Феномен. Часть 1

   Брыков размышлял. Уже стемнело, но луна еще не взошла, поэтому фары выхватывали лишь часть дороги. Казалось, что шоссе создается, а не становится видимым. Но конечно, это лишь иллюзия, а не истина. На самом-то деле понятно, что дорога есть дорога, и еще долго ею будет.
   Впереди появился знак развилки, и Брыков притормозил. Да, в таких условиях надо быть особенно осторожным. Он покосился на своего спутника, который сидел позади и справа, но тот сохранял бесстрастно-отрешенный вид. Все молчит, хитрец. Еще с самого начала пути начал…
   Движение продолжалось. В свете фар смутно виднелись очертания придорожных кустов и березовых рощ. Да, полями ехать еще долго – часа два, не меньше…   
   Справа вырисовался темный силуэт. По мере приближения к нему стало понятно, что это большая трехэтажная дача. На миг ее стало хорошо видно, можно было даже разглядеть трещины на кирпичах, но затем дом скрылся позади. Так и в нашей жизни, подумал Брыков. Область неизвестного сокращается, частично превращаясь в известное – и непонятное становится понятным. Все четко и замечательно… Правда, философы треплются, что есть еще непознаваемое – то есть вечное неизвестное. А с чего это они взяли? Разве это можно доказать? Брыкова всегда раздражали догмы, особенно когда кто-то упорно отстаивал их. А еще его раздражала неизвестность. Другое дело, когда все ясно. Ясность проста, она успокаивает и расслабляет…
   Он глянул в зеркало, в котором отражалось лицо попутчика. А ведь не спит – глаза-то открыты! Не спит, но молчит, как будто сказать нечего… Что, трудно заговорить о какой-нибудь ерунде или о погоде? Убудет от него, что ли? Обстановка-то самая подходящая… Брыков нехотя признался себе, что его раздражало не молчание попутчика само по себе, а порождаемая им неизвестность. Постепенно фантазия выходила из-под контроля, побуждая предполагать всякую чепуху. Может, его разбил паралич? Может, он пытается что-то сказать, но не может? Вряд ли – иначе бы он что-нибудь бы промычал… Или – нарочно? Знает, что злит человека, и назло хранит тишину… А может, ему просто нечего сказать? Может, он отупел вконец? Да нет, человек-то интеллигентный. Очки, шляпа…   
   Брыков сердито покосился на своего спутника. Все помалкивает… Нет, чтобы признаться, почему! Сказал бы, что на душе тяжко, или что мысли больно глубокие, или что говорить неохота… Но нет – берет и просто молчит! Вот гад…
   Впереди что-то мелькнуло, и Брыков нажал на тормоза. Вот черт! Похоже, какая-то непутевая синица… И чего разлеталась тут в темноте? Так, а этот все молчит… Чувствуя, что уже еле сдерживается от произнесения горьких слов, Брыков с силой крутанул ручку радио. Пусть хоть кто-то заговорит наконец, нарушит эту гнетущую тишину…
- Товарищи! – произнес торжественный голос диктора. – Наша страна…
   Вдруг радио заглохло.

- Минутку! - в зеркале было видно, как попутчик тревожно завозился на заднем сиденье. – Оставьте, пожалуйста!
Ну ясно, что хоть жив-здоров, усмехнулся про себя Брыков.
- Чего оставить-то?- буркнул он недовольно.
- Станцию. – пояснил незнакомец. – Станцию оставьте.
- А я ничего не выключал. – Брыков пожал плечами. – Оно само.
Он покосился в зеркало. Попутчик успокоился, и сидел сейчас прямо, напряженно. Вот так тебе, подумал Брыков злорадно. А то размолчался тут… Теперь-то разговор завязан, и он первый начал.
- Так бывает. – сообщил Брыков через плечо. – Когда уходишь из зоны приема – оно само замолкает. Ничего, сейчас опять заработает.
- А ведь мы никуда не съезжали. – тихо заметил попутчик.
«Самый умный, да?» - подумал Брыков. Спусков действительно пока не было. Гражданин сидел неподвижно, только в полутьме посверкивал очками. Определенно неприятный тип. Уж лучше бы он помалкивал, чем такой разговор…
В свете фар впереди опять что-то мелькнуло. Далеко, Брыков даже не успел затормозить. Похоже, кто-то стремительно перебежал дорогу. Что-то маленькое, серое. Заяц или собака.
- Да что ты…- Брыков негодующе мотнул головой и резко сбавил скорость. Не хватало еще сбить какую-нибудь зверюшку. Прецедент уже был, о чём Брыков не любил вспоминать и никому никогда не рассказывал.
- У вас мобильник есть? – это попутчик опять подал признаки жизни.
- А что? – Брыков ощутил тягостную неизбежность. Он чувствовал ее всякий раз, когда нужно было давать звонить со своего телефона незнакомым людям. «Свой надо иметь!» - «Тебе жалко, да?» - «Да при чём здесь – «жалко…!»». И так далее. Это был внутренний, мысленный диалог. И последнее слово в нем всегда диктовалось правилами приличия. Телефон приходилось давать, нехотя и преодолевая внутреннее сопротивление.
- …а что? – спросил Брыков.
- А надо бы проверить, - пояснил гражданин. – Работает он, или нет.
Придерживая руль, Брыков полез в карман куртки. В правом телефона не было, а вот в левом оказался. На экране вспыхнула надпись «Поиск сети». Ага, в ближайшее время позвонить не получится.
- Нет связи. – с облегчением сообщил Брыков, пряча телефон. Он покосился в зеркальце: незнакомец заглядывал в табло своего мобильника, свет которого отражался в очках. Почему-то вспомнилась картинка из глубокого детства: юный Брыков заглядывает в соседнюю комнату, а там его дед Крёстный, смотрит телевизор в полной темноте… Переживание было неожиданно острым. Брыкову показалось, что он падает куда-то. На мгновенье зажмурившись, он открыл глаза и увидел в света все ту же ночную дорогу, а высоко над нею между темными деревьями проглядывали звезды. В мире решительно ничего не происходило. Ничего особенного…
- Вас как зовут? – спросил Брыков неожиданно для себя.
- А? – попутчик всё еще разглядывал телефон. - …Да, у меня тоже «Потеря линии». Моя фамилия – Ивницкий. А зовут – Пётр Петрович. Давайте знакомиться.
- Давайте. – Брыков, не оборачиваясь,  пожал протянутую между сиденьями руку. – А меня – Дмитрий Геннадьевич. Брыков моя фамилия. А то едем, понимаешь, как глухонемые.
В зеркальце попутчик быстро глянул на него поверх очков. «Что-то я не то говорю сегодня», - подумал Брыков растерянно. Он вспомнил, что пару часов назад точно такой же взгляд был у вахтерши из общежития, когда он спустился в вестибюль и зачем-то пожелал ей «Спокойной ночи».
- Из общежития еду. – сообщил Брыков, сам не зная зачем. – Понимаете, дочка домой приехала на выходные. И не помнит, выключила плитку, или нет. Звонит в полпервого ночи: «Папка, выручай!». Именно ночью надумала, понимаете?
Ивницкий рассеянно улыбнулся.
- Ну, а я только со смены, из города еще не уехал. Ладно, заскочил в общежитие. Так и так, говорю. Горелым у вас тут еще не пахнет?
- Полчаса с вахтером открывали блок запасным ключом. В общем, целое дело было. – закончил Брыков, махнув рукой над рулем.
- Ну и как? – вежливо поинтересовался Ивницкий. – Выключила?
- Что?
- Плитку.
- Да конечно! Всё в порядке оказалось…- Брыков мотнул головой, вспоминая. Всё-таки наделали они сегодня шуму из-за ерунды. Второй час ночи, стук – вылезли поглазеть пьяные студенты, соседи по коридору. Ладно, проехали… Все это не важно. Брыков даже улыбнулся, ощущая власть над своими мыслями.
- А вы чего в такую пору не дома? – спросил он, как спрашивают старых знакомых. – Из гостей, наверное?
- Да…- неопределенно отозвался Ивницкий. – Скорее уж наоборот, в гости.
- В гости? Ночью? Вы оригинал! Мы приедем в пятом часу, а рассветет только в семь. – напомнил он зеркальцу с Ивницким.
- А к вам разве никогда не приезжали в гости ночью? – пожал плечами тот.
Опять нахлынуло яркое воспоминание. И опять из дремучего детства: с ночного поезда, из-за тридевять земель приезжают родственники. Дома шумно, весело, все собираются на кухне, всех будоражит необычность ситуации, и до утра не уснуть…
- Да…- сказал Брыков. – Бывало, что и так.
Опять побежала под фарами дорога. Они теперь молчали, но молчали хорошо, благостно. Как два знакомых человека, которые не тяготятся обязанностью поддерживать беседу, но в любой момент могут обменяться мнениями. Попутчик равнодушно разглядывал проносящиеся ночные виды.
- Дмитрий Геннадьевич, ваши часы правильно идут? – Ивницкий показал на рулевую панель.
- Вчера подводил, а что?
- Значит, мы сейчас где-то возле Ордынска. Вы не могли бы свернуть, здесь справа должен быть поворот.
- А что такое?
- Ну, - Ивницкий замялся. – Мне надо подышать свежим воздухом. А то укачало.
- А, - понимающе кивнул Брыков. - Давайте. Вон поворот. Только далеко не отходите, а то в новых коттеджах стали по ночам собак выпускать.
Вскоре появился нужный поворот.
- Вот здесь, пожалуйста, сверните.
Завернув руль,  Брыков увидел участок грунтовки, которая петляла между кустами и пропадала в темноте.
- Вон там, метров сорок отсюда, будет поворот, - объяснил Ивницкий. – А дальше будет дорога на Ордынск.
Они проехали до второго поворота, где проходила граница леса. Открылось обширное ночное пространство. За полями мерцали огни городка. Брыков забеспокоился.
- Я не понимаю, куда мы едем-то?… - начал он.
- Всё-всё, приехали! – перебил попутчик. – Можно остановиться.
«Ну спасибо, разрешил» - с раздражением подумал Брыков. Машина остановилась, Ивницкий щелкнул дверцей и быстро вышел. Остановился и стал смотреть через поля на огни города.
Эти огни очень интересно выглядели на фоне ночного неба. До самого горизонта тянулось красноватое пятно.
Ивницкий стоял и разглядывал горизонт. Ну и долго он так будет стоять? Опять нахлынула волна раздражения.
Вдруг свечение в небе заметно усилилось. Городские огни окутала туманная дымка, словно они удалялись. Хотя, конечно, никуда они не удалялись. Просто какая-то иллюзия…
Такой эффект Брыков наблюдал впервые, и у него мелькнула мысль заснять этот феномен. Он полез в карман. Кстати, надо бы домой жене эсэмэску отправить «Скоро приеду»…
Связи не было. Опять. Ну здесь-то почему? Кстати, а как там радио? Брыков пощелкал кнопками магнитолы. Тишина.
Свечение на горизонте усилилось. Туманное пятно в небе едва заметно запульсировало. Ивницкий открыл дверь и забрался обратно на заднее сиденье. Он молчал.
- Что происходит? – спросил Брыков напряженно. – Я тут радио погонял. Везде тишина. И телефон не работает. Магнитная буря, что ли?
- Наверное. – мрачно отозвался Ивницкий.
- Или мы в какую-то аномалию попали?
- А кто его знает…
- Или война началась?
- С кем?
- Вот и я говорю…- растерялся Брыков. Он кивнул за стекло. – Видали, что делается!
- Угу. – кивнул Ивницкий. Некоторое время они молча наблюдали, как над Ордынском все сильнее разгорается непонятное зарево. Городок совсем потонул в светящемся тумане, уличные огни расплылись в сплошное тускло-желтое мерцание.
- Поехали. – неожиданно сказал Ивницкий. – Разворачивайтесь и быстро поехали отсюда.
- Да, - с чувством согласился Брыков. – А то как-то здесь…
Пока он крутил баранку, Ивницкий всё оглядывался на Ордынск, словно ожидая чего-то. Да, странный он все-таки тип… Зароились черные подозрения. И какого черта он вообще меня сюда завлёк? Чего ему здесь надо было? Похоже, что всего этого он ждал. Может, объявление какое было? Может, я пропустил его с этим общежитием?
- Слушайте, - медленно начал Брыков. – Если вы что-нибудь знаете, то объясните, пожалуйста. У меня дома мать с дочкой остались. А тут такое…
Ивницкий пожевал губами.
- Это не имеет значения. Позвонить вы им всё равно не сможете.
- Что, объявление какое-то было? – с тревогой спросил Брыков.
- Объявление? Нет, конечно. Не успели. Радионепроходимость.
«Не успели». Машина вильнула. Кто не успел? Почему?
- Да вы не переживайте. Всё в порядке с вашими родными, – спохватившись, принялся успокаивать Ивницкий. – Я вам ручаюсь: вас это всё совершенно не касается.
- Да что – всё-то? – выкрикнул Брыков возмущенно. – Что ты здесь тень на плетень наводишь!
Ивницкий вздохнул.
- Эх, я бы объяснил. Да только кто бы мне объяснил…
Это были странные слова, и некоторое время они опять ехали молча.