То, не знаю что. Рождественская быль

The wind blows south, the wind blows north-round and round and back again...
E(1:6)

There are two tragedies in life.One is not to get your heart's desire.The other is to get it.

Mr. G.B.Shaw(seriously)
Mr. P.G.Wodehouse(ironically :))


Итак, я оказалась в Лондоне совершенно одна, с обещанием данным самой себе увидеть паб, о названии которого я и приятель, подкинувший эту приманку простодушию моего любопытного сознания,  слагали мини-легенды. Немного необычная причина  для четырехчасового путешествия в один конец, не правда ли? Однако в наше переполненное событиями время другие причины могут исчезать и появляться  так стремительно, что остается лишь удивляться, как у меня осталась хотя бы эта. Возможно, все дело было в ее независимости  от внешних обстоятельств. Да и моя внутренняя структура к  тридцати сменила галоп на иноходь, и  стала настойчиво звать свою хозяйку к оазисам консерватизма - всю жизнь живу в стране нонстопа экстренных выпусков новостей… Профессиональным партнерам - экспатам – в охотку: «О, My God! So interesting here!»  А мне как-то с возрастом все больше по душе лебеди в королевских прудах… И значит - настал звездный час путеводителя по Лондону.

Такие истории всегда почему-то начинаются невинно, и для большинства людей также невинно заканчиваются почти не отклоняясь от  начальной точки ни на градус, но, как говорит мой американорожденный друг Джонатан «я задавал себе вопрос : почему раньше я  сам никогда не задумывался о том, что ты спрашиваешь. Ведь это так естественно. Может быть, я – дурак?»  По правде говоря, он умен и элегантен, как Петроний,  однако если присмотреться хорошенько, в его прямолинейном предположении, как ни странно, прячется объяснение моего сумасбродного путешествия: вполне возможно, что движения твоего ума, вызывающие невинное восхищение вовне, могут оказаться  персональной внутренней глупостью. Или нет? Никогда не узнаешь правильного ответа. Как известно, то, что для одного – веселое приключение, для другого может оказаться кошмаром. Как бы там ни было, нас с Джонатаном объединяла самая опасная связь: склонность к непреодолимой иронии и бесконечная жажда до знаний окружающего мира. Ситуация осложнялась( как же без этого!) надсемантическими различиями языков, которые, тем не менее, позволяли нам обрушивать друг на друга пестрые миры не имеющих границ тем, моя неумеренность в стремлении узнать и разделить и его бизнес, превратившийся в жизнь. Но с чем-то ведь всегда приходится мириться, не так ли?

Сейчас уже и не вспомнить, при каких обстоятельствах он подарил мне это название.  Думаю, едва ли он согласился бы с определением «подарил»,  но я уверена, он поймет меня однажды, когда я расскажу ему эту историю.  Как-то раз я услышала, как он произнес : «Shy Horse», и после уже постоянно пробовала это имя на вкус, постоянно возвращаясь к его таинственному очарованию.  Я измучила Джонатана русскими синонимами: робкая, застенчивая, пугливая, норовистая? Он терпеливо вслушивался в мои захлебывающиеся русскоязычные предположения, пытаясь уравновесить исчезающий в скорости произносимых слов смысл ясностью считанных с моего лица образов( «Почему, я не различаю слов других русских, а тебя понимаю на 80% ?») Вежливо улыбался и воспитанно пожимал плечами: сколько можно убиваться над словами трактирной вывески?! Но я уже успела заочно влюбиться в человека, давшего такое волшебное название обычному(по словам Джонатана) английскому пабу и решила во что бы то ни стало увидеть это место.

Интересно, что по какой-то неведомой, причине, кроющейся, по-видимому, в аберрации сознания, я на протяжении полугода истинно веровала в его лондонское местонахождение. Однако за несколько дней до поездки Джонатан не только изумил меня тем, что его не будет в Лондоне на Рождество, но  и сам был немного удивлен, узнав, что я полна решимости переступить порог места его вечерних трапез и узнать единственно верный вариант названия в одном из районов Лондона. «Он находится не в Лондоне,- спокойно сообщил он мне эту неожиданную  новость .- Ты не сможешь попасть туда». Я задумчиво поставила вазочку с начинающими терять свои очертания шариками мороженого на стол, забыв вытащить изо рта чайную ложку  стаявшего десерта – передо мной сидел абсолютно рационально мыслящий бизнесмен, на моей памяти ни разу не нарушивший причинно-следственную связь, и к его мнению стоило, по крайней мере, прислушаться. «Рождество…»,- безмятежно продолжил мой несостоявшийся экскурсовод, улетающий перечитывать католическую волшебную историю  в семейном американском кругу. – «В это место лучше поехать на машине. Кроме того, в праздники там ничего не работает…» Я вернула ложку в лужицу молока и ванили,  безо всякого выражения на лице, продолжая смотреть  в его  безоблачные глаза. Джонатан вежливо кинул спасательный круг: «Может быть, в следующий раз? Ничего не поделаешь –это жизнь… В Лондоне тоже много интересных мест». Я расслабленно откинулась на спинку стула и насмешливо взглянула на него: «Уверена, что попаду. Где?» На этих словах принесли эспрессо, и быстрый англоязычный ответ канул в звоне ставящихся на стол чашек. Переспросить, конечно, я посчитала недостойным своей билингвистической репутации, а потому на следующий день  провела собственное расследование: дедуктивный метод имени Гугла!..Мне подфартило настолько, что удалось даже распечатать карту поиска сокровищ… Выходило так, что моя душа стремилась километров за пятьдесят от Лондона, а вожделенный Камелот удачно располагался на центральной улице сельского городка. Смущал, правда, трехзначный номер дома, но я закрыла глаза и громко сказала себе, что люблю прогулки пешком, а главная улица сельской местности, должно быть, весьма живописна. Пригасив победно плескавшийся огонь моих глаз, я довольно небрежно поинтересовалась  у Джонатана тот ли это город, верный ли паб, во избежание еще большего количества нежданных сюрпризов непосредственно на чужеземной привокзальной территории, поймав его отчего-то странный взгляд при последовавшем утвердительном ответе. «Умом Россию…» - согласно кивнула я, давая ему отличную возможность списать мое маниакальное стремление «к тому, не знаю чему»на генетически заложенное европейское «О, эти сумасшедшие русские!». За день до отлета выяснилась еще одна интересная деталь: рождественский Лондон не использует общественный транспорт. Т.е., буквально: все станции метро, автобусы и поезда отдыхают… «Не банально»,- оценила я, в спешке пересматривая свои тамошние трехдневные планы, однако все же втайне по-русски надеясь, что сообщения бывалых преувеличены: закрытое метро?!

Но так оно и было. Воспринимайте жизнь шире, господа! Вот он – тот случай, когда предусмотрительность  не позволяет развиться депрессии. В игру вступил план Б: день - на здоровые пешеходные прогулки, затем – вперед по пригородной дороге Мечты. Между прочим, когда сталкиваешься с выходным общественного транспорта, следующий за ним день воспринимаешь с определенной настороженностью… Но – нет. Все по-честному: вековые гарантии  абсолютной закономерности. И следующее утро просияло мне навстречу триумфальным блеском поднятых вверх металлических жалюзи ближайшей станции подземки…
Вокзал неспешно провожал своих немногочисленных пассажиров, меняющимися  электрическими строчками с названиями десятков дорог, расходящихся в разные стороны. Я нетерпеливо посматривала на табло, боясь пропустить нужный мне поезд…

…Вагон озадачивал своей безлюдностью. Поезд размеренно двигался прочь от Сити, но с каждой новой остановкой народу не прибавлялось. Моя станция оказалась конечной, и я была тем самым одиноким путешественником, который  до нее добрался. Подъезжая к городу, я заметила лисенка, спокойно сидящего рядом с железнодорожными путями и равнодушно посматривающего на мелькавшие перед его мордочкой вагоны. Наши глаза встретились. «Лисы и зайцы – обычное дело для Англии»,- буднично рассказывал мне Джонатан о маленьких радостях своей загородной жизни в безупречном безжизненном  хайтечном пространстве нашего небоскребного столичного офиса . «Не соврал…»- пронеслось в моем обалдевшем московском сознании. Как только я в единственном числе вышла в город  через крошечное здание станции, сразу стало понятно, что распечатанная карта мне не поможет – никакой центральной улицы, дома расположены таким образом, что их нельзя было назвать городом, их даже деревней нельзя было назвать! Они представляли собой то там, то сям разбросанные здания без какой-либо осознанной планировки, а главное,- вокруг не было ни  души! Отлично. Кинув последний отчаянный взгляд на крошечный вокзал, я, естественно, не обнаружила там ни малейших признаков жизни, хуже всего, что я не смогла отыскать даже окно кассы! Я вознесла бурные хвалы собственной сообразительности, сжимая в кармане обратный билет и понимая, что в ближайшее время отмечать свои заслуги в сфере планирования загородного маршрута мне не придется… Ситуация усугублялась еще и тем, что полагаясь на  точность своего предварительного расчета, я решила приехать сюда во второй половине дня, первую восторженно проглазев на чудеса «Hamleys». Смеркалось. Пометавшись с  десять минут по безлюдной  улице идущей вверх, я, тихонько подвывая, начала звать на выручку здравый смысл, смекая, что главная дорога должна дать о себе знать хотя бы отдаленным звуком движущихся машин: невероятно, для продвинутого пользователя новейших айтишных решений двадцать первого столетия, но…угу, я потрусила на звук. Оптимистично выглядевшая поначалу асфальтовая дорожка, привела меня к…ммм…безликому перекрестку автомобильной магистрали. Представьте себе дорогу из столицы в городок районного масштаба, где поля перемежаются с  населенными пунктами,  а соседи могут встречаться друг с другом преодолев пару-тройку километров. Вот что увидели мои глаза. Cool! -как говорится в тамошнем мире. Понятное дело, на домах не значилось ни названия улицы ни, тем более, хоть какого-то номера. Чтобы подбодрить себя, я решила твердо верить в то, что это и есть  та самая улица, которая приведет меня к Изумрудному Городу, и пошла в направлении,  как потом оказалось,  противоположном нужному. Еще полчаса сомнений и, чу, я увидела быстро идущего мне навстречу одинокого путника. Мой восторг  можно было сравнить лишь с ликованием истерзанного безысходностью  пустыни пилигрима, заметившего оазис и не без волнения  вопрошающего себя уж не мираж ли это. Резко остановившись, я прервала стремительный полет незнакомца, стараясь быть очень-очень-очень вежливой. Не будет ли так любезен мистер подсказать, что это за…эээ…улица. Прекрасно понимая, что вопрос  может совершенно обескуражить  европейское сознание, я постаралась компенсировать ситуативную нелепость очаровательной улыбкой. «Мисс,  мне ужасно неловко, но я сам впервые в этих местах»,- доверчиво глядя в мои сияющие приветливой надеждой глаза, произнес типичный англичанин типично индийского происхождения.  Конечно. Просто класс! Взаимно разочарованные изысканно расстаемся, пожелав друг другу успехов в местном ориентировании … Внезапно( в такого рода историях непременно случается это «внезапно», как сострадание Провидения к заплутавшему дурачку) я увидела пустую остановку, с которой ( готова восславить английскую заботу о залетном ближнем) на меня бодро смотрела  мини-схема ближайших полей. По правде говоря, топографический кретинизм у меня в крови, и я пять минут туповато пыталась сопоставить представленные сельскохозяйственные угодья с предварительно полученными интернет-сведениями, но, по крайней мере, так мне показалось, направление стало более-менее понятным. Неясно  было, правда, насколько продолжительной окажется предстоящая пешая прогулка, но, уж  масштаб-то я была способна оценить, так что:  ха, Джонатан !

Конечно, я оценила его не верно. Я бы даже сказала очень радужно. Очень. Это стало ясно на двадцатой минуте движения вдоль загородной трассы. Мне не хотелось даже думать, что приходит в голову немногочисленным британцам уверенно проносящимся мимо меня в уютных машинах по идеально выверенной автостраде при взгляде на идущую вдоль дороги девушку. Ясно было лишь то, что картина эта явно диковинная, не виданная в этом местечке, должно быть, со времени его основания. Я старалась не сосредотачиваться и на изумленных молчаливых взглядах в окнах изредка встречающихся пасторальных домиков. Быстро темнело. В этот момент я, как никогда, прониклась духом сомнений Джонатана. С другой стороны, уж больно хотелось дойти, хотя вопрос «когда уходит последний поезд  с этой забытой Богом станции » казался совсем непраздным в свете моего завтрашнего международного утреннего рейса Лондон-Москва. Все представлялось тем более печальным, что я уже и понятия не имела, где я. И все же какое-то странное упрямство заставляло двигаться меня вперед. Смешно, но бодрости мне придал неожиданно встретившийся, едва ли не единственный указатель: «Fair Oak Lane» и спокойно сидящая у дороги белка . Мне нравилось это место! Нравилось своим волшебством, затаившимся в названиях, тишиной окружающих меня полей, прозрачностью воздуха  и тем, что я наконец-то ощущала дыхание жизни в том, что происходило вокруг!

 Когда мои глаза разглядели большой зеленый указатель, на котором виднелись два коротких слова -«Shy Horse», мои гудевшие ноги лениво переругивались с порядком притомившимся, но с еще поблескивающими глазенками вдохновением. Нет, меня не охватило ликование, я не была сражена восторгом, и первое, что пришло мне на ум, было абсолютной глупостью: я стала маниакально фотографировать этот несчастный указатель. Секунд через тридцать я взглянула в направлении стрелки и замерла… Сумерки обрамляли чудесный маленький домик из красного кирпича с коричневой черепичной крышей. Нарядно смотрели на меня современные белоснежные стеклопакеты и прелестная каминная труба, сложенная из тех же темно-красных старых кирпичей, что и сам дом. По бокам центрального нижнего окна висели вазоны из старой древесной коры со струящимися зелеными листьями и яркими красными цветами. Декабрь. Вход венчала треугольная сказочная крыша со стилизованным под викторианскую эпоху фонарем: ковка и стекло. На первый взгляд, домик не бросался в глаза чем-то особенным, но весь он прямо дышал очарованием. И, могу поклясться, в этом  была не просто прелесть долгожданного обретения… Века, неизменность  традиции и тепло ждали меня здесь.  На грифельной доске рядом со входом белело приветствие хозяина и его команды обращенное к каждому проходящему с пожеланиями веселого Рождества.

Приближаясь к двери, я ощутила жгучее детское любопытство: что я увижу там? Смогу ли я и вправду найти источник той таинственной красоты заключенной в названии, на свет которого я шла из тридевятых земель. Потянув за ручку темно-коричневой двери с рождественским венком, я очутилась в настоящей Англии моего воображения. Все казалось простым и, вместе с тем, завершенным: темные деревянные столы, стулья и кресла были соразмерны невысокому залу с беленым потолком и деревянными балками в цвет мебели. Тяжелые полотняные шторы цвета неокрашенного льна с темно-красной флоральной композицией крепились на манер занавесей портшеза боковыми темно-коричневыми шлеями. На столиках стояли традиционные для английских пабов белые фаянсовые кувшинчики с пронумерованными деревянными ложками. Но красивее всего были стены со множеством гравюр, карандашных рисунков, ярко-красными блестящими рождественскими шарами, бусами и крошечными бра. С левой стороны я заметила небольшой камин, классическую деревянную стойку с приветливо улыбающимся молодым барменом. Я повернула направо, народу было немного, поэтому я выбрала столик у окна, выходящего на дорогу. Каждый столик освещала изящная настольная лампа с темно-красным матерчатым верхом имитирующим форму крыши и массивным низом из темно-коричневого дерева, обрамленного матовым золотистым металлом. Свет лампы, приглушенный цветом ткани умиротворял внутри и приветливо приглашал тех, кто находился по ту сторону окна. Чудесное меню, оформленное в духе английских детских книг прошлого века, стояло на столе. Взглянув на описание блюд, я растерялась: хотелось все!.. Немного посидев, я задумчиво стала искать указания к дальнейшим действиям, поскольку дружелюбный персонал явно не торопился к моему столу, а сидящий рядом люд, по-видимому, не ощущал никакого дискомфорта от отсутствия официантов. Мелкие буквы предварявшие меню, подтвердили мои книжные знания о лондонских пабах, нечаянно погребенные под массой дорожных впечатлений: заказ нужно было оформлять у бара. Юный джентельмен у стойки растерялся, да и было отчего: не делавшая таких вещей ни в одной стране мира, я беззастенчиво и настойчиво попросила рекомендовать мне «что-нибудь типично английское».  Склонив голову в легком безукоризненном поклоне, юноша перечислил: гратин из тигровых креветок, fish and chips…Но больше всего меня, как всегда, интересовали десерты, и я , разрываясь, выбрала яблочный пудинг и ирландский кофе, остановленная многозначительной фразой меню«оставьте место для десерта».

Сначала принесли кофе, я осторожно втянула в себя восхитительный аромат, согревая ладони горячим стеклом бокала. Как странно…этот удивительный миг вобрал в себя все читанные в детстве  истории английских писателей. Теперь я была здесь. Здесь, за окном, в этот момент я созерцала неправдоподобно идиллический пейзаж: по ту сторону дороги на короткостриженном зеленом ковре  мирно паслись  идеально стриженные светлорунные овцы, рядом важно брели упитанные картинные белоснежные  гуси…Рядом со мной звучала романтическая гитарная английская музыка, и все это было так гармонично, что хотелось тихонько плакать. Это была другая жизнь. Сказка с волшебного старинного чердака… Я медленно отвела глаза от окна…За соседний столик, долгое время пустовавший, присаживалась пожилая пара и, по-видимому, их давний знакомый… Все трое радостно улыбнулись мне, я с удовольствием послала ответную улыбку им навстречу, и вежливо перевела взгляд на картину, висевшую чуть левее, на которую  я совсем не обратила внимания подходя к интуитивно выбранному месту. Секунда на осознание невероятности и невозможности иного, и я увидела крупный карандашный рисунок прямо над «моим» столом. Белая бумага и стремительные линии черного карандаша. Не отретушированный силуэт головы  белоснежной лошади в золотистой сдержанной раме. Свобода, гордость и застенчивость… И мое абсолютное ощущение перелистывания коричневато-желтоватых плотных станиц старой книги с волшебными историями.

…На вкус кофе оказался необычайно мягким, сверху он был присыпан шоколадом и- о, чудо!- подан без соломинки. Пьешь, как в детстве - с воздушными пенными усами. Не горячий, как надо – граница согревающего и обжигающего. Блюз. Оплывающая свеча на столе. Естественное течение сельской жизни - замедленная съемка, и от того - невыразимо прекрасная.
Два часа поэзии. Темнота за окном. Знаю, что пора: переступить магическую границу и отправиться в мир виз и кратковременных отпусков. Я с сожалением встаю. Последний раз смотрю на это место, окутывающее уютом. Место, в котором живет любовь. Это ведь  всегда можно почувствовать. По тому, как не повторяются рисунки на елочных композициях…По мерцанию белоснежных свечей на каждом столе оттеняющему улыбки незнакомых людей, будто знающих тебя с рождения, по негромкому смеху завсегдатаев, по романтической музыке отражающейся нежностью в глазах сидящих за столами семейных пар. И по прекрасному гордому вольному и немного застенчивому взгляду  «моей»  лошади, взгляду, которым, сама не зная того, я была пленена за тридевять земель, взгляду, ради которого я прошла этот странный, временами смешной, непростой, но прекрасный путь, на котором  не оказалось  никаких границ. Потому что он был сказочным.

Покидаю дом с веселым камином внутри, в темноте вечера он светло блестит огоньками абажуров. Я не знаю, вернусь ли я сюда... Знаю, что меня ждет очередная дорога, многие километры пути, которые непременно приведут меня к знакомой коричневой двери , с веселым лаем за ней и нетерпеливо скребущимися лапами, и еще я знаю, что часть моей души останется здесь. В месте, где я хотела бы состариться. Когда-нибудь...

P. S. ...Тихонько пыхтя пробираюсь к стойке регистрации в старом добром Хитроу : вечно я так... Никогда не выйду из Waterstone's с тем за чем заходила: из двух фирменных сумок почти вываливаются книжные сокровища, которые я, совершенно забыв обо всем на свете, самозабвенно отбирала во всех отделах полтора часа...Уффф..."Каждый раз! О чем я думаю?!" "Can I help you, ma chere?" "Ты прилетел!!"- совершенно неприлично на весь аэропорт воплю я, сумки выскальзывают из моих рук на пол, i-pod уносится куда-то вверх, я стремительно оборачиваюсь и вижу смеющееся лицо Стива. "Принцесса, я же обещал тебя встретить. Мы не могли вылететь из Нью-Йорка вовремя и лучше не спрашивай, как я сюда добрался! " "Ну, провожать не то, что встречать...",-растерянно бормочу я. "Ты абсолютно права! Я поколдовал с расписанием и попросил ассистента внести несколько изменений в мой новогодний маршрут и..." "Стив?..."- я во все глаза смотрю на этого заморского Санта-Клауса, эффектно опрокинувшего на меня свой сказочный мешок чудес. Стив заканчивает собирать мои разлетевшиеся вещички и, едва сдерживая смех сообщает церемонно: "Если Вы позволите, ma chere, у Вашего покорного слуги есть волшебный рождественский план..." Мое ошеломленное лицо отражается в лучистых глазах потрясающего человека, прилетевшего с другого континета ради моей улыбки. Я бросаюсь ему на шею, собранные книги вновь оказываются на полу... Рождество.