял за ним, разумеется в том случае,  если Лестер успеет по времени переиграть заказчика и первым заполучить тот злосчастный компромат. Это означало, что судьба Майкла, при любом из возможных сценариев развития событий, висела на волоске. Однако  внутреннее чутье подсказывало Диане не высказывать предостережений Майклу  относительно Лестера. Скорее всего Майкл не поверил бы ей,   воспользовавшись ее откровениями для проверки "заказчика", тем самым вольно или невольно  подвергнув ее опасности  оказаться разоблаченной в глазах Лестера.  Ей предстояло самостоятельно переформатировать  задачу, поставленную перед ней Лестером, но так, чтобы он никоим образом не смог    заподозрить ее в планируемом    провале   его  миссии. Поставленная  перед ней Лестером задача состояла   в том, чтобы,  расположив к себе   Майкла, убедить его  встретиться  в Лондоне  с «заказчиком» с целью передачи интересующих материалов. Но эта задача была поставлена перед ней Лестером. Ее же  цель состояла в том, чтобы исключить возможность попадания в чьи бы то ни было руки той информации, из-за которой погиб Алекс , ибо эта информация представляла угрозу    не только для   Майкла,  но и  для нее самой. Ее  не покидала тревожная мысль об  исчезновении из альбома той самой фотографии, на которой она была изображена с Алексом. В тот же вечер,  после разговора    с Лестером,  придя домой, она просмотрела альбом, ища фотографию,  аналогичную той, которую ей показал Лестер. Именно в тот момент она сделала для себя открытие, связанное с исчезновением всех фотографий, на которых был изображен Алекс, а именно,  ... кто-то в ее отсутствие  посетил ее дом.  Наблюдая сейчас  за   Майклом, она пришла к выводу, что он ей не союзник.   Желание заработать  на компромате   затмило  его рассудок, усыпляя в нем инстинкт самосохранения. Следовательно,  с каким бы риском  эта авантюра не была бы      сопряжена, он попытается   продать ту, очевидно  сенсационную,    информацию, которая висела теперь   как дамоклов меч не только непосредственно над жертвой этой «охоты», но и шлейфом тянулась за всеми, кто в той или иной мере был причастен   к этой информации.  Следовательно, до его  планируемого  отъезда в Лондон , ей во чтобы то ни стало  предстояло   добыть и уничтожить эту информацию, тем самым невольно давая    Майклу    шанс    не попасть в расставленные Лестером  сети.

                * * *
 
Диана осторожно, держась за перилла, поднялась по старой скрипучей лестнице и,  толкнув слегка прикрытую, покосившуюся дверь, оказалась на чердаке, заваленном   старинными вещами, отслужившими свой век или не желающими  потакать дизайнерским тенденциям современного дня. На противоположной стороне комнаты она заметила какое-то движение, которое заставило ее невольно вздрогнуть. Силуэт молодой женщины приближался к ней, по мере того, как она приближалась к  зеркалу. Неожиданно наткнувшись взглядом на свое отражение, Диана застыла у запыленного старинного зеркала в бронзовой оправе.  От пристального взгляда глаз, смотревших на нее неотрывно,  откуда-то из зазеркалья, ее  внутренне  как будто передернуло. По мере того, как она продолжала взаимодействовать взглядом со своим отражением, в ее сознании стала проявляться мысль, опровергающая ее, ранее сложившиеся , представления об отражении, как о чем-то вторичном, не несущем в себе никакой иной информации, кроме той, что зримо можно было воспринять, отвернись она от зеркала и посмотри непосредственно на то, что оно отражает в себе. Эта мысль пульсировала, подсказывая,  что зеркальное отражение – это некий живой отпечаток прошлого времени. Времени, пусть и  отдаленного от тебя всего на миллионные доли секунды, с которым ты невольно  взаимодействуешь,  пребывая  в настоящем. Прошлое, отраженное в зеркале, как нечто преломленное, с точки зрения времени, взирало сейчас на нее глазами, подобными свету  погасшей звезды, который,  распространяясь в космическом пространстве, продлевает иллюзию  существования ее  во вселенной.

Далекая звезда мерцает полусветом,
Неся свой свет сквозь миллионы лет…
И нам еще дано увидеть то, ... чего уж боле нет

          Эти строки стихов  пронеслись в голове Дианы, как подсказка.   Отражение – это та же иллюзия, что и свет уже  погасшей звезды. Обращаясь к своему отражению, мы обращаемся,  в  каком-то смысле, к своему прошлому образу.  Всматриваясь сейчас  в зеркальное отражение глаз, мысленно обращаясь к той, что еще мгновение назад составляло ее суть, а сейчас было только отражением ее прошлого образа,  в голове Дианы пронеслось:  Это безумие.… Подумай, к какому шагу ты   подводишь,  сознательно делая    приманкой, в готовности отдать на некое  поругание   тело ради призрачных целей отмщения. И в чем оно может заключаться? Что для этого человека может быть наказанием? Я не готова и никогда не буду готова к   близким отношениям с этим человеком, даже, если буду знать, что он носит временный характер, что это не более, чем задуманный   план мести. Он  чужд мне,  и каждый раз, позволяя касаться себя, я буду ощущать себя  втаптываемой в грязь порока. Более того, находясь с ним, я почти физически, буду ощущать  страх, который, подобно ауре, окружает все, к чему прикасается его всепроникающий  взгляд. Каждое его действие –  шаг к пропасти, в которую он вовлекает за собой всех, кто оказывается у него на пути. Он притягивает доверием свою очередную жертву, нуждающуюся в той или иной помощи, как поводырь, которому слепой вынужден, в силу своей беспомощности,  доверять,  и подводит к той черте, за которой … пропасть.  И,  каждый раз, когда этот «слепой» уже  заносит ногу, чтобы сделать этот роковой  шаг,  он благосклонно отдергивает его и бросает на произвол, теряя всякий интерес к  дальнейшей судьбе своей очередной жертвы.  Испытав некое удовлетворение от опьяняющей  сознание власти, которую ему, в очередной раз,  удается заполучить над тем или иным «слепцом»,  своей слепотой невольно возвышавшим его в его собственных глазах, он ищет  вновь очередную жертву. Мания величия – вот что преследует   Майкла, – вдруг вспыхнуло в ее сознании подсказкой  в выборе средств отмщения.
 Диана  многое уже успела узнать о   Майкле, и это многое, в том числе и знание о   роли  Майкла  в гибели Алекса, ее интриговало, задевало, подталкивало к отмщению, заглушая голос рассудка, взывающего к самосохранению. Ей казалось, что с ней он не сможет поступить так, как поступал  с другими, потому что она другая, особенная, в конце концов, просто зрячая.  Разумеется, он не мог догадываться о ее истинных намерениях, основываясь на тех представлениях о ней, которые она  сама же  и внушила ему, согласуясь с собственной интуицией, зачем-то толкающей ее к христианскому смирению перед разнузданной силой зла. Она была убеждена в том, что послана ему свыше, послана с тем, чтобы привести его к покаянию, освободить его от тех  дьявольских пристрастий, которые уже владели им до той степени, что начинали составлять его  внутреннюю суть, вытравляя все человеческое, что в нем еще сохранилось в   глубинах его души. Иной раз, она спрашивала себя, зачем ей это было нужно? С целью отмщения? Но есть иные способы, не требующие ее непосредственного участия. Нет, она не находила ответа или ощущала его на уровне предчувствия – «так надо». Так надо проведению, которое руководило и направляло ее действиями. В этом «поединке»  она была «орудием»  в чьих-то более могущественных руках, которым она не смела противиться. Орудием, в виде «наживки», которую  Майкл должен был «заглотить». Что будет потом,  она не знала, но, полагаясь на проведение, которое руководило ею, предчувствовала неумолимое приближение развязки.
 Диана не предполагала,  до какой степени  Майкл обладал нюхом на опасность. Предчувствуя  ее,  он  принял для себя единственно возможное  решение -  отступить, выжидая более удобного случая для "игры" с компроматом. Что-то неуловимое, на уровне визуальных образов, которым он был обязан своей наблюдательности,    насторожило   Майкла , и он, по наитию,    отступая, все же не мог отказать себе в   том, чтобы не     воспользоваться    положением, которое позволяло ему  извлечь  выгоду и из того малого, что на данный момент  представлялось возможным, а именно использовать Диану в качестве ширмы,  с тем, чтобы навремя   переключив  на нее внимание тех, кто  начал охоту  за ним, возможно и не без ее помощи,   залечь еще глубже, на самое дно.
  .

 
Вовлекая Майкла в задуманный   «капкан», Диана недооценила противника  или просчиталась, с точки зрения времени нанесения  ответного удара,  - он опередил ее. И та, тактически выверенная  конструкция событий, которую она так тщательно разрабатывала,  рассыпалась у нее на глазах.   Да и имела ли   она право вершить суд над ним? – задавалась она извечным вопросом.  Майкл – всего лишь звено в некой цепи,   элемент чьей-то большой игры, и хотя и мнит себя стратегом этой игры, он всего лишь исполнитель, каким был когда-то и Алекс.

Найдя в указанном Майклом месте пакет с материалами, который она должна была    передать   ему,   Диана спустилась этажом ниже,  в каминный зал. Разорвав пакет и разложив его содержимое   у своих ног,  Диана достала из кармана  заблаговременно приготовленную  зажигалку  и щелкнула ею, поднося пламя к газетному листу между поленьями, кем-то сложенными в камине. Диана  сидела у пылающего камина, в который она без сожаления бросала копии документов,   негативы, фотографии, когда-то очевидно сделанные Алексом. Теперь она не сомневалась в том,  что именно они явились причиной его гибели. Но последняя фотография,  из тех, что уже превращались в пепел, еще какое-то время удерживалась в руках Дианы,  безумным желанием повернуть время вспять, в тот день, когда этот снимок был сделан, чтобы отвести руку,  приготовившуюся щелкнуть затвором фотоаппарата и изменить ход всех последующих событий, повлекших, в конечном итоге, его   гибель.  Теперь, эта фотография  была единственным подтверждением той причинно-следственной связи, которая существовала между эпизодом, запечатленным на фотографии и гибелью Алекса. Диана поймала себя на мысли, что уже дважды соприкоснулась с проблемой, которая, не касаясь ее непосредственно,  каждый раз   являлась, подобно злому гению,  причиной  утраты дорогих ей людей. Она закрыла глаза,  вспоминая, первую потерю...
 
Треск догорающих поленьев  заставил Диану очнуться от наваждения, которое воспоминаниями,  вовлекло ее в мир чужих, чуждых ей, пристрастий. Не было ли таким же чуждым ей пристрастием, охота … за  частной жизнью тех, кто претендовал на выборное место в высших эшелонах власти?  Диана инстинктивно, почти с брезгливостью,  бросила последнюю фотографию в камин,  в котором безжалостный, не знающий сомнений, огонь пожирал все, что  гипотетически могло послужить причиной скандала,  способного взбудоражить, не без помощи  небезгрешных столпов и ревнителей  морали, то общественное мнение,  с которым вынуждены считаться так или иначе вовлеченные  в   предвыборную  гонку. В конце концов, кому какое дело до чужой частной жизни,  до того,  что составляет внутреннюю суть того или иного человека, если он, благодаря собранному  на него компромату,  уже  был готов отказаться от одного из  ключевых мест в парламенте, ... если он  уже   политический «труп»?   Смеркалось. Поленья догорали, превращаясь в огненные обрубки, которые  Диана разбила кочергой, смешивая уголья с пеплом   содержимого пакета. Едва различая силуэты предметов обстановки гостиной,   Диана  выпрямилась, потирая затекшую спину и бросив последний взгляд на пепел, хаотично разбросанный  на догорающих голубым пламенем поленьях, направилась к выходу, в желании скорее покинуть этот заброшенный дом,   когда-то принадлежащий родителям Алекса, от которого теперь веяло холодом и тленом.  Спускаясь по потайной лестнице, ведущей в запасному выходу, от которого Майкл дал ей ключи, Диана услышала странный звук, напоминающий скрип половиц, который заставил ее остановиться и замереть, вслушиваясь в тягостную тишину заброшенного дома. Казалось, ничто не нарушало более этой тишины, кроме нарастающего стука ее собственного сердца,  пронизанного  парализующим страхом, который пробежал мгновенным  морозом по коже, делая ноги ватными, не подчиняющимися ее воле. Пересиливая себя, она все же спустилась по лестнице вниз, всячески отгоняя дурные  предчувствия,  и повернув налево к выходу через темный коридор, ощутила внезапный удар, от которого потемнело в глазах. Оседая от боли, проваливаясь в небытие, она успела еще почувствовать, как кто-то коснулся ее руки,  высвобождая   сумку, которую она инстинктивно все еще прижимала к себе, отныне отрешенная  от земных проблем...

                * * *
Длинные гудки прерываются голосом    Лестера
-Слушаю
- Лестер, ситуация вышла из под контроля.  По всей вероятности, она уничтожила материалы.
- Ты уверен?
- Документы, по данным прослушки,  находились в том доме, она никуда не выходила до момента как мы проникли в дом. Обыск не дал результатов.  Однако ...
- Что? Не молчи.
- В камине  мы обнаружили пепел бумаг и сгоревшей пленки.
- Пленки? Причем здесь пленки? Информация скорее всего находится на цифровом носителе. Ты тщательно  обыскал ее вещи? Где она сейчас?
 -  Я оставил ее в подвале дома, инсценировав несчастный случай,  у нее нет шансов выжить.
- Где  Майкл? Кажется он обвел  вокруг пальца не только ее, но и нас.
-  Не понимаю... На момент отъезда Дианы  он находился в ее номере. Я оставил  Маргарет присмотреть за ним. Мне показалось, почувствовав слежку, он   решил скрыться,  временно пережидая  у нее в номере.
-  Звони в ее номер,  все поймешь сам.  Встретимся вечером  в условленном месте, я вылетаю.   Маргарет должна  незамеченной и как можно  скорее, до приезда полиции, покинуть  отель, если ситуация действительно   вышла из под контроля.