Еще раз о российском предпринимательстве надеюсь,

К ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ МЫСЛИ
ОЛЕГ по прозвищу Вещий
Народ в наших долах и весях издревле жил предприимчивый, изобретательный. Поэтому розыск всех первых предпринимателей дело почти что бесперспективное. Однако в их числе можно, не боясь сильно ошибиться, назвать князя Олега, прозванного за сметливость Вещим.
Неукротимых борцов за незалежность самостийности просьба шибко не ревновать: по достоверным данным, Олег к коренной нации не принадлежал, по рiдной мове ботал с трудом и вообще, поначалу даже столичной прописки не имел. Кстати, и князем его обозвали, скорее всего, потомки: поначалу статус его был пожиже, управляющий, сиречь, менеджер.
Конечно, человеку с его способностями и опытом стало тесно в рамках контракта, в какой-то там Старой Ладоге простора явно не хватало. В Киеве с простором было значительно лучше, но и проблем, в том числе и международных, поболее. И особенно достали византийцы, они же греки. Во-первых, ввели визовый режим, во-вторых, заключили союз печенегами, включив их в свой военный блок и создав «санитарный» кордон на юго-западных границах Руси. И вообще, наглели день ото дня:

 варяжских гостей такими пошлинами обложили, что русско-норвежское СП, занимавшееся транзитными перевозками грузов по магистрали «из варяг в греки» стало пускать пузыри. Да и в Константинополе ужимать отечественных бизнесменов начали, дискриминировать: ни тебе, понимаешь, сморкнуться, ни приватизировать что по нашему обычаю. Сразу же: «в греческом зале, в греческом зале!», тьфу просто. Или еще, как где кого зарежут или, допустим, ограбят - так писку, что на базаре при приватизации поросенка: «Караул! русская мафия!»
В общем, терпеть все это сил не стало. Предпринимательство в то время было делом  рискованным и требовало не только уметь считать, но и давать сдачи. Поэтому набрал Олег команду таких, как он сам менеджеров с опытом работы в зонах локальных конфликтов, подзакупил припасов и всего необходимого для успешной работы дипторговой миссии и ... айда на собственных плавсредствах вниз по Славутичу, к Чермному морю.
Естественно, опытная команда профессиональных менеджеров добралась без особых приключений до Босфора. А там, стоп машина! Византийцы ¬- усиленные погранзаставы выставили, цепной спецшлагбаум в пролив опустили, визы требуют.

Делать нечего, запросил Олег по дипканалам визу. Не тут-то было, в Константинополе бюрократия была не чета отечественной, развитая, европейская, с дохристианским стажем. Захотят - так не то что до осени, до нового тысячелетия промаринуют! Море-то хоть и теплое, а зимовать что-то не хочется. Да и за державу обидно. В драку лезть тоже не с руки - команда у Олега хоть и тертая, крепкая, а не слишком многочисленная — ну как греки спецназ быстрого реагирования используют? Конфуз выйти может.
Вот тут-то и применил Вещий свою предпринимательскую сметку. Вышел он раз на берег, голову проветрить да ноги поразмять. Видит, под ногами дорога. Ну, дорога как дорога, другой бы пнул ногой и дальше пошел. Но Олег был не таков: видит он, что дорога-то хорошая, отличная можно сказать, скоростная магистраль в восемь полос, не чета нашей дохристианской круглогодичной распутице... И осенило Вещего! Прикупил, не торгуясь, на местной толкучке колес да осей, креплений да гвоздей для телег, приказал вытащить плавсредства на сушу и поставил их на колеса. Подняли паруса - и - айда по суху яко по морю в град Константинов! Ну никак византийские стратеги такой предпринимательности не ожидали.



А русские менеджеры с ветерком уж по под стены столицы империи прибыли, здрасьте
говорят, не ждали?..Т ут еще разведданные грекам подоспели, что в подземных бункерах в районе Лысой горы базируются крылатые «Змеи Горынычи» (ЗМ) с разделяющимися головами. Сравнив их тактико-технические характеристики с характеристиками имевшимся на вооружении греческим напалмом, поняли византийцы, что крыть им, случись что, будет нечем. Тут уж не до огня, когда и с суши обложили да, того и гляди, и с воздуха обложат!
Умный был народ в восточной римской империи, развитой европейской культуры, решили: не драться, не сдаваться,- дружиться! Мол-де, давно таких дорогих гостей ждали, жаль немножко промашка канцелярская вышла. И  куда только подевалась их вошедшая в анналы бюрократия: в одночасье Олегу со товарищи въездные визы оформили, средства изыскали не только на прием «торговой делегации из России», но и на памятные подарки.
Делегация, надо сказать, погуляла славно! Но и дело было не забыто: под сурдинку византийцам впарили оптом по розничной цене все привезенные товары, включая тележные колеса как «ноу-хау». И сертификаты не потребовались.

На прощанье же расчувствовавшийся Олег, посчитав конфликт исчерпанным, даже прибил к царьградским воротам свои индивидуальные средства защиты. На память о дружбе.
Долго потом в Константинополе разбирались, с чьей подачи решено было игнорировать  полян, древлян, вятичей и кривичей. В центре стратегического планирования голов полетели..
Так умелое сочетание дипломатии, новейших технологий и умело дозированной утечки информации позволили одному из первых наших менеджеров открыть настежь европейский рынок для отечественных товаров.


ИВАН Васильевич
На Руси стояло запоздалое средневековье. Иоанн IV, прозванный за ласковое обращение Грозным, переусердствовав чуток с укреплением вертикали власти, обратил наконец свой взыскательный взор на экономику вверенной его попечению державы. И что ж узрел? Ужас!   ВВП - курам на смех, темпы роста - минусовые, заграничное уважение - ниже всяких приличий, народ разбаловался донельзя: на государевом монетном дворе всяк кому не лень для собственных нужд деньги чеканит. И добро бы из чего, а то из валюты, которой и так в стране не хватает. В общем, полный аншлаг, в смысле облом, хоть иди с шапкой Мономаха по миру!
Опять же, с Европой дела не заладились, ливонцы санитарные кордоны не только не снимают, а наоборот укрепляют, товары через границу втридорога пошлиной облагают... И тут вспомнил государь, что под боком у него целая Сибирь, изобилующая разными полезными вещами. Позвал Малюту. Вопросил его царь: «Так, мол, и так, кого из воевод направить для дальнейшего укрепления федерализма в разрезе налаживания диалога с отбившимся от рук Кучумом?» На что Малюта ответил ему, что Кучум хоть и отбился от рук, но отбился далеко от Москвы, а которые могли это сделать в ближних местах к рукам, как раз, прибраны и ликвидированы. Беда же в том, что, по несчастному стечению обстоятельств, эти самые неблагонадежные как раз и могли оказаться самыми полезными для укрепления московско-сибирской дружбы.
Призадумался государь. И решил взяться плотно за олигархов. Вызвали Строгановых. Доходчиво им ситуацию объяснили. Поняли они быстро. «Как же, говорят, есть у нас подходящий человек, Ермаком кличут. Нашу охранную службу возглавляет».
«Позвать его немедля ко мне»,- царь кричит. «Не, негоже вашему величеству это, -
Малюта говорит, - не тот человек. По его голове давно плаха плачет, а под
амнистию его еще не подвели. Да и команда у него - кошмар! Одни киллеры беглые. Куда ж их во дворец?»
«Тьфу ты, - царь говорит,- что за притча! Как дельный человек, так во всероссийском розыске. Ладно, пущай Строгановы банкуют, поручаю». «Оно бы, конечно, можно, ¬Строгановы говорят. - Да вот припасу бы огненного из казны получить и указ бы какой, со льготами там разными, чтоб не зря нам, значит, стараться». «Указ - это пожалуйста, - царь отвечает. - Указ или там постановление - это за милую душу. А вот чтоб Строгановский спецназ боевым припасом снабжать - увольте. Как хотите, так и крутитесь».
Ну, Строгановы на то и Строгановы. С их-то деньгами да связями чего крутиться! Другие покрутятся. Выехали в свою производственную вотчину,  вызвали Ермака со товарищи, банкетик ахнули, амнистию да посольскую должность посулили, уговорили, в общем. «Мол-де, лично Надежа-государь просил порядок навести». Ермак-то и поверил, бумагу и не спросил казенную. А сам он в авторитетах ходил, как сказал, так уж ему поперек в охранном предприятии никто. Сказал «С Кучумом разбираться», значит, с  Кучумом..
Ну, собрал народ. Оружия на местном черном рынке прикупил, благо там все было схвачено, и отправился за Урал, с Кучума налоги в бюджет требовать. А с Кучума не то что  недоимки, ефимок зеленый не стребуешь. До разборок дело дошло, слово за слово, а там уж не только за холодное, но и за горячее взялись. Серьезная разборка вышла: Ермак Кучуму-то и врезал. В те времена предпринимательство было делом опасным, не только руки-ноги, но случалось, и голову отрывали. А амнистию Ермаку все же Строгановы выхлопотали, да уж ни к чему она атаману оказалась: достала его все ж Кучумовская служба безопасности. Ну а царь да Строгановы - те поначалу весь почет приняли: первый себе в зачет целое ханство записал, а вторые такие налоговые льготы получили, что потомкам и не снились. Да все же правда, в отличие от Ермака из Иртыша, выплыла. И по сей день знают люди, кто дело делал,  порушенные Батыем связи налаживал, а кто руками водил.
ПЕТР
В истории отечественного предпринимательства по праву видное место принадлежит Петру I Алексеевичу. И чем он только ни занимался, и чего он только не предпринимал! О прорубке без согласования в инстанциях целого окна в Европу уже сказано и написано немало. Экономические и культурные связи были также налажены, фазенды новых русских под рококо с барокко обустроены, так что одной рубкой дело не ограничилось.
Ну кофе, табак, декольте, ночные тусовки,- это приобретения большей частью сомнительные, хоть и позаимствованные из шибко развитых стран. А вот среди монументальных творений Петра помимо Северного флота, плававшего в то время исключительно по поверхности моря, почему-то вспоминают в основном Петербург. Говорят даже, что Москву-де первый император не любил, и поэтому свои архитектурные изыски осуществлял в болоте.
Мнение это, представляется, ошибочно. Москву Петр любил, но тайною любовью! Именно поэтому и экспериментировал вдали от границ первопрестольной. Но конечно, особое, трепетное отношение Петра Алексеевича к Москве как-то должно было себя проявлять. Пришло время поведать об одном из важнейших его начинаний, мало оцененных современниками, но нашедших немало последователей уже в наше время.
При Петре, как впрочем до и после него, в Москве было много грязи. Причем в прямом, а не в переносном смысле. Что называется, ни коню, ни верблюду. Везде пробки! Одни свиньи им и радовались.
Ознакомился царь с зарубежным передовым опытом дорогостроительства и понял: так жить дальше нельзя! Даже царские экипажи по Москве проехать не могут, а иномарки олигархов в лужах тонут!  Какой же может быть у власти авторитет в такой грязище! Вернулся, значит, царь из развитых стран и сразу же взялся за дело. Тюльпаны по-амстердамски он решил не сажать. Зачем, рассудил, если пока подданных хватает?! А вот дороги привести в порядок распорядился.
Да так хитро придумал: с каждого въезжающего в столицу коммерсанта в зависимости от лошадиных сил телеги брать булыжники как налог. И что же думаете? Замостил вскоре царь-предприниматель центр Москвы! А еще говорят, что он ее не любил! Так что недаром потомки ему такой красивый памятник поставили: раз взглянешь, долго не забудешь!
Так с легкой руки самодержца и вошло в московский обычай брать натурой с коммерсантов. Только теперь, конечно, берут не камешками, куда они? Одна морока. Прорубленное окно в Европы сделало свое прогрессивное дело: если уж и берут, то «зеленью», а на обустройство дорог отстегивают деревянными. Здравствуй бы и поныне Петр Алексеевич, он бы конечно, такое предпринимательство решительно пресек. С присущим ему задором и изобретательностью. А памятник убрал, из скромности, конечно. Любовь-то к Москве у него тайная была, стоит ли так ее афишировать!


НИКОЛАЙ
Николай Павлович, прозванный в народе за свою прямоту Палкиным, тоже был не чужд предпринимательской жилки. Только орудовал он не топором, как его прапрадед Петр. Времена-то пошли другие. Конституции, парламенты, паровозы, пароходы, демократы, декабристы. Цивилизация, словом.
Надо было быть на уровне. С парламентами и свободой слова царь решил погодить. Страна-то ого-го: от океана до океана, от северных до южных морей. Америка как-то колонизировалась сама собой, налоги в бюджет поступали исправно. Можно, конечно, было негров освободить, потребовать от Штатов: либо-либо. Либо негров освободить, либо пущай лосося у Ниагарского водопада ловят. Если в Москве, конечно, разрешат. А что, вполне мог царь: мировая общественность еще победы в Отечественной войне помнила, о том, что в России пароходы из стадии проектных разработок не вышли и не догадывалась, и американцы к нам с пребольшим почтением относились. Так и обращались: чего, мол, еще изволите? Не потревожили ли покой ваших котиковых лежбищ наши коммерсанты? Если что, не извольте сомневаться, сейчас мы на них статью в декларации прав и свобод сыщем, да такую, что впредь неповадно станет.
Но нет, не стал Николай в чужой дом со своим аршином соваться. Не в наших традициях было учить других жить. Да и чего далеко плавать, если кого освобождать приспичило! Свои горемыки к земле прикреплены. Однако это уже не предпринимательство получалось, это уже демократизацией попахивало. А царь смолоду знал, что запах этот сродни пороховому, только поначалу на французские духи похож. А дальше кровью пахнет. Да и бабушку император свою, Екатерину, очень уважал: что ни говори, умела покойница не только свою семейную жизнь устроить, но и государством управлять. Не раз она учила внучат: царство-де наше столь обширно, а народы, его населяющие, столь различны по характеру и уровню социально-экономического развития, что никакая иная форма правления, кроме самодержавной, здесь невозможна.
Таким образом, с неграми и крепостными вопрос отпал. Тогда решил самодержец построить скоростную магистраль из Москвы в Петербург и обратно. Чтобы, значит, в корне пресечь возможность длительных путешествий туда-сюда. Да и потом, к себе-то, в Царское Село он чугунку уже давно провел и очень ей радовался: быстро, удобно, без пробок на дорогах. Но масштабы его не устраивали: малы были масштабы, не тот размах, не царский.
Дал указание Николай Павлович проектировщикам. Те, известное дело, обрадованно взялись за дело, иностранных спецов пригласили, долго мерили, большой объем проектно-изыскательных работ провели. Сделали проект. Не проект - игрушечка. Рельеф-то у трассы сложный, реки, болота, низины, возвышенности. Про леса уж и говорить не приходится. Дорогое удовольствие здесь чугунку прокладывать!
Ну, загранспецы  все свои наработки постарались реализовать, все подсчитали, как и где сэкономить можно, где болото обойти, где гору. Вышел срок, пошли к царю, положили пред его очи карту с планом.
Глянул государь на причудливо извивающуюся трассу и спрашивает: «Это что, дескать, за диаграмма прохождения российского бюджета через госсовет? И что, по этой, с позволения сказать, загогулине вы хотите пустить поезда из одной моей столицы в другую? Чтоб мой поезд, словно заяц по лесу петлял?! Что развитые соседи подумают? В России уж и железной дороги прямой построить не могут? То влево, то вправо, а то и вовсе назад. Срамота!» Проектанты ему: «Рельеф сложный, нельзя по-другому. То да се: никак спрямить невозможно».
«Нельзя говорите,- задумался царь.- Невозможно, значит? Это у вас, в Европах невозможно. А у нас - все возможно, если ради престижа страны и ее лидера помазанного нужно».
Взял государь линейку, приложил к карте и провел красным карандашом жирную черту из Петербурга в Москву. А рядом еще и приписал для непонятливых: «быть по сему», и расписался.
И что же? Построили-таки дорогу. Вопреки и наперекор передовой западноевропейской идее, гласящей, что издержки надо сопоставлять с результатами. Нам их слюнтяйство было не с руки. Еще со времен Ивана Грозного повелось ведь, что на Руси полным-полнешенько ну совершенно лишних людей, которых решительно девать некуда. Так что с рабочей силой и ее значительной убылью вопрос был решен как всегда. На рельсах и шпалах даже экономия получилась. Потом, наверное, чиновники еще и премию себе за это выписали.
А дорога железная вышла - ну прямо памятник рукотворный предпринимательской активности Николая Павловича! И ведь в чем-то прав он оказался: сколько уж лет прошло, а народу в России все избыток, все никак придумать не могут куда бы его подевать, да чем бы его занять, чтоб не баловал.Николаевская же магистраль (ее новые предприниматели, тоже боровшиеся с лишними людьми, Октябрьской назвали) работает, прямая, как палка. И потомкам покоя не дает. Хотели уж рядом еще одну проложить, суперскоростную, как в Европах. Да осечка вышла: хоть народу, по всему видно, по-прежнему излишек, предпринимателя нужного уровня нет. Не вызрел видно.  Погодить чуток придется.