Последнее посвящено

Под светом потухшей сигареты на подоконнике я вдыхала еще свежий запах ванильного сахара на своих ладонях. Пять минут назад я с Ней говорила и тайно перебирала пальцами Ее волосы. Сердце сжалось под раскаленными прутьями памяти Ее голоса, что врезались криво в грудь. Вывихи любви мертвой петлей...

Нежность черного скорпиона. Я не умела радоваться жизни, потому что умела только упиваться грустью до воспаленных нервов и бессонницы. Одна в темноте и никто при облучении фонаря. Подчеркнула линию на окне. Дельфинами отражалась в чашке чая. Оникс зажжегся на запастье непрочитанными рунами. Потекла зеленая смола с ресниц. Я как можно громче включила наушники. "Вместе нельзя - каблуки сломаем..". Глянцевой улыбкой попрощалась с луной.

Мало, но так нерушимо, так невозможно... Без ответов на вопросы, просто смотря в глаза. Умело прощаться не научилась. Сходила с ума, просто находясь мыслями с Ней. Рисовала записки на руках. Пока не смою слезами. Обрывисто рвалась бумага, когда я на ней чертила пути на случай, если забуду Ее адрес.

Там... Чуть ниже... Левее... Невыносимо... и глубоко... В сердце...

...Еще раз проверила замок.

Ключ у Нее. Не вскроют, не взломают. Я только для Нее. Откровенно так еще ни с кем. Она забудет пароль, знаю... А ключ смешает с другими в связке, что пылится в тумбочке. Я выбрала самую долгую, самую страшную смерть...

"Я буду Ее хранителем после..."

От такой глупой мысли я еще раз улыбнулась.

"Черт... Я же ведь буду..."

Пока была с Ней, пока была в Ее объятиях, я называла Ее своим фениксом с мужским именем... Она и была моим покровителем. С приглаженными перьями, когда Она смотрела спокойно и бархатно на картину или на интересное строение театра, с взъерошенными - когда я смеялась над Ее страстью к архитектуре и сказочным драконам. Я мстила за то, что была полностью в Ее власти. Даже совершая предательство, Она уже знала, каким образом я буду просить прощение. Игра. А я раскрывалась по чуть-чуть, но Она рывками разрывала мои шрамы. Как змея Она смешивала свой яд с моими токсичными слезами в момент полного пресмыкания у Ее ног. Она носила брутальные ботинки и самые тяжелые цепи. Только я знала, что в мечтах у Нее изящные черные платья и тонкие бриллианты на шее. Я принимала Ее такой и полюбила за Ее слабости. Она любила свободу, драконов, байки, хоррор в фильмах и книгах, веселые компании друзей, в конце концов Его, все, что Ее окружало, кроме меня.

Только почему Она рыдала в трубку барабанного телефона, когда я Ей рассказывала, как именно я сейчас режу руку или читала то, что будет в случай передозировки, в упаковке снотворного? Почему я так уверена, что Она будет за меня мстить? И почему Она все-таки вспомнит про ключ от моего сердца?

А я у Нее спросила, примет ли меня Она, если я буду другой... Она ответила открыто, что будет со мной, даже если я посмею Ее бросить... Красиво ушла от ответа, но я Ее поняла... Я любила Ее загадки. Стихи, что Она писала, как песни, я читала перед сном, как молитвы. А я всего лишь посвящаю Ей прозу. Я бы посвятила Ей и отдала весь мир, только он Ей не нужен, для Нее он всего лишь оболочка. Мы издевались взаимно. Прижигали раскаленным льдом боль друг у друга, нежно при этом держа в своей руке руку любимой. Безусловно любимой! Как же иначе. Я была теперь полностью уверена, что Она меня любит. Но это всего лишь лирика...

Восемь часов утра. Завтракала гладким воздухом осени. Это и было концом. Она скоро вернется в этот дом. Но меня здесь больше не будет...
Просто расстворюсь в Ее шагах на улице...

На подоконнике подписала письмо: "Моему любимому Марцепанчику от Пингвиненка:)"

4 октября 2008 в 14:47